Читать книгу Красная линия метро - Владимир Владимирович Евменов, Владимир Евменов - Страница 9

– Седов, ты что, дебил?! – Прокурорский следователь по особо важным делам по фамилии Власенко, уперев руки в стол, с угрозой подался вперед и уставился тяжелым взглядом на молодого оперативника. – Как можно было заранее не обговорить с потерпевшей систему ответов на вопросы? Всегда же существует вероятность, что маньяк выследит жертву и совершит повторную попытку нападения! – От распиравшего его возмущения грузный мужчина с трудом подбирал правильные слова. – Если бы ты сразу догадался, этот сучок сейчас сидел бы здесь, в моем кабинете, а не расхаживал по Москве в поисках очередной жертвы! Ты хоть это понимаешь?!

Молодой парень спортивного телосложения молчал, понуро опустив коротко остриженную голову на могучую грудь.

– Это уже третье нападение чертова психа за последние три месяца! И заметь, Седов, он не просто психопат – это маньяк, повернутый на определенные ритуальные действия! Он сначала обривает жертв, затем отрезает мочку уха, а тем, кто его ослушался, – выкалывает глаза. Это что ж за изверг такой у нас завелся?.. Старлей, ты хоть понимаешь, что это может означать?

Не в силах больше сдерживаться, оперативник встрепенулся и, кинув быстрый взгляд на следователя, глухо ответил:

– Да, Геннадий Петрович, я все отлично понимаю. Маньяк входит во вкус. Он почувствовал безнаказанность, и… это чревато тем, что он может пойти намного дальше. Если уже не пошел… И это будет страшнее первых экспериментов.

– Конечно, ты правильно рассуждаешь, теоретик. – Власенко раскраснелся и начал нервно разминать пальцы рук. – Только вот, ты, наверное, не знаешь, Седов, что меня уже второй раз за этот месяц вызывают в Генеральную прокуратуру на ковер к начальству. Мы ведь с тобой живем и работаем не где-нибудь в Урюпинске, а в столице нашей Родины. И нашим генералам очень не нравится, что рядом с ними, с их женами и детьми по улицам разгуливает новый Чикатило. Ты понимаешь, о чем я, Седов?

– Так точно, Геннадий Петрович! – отрапортовал старший лейтенант и отвел глаза в сторону.

– Так точно, так точно… – уже намного спокойнее передразнил его Власенко, после чего обратился ко второму присутствовавшему здесь же человеку: – А вы, Михаил Альбертович, что на это скажете? Как нам дальше быть? Ну, имеется у нас словесный портрет преступника, и что? Вы только вдумайтесь – описание преступника дано жертвами, которые никогда больше не смогут опознать его на очной ставке, поскольку он их ослепил! Я надеюсь, вы понимаете, что в качестве доказательства в суде другой вид опознания – да тот же голос мерзавца! – будет в разы меньше весить. А у нас до сих пор даже его отпечатков пальцев нет – стервец творит свои дела в медицинских перчатках. И, что намного важнее, не оставляет никаких биологических следов. Нет ни спермы, ни слюны, ни крови, ни волос – ничего у нас на него нет. Да он этих баб даже не насилует в обычном понимании! Вот что плохо! – Поймав себя на мысли, что сказал откровенную глупость, следователь в сердцах воскликнул: – Черт, да что за околесицу я несу!

Он полез в тумбочку, достал оттуда боржоми, налил себе в стакан и залпом его опустошил. Изжога, мучившая с самого утра, до сих пор не желала успокаиваться. «А все эти проклятые сырники, которые теща на завтрак приготовила! Вот дернул ее черт в гости приехать! Сидела бы дальше в своих Чебоксарах, и бед бы никто не знал! Уж скоро восемьдесят пять стукнет – так нет, по внукам, видите ли, соскучилась бабушка! А о том, что внуки уже давно переженились и живут отдельно, она как-то подзабыла. И мне теперь расхлебывай за всех».

Из размышлений о семейных неурядицах его выдернуло тактичное покашливание в углу кабинета.

– Да, на чем это я остановился, Михаил Альбертович? – уточнил Власенко и, нахмурив взлохмаченные брови, строго продолжил: – Ага… Что все это означает, господа муровцы? А то и значит, что мы имеем дело не с рядовым сверкачом-онанистом из подворотни, а с умным жестоким извращенцем. Итак, что будем делать? Какие есть идеи, Михаил Альбертович?

Мужчина со строгим лицом под шестьдесят, в звании подполковника милиции, неопределенно качнул головой.

– Зацепиться нам пока не за что, это факт. Разве что, особая примета – преступника выдает его высоченный, под два метра, рост, да одевается он для маньяка довольно нетипично – дюже ярко. Плюс – это мы выяснили у потерпевших со стопроцентной достоверностью – этот парнишка балуется наркотой и посещает ночные клубы. – Подполковник нервно потеребил лежащую перед ним папку из кожзама. – Согласен, Геннадий Петрович, что пока не особо густо, но хоть что-то. На безрыбье, как говорится, и рак – рыба. Уточненный фоторобот предполагаемого преступника мы разослали по всем отделам ГУВД Москвы, а также по линейным отделам милиции на транспорте. И конечно же, ознакомили с ним сотрудников Московского метрополитена. Пока результата никакого нет.

Докладчик взял небольшую паузу, деловито раскрыл папку, вынул оттуда лист бумаги и протянул его Власенко. Это был тот самый фоторобот предполагаемого маньяка.

– Ну и рожа… – неприязненно протянул следователь по особо важным делам. – Как только с такими кренделями молодые девахи знакомятся? У него же на лбу крупными буквами написано: «Я опасен»…

– Видимо, именно эта черта и привлекает определенный тип женщин, – неожиданно вмешался в разговор молодой оперативник. – По крайней мере, такую версию мне высказали психологи-криминалисты, которые работают с жертвами этого упыря. Девушки изначально были бессознательно нацелены именно на такой тип мужчин, поскольку, вероятно, имеют явный или скрытый комплекс потенциальной жертвы.

Власенко удивленно приподнял брови и уставился на летеху.

– Седов, ты где это таких умностей нахватался? Книжки, что ли, по психологии в свободное от службы время читаешь?

Голос следователя стал вновь повышаться, и в нем отчетливо проступили гневливые нотки.

– А руководство по оперативно-разыскной деятельности еще разок проштудировать не пробовал?!

Однако очередной выброс кислого содержимого из желудка прервал гневную речь следователя и быстро понизил градус напряжения в диалоге. Власенко закашлялся и торопливо отхлебнул прямо из горлышка пару крупных глотков минеральной воды.

Немного придя в себя и отдышавшись, он кивнул в сторону подполковника:

– Продолжайте, Михаил Альбертович.

Тот снова что-то перелистнул в своей папочке и достал очередной документ. Это был еще один отпечатанный на черно-белом принтере снимок.

– В том ночном клубе, где наш маньяк знакомился с жертвами, мы изъяли видеозаписи с камер наблюдения. Сейчас наши специалисты изучают их. Правда, надежды на то, что мы получим качественное изображение лица преступника, честно признаться, маловато. Он крайне осторожен и тщательно маскируется. Складывается такое впечатление, что ему отлично известно, где в помещении располагаются камеры. И хотя никто его так и не опознал, один бармен вспомнил, что похожий тип не раз бывал в их заведении. И опять-таки, запомнил он его исключительно благодаря высоченному росту, – резюмировал подполковник и перешел к следующему разделу. – К сожалению, поиск по номеру сотового нам ничего не дал, сим-карты ублюдок меняет регулярно, строго после каждого нападения. Да и трубки он использует, видимо, разные. Сотовые операторы помочь ничем не смогли, разве что выяснили, что последний раз запрашиваемый нами абонент появлялся в сети где-то в районе станции метро Юго-Западная. Кстати, хочу отметить одну важную деталь: в том районе есть два крематория, государственный и частный. Однако на сегодняшний день все поиски человека с подобной внешностью среди работников этих предприятий нас ни к чему не привели. На территории этих крематориев никто этого типа не видел. Что еще добавить?.. – Он с сомнением пожал плечами. – Ищем, одним словом, гада…

– Ищите лучше, Михаил Альбертович, четвертый месяц ведь орудует. – Власенко нервно заходил по кабинету. – А нам с вами сроку отвели – ровно до Нового года. И если мы его не отыщем, то… полетят чьи-то погоны, в этом я точно могу вас заверить!.. Седов, что у тебя по первой жертве, которой все-таки удалось сохранить зрение на один глаз? Отыскал ее?

– Никак нет, Геннадий Петрович. Домой в Калужскую область гражданка Ковалева так и не вернулась, поскольку находится в ссоре с родителями. Я пробовал с ней связаться, но ее телефон не зарегистрирован в сети. Возможно, она сменила сим-карту… Правда, ее соседка по московской квартире уверяет, что после случившегося она тронулась умом. Перед отъездом сказала, что собирается в какой-то монастырь, мол, там ей, калеке, теперь и место.

– Эх, Седов, Седов… – вновь начал сокрушаться старший следователь по особо важным делам. – Такую свидетельницу профукал! Ищи-свищи ее теперь по всей стране! – Он вздохнул и тяжело опустился на стул.

– Геннадий Петрович, есть у меня одна идейка насчет маньяка. Можно я вам ее озвучу? – осторожно поинтересовался оперативник.

– Валяй, – безразличным тоном бросил Власенко, рассматривая фото предполагаемого преступника.

– А если нам показать эти видеозаписи специалистам по криминалистическому профилированию из соседнего ведомства? В Америке и Европе уже давно к расследованиям привлекают таких специалистов. Они даже название особое получили – профайлеры.

Власенко оторвался от фотографии и угрюмо уставился на Седова.

– Старший лейтенант, еще раз спрашиваю: ты где таких умных слов нахватался?

На мрачном лице прокурорского следователя впервые за все время промелькнула едва заметная улыбка.

– Профайлер…

Казалось, что Власенко пытается попробовать это слово на вкус. Он немного причмокнул губами, сглотнул, но, видимо, вновь ощутив дискомфорт в пищеводе, с гримасой недовольства буркнул:

– И много ты у нас таких спецов знаешь?

– Так это… – начал было оправдываться старший лейтенант.

– А я таких спецов повидал на своем веку немало, – авторитетно заявил седой следак. – Нет, конечно, среди них есть толковые ребята, как, например, профессор Бухановский из Ростовского медицинского университета. Кстати, тот самый, который в свое время выступал экспертом по делу Чикатило. Этот человек определенно смог бы нам помочь. Но запомни, сынок, одну важную вещь: для того чтобы эксперт смог расколоть маньяка, требуется этого самого маньяка поймать и доставить в соответствующее учреждение. Вон, научно-исследовательский институт имени Сербского у нас в Москве наверняка с превеликим удовольствием возьмет к себе на экспертизу подобного субчика. Только, Седов, для начала его нужно поймать. А ты… – Власенко с досады махнул рукой. – А ты ценных свидетелей уберечь не можешь!

– Геннадий Петрович, виноват! – все никак не успокаивался досужий оперативник, который, хотя и чувствовал себя виноватым, по-прежнему горел огромным желанием поймать преступника. – Но ведь опытный профайлер – он по одним лишь движениям тела, по языку жестов, по мимике – да бог знает по каким еще другим, не столь очевидным для дилетантов признакам! – сможет набросать психологический портрет садиста. А это даст нам ряд дополнительных преимуществ в по…

– Седов! – не сдерживаясь, снова прикрикнул на подчиненного Власенко. – Ты, давай, не теоретизируй, а поймай хоть кого-нибудь! Вот тогда будет тебе и профайлер, и прочие! Кого угодно для дела найдем! Запомни одно, старлей: сперва требуется задержать злоумышленника. Понимаешь? Поймать нужно этого сукиного сына! Все остальное – потом. Заруби это себе на носу. – Он поднялся из-за стола, окинул присутствующих решительным взглядом и твердо заявил: – Все, товарищи, совещание окончено, все могут быть свободны.

Опечаленный неудачной попыткой внести новизну в ход расследования, старший лейтенант Алексей Седов, одними губами произнеся «так точно», отправился выполнять распоряжения начальства.