Читать книгу Лик Черной Пальмиры - Владимир Васильев - Страница 6

К утру, невзирая на поздний финиш и приличные дозы спиртного, вся команда выглядела на удивление бодро. Даже Симонов, обыкновенно маявшийся похмельем до волевого решения ожить методом Иных. Ефим добровольно возложил на себя функции пивного менеджера-курьера – при размерах служебной квартиры таковой очень даже не помешал. Желающие некоторое время отмокали в двух циклопических ваннах и двух душах. Легкий завтрак из все той же, более похожей на закуску, снеди, сигарета перед звонком Шагрону (оказалось занято) и мысли о новой сигарете после звонка…

А потом Лайк неожиданно для спутников провалился в сумрак, причем куда-то в самую глубь, где даже Ираклию было непросто его отследить. В сумраке шеф киевлян пробыл совсем недолго, почти сразу вернулся и сказал, обращаясь к стене:

– Входите уж…

В стене немедленно прорезался портал. Светлый. Из слепящего сияния в комнату вошли двое – наблюдатель Алексей Солодовник и мужчина неопределенного возраста, в котором немедленно опознался Светлый маг экстра-класса.

– А, – голос Лайка враз стал ехидным, но не слишком, без перебора, – Пресветлый Гесер! Велкам, велкам!

– Не юродствуй, Тавискарон, – буркнул тот, кого назвали Гесером.

– Разве я юродствую? – делано удивился Лайк. – Тебе ведь всегда было приятно, когда тебя именовали не просто каким-то там Гесером, а Пресветлым Гесером.

Гесер взглянул на Лайка нехорошо:

– По крайней мере я не скрываю своего имени.

– Да что имя, – фыркнул Лайк. – Можно подумать, оно у тебя одно на весь срок. К тому же, если мне не изменяет склероз, местный молодняк обращается к тебе не иначе как Борис Игнатьич.

На этот раз Гесер просто промолчал.

– Ну, ладно. – Лайк закурил и пустил в потолок несколько дымных колечек. – Чем обязаны визитом столь высоких гостей?

– Почему вы решили ехать поездом? – неожиданно спросил Гесер. – Да еще дневным?

– Хм? – Лайк склонил голову набок и прищурился. – Ты что, недавно из Одессы? Вопросом на вопрос отвечаешь.

– Тавискарон, – терпеливо и чуть-чуть снисходительно сказал Гесер. – Не трать мое время попусту. Да и свое тоже, ты ведь сейчас не бездельничаешь, как обычно, а выполняешь задание под тройным патронажем. Так что прекращай болтовню и отвечай на вопрос.

– А захотелось, – нагло объяснил Лайк. – В самолете лежать невозможно.

– В дневных поездах тоже.

– Мы выберем такой, в котором можно. Ну и кроме того, от Московского вокзала на Невский ближе, чем из Пулкова.

– Значит, не хочешь отвечать. Что ж… твое дело. Но учти. Завтра – уже завтра – вот этот парень пришлет мне первый отчет. И если выяснится, что вы, по своему обыкновению, маетесь дурью и прохлаждаетесь в кабаках вместо того, чтобы быстренько приструнить свое распустившееся отродье, с тобой буду разговаривать уже не я, а представитель Инквизиции. А они разговаривают несколько в иных тонах, тебе ведь известно.

– Ой, только не надо меня пугать, Пресветлый Гесер, – сварливо отмахнулся Лайк, будто мелкий жулик от участкового. – Тебе это не идет. А что до работы… так справимся. Особенно если нас не станут отвлекать высокие особы с официальными визитами и если под ногами не будет путаться всякая соплячня.

При этих словах Лайк характерно прищурился в сторону паренька-наблюдателя, и у того, определенно, по коже продрал мороз.

– Ну-ну. – Гесер несколько раз мелко кивнул. – Работайте. И, уж пожалуйста, заодно пригляди, чтобы твоя соплячня не наломала дров и вообще… вела себя прилично.

– За моей соплячней присмотр не нужен, – равнодушно отозвался Лайк. – Она у меня сплошь дрессированная. Да и не беру я сопляков на подобные… прогулки. Разве вот его. – Лайк лениво двинул головой, указывая на Ефима. – Но этот – из лучших.

Гесер усмехнулся – скептически, криво. Но возражать не стал. Снова открыл портал и величаво удалился – понятно, в сопровождении наблюдателя. Арик попытался прощупать общую картину перераспределения энергии, но быстро запутался и сдался. Пресветлый Гесер, шеф Ночного Дозора Москвы, заклятый враг, наверняка был сильнее Лайка, если такое вообще было возможно.

– Ефим! – позвал Лайк. – Ты слышал, что сказал Пресветлый Гесер? Хорош дуть пиво, звони Шагрону. Едем на вокзал.

– На Ленинградский? – зачем-то уточнил Ефим.

– Нет, блин, на Савеловский!

– В Питер поезда ходят не только с Ленинградского, – сообщил всезнайка Ефим. – Например, с Курского еще…

– Звони! – беззлобно рявкнул Лайк. На Ефима он мог орать сколько угодно, но знания этого щуплого паренька ценил очень высоко.

На этот раз было не занято. Шагрон с Дениской примчались спустя двадцать минут.

Благодушие Лайка в этот день перехлестнуло через все вообразимые пределы. Он даже не стал вышвыривать законных пассажиров из вагона СВ. Он просто вынудил железнодорожников прицепить к составу дополнительный вагон. Да не в хвост или голову – в середину, рядом с рестораном. Ничего, прицепили. И билеты продавать на него не стали, а уж проследить, чтоб проводники не брали левоту, нашлось кому и без Лайка. За четверть часа до отправления, стуча каблучками и сверкая из-под модерновой прически зеркальными очками, явилась Лариса Наримановна в сопровождении седовласого джентльмена явно европейской наружности. Джентльмен был втиснут между Ларисой Наримановной и необъятным букетом роз.

Лайк с Симоновым как раз ностальгически курили на перроне перед отправлением, хотя совершенно свободно могли покурить и в купе. Но вот захотелось… Есть что-то в этом – постоять у вагона, поглазеть на снующих туда-сюда пассажиров и носильщиков, проникнуться, пропитаться атмосферой близкой дороги. Даже Швед, никогда в жизни не куривший, бросил на столике свой неразлучный ноутбук и выполз наружу. Ефим умотал за пивом; Ираклий, Арик и Димка Рублев остались в вагоне.

Приблизившись, Лариса Наримановна оставила локоть джентльмена, чему тот, похоже, сильно обрадовался, поскольку тут же перехватил букет обеими руками.

– Билет показывать? – насмешливо осведомилась ведьма.

– Здравствуйте, Лариса Наримановна! – заискивающе расшаркался Симонов.

– Привет, Лариска, – буркнул Лайк. – Я думал, ты улетела.

– А куда мне спешить? Тут, понимаешь, московская ночь зовет, назавтра вагон пустует, а я из аэропорта в аэропорт попрусь? Вот еще! Привет, Симонов.

Повернувшись к спутнику, ведьма что-то быстро затараторила по-итальянски. Тот обреченно кивал.

– Седьмое купе мое, – предупредила она, вновь перейдя на русский. – Если кто успел занять – пусть выметается.

– Свободно твое купе, – поморщился Лайк. – Вселяйся на здоровье. И носильщику подскажем, не беспокойся.

Лариса Наримановна в сопровождении джентльмена скрылась в вагоне; на полу тамбура прикорнули несколько осыпавшихся алых лепестков.

Спустя пару минут трусцой прирысил упомянутый носильщик. На его тележке одиноко и несколько сиротливо красовался небольшой кожаный чемоданчик ведьмы.

– В седьмое купе, – небрежно двинул ладонью Лайк, а Симонов немедленно полез в карман за средней тяжести купюрой, каковую барским жестом протянул носильщику, когда тот спустя еще минуту выскочил из вагона. Носильщик невнятно поблагодарил, вцепился в тележку и неизменной трусцой ускакал назад, к вокзалу.

Вскоре и Ефим явился. Ему пакеты с пивом и прочей дорожной снедью несли четверо субъектов весьма уголовного вида. Невзирая на достаточно субтильное телосложение Ефима, смотрелась эта компания отнюдь не комично. Иные не ведают людского страха и знают себе подлинную цену.

А там и проводница попросила в вагон – отправляемся, мол.

Отправились. Первое время непонятно было – или это поезд скользит вдоль перрона, или перрон вдоль поезда. Но вскоре легкое покачивание вагона убедило: перрон остается. Перроны вообще незыблемы, как Москва. Или как Киев. И только поезда, вечные странники, прибывают к ним и убывают от них, не зная покоя и отдыха, от ремонта до ремонта, а когда-нибудь – до свалки или металлорезки.

Обычной вагонной стартовой суеты в неполном СВ практически не было.

В ночном поезде постели застилают заранее, а в дневном они обычно не нужны. Здесь постели в запаянных пластиковых пакетах на всякий случай были разложены по полкам. О билетах в этом вагоне и с такими пассажирами речь не шла. Чаю никто не хотел, а захотел бы – так на то присутствовал Арик Турлянский, дока и гурман по части чая, да и Димка Рублев знал толк в древнем напитке. В общем, одна проводница сразу куда-то слиняла, а оставшаяся тихонько закрылась в служебном купе и носа наружу не казала, что всех вполне устроило. Кавалера Ларисы Наримановны ненавязчиво перевели в горизонталь – дабы не отсвечивал. «Клубом» назначили пятое купе, центральное. Тут и собрались попить пивка в ожидании очередного гостя.

Об очередном госте вскользь упомянул Лайк. Значит, гость точно пожалует.

Арику Турлянскому вообще иногда казалось, что Лайк видит ближайшее будущее очень отчетливо, чуть ли не посекундно. И даже начинал догадываться, что маги уровня Лайка, Артура-Завулона или того же Пресветлого Гесера это будущее сами же во многом и создают. И необъяснимое желание Лайка ехать дневным поездом, и периодические визиты Светлых, и музыкальный ночлег в «Ассоли», и залетный вампир, и даже спутник ведьмы Ларисы Наримановны – это все частички гигантской мозаики будущего, которую Лайк и остальные высшие Иные неторопливо и со вкусом складывают, ревниво следя, чтобы выложенное ими оказалось не тусклее, чем у соседей. А молодняк вроде Ефима и середняки вроде Шведа, Симонова или самого Арика – в сущности, тоже частички мозаики. Ну, в лучшем случае – эдакие подносчики снарядов, то бишь цветных кусочков стекла. Сознавать это было немного грустно, но Арик понимал и то, что осознание – первый шаг на пути от стекляшки в чужих руках к тем, кто сам складывает мозаику. И догадывался о том, что покуда очень плохо представляет себе длину этого пути и то, насколько путь тернист.

Интересно, думал когда-нибудь о подобном простецкий парень Швед? Или разгильдяй Симонов? Или Димка Рублев? А ведь задумаются когда-нибудь. Если только не укатает их старое как мир противостояние Тьмы и Света. Арик знал, как много Иных гибнет – и в результате этого противостояния, и просто от жизненных каверз да передряг. Возрастной рубеж в два-три века пересекают единицы из сотен. Тысячелетнего возраста достигают единицы из тысяч. А о большем и думать-то как-то жутко. Сколько может быть лет Пресветлому Гесеру или Артуру-Завулону? Вернее, даже не лет. Тысяч лет!