Читать книгу Адвокат философии - Владимир Варава - Страница 9

Вопрос о Боге – не только религиозный вопрос. Еще предстоит выяснить, как произошло, что именно религия сделалась официальным «департаментом культуры» по «делам Бога». В любом случае необходим минимальный исторический экскурс, чтобы прояснить самоочевидное. Христианству присуще умаление значимости античных философов и в то же время их некоторое возвышение. Философы в глазах христиан не просто язычники, это – «детоводители ко Христу», «христиане до Христа», которые, несмотря на то что жили в «темные» времена, были частично просвещены светом «Божественной истины». Современники считали античных философов «атеистами», поскольку последние отрицали реальных богов, видели в их «атеизме» нечестие, отход от «культа предков» и нежелание почитать «народные святыни». Но христиане считают, что это отрицание связано как раз с тем, что философы, зная «неведомого Бога», уже не могли в полной мере поклоняться ложным языческим богам. Такова стандартная апологетическая схема, вписывающая дохристианскую философию в более широкий христианский культурный контекст. Но суть в том, что философы вообще не поклоняются никаким богам – ни «ложным», ни «истинным». Не поклоняются они, как того хотели бы гуманисты, и человеку. «Неведомый Бог» философов неведом религии вообще: ни христианской, ни языческой, ни атеистической. Бог философов – Бог Бытия, то есть Тайна Бытия. Это особый, принципиально нерелигиозный тип мировосприятия, в котором нет «выделенного» места «божественному» как такому высшему началу мироздания, которое являлось бы моноисточником всего сущего, на основании чего сущее делится на «духовное» (невидимое, божественное, «мир идей») и «материальное» (небожественное, видимое, «мир вещей»). Дуализм, объясняющий неизвестный мир, не имеет к философии прямого отношения. Он, можно сказать, контрабандой проник в философию под маской идеализма (вернее, аскетического идеализма, питаемого изначально жаждой антропологического раскола). «Тело – гроб души» – такова максима аскетизма, порождающего дуализм мира идей и мира вещей, положенный в основание христианской метафизики, вне которого она не могла бы состояться. Тот же дуализм послужил науке, став ее «методологией». Это та точка, где христианство и наука слились в едином порыве – познать невидимое. Но Неведомое философии не равно Невидимому религии и науки; философия хранит тайну неведомого мира. «Неведомый Бог» философов чужд всякого дуализма; он ведает только неведомое, он знает только тайну бытия, в свете которой невозможны никакое объяснение бытия, никакая вера и никакое знание, но возможно лишь единственно верное чувство по отношению к неведомому миру – удивление. Здесь философское совпадает с истинно человеческим; удивление перед тайной Бытия и есть то мирочувствие и мироощущение, на основании которого любой человек может прийти к философии, если он «правильно» мыслит и чувствует и при этом честен перед собой.