Читать книгу Слеза Ангела - Владимир Юрьевич Харитонов - Страница 2

Сборы были недолгими. Кроме той одежды, что была на ребенке, бабушка положила в сумку старенькое осеннее пальто серого цвета и черные резиновые сапожки. Более теплой одежды у Виктории не было, да здесь в Киргизии она и не требовалась. Настоящих морозов в этих местах никогда не было. А еще Мария достала припрятанные деньги, завернутые в носовой платок, и отдала их своей сестре на дорогу «и на всякий случай».

Встали рано утром, Надежду будить не стали. Вместе с бабушкой Марией и Валентиной Васильевной немного постояли во дворе, на могилке Марты, у Виктории на глазах были слезы. Ведь собака была единственным настоящим другом, если, конечно, не считать бабушки. В одной руке у девочки была ее кукла, с которой она не захотела расстаться, в другой легкая сумка с вещами. Так и пошли пешком две сестры и ребенок на самую окраину города к автовокзалу. Дорогой Виктория попросила бабушку передать привет подружкам Тане Березиной и Даше Рыбиной и обещание, что она им будет иногда писать письма из далекой России.

– А мне ты напишешь письмо?– спросила Мария.

– Конечно, и тебе и маме, – ответил, не задумываясь, ребенок.

На стареньком «Икарусе» надо было проехать 220 километров до города Балыкчи, где находилась железнодорожная станция. Перед тем, как войти в автобус, бабушка взяла нетяжелую Викторию на руки, крепко прижала к себе и обе заплакали. Они еще не понимали, но чувствовали, что расстаются навсегда. Девочка села у окна и долго махала рукой единственному действительно родному человеку в мире. А когда та скрылась из глаз, еще долго всхлипывала, утирая слезы. Дорога проходила мимо озера Иссык-Куль и скоро прекрасные пейзажи из окна на какое-то время отвлекли Вику от грустных мыслей. Глядя на огромное безмятежное озеро, на окружающий его лес и горы вдали, она восхищалась красотой природы. При этом непроизвольно про себя разговаривала с Богом. Просила помощи и защиты в жизни для себя и своей бабушки Марии. Она знала, что без нее вся злоба матери будет изливаться на стареющую тихую женщину, которая будет терпеть и плакать. А еще было немного страшно от неизвестности, что ее ожидает там в огромной и холодной России. Как ее встретят родственники Валентины Васильевны, где она будет жить, будут ли у нее там друзья. Когда уже ехали в поезде, сестра бабушки рассказала, что у них большой частный дом в городе Кинешме, на улице Репина. Кроме нее там проживает сын Николай с женой Верой и двоими детьми – мальчиком Виктором, десяти лет и девочкой Олей, пяти лет. Николай с Верой не очень ладят, та постоянно ругает его за то, что он мало зарабатывает. Он работает слесарем на фабрике, в районе Томна, а жена – учителем в школе. Но детей она не очень любит, часто их ругает. Виктории показалось, что Валентина Васильевна сама побаивается своей невестки.

Приехали в Кинешму под вечер, был конец августа 1974 года. Когда вышли из поезда, то девочке город сразу показался огромным. Много людей почти бегом двигалось к остановке автобуса, на улице было еще тепло, но солнце клонилось к закату. А еще сразу же Кинешма показалась очень зеленой. Кругом росли зеленые деревья, и это добавляло красоты старинному русскому городу.

– А где же Волга? – спросила Виктория, когда уже стояли на остановке, а нужного автобуса не было.

– Отсюда ее не видать, но я тебе ее обязательно покажу, – пообещала Валентина Васильевна.

В автобусе пришлось стоять на задней площадке, было тесно, со всех сторон давил народ. Вика к такой суете и толкучке не привыкла, она хотела быстрее приехать на новое место жительства и как следует выспаться. Наконец приехали, прошли немного пешком, и зашли в дом. Вся семья была в сборе. Увидев, что мать не одна, у сына Николая, его супруги и детей, как говорится, округлились глаза от удивления и пропал дар речи. Ведь сотовой связи тогда еще не было, и их никто не предупредил. Видя общее замешательство, Валентина Васильевна сказала: «Это Виктория, она будет жить у нас. Сейчас ее надо накормить и уложить спать. А я потом все объясню». При этом она сама на электрической плитке поджарила два яйца и с кусочком хлеба дала Вике. Та все скушала, даже не почувствовав вкуса. Вскоре к Вере вернулся дар речи, и она резко сказала: «Пусть ложится на веранде, там постелено, Николай спал там все лето». Девочка ушла, разделась и почти сразу уснула, но и сквозь сон она слышала ругань, происходящую в доме, и понимала, что это из-за нее.

А когда проснулась утром, то увидела, что дома Валентина Васильевна и невестка Вера, которая только начинала подметаться в доме. А Виктория, спросив, где вода, ведро и тряпка, привычно стала тщательно мыть полы. Жена Николая, видя ее старания, как говорится, оттаяла и сказала: « Я работаю в десятой школе, на улице Котовского. Это недалеко от дома и устрою тебя на учебу туда во второй класс. Надеюсь, ты меня не опозоришь». Вика не стала показывать свой дневник с оценками, справедливо полагая, что это нескромно и твердо решила учиться еще лучше. Жизнь потихоньку налаживалась. По крайней мере, ее никто не бил и не ругал грубым матом. Но с этого дня как само собой разумеющееся установилось правило, что Виктория регулярно убирается в доме и кормит кур во дворе, собирает куриные яйца. А за это ее кормят и предоставляют ночлег. В общем, негласный договор, как с взрослым человеком, а она ведь была восьмилетней девочкой.

В воскресенье Валентина Васильевна собралась идти в Успенский собор на утреннюю службу, а потом зайти на центральный рынок за продуктами. Виктория напросилась идти вместе с ней.

– Пошли, – согласилась Валентина Васильевна, – заодно я тебе и Волгу покажу.

Встали в половине восьмого, и пошли, сначала на автобусную остановку и, немного проехав, уже пешком в храм. Девочка впервые оказалась в православном соборе. Он поразил ее огромными размерами, разрисованными стенами и потолком и множеством икон. Она подумала, что именно здесь живет невидимый всесильный Бог. Глядя на свою старшую спутницу, она возле икон крестила лоб, и шептала про себя обращение к нарисованным строгим дядям и тетям о вразумлении матери Надежды и помощи бабушке Марии и ей самой в этой нелегкой и совсем недетской жизни. Время от времени у нее на глазах появлялись слезы. Валентина Васильевна, видя наивного ребенка, который безоговорочно верил в существование добрых сил, прониклась к нему непроизвольным сочувствием.

Потом они пешком прошли на рынок. Пожилая женщина и девочка ходили по многочисленным рядам, и Виктория не переставала удивляться обилию товаров. Здесь продавали рыбу, выловленную в Волге, мясо, сыры, молоко, сметану, различные овощи и фрукты. Валентина Васильевна выборочно покупала какие-то продукты, при этом тщательно торгуясь с продавцами. Случайно они натолкнулись на невысокую худенькую женщину средних лет, которая продавала не новые вещи для девочки. А на Виктории были киргизские штанишки и старое цветное платьице, непонятно какого происхождения. Валентина Васильевна пересмотрела все вещи и велела Вике примерить платье в горошек и теплые чулки на резинках. Девочка послушалась и, несмотря на то, что платье было чуть великовато, выглядеть она стала совсем как обычная русская девочка. Старые вещи, подаренные киргизской семьей, сестра бабушки положила в свою сумку.

А с рынка они прошли на набережную главной русской реки. Ухоженные дорожки и деревья по обе стороны привели девочку в восторг, но когда она посмотрела на реку и плывущие по ней пароходы, душа маленького человека наполнилась искренней любовью к этому городу. Но она почему-то опасалась возвращаться в дом, приютивший ее. Она понимала, что тетя Вера будет ругать Валентину Васильевну за покупки для чужого ребенка. И не ошиблась, учительница перешла на крик, употребляя выражения, не характерные для педагога. Когда пожилая женщина ушла на улицу, жена ее сына переключилась на Викторию. В доме, по ее мнению, было грязно, а куры не кормлены. Про кур-то действительно девочка забыла, и она выскочила во двор исправить свою оплошность.

В доме жил еще кот Васька, большой черно-белый и пушистый. На него особо никто не обращал внимания, но он с первых дней появления нового жильца стал с ним вместе спать. При этом мурлыкал и прижимался всем телом к доброй девочке. Когда ее ругала сварливая Вера, Васька терся своим бочком о ноги Виктории и напевал свою обычную кошачью песню. Он словно предлагал не обращать внимания на все превратности судьбы и просто улыбаться. « Да крики-то не страшно, главное, что не бьют», так успокаивала себя девочка, насыпая зерно голодным курам. Зато она нашла целых пять яиц и принесла их домой. После этого подмела все полы и тщательно вымыла их мокрой тряпкой. Это занятие стало для нее абсолютно привычным.