Читать книгу Неверноподданный. Часть II. В Новом Свете - Владимир Владмели - Страница 3

Интервью в ЦРУ

Оглавление

– Давно ты знаешь Юлия? – спросила Рая по дороге домой.

– Да, – ответил Ося.

– Он тоже из Минска?

– Нет, из Питера, мы познакомились в эмиграции, а потом вместе попали сюда, но он очень быстро слинял в Нью-Йорк.

– Почему?

– Когда мы приехали, здесь почти не было русских, а он – специалист по русскому языку. К тому же волонтёры, которые нам помогали, понятия не имели, кто мы такие. Они считали, что делают нам большое одолжение, устраивая нас грузчиками, поломойками или сторожами. Они помнили, что их дедушки были портными и скорняками, а бабушки – домашними хозяйками. Они даже не подозревали, что у эмигрантов есть высшее образование. Мы везде должны были преодолевать стену недоверия, и у Розенталя на поиски работы ушло несколько лет. Он окончил ЛГТИ[5] и был помощником режиссёра в театре Музкомедии.

– На что же он здесь рассчитывал?

– Он ни на что особо и не рассчитывал, но там жить совсем уж стало невозможно. Ему присвоили звание заслуженного деятеля искусств, но зарплату практически не увеличили, а когда он спросил, в чём же разница между ним и простым смертным, директор не без ехидства ответил, что после смерти катафалк с его телом по дороге на кладбище остановят около театра на одну минуту, а вот если бы он был народным, его тело на один день выставили бы на сцене в гробу в белых тапочках.

Вскоре после этого начался ремонт здания театра, играть стало негде, они кочевали по разным клубам и домам культуры, растеряли постоянных зрителей, начались склоки в коллективе, и он решил эмигрировать. Было ему уже пятьдесят два года, языка он не знал и, приехав в Штаты, мог устроиться только массажистом.

– Но ведь это уметь надо, – сказал Борис.

– Он в молодости кончил специальные курсы и делал массаж всем своим поклонницам. Здесь он устроился в дешёвенький спортклуб и первое время так уставал, что к концу работы еле держался на ногах. Проработал он там довольно долго и стал гораздо здоровее, а когда посчитал, что знает достаточно английских слов, покрасил волосы, надел корсет, взял резюме, которое ему помог составить кто-то из наших, и пошёл в джуйку[6], рассчитывая, что там ему помогут устроиться на настоящую работу. После такой подготовки выглядел он гораздо моложе своих лет. Дамочка, которая должна была ему помогать, сама никогда в жизни не работала. Звали её Сьюзан Московски. Её нельзя было назвать домохозяйкой, потому что её хозяйством занималась прислуга. Когда дети выросли и разъехались, ей стало скучно, и она решила заняться благотворительностью. Юлий на своём корявом английском объяснил, что согласен преподавать в колледже или даже в обычной школе. Но, судя по всему, Сьюзан даже не пыталась понять, что он говорил, а на резюме его едва взглянула. Она сказала, что нашла ему работу с приличной зарплатой, и если он себя хорошо проявит, то его быстро повысят. Она считала, что сделала ему большое одолжение, ведь обычно процесс устройства на работу занимает довольно много времени: человек сначала должен найти объявление о вакансии, потом послать резюме и ждать, пока его вызовут на собеседование, и только если он понравится и его посчитают наиболее подходящим кандидатом, компания делает офер[7]. Но поскольку Сьюзан лично знакома с хозяином, то на собеседование можно ехать прямо сейчас, она уже обо всём договорилась по телефону. Она дала Розенталю адрес и сказала, как ехать.

И вот Юлий при полном параде через весь город поехал на интервью. По указанному адресу не было ни университета, ни колледжа, ни даже обычной школы. Он зашёл в теплушку, стоявшую посреди стройки, и спросил, где здесь находится ближайшее учебное заведение.

– Зачем оно вам нужно? – полюбопытствовал мужчина, который был там за старшего. Юля ответил, что он приехал на интервью, а прислали его из джуйки.

– Так значит, Сьюзан говорила мне про вас, – сказал мужчина.

– Наверно, вот моё резюме.

Мужчина прочитал резюме и сказал, что произошла ошибка и подходящей позиции для Розенталя у него нет.

– Я согласен на любую работу, – возразил Юлий.

– Так уж и на любую, – засомневался мужчина.

– Да.

– Ну, так слушайте, – и мужчина объяснил, что ему требуются рабочие, которые умеют делать то же, что ты делал на шабашке. Юля, даже при своём плохом знании языка, всё понял правильно. Он хотел тут же поехать обратно и сказать Сьюзан всё, что о ней думает, но русский язык она не понимала, а английский он знал недостаточно хорошо. Думаю, с тех пор он и занялся неформальной лексикой. Благодетельница его, узнав, что он отказался от работы, тоже была недовольна. Она, видно, хотела привести ему в пример своего деда, который не перебирал харчами, начал свою карьеру простым сапожником и благодаря настойчивости и трудолюбию основал магазин по продаже обуви и дал образование детям. Америка – страна неограниченных возможностей, но даже здесь никто не принесёт миллион на блюдечке с голубой каёмочкой, его нужно заработать. А Юлий, не успев приехать, рвётся в профессора.

Розенталь понял, что помочь ему может только он сам, и стал рассылать своё резюме, при этом он внимательно следил за изменениями, происходившими в Советском Союзе. Это интересовало его как специалиста. А тогда в России шли дебаты о том, как люди должны обращаться друг к другу. Слово «товарищ», после многолетнего насильственного использования, применять уже не хотели, называть друг друга «господин» ещё не привыкли, а обращение «человек» звучало не так уж и гордо[8], и, поскольку более важные проблемы политики решить не могли, они долго с энтузиазмом обсуждали этот вопрос.

Между тем Юлий продолжал рассылать своё резюме, куда только мог, и когда в ЦРУ открылась вакансия преподавателя русского языка, послал его и туда.

– Как же, ведь он кончал театральный? – спросила Рая.

– В Нью-Йорке ему сделали три перевода диплома: один – как режиссёру театра и кино, другой – как лингвисту, а третий – как дирижёру, а поскольку русских в то время ещё было мало, то никто не обладал достаточной квалификацией, чтобы уличить его в шельмовстве. А уж когда он приходил на интервью, его тем более не могли заподозрить в обмане. Его пригласили на собеседование. Он опять надел корсет, покрасил волосы, взял нужное для этого случая резюме и пошёл. Там на проходной его встретили два очень пожилых господина с благородной осанкой и изысканными манерами. Они предложили ему пройти через устройство, которое теперь стоит в любом аэропорту. Его корсет зазвенел. Юлий смутился, но вынужден был раздеться и показать, что именно вызвало тревогу. Пожилые, а точнее – полуживые, господа одобрительно переглянулись. В специальном кабинете старший из сопровождающих, указывая на стул, сказал:

– Садитесь, пожалуйста, милостивый государь.

Юлий подумал, что можно предложить советским гражданам использовать это давно уже вышедшее из моды выражение, но сразу же спохватился: последних государей в Советском Союзе расстреляли в 20-х годах, а слово «милостивый» никак нельзя было применить к жителям страны, где люди всё время искали врагов, предателей и диссидентов. Понял он также, почему недавно американская разведка с треском провалилась, а тридцать два работника американской миссии высланы из Советского Союза как персоны non grata. У него бы тоже вызвали подозрение люди, которые бы обратились к нему «милостивый государь». Он тут же озвучил свою мысль. Господа опять переглянулись, но теперь уже не как милостивые, а как весьма недоброжелательные, и Юлий сразу понял, каков будет исход собеседования. Сначала он расстроился, а потом, мысленно смирившись с неудачей, расслабился и на вопросы стал отвечать прямо и честно, а не так, как требовали правила игры. В конце встречи его спросили, есть ли у него допуск, и он ответил, что этот вопрос ему задавали в Советском Союзе, когда хотели отказать от права поездки за границу. Допуск в науку он уже давно получил, а если милостивые государи хоть немного подумают об интересах ведомства, в котором служат, то оформят ему допуск сами.

Они простились и сказали, что сообщат ему своё решение. По принятым тогда правилам он должен был написать им письмо, поблагодарить за время, потраченное на собеседование, выразить горячее желание работать в их организации и, перечислив все свои достоинства, подчеркнуть, что он – самый подходящий кандидат. Он этого не сделал в полной уверенности, что его не возьмут. Однако ему прислали офер, а потом он узнал, что через специальное полупрозрачное стекло его собеседование наблюдал очень высокопоставленный чиновник, руководитель русского отдела. Он решил, что «этот молодой человек», которому было тогда уже пятьдесят три года, внесёт в обучение шпионов русскому языку свежую струю.

– Ну, и внёс?

– Наверно. Во всяком случае, больше американская разведка так не проваливалась, но через два года Юлия уволили. Он отказался поехать на курсы обмена опытом.

– Почему?

– Потому что тогда в России был короткий период поклонения Америке. Проводились даже совместные учения ЦРУ и КГБ, и Юлий должен был проходить их в подвалах родственной организации, которая находится в Москве на Лубянке.

– Что же Юлий делает теперь?

– Летом преподаёт в университете в Мидлберри, а в течение учебного года ведёт хор в каком-то университете Нью-Йорка.

* * *

– Юлий тебе понравился, – сказал Боря жене, когда они вернулись домой.

– Да, – согласилась Рая.

– И я даже знаю, почему.

– Ну и почему?

– Он похож на твоего отца, – сказал Борис.

– Ты меня ревнуешь?

– Нет, но ты своим поведением подаёшь неправильные сигналы.

– Может, как раз наоборот, правильные, – возразила Рая. Она видела, что Борис нервничает, и хотела успокоить его.

– В таком случае, выключи передатчик, – сказал Боря. Он чувствовал в Розентале силу и самоуверенность человека, который многого добился в жизни и вёл себя как знающий себе цену светский лев. Боря опять испытал страх потерять жену. Как бы эгоистично это не выглядело, он никому её не отдаст и, если понадобится, размажет этого хлыща по стенке. Но и Рае надо показать, что он никаких вольностей не допустит.

– Я не буду его выключать, – сказала Рая, – я лучше настрою его на тебя, – она обняла Бориса и прижалась к нему.

5

Ленинградский государственный театральный институт.

6

Еврейская организация помощи нуждающимся.

7

Предложение работать в фирме, в котором указывается зарплата, величина отпуска и т. д.

8

Выражение из пьесы Горького «На дне»: «Человек – это звучит гордо».

Неверноподданный. Часть II. В Новом Свете

Подняться наверх