Читать книгу Теория ошибок - Владимир Юрьевич Хаустов - Страница 2

Начало этой книги повествует о моем детстве. Не исключено что вы, узнаете себя, хотя наврятли. Некоторые моменты и ситуации могут быть похожи и в чем-то совпадать. Детство прекрасная пора в жизни любого человека, конечно при наличии благоприятных условий для этого. Мое глубокое убеждение состоит в том, что дети или ребенок, если он один в семье, должны правильно, а главное психологически грамотно воспитываться родителями. Не матерью (одиночкой), не отцом (что реже) и не бабушкой с дедушкой. Я не имею ни чего против бабушек и дедушек, если они прибывают в здравом уме и психологически правильно воспитали нас. Да и профессиональные няни, и наставники тоже могут внести существенный вклад в развитие и воспитание вашего ребенка. В нашем нынешнем обществе уже давно вошли в норму эти методы воспитания. Нянечки, гувернантки, бабушки готовы прийти на помощь к молодым родителям в этом нелегком и кропотливом занятии. Это все замечательно, только зачем тогда детеи? если мы не можем сами их растить, воспитывать, а самое любить. Время сейчас такое скажете вы, надо много работать, делать карьеру, выживать (а в России 80 % населения выживает), ипотеки, кредиты и т.д. Но обо всем по порядку дорогой мой читатель, я буду рассказывать, а затем давать комментарий, думается вы сможете найти для себя много полезного, ведь на ошибках учатся, так почему же? не воспользоваться моими и не совершать своих.

«Вспомни детство, и ты увидишь себя таким каким ты был, когда был самим собой».

От автора

Вот уже неделю лил дождь, изредка меняясь на туман с моросью. Во дворе нашего дома стояли огромные лужи, что приводило меня в детский восторг. Их глубину я измерял высотой своих резиновых сапог. Левый сапог протекал, но это меня не останавливало. Заранее, дома я надел на ногу полиэтиленовый пакет и завязал его резинкой. Лужи покорялись мне одна за одной, было весело, но немного досадно. У всех моих сверстников тогда были велосипеды, и они бороздили более глубокие и неведомые мне лужи. Поэтому я и гулял один возле дома. Я всматривался вдаль, небо было серым вокруг, ни единого просвета: «И откуда столько воды в нем, все льет и льет. Что будет если дождь не прекратиться?» – думал я.

Наш поселок был расположен на мысу и окружен морем с трех сторон, – «а если нас затопит, как мы будем жить?».

«Хорошо, что наша квартира на третьем этаже, а вот сосед Лешка на первом живет, ему худо придется, наверное» – с такими мыслями я бродил по лужам и представлял, что лежит за пределами нашего мыса, куда можно доплыть по морю и есть ли еще на земле такие места, где дождь идет неделями и так мало солнца.

Я помню свое детство очень хорошо. Детский сад «Солнышко» был в трех шагах от нашего дома, был еще один, «Рябинка», но он был ориентирован на детей работников нашего ключевого предприятия «Леспромхоза». Тогда я не понимал в чем различие, но с годами ощутил эту разницу. Очень часто по дороге в садик я проходил мимо его входа и гулял сам по себе, наблюдал, как дети из моей группы на улице делают зарядку. Меня ловили, жаловались маме и силком приводили в сад. Там я тоже выступал. Я не ел ни чего молочного, а вид и запах кипяченого молока с пенкой вызывали у меня рвотный рефлекс. Кашу выливали за шиворот, ставили в угол и выкручивали уши до крови. Бунтарем я не был, нет. Я умел говорить нет тогда, и не принимать того, что шло против моей воли. В итоге мать добилась того, что вместо молочных продуктов мне давали хлеб с вареной сгущенкой и сидел я отдельно от всех детишек. Это вызывало у них негодование по поводу моей персоны. Сонный час вообще не укладывался в моей голове, как можно спать днем. Поэтому я не спал, а смотрел в окно на небо и представлял, что парю в облаках.

Свой первый поцелуй запомнился мне на всю жизнь, отец этой девочки впоследствии был моим начальником, но тогда в детском саду я об этом не думал, мы просто целовались, играя во взрослых. Влетело мне по первое число. В советские времена такое поведение ребенка считалось аморальным. Много было моментов, за которые меня наказывали. Помню, чтобы обратить на себя внимание одной очень красивой девочки с длинными и светлыми волосами, я кинул в эти самые волосы колючку от репейника, обратил внимание, и воспитателей и своих и ее родителей. А она сильно плакала, ведь пришлось эту колючку, вырезать ножницами и испортить ее прическу. Дома меня ждал угол. Большинство выпусков программы «Спокойной ночи малыши» я смотрел затылком. Отец вообще особо не церемонился, зажимал между ног, и кожаная портупея со свистом оставляла на моей пятой точке полосы его воспитательной работы. Когда ремня под рукой не было, меня пороли чем придется, шнуром от кипятильника, резиновым шлангом от стиральной машины даже подтяжки отца проходились по мне. Сестре так не доставалось, отец ее холил и лелеял. Она была старше меня и умнее, наверное, да и глупости такие не делала как я. У отца было к ней особое отношение. Мои попытки приблизиться к нему, он пресекал на корню. Видимо так требовало воспитание мальчиков, чтобы их закалить.

Непомню как, но я оказался в танцевальном кружке нашего детсада, тогда наш коллектив выступал в местном ДК. Второй этаж клуба был оборудован под «Интерклуб», для иностранцев. Там был диско бар, бильярд и уголок японской культуры. У меня захватывало дух от этого места. Японские куклы в кимоно стояли в стеклянных ящиках, посуда для чайной церемонии была черной с наружи и красной внутри, чайные чашки были маленькими и казались игрушечными: «Видимо японцы не пьют много чая или он у них плохой» – думал я. «И как они едят палочками?»

Стены были украшены японской живописью, тогда я впервые увидел вулкан Фудзияма. На фоне чистого голубого неба возвышалась белая снежная вершина. Горные хребты в зеленых лесах защищали подступы к нему, ветки сакуры возвышались над ним и гармонично завершали картину. Мебель японского обихода, была непривычной и загадочной, у них нет стульев, и спят они на бамбуковых ковриках. «Тяжелая у них жизнь, в Японии» – думал я, «даже лес у нас покупают». Мы выступали перед ними, а они нас фотографировали и все время улыбались, от чего их узкие глаза становились еще уже. В поселке жила японская семья переводчиков, у них был сын моего возраста. Вот что странно, он не говорил на русском, у него была странная одежда, не такая как у нас, но мы с ним играли и понимали друг друга без слов. В нем было что-то такое, что вызывало интерес и радость от общения. Он как бы светился внутри, в глазах его родителей я видел радость за сына, они улыбались, глядя на нас. Это было сильное впечатление для меня. Наше общение продлилось не долго, они уехали из поселка и больше я не видел эту светлую семью.

Здесь я сделаю небольшое отступление, дело в том, что эту книгу я пишу на компьютере, точнее на ноутбуке. Первая глава была уже почти закончена, но мой компьютер дал сбой и сломался. Полетел жесткий диск и вместе с ним вся ценная информация и книга, были потеряны…

Поэтому буду восстанавливать по памяти, что было уже положено на строки ранее. Чудом уцелело то, что написано до этого отступления, сохранил начало на флешке, теперь буду бдителен и сохраняю книгу каждый раз, как напишу пару строк. Да именно так я и пишу ее, несколько строк в субботу или воскресенье, когда поток клиентов не очень большой, и я могу уделять время написанию книги. Вот вам еще один пример моей ошибки. Я не сдаюсь, а иду дальше, движение жизнь. И как сказал Генри Форд: «Ошибка это возможность начать все заново, но более осмысленно»

Первомайские праздники отмечала вся страна. Вот и наш поселок преображался, и на столбах этектро передач красовались разноцветные флаги всех дружественных республик Советского союза. Из динамиков ДК, звучали песни тех лет и коммунистические лозунги. «Мир, Труд, Май» – раскатывалось эхом по всему поселку, в воздухе царила атмосфера весеннего праздника. В детском саду нас, маленьких детишек, выстраивали в колонны и украшали разноцветными шарами и флажками с портретом дедушки Ленина. Да, в те времена у всех детишек был дедушка-Ленин. Организованные группы из детишек и воспитателей, дружно маршировали до площади, а на ней красовался его памятник с вытянутой рукой вперед. Там собирались все жители и рабочий класс поселка в ожидании праздничных речей и поздравлений. Мои родители работали на АТС, именно оттуда мой отец, в черном дермантиновом плаще, выносил стойку с микрофоном и настраивал его перед выступлением заслуженных и главных лиц поселка. Он занимал почетное место среди них, что придавало мне еще больше уверенности в нашем светлом будущем. Поздравления и лозунги, всеобщее ликование и радость, вызывали у меня мурашки по всему телу. Я так был горд, за страну, людей и себя. Ура товарищи, ура!

Словно грачи, местные хулиганы, облепили тополя вокруг площади. Им было чем повеселить себя и позлить собравшихся на праздник людей. Прицельным огнем из рогаток, заряженных битым стеклом, они палили по нашим воздушным шарам. Конечно, эти ребята и были сорванцами, но они вызывали у меня некое восхищение. Ловко лазали по деревьям, громко свистели и метко стреляли из рогаток. Хотя они зарабатывали себе дурную славу и с ними запрещали водиться, я точно решил тогда, вырасту и обязательно сделаю рогатку и буду лазать по деревьям.

1980 год моего рождения. Великие люди ушли в этот год. Нас называли – «Олимпийские дети». Огромная и Великая страна подходила к своему апогею, но мне повезло, я успел застать Советский Союз. Не буду говорить, что я приверженец коммунизма и былого времени, но тогда все было по-другому, иначе. До сих пор помню вкус советской варёной курицы, которую бабушка Валя, брала в дорогу. Она вывозила на с сестрой, каждое лето, в город к своему брату. Она была на пенсии, но могла себе это позволить. Моего родного деда, её мужа, убило током. Я его даже не видел, только на фото. Меня и назвали как его, Владимиром. Дед у меня был один, брат моей бабушки. Так вот, каждый год, летом мы ехали к деду Толе, в город Комсомольск-на-амуре. Там, прошла лучшая пора моего детства.

С мыса можно было уехать двумя способами, либо по воздуху, либо по морю. Конечно, есть дорога, но это очень долго. Погода на мысу не балует, лета почти нет. Постоянные ветра, морось и туман. Зимы наоборот, очень мягкие и теплые, фарватер ни когда не замерзает. Поднимая клубы пара, среди торосов тянется язык темной воды. Река-текущая во льдах, очень красиво и величественно…

В канун отъезда, я всегда загадывал хорошую погоду, чтобы не было сильного ветра и тумана, чтоб светило солнышко и мы обязательно улетели. Я просыпался раньше всех и бежал на балкон, смотреть на погоду. Солнце только вставало, туман спускался на аэропортом. Начиналось томительное ожидание. Я не находил места, дергал всех, задавал вопросы. Мама звонила в аэропорт, вылет задерживали. В городе Николаевске-на-амуре, от куда летел самолет, тоже погода не баловала. Мне не сиделось на месте, как на иголках, я доставал вопросами родных: «когда рейс? когда полетим? почему завтра? хочу сегодня!» Сначало меня успокаивали и терпели, терпение заканчивалось, и вход шли другие меры. В итоге, мы улетали в этот день только позже, спустя 5–6 часов. Представляете? сколько нервов я вымотал за это время? Мы могли уехать и в другой день, но мне хотелось именно здесь и сейчас, сегодня уехать, во что бы то ни стало!

Тут немного отступлю и прокомментирую свое видение ситуации.

Мне очень близки, и я согласен со строками Ницше, хочу поделиться с вами. Дать им оценку, а вы, дайте свою, думаю будет интересно, сошлись мы во мнении? или у вас иной взгляд.

«Дитя есть невинность и забвение, новое начинание, игра, самокатящееся колесо, начальное движение, святое слово утверждения.

Да, для игры созидания, братья мои, нужно святое слово утверждения: своей воли хочет теперь дух, свой мир находит потерявший мир.»

Ф. Ницше. «Так говорил Заратустра»

Да, действительно дитя, есть ни что иное как новое начинание, новая жизнь, новая личность. Со своими взглядами и восприятием мира в целом. Понять ребенка и увидеть мир его глазами, очень тяжело, а порой невозможно для взрослого родителя. Ведь он или она, мать и отец, я имею в виду, были воспитанны по сценарию своих родителей. Так нельзя, это плохо, должен слушаться, должен быть хорошим, должен то, должен это… Видите? – это ограничения, невидимый забор для роста, познаний, открытий, самоореализации и творчества. Человек рожден творить, созидать, открывать себя, обрести и понять свое предназначение в жизни. Быть живым!

В тот момент, я непременно желал уехать, все мое существо хотело этого, я не мог и не хотел принимать отрицательный ответ. Желание и предыдущий настрой на поездку ни как не вязался с её переносом. Я воспринимал это как нечто недопустимое и плохое.

Все мы были детьми, вспомните как вы чего-то очень хотели и это в лучшем случае сбывалось, а если нет? как вы себя ощущали? будучи ребенком. Не комфортно по-крайней мере, да и обида захлестывала полностью. Желание должно было быть осуществимо и точка! Это потом, вырастаешь и понимаешь, что к чему, хотя не все это понимают. Хорошо, если в детстве, у тебя были учителя, не только школьные я имею в виду, хотя это тоже не мало важно, а взрослые зрелые люди. Люди которые объяснят и дадут пример, поддержат и поймут. Наставят на путь истинный. Трудно не согласиться, но это мать и отец, родители дают первые уроки жизни. Воспитание целиком зависит от родителей. Моим воспитанием занималась мама, школа советского союза, потом улица. Кого не хватает? Видимо отца, этот человек достоин отдельного повествования, но о нем позже.

Так вот о чем это я? Ребенок воспринимает мир целиком, он видит его по-своему и далек от проблем взрослых людей, не потому что ему нет дела до этого, а лишь потому, что не у каждого родителя есть время, а главное желание говорить с ребенком: о жизни, объяснять ему и доводить до него смысл вещей и устройство бытия. Обычная отговорка: «вырастешь скоро, сам все узнаешь!»

Но вернемся в день отлета.

Ан-24 или как его называли в народе «Кукурузник» переносил нас в город Н. Там то мы и уплетали ту самую курицу, в тени тополей на лавочке аэровокзала в ожидании своего следующего рейса. Мне очень нравился памятник на площади аэропорта города Н. Это была полоса бетона, которая по кривой устремлялась ввысь, а на кончике красовался небольшой самолет, и мне было жутко интересно, летал ли он когда-нибудь и зачем его туда водрузили? Забор, вдоль которого я гулял, был сделан из металла, которым кстати были покрыты некоторые участки взлётной полосы, зеленые в дырочку полосы металла, и через него было хорошо видно взлётную полосу, самолеты и вертолеты, мирно ждущие своего рейса. Огромные исполины Советского авиапрома покоряли меня своей красотой, так хотелось посидеть за штурвалом пилота и порулить.

По громкой связи объявили регистрацию на наши рейс. Мы пошли в здание аэропорта, занимать очередь в кассу, для её прохождения. Это было волнительно забавно. Там стояли огромные весы, с таким круглым циферблатом, помните наверное. Мы взвешивали вещи сначала у себя в аэропорту, потом там. Меня тянуло к этим весам, хотелось самому взвеситься, было страшно и интересно, такое двоякое чувство. В здании аэровокзала было интереснее чем в нашем. Аптека например, у нас её не было, газетный киоск, сувениры, столовая, второй этаж с местами отдыха. Для исследования было масса мест. Вообщем я время не терял и сувал свой нос везде, чем вызывал недовольство бабули, мол сиди и жди спокойно!

Пришло время рейса, пссажиры выстроились для прохождения через ворота металлоискателя и чувство тревоги не покидало меня. «Сейчас зазвенит бляшка на моем ремне»-стучало пульсом в моей голове: «Меня не пустят в самолет» – глупо ей богу, пишу и смеюсь сам над собой. В итоге даже не пикнул, прошел, вроде радоваться надо, ан нет. «Почему не за звенел, что у меня металл особенный? оружие из другого делают что ли?»-такой вот пытливый ум.

На взлётной полосе, нас ждал уже совсем другой самолет. Он был комфортабельный и красивый, его нос и форма были похожи на тело дельфина. Казалось сама природа подсказала конструкторам форму его фюзеляжа. У него не было винта, как у кукурузника. На крыльях висели моторы-турбины, как я узнал позже. И принцип её работы я выяснил у Деда Толи, к которому мы и летели в город К.

Он был братом моей бабушки Вали, по всем правилам я приходился ему внучатым племянником, мне не было дела до этого, он был моим дедом, и я любил его как родного.

Полет проходил нормально, только очень закладывало уши, этот самолет летел быстрее и выше, я весь полет смотрел в иллюминатор любуясь облаками, которые поражали своей красотой, причудливостью форм и размерами. Стюардесса предлагала напитки, и какую-то минеральную воду, такая гадость была это вода, еще и называется по странному, минеральная столовая, вообщем она меня не впечатлила тогда.

Самолет заходил на посадку, сердце убежало в пятки, самолет быстро снижался, мне казалось, моторы заревели еще сильнее, ком подкатился к горлу и стало совсем ничего не слышно, оставалось немного потерпеть и мы на земле.

Желтые «Волги» с шашечками, встречали нас на выходе из аэровокзала. «Такси!такси!»-доносилось со всех сторон. Тут бабушки кто-то окликнул, и мы пошли к одной и машин. Это был знакомый, он называл бабушку по имени, подхватил чемоданы и ловко загрузил их в багажник, который так же ловко открыл отверткой. Я еще удивился тогда, вот здорово, отверткой открыл. Чудеса на этом не кончились, таксист, еще и машину завел при помощи той же чудесной отвертки.

Дорога была долгой, в салоне пахло бензином, но это была «Волга»-комфортные сиденья и плавный ход по асфальту впечатлили меня на столько, что я понял почему все мужики и мой отец, мечтали о ней. Мы мчались в сторону города. За окнами мелькали дачи, маленькие домики, торговцы на обочинах дорог. Фрукты, овощи, рыба, молоко и даже банные веники, можно было купить по дороге в город.

Дедушка Толя, жил не в самом городе К, а подле него, в отдельном микрорайоне под названием «Хапсоль».

Моя матушка родилась именно там. Бабушка с братом жили там после войны. А родом они с Аяна. Я ни когда там не был и только на карте видел это место. По каким причинам, не знаю до сих пор, но они оставили город и поехали жить на мыс. А дед остался в городе К. Так их разбросала жизнь по разным уголкам Дальнего Востока. Но бабушка всегда рассказывала про Аян, что великую отечественную войну, они пережили там, что их отец, наш прадед, погиб в лагере для полит заключённых, во время великих репрессий, того сурового Сталинского режима правления, но бабуля всегда его защищала и говорила: «Сталина на вас не хватает!». Я понимал это так, что если бы на нас хватило Сталина тогда, то железнодорожный мост и железную дорогу от материка до о. Сахалин, все таки закончили бы. Бабуля вообще, по любому поводу говорила о нехватки Сталина, жила прошлым в настоящем…Мы все равно её любили и большую часть времени проводили у неё. Забегали после школы, поесть любимых сухарей и супчика с вермишелькой, без лука и с тушёнкой. С нетерпением ждали выходных для ночевки у бабули. У меня даже был отдельный набор пластилина для лепки именно у бабушки и все поделки я оставлял у неё. Но вернемся в город К, к деду Толе.

Хапсоль, как много в этом слове для сердца моего слилось…Позаимствовал строки у великого поэта, вы то знаете у кого, поэтому не называю его нарочно. Так вот, каждое лето мы проводили именно там и я очень любил это место, столько интересного и познавательного произошло там. Мне очень нравилось проводить время с дедом, никто, даже отец, так не увлекал меня как дед. У него на все был ответ, на любой мой вопрос, и он не раздражался, как отец, наоборот только улыбался и напевал все время какую-нибудь песенку, в собственной интерпретации. С ним было весело.

Дед работал на звероферме. Разводили на них норок и черно бурых лис. Он был оператором морозильных установок, механик водитель трактора, и следил за дизельными установками. На ферме с ним все здоровались, я был горд и вился за ним как хвостик. На нем все держалось семья, дом, дача огород, хозяйство. Он вставал раньше всех. К завтраку, всегда были свежие овощи и яйцо. Потом он шел на ферму, работать. Ему конечно помогали, жена и дочери, но главой семейства был он. На тот момент времени, дочери Ольга и Светлана еще не имели детей. Поэтому дед с удовольствием возился с нами, в частности со мной. Я был доволен этому, ведь мой отец ни когда не уделял мне столько времени как дед.

Аленка и Антон, соседские дети и наши далекие родственники тоже считали деда дедом, забавно было, столько внуков. Мы дружили с ними, а с Аленкой мы были одногодки и с пеленок выросли вместе. Спустя годы у нас был роман, но это уже другая история и я затрону эту тему позже. Тайно я был влюблен в Аленку и мечтал о ней украдкой, но об этом позже, обо всем по порядку дорогой мой читатель.

Как и все мальчишки мы с Антохой шкодили, а как без этого. Да конечно были и коллективные дворовые игры с другими ребятами. Гоняли мяч, устраивали баталии в песочнице, догонялки прятки и т.д. Но меня всегда тянуло на что то эдакое, запрещенное так сказать, впрочем как и всех детей. Да и человек так устроен, что запрещают и нельзя, то больше всего хочется. Спички детям не игрушка!и именно ими мне хотелось играть больше всего, ну прям тянуло разжечь костер и проверить все ли одинаково горит. Не играйте под окнами в мяч, и обязательно выбьешь стекло, примеров масса. Меня тоже не обошли стороной эти запреты и последствия.

Помните бобинные магнитофоны, предшественников кассетных? Не у всех они были, это и не важно, но у кого были знают, что магнитная пленка наматывалась на специальные катушки-бабины. Так вот, найти такую бабину на улице, была большая удача для мальчишек и нам повезло, мы нашли бабину полную пленки. А с пленкой можно было делать что угодно. Фантазии хоть отбавляй, вспомните себя в детстве, какие немыслимые и фантастические планы приходили вам в голову. Во дворе дома, точнее за двором, был небольшой и неглубокий заросший травой и кустарниками овражек. Но через него было натоптано, две или три тропинки. Они вели к мусорным бакам. Была и другая, более длинная дорога к ним, редко кто ходил по ней, но через овраг было короче. Тогда мы и решили поставить там ловушек из это ленты, проще говоря, мы перегородили тропинки растяжками. Там всегда была тень, а лента темная, да и в траве мало заметна. Затея не удалась, лента рвалась и не кто не упал, оно и к лучшему, только ругань была слышна из оврага.

Были и благие намерения в использовании той самой ленты. После проказы в овраге, хотелось помочь жителям дома, точнее удивить их. В доме было два подъезда, и окна лестничных маршей выходили во двор. Было хорошо видно, когда кто-то спускался по лестнице на улицу. Вот тут то мы и решили блеснуть. Привязав ленту к ручке подъездной двери, мы наблюдали и ждали очередного жителя. Подходя к двери, мы тянули за ленту и дверь открывалась перед носом жильца, было весело, но не долго, нам быстро надоело. И как сказала старуха Шапокляк: «Хорошими делами прославиться нельзя»-мы перешли к баловству. Я видел как старшие мальчишки делали забавную вещь, они рвали ленту на небольшие куски, от метра и больше, за конец привязывали небольшой камень, затем лихо раскручивали либо над головой или вертикально. Лента издавала смешной звук, чем быстрее крутил тем звук был выше и наоборот. К тому же, если отпустить этот снаряд, раскрутив его как следует, то он летел довольно далеко, как комета, оставляя за собой хвост развивающийся от ветра.