Читать книгу Кровь не вода - Владимир Виджай - Страница 9

Париж. Конец января 1940 года. Кафе «Ренессанс». Вот уже почти час Карл Беркович находится в до боли знакомом месте. Он не замечает почти ничего, уйдя мыслями в прошлое.

Сюда, в столицу Франции, он приехал с родителями в далеком 1901-м, первом году двадцатого века. Ему было тогда десять лет. Его отец, Фридрих Беркович, получил приглашение Сорбоннского университета читать курс лекций по истории древней Греции. Его мать, Наталия Сикорская, была родом из хорошо известной в Петербурге семьи Сикорских, предки которых попали в Россию из Германии еще в петровские времена. Красивая и образованная, она мечтала жить в столице мира, поэтому Фридрих Беркович принял приглашение французского университета, несмотря на то, что ему было грустно расставаться с университетом в Петербурге, где он считался у студентов любимым профессором.

Карлуша, как его называли родители, после блестящего окончания школы стал студентом Сорбоннского университета. Парижская молодежь, как и вся молодежь Европы, увлекалась тогда идеями социал-демократов и сочувствовала русским революционерам.

Карлу Берковичу исполнился двадцать один год, когда он познакомился в кафе «Ренессанс» с Платоном Зарубиным, который в свои двадцать пять уже являлся опытным революционером. Судьба связала этих людей на всю их жизнь. Это происходило так давно. И вот сегодня он снова в кафе своей юности.

«Странно, но кафе почти не изменилось, – подумал Беркович. – А как изменились времена, люди!» Неужели ему еще раз предстоит пережить мировую войну? Эта мысль как-то быстро исчезла, и он снова погрузился в события, которые привели его в Париж.

Все оказалось гораздо хуже, чем они с Платоном предполагали. Гордеев исчез. В конспиративной квартире его видели последний раз 14 января 1940 года, когда он принес для передачи в Центр свою короткую радиограмму. Из донесения Гордеева известно, что он вместе с Ларисой поселился в доме Скворцова недалеко от Парижа. Беркович вздрогнул: какую ошибку они допустили, не запросив точного месторасположения дома Скворцова! Что? Гордеев специально упустил это? Только за одно это… Провал операции налицо. Как найти дом Скворцова, его племянницу?..

Он понимал, что русские эмигранты здесь помочь не могли, ведь Скворцов скрывался под немецкой фамилией и вообще не поддерживал связи с людьми из России. Чтобы отвлечься, Беркович стал перебирать в памяти всех, кого он знал в Париже. И вдруг – как же он не подумал об этом раньше? – Пьер Сокольский, агент по недвижимости! Он прекрасно знал многие русские семьи, владеющие домами и квартирами в Париже и его окрестностях. Карл раньше не раз бывал в его конторе по поручению отца, чтобы получить список продаваемых домов.

А жив ли он? Беркович подключил к поискам своих людей, и – нашли! Хотя сам Пьер Сокольский скончался, но его дочь продолжала дело и указала шесть адресов русских владельцев недвижимости под Парижем. Один из них оказался домом Скворцова. Да, там жили некоторое время американцы Роберт и Ивон Робинсоны, но они отплыли в Соединенные Штаты 15 января.

«На следующий день после своей радиограммы», – подумал Беркович. Сомнений, что они отправились в Америку, не было. Ведь муж племянницы Скворцова проводил их до борта парохода. Узнать больше ничего не удалось.

Дальше оставаться в Париже не имело смысла. Беркович хорошо понимал, что ожидает в Москве его и Зарубина. Где-то глубоко-глубоко в сознании промелькнуло: «А может быть, остаться и исчезнуть, как сделал Гордеев?» Но ему от одной такой мысли стало стыдно. Он тихо сказал сам себе:

– Ну что ты, Карлуша!

Нет, невозможно представить себе, что найдутся силы, которые могут задержать его здесь. Бросить Зарубина… Беркович во всем винил себя. Следовало послать более опытного и проверенного человека. У них было три кандидата, и Сталин выбрал самого молодого, видимо, из-за каких-то своих соображений. Но теперь нет никакого смысла казнить себя. Все стало ясным: операция провалилась, последствия хорошо известны.

Через день Карл Беркович ехал в поезде, возвращаясь в Советский Союз. У него не было никаких сомнений, что его ждала гибель.