Читать книгу Морской волк - Владимир Войновский - Страница 7

Во время рейсов случается всякое. Период зимней рыбалки с ноября и вплоть до апреля всегда сопровождается сильным морским волнением и штормами. Зима – снег и мороз делают свое дело. На палубу выходить без нужды опасно. Снег и обледенение. Палубные работы никто не отменял для обеспечения живучести судна. Случаются в этот период и поломки.

И вот один «морской волк» рассказал такую историю.

Дело было в феврале. Отдыхал я на траулере после вахты. Проснулся – тишина! Машина не работает, света нет. Только волны бьются о борт и шлепки глухие, не как обычно. Сердце замерло. Первая мысль «Тонем! А я?». Спрыгиваю с койки и в чем был, выбегаю из каюты… Темно, качает прилично, а в завод всё открыто и огоньки мелькают. Пробрался, вторая смена перекуривает и тихо переговаривается. Оказывается, что-то в машинном отделении случилось, дрейфуем.

Посидел с ребятами минут двадцать, машина заработала, свет дали и удалился я в каюту спать дальше.

Когда пришло время, встал на вахту, привел себя в порядок и на прием пищи в общую столовую экипажа. Народ собирается, завтрак в разгаре и тут кто-то дает информацию, что идем в ближайший порт на ремонт, неполадки в машине устранять.

Вот так праздник среди рейса! Можно расслабиться, прогуляться по земле, кино, кафе, ресторан… Мечта моряка!

Ближайший порт на нашем пути, где есть ремонтная база – порт приписки Петропавловск-Камчатский. Шли двое суток.

Ошвартовались на СРМЗ (судоремонтный завод) и все матросы, свободные от вахт и работ, в полном параде стояли на баке в ожидании спуска трапа.

– Всем матросам завода и промысла собраться в столовой, – по громкой связи дает команду капитан-директор.

С кислыми лицами собираемся, заполняя все пространство общей столовой, а нас уже ждет старпом и боцман.

– Экипаж! Внимание! На борту судна остаются нижепоименованные матросы, – зачитали список, я в их числе. – Поступаете в распоряжение боцмана. Остальным разрешено сойти на берег до 06:00 местного времени. Выход и вход на территорию завода по судовой роли (списку) на проходной.

И разошлись счастливчики…

– Мужики! – боцман еще тот заговорщик. – Я тоже домой хочу попасть. Надо быстренько сбить наледь… и по своим делам на берег!

Быстренько, так быстренько. Переоделись, получили инструменты, и пошли на участки, выделенные боцманом.

Пока работали, пошел снег. С каждой минутой он валил все сильнее и сильнее. Ветер усилился и… через час уже пуржило. Работы прекратили. Сидим в столовой, пьем чай.

– Ребята, мне нужны два человека, – в столовую вошел боцман, – надо снег убирать с трапа и площадку держать чистой вокруг него на пирсе.

И как думаете, кто вошел в эту двойку бодрых ребят? Да! Вот именно, жребий пал на меня и второго неудачника с другой бригады. Облачились мы с ним в зимние одеяния, получили снегоуборочные лопаты и заступили на вахту. Правда, никто не сказал на какое время.

Вправо и влево от трапа вдоль борта скинули наваливший снег, перешли на трап. Я первым ступил, очистив площадку вниз и… Йохо-хо! Ноги выше головы, благо ватные штаны… полетел на пятой точке вниз, выкрикивая лозунги в адрес снега, зимы, трапа и всех их родителей и прародителей в порядке по старшинству. Остановился, уперевшись ногами в стоящие на пирсе большие ящики, на расстоянии десяти метров от трапа. «Американские горки, мать их через леера, да гаком промеж рогов…».

– Живой? – беспокойство товарища приятно, а низ спины побаливает.

– Да! Норма! Работай! Я здесь сам справлюсь! – ну прямо герой из «Блок-Бастера». Осталось только достать свой галактический меч и прекратить пургу, которая метет так сильно, что нельзя ничего разглядеть на расстоянии вытянутой руки. И это я все лежу.

Перевернулся на живот, через четвереньки привстал… и, озираясь по сторонам, раскидывая снег в стороны руками, ищу лопату. Инвентарный инструмент, за потерю вычтут из зарплаты – закон!

Нашел! Встал! И приступил к работам по расчистке участка пирса перед трапом. Я чищу, а снег уже по щиколотку с другой стороны. Задача поставлена, ее надо выполнять. Прошел вверх по трапу, почистил, спустился и за площадку. И так несколько раз пока… пока… Упс! Стопор! Нет! Стопоньки наступили… меня заклинило в стойке хоккеиста. Только у того клюшка, а у меня лопата. Сделал три шага и… меня вообще переклинило. Теперь, словно снежное изваяние. Пытаюсь крикнуть, не могу. Изо рта только хрип, свой голос не узнаю. И главное мне смешно. Стою, всякую дурь головой раскидываю, перспективу мощу народным фольклором, покачиваясь на ветру. Кто-то тронул за плечо:

– Браток, что с тобой? Эй, матросик…

– Э-э-э-хр-хр-хры-ы-ы-ых-мы-ы-ы-ык…, – я и сам не понял, что сказал. Наверное, начал примерзать…

Зажгли дополнительные прожектора с нашего судна. Я только глазками могу крутить. Смех разбирает. Со стороны картина, думаю, страшная. Стоит снеговик с лопатой, рычит и смеется с оскалом звериным. Док пришел.

– И чего стоишь? Пошли в мою лечебницу! – потрогал меня, качнул, заглянул в глаза, посветил фонариком… приятный запах спирта пошел. – Старпом! Дело дрянь! Его надо поднимать на палубу! Столбняк, итить его за все места, холера в душу мать…, – это он мне тихо в ухо сказал… на молдавском диалекте.

И тут началось. Целая операция. Аврал на палубе! Свистать всех наверх! Несмотря на снегопад, расчехлили у борта кран-балку, заработала лебедка. Меня обвязали ленточным стропом, зацепили концы на гаке троса и… я воспарил статуей белой «Дядя с лопатой». Теперь точно знаю, как груз переходит через поручни борт судна.

На борту меня крутили и вертели, очищая от снега и извлекая из моих рук лопату. Потом пытались снять ватные куртку и штаны, но безуспешно. Пришлось срезать. И наконец-то я попал в лазарет – лечебницу нашего дока.