Читать книгу Неизвестный алмаз. Обычная тайна волнового процесса - Владимир Юрьевич Карасев - Страница 2

Прошло почти двадцать лет, а я до сих пор удивляюсь: как же мне повезло в своей жизни повстречаться с этими людьми! Словно кто-то свыше написал необычный сценарий создания и становления нашего открытия и обеспечил участие в исполнении этого сценария многообразие удивительно талантливых и одарённых людей. Словно нас всех сознательно собирали для какой-то великой цели. И каждый из нас с вдохновенной радостью творчества самоотверженно отдавался этому непростому процессу познания, принося ему все свои знания, умения, весь свой талант. Словно чувствуя, что от этого зависит рождение того, что мы сегодня с благоговением называем «Технология».

Впервые поднимаясь как-то утром по широкой лестнице министерства, я ощущал себя немного неловко. Меня встретила и провожала к Начальнику его миниатюрная и симпатичная помощница. В чёрной юбке, в белой блузе с жабо, с красивой причёской и макияжем, вся в украшениях. Да и все, кто попадался мне на пути, были одеты словно пришли в театр. Шагая по красной ковровой дорожке, я старался не переживать. Ну и что, что я в потёртых джинсах и стареньком пиджаке, да ещё и без галстука? Мне дали телефон начальника отдела перспективной микроэлектроники этого министерства мои старые друзья. «Он парень толковый, любит всё новое. Даст ход твоему изобретению», – напутствовали они меня. И какая разница как я одет? Не по одёжке же провожают, успокаивал я сам себя.

Начальник, высокий скуластый красивый, как герой американских вестернов, моложавый мужчина со слегка тронутыми сединой висками, поднявшись из-за стола, крепко пожал мне руку.

– Водку принёс? – сразу спросил он.

Я немного растерялся от этого вопроса.

– Нет!

– Разве ты не знал, куда шёл?

Я смутился. Мои друзья, правда, меня предупреждали. Здесь такие правила для новых посетителей.

– Я не пью водку, – тихо ответил я.

– Почему?! – искренне удивился он.

– Водка по определению – женское начало. А я пью коньяк. Это мужской напиток. Вот коньяк я и принёс.

Начальник ухмыльнулся. Расплылся в улыбке. Посмотрел на помощницу и кивнул в мою сторону.

– Похоже, наш человек!

Он вышел из-за стола. Подошёл ко мне. Окинул меня оценивающим взглядом. Опять ухмыльнулся.

– Пойдём. Я кое с кем тебя познакомлю.

И мы вместе вышли из кабинета.

– Понимаешь, – ведя меня по длинному коридору, назидательно поучал Начальник, – ко мне приезжают люди со всей страны. Они же в командировке! И чтоб нигде не шастали, наслаждаясь временной свободой, и не теряли зря драгоценное время, я их заставляю сразу работать. Выделяю кабинет, и пусть общаются. Но не могу же я их всех обеспечить водкой за свой счёт! Никакой зарплаты не хватит! А родят идею – милости прошу ко мне, но уже без водки. И чтоб всё уже было продумано. Вот так!

Мы вошли в небольшой кабинет. Из-за стола поднялся невысокий, плотный, начинающий слегка лысеть, пожилой симпатичный мужчина.

– Знакомьтесь! Это – Директор. Директор строящегося самого уникального в мире алмазного завода. Директор, а это – Вованище, гениальный изобретатель. Я тебе о нём уже говорил. Садитесь и общайтесь! Хозяин кабинета в командировке, так что времени у вас навалом. Находите общие точки соприкосновения. Через два часа я зайду. И чтоб уже был готов план сотрудничества! Закуска в холодильнике.

Он поставил на стол принесённый мной коньяк и вышел.

Мы переглянулись.

– Прошу, – Директор кивнул на стул.

Я сел за стол напротив него и внутренне собрался. «Сейчас, наверное, будет серьёзный экзамен», – подумал я.

– Расскажи мне, в чём суть твоего изобретения?

– Мы запускаем в кристалл гармонические колебания. Волны взаимодействуют в объёме материала. Возникают максимумы и минимумы волновой реакции. В максимумах может концентрироваться огромная энергия. Кристалл во время возбуждения приобретает необычные свойства. Становится как пластилин. Качество полировки получается на атомарном уровне. Но когда убираем возбуждение, опять становится обычным кристаллом.

– Да… – театрально-саркастически покачал головой Директор. – Прямо революционная технология! Весь мир бьётся над качеством полированной поверхности, а у тебя раз – и всё готово. Чудеса!

Оценивающе посмотрел на меня.

– С какими кристаллами работал?

– Кремний, арсенид галлия.

– А с алмазом работал?

– Нет! Даже не видел ни разу. А какая разница?! Кристаллическая структура же у них подобная. И в нём всё получится. Я в этом не сомневаюсь!

Директор внимательно посмотрел мне в глаза. Неожиданно его правый глаз сузился в лукавом прищуре.

– Знаешь, я много повидал разных изобретателей. Все они в один голос утверждали, что сделали гениальное открытие в обработке алмазов. При этом алмаз даже в руках не держали. И зубы себе потом пообломали, когда я их заставлял повторить всё, что они утверждали на этом материале. Алмаз – это нечто особенное, дорогой. Совершенно уникальное состояние материи. И человеку своих тайн не открывает. Во всяком случае не всем!

Он неторопливо вынул из ящика стола чистый лист бумаги, ручку и положил их передо мной.

– А теперь давай всё сначала и поподробнее.

Я взял ручку и приготовился описать всё, что мне на тот момент было известно.

– Стой! – неожиданно остановил меня Директор. – А давай-ка по стопочке. И где же там, в холодильнике была закуска?..

Через два часа в кабинет влетел Начальник.

– Как дела? – обратился он к нам.

Я сидел, молчал. Директор задумчиво изучал нарисованную на листе бумаги диаграмму процесса обработки и словно не слышал зашедшего Начальника.

– Директор, что скажешь? – спросил его Начальник.

Директор отложил в сторону диаграмму, внимательно посмотрел на него. Немного помолчав, коротко ответил:

– Да!

– Отлично!

Начальник похлопал меня по плечу.

– Значит, так, Вован! Деньги на финансирование твоего проекта я уже нашёл. Сейчас готовится договор. Как он будет готов, принесу тебе его подписать. И начинай делать станок! Ясно?

Я ошарашенно смотрел на него. Сказанное им до меня доходило с большим трудом.

– Но я же только пришёл… Вы мне поверили?!

Начальник хмыкнул и расплылся в улыбке.

– Ты уже два часа как работаешь, родненький! И независимая экспертиза в лице Директора дала «добро». Так что ты в команде, милый! И что же тебе здесь непонятно?!

Ещё раз похлопав меня по плечу, он направился к выходу. У двери остановился, обернулся и внимательно посмотрел на Директора.

– А ты возьми его на свой завод. Пусть сам всё увидит.

– Обязательно, – ответил Директор и хитро прищурил правый глаз.

Алмазники – удивительный народ! Люди, которые непосредственно работают с алмазами, сильно отличаются от обычных людей. Спокойные, уравновешенные, внимательные, добрые, открытые специалисты, патологически не в состоянии даже лукавить, а не то, что врать. От них исходит какая-то внутренняя тёплая энергия. Сначала я думал, что на такие человеческие качества влияет специфика работы с огромными материальными ценностями. Потом догадался, что на формирование внутреннего человеческого состояния воздействует кристалл алмаза. Они относятся к алмазу как к любимому маленькому ребёнку. Я смотрел, как аккуратно работает огранщик. Он словно пеленает новорожденного. Сортировщицы, разбирая поступившее сырьё, потихоньку мурлычут спокойные песни, словно убаюкивают малышей. Оценщик, сохранивший в своей памяти все прошедшие через его руки кристаллы, как заботливая нянька, трепетно и бережно рассматривает бриллиант. Удивительная любовь к кристаллу. И он, похоже, платит им тем же.

Директор энергично ввёл меня в этот неповторимый, восхитительный алмазный мир. Познакомил с талантливыми людьми. Я облазил всё производство. Терроризировал геммологов. Доставал вопросами технологов. За полгода я получил информации столько, сколько не даст ни один институт. И такую, которую не получишь нигде, ни в каком вузе.

В общих чертах наше открытие подтвердилось. Прав был Директор! Всё надо почувствовать самому и найти те нюансы, которые ты никогда не найдёшь, лёжа на диване. Мы мотались с ним по стране, готовя новый проект – создание рабочего прибора на алмазных пластинах. Встречались с проектировщиками микросхем, с изготовителями микрочипов. На одном из заводов министерства уже изготавливался мой малогабаритный настольный автоматический станок (ЧПУ) для обработки алмазов. Перспективы открывались просто захватывающие. Мы чувствовали себя сопричастными большому и важному делу.

Возвращаясь как-то из очередной командировки, мы сидели с Директором в маленьком привокзальном буфете, ожидая прибытия поезда.

– Знаешь, – обратился я к Директору, размешивая ложечкой сахар в своей чашке кофе. – Никак не могу понять: почему Начальник мне так сразу поверил? Деньги выделил. В работу включил. Он что, ясновидящий?

Директор улыбнулся. Хлебнул чайку. Он не пил кофе. Хитро посмотрел на меня.

– Да-а, Владимир Юрьевич! Ну, знаешь, сегодня я могу тебе это сказать. Ты, конечно, очень открытый и доверчивый человек. В общем – лох, то есть нормальный парень. И проявил себя как надёжный партнёр…

Он посмотрел на часы. До прибытия поезда ещё было достаточно времени.

– Когда ты первый раз пришёл к Начальнику, он уже знал о тебе столько, сколько твоя родная мать не знает.

И самодовольно посмотрел на мою вытянувшуюся от удивления рожу.

– Наши специальные службы предоставили ему необычно пухлое досье на тебя. Кто ты, откуда, чем интересуешься, чем живёшь, и какие доносы на тебя строчили близкие твои знакомые. Я сам не читал, Начальник говорил. Мы же тесно работаем с министерством обороны. Так что сам понимаешь…

Он неторопливо помешал сахар в своей чашке.

– И когда ты пришёл, то вопрос уже был решён. Надо было только вникнуть в суть дела, что я и сделал. А прикол с водкой – тоже проверка: а как ты на алкоголь реагируешь? Так что всё довольно просто.

Я ошарашенно смотрел на Директора. А ведь действительно всё просто. Он продолжал:

– Ты и на моём заводе прошёл ряд проверок. Сам, конечно, этого даже не заметил.

Он засмеялся, наблюдая моё искреннее недоумение.

– У нас есть одно испытание. Проверка человека. К нам приезжают разные люди. Имеют различные рекомендации. И чтобы понять, с кем мы работаем, иногда делаем следующее. Человека приглашаем в отдельную небольшую комнату, сажаем за стол, а на стол кладём чистый белый лист бумаги. На этот лист помещаем бриллиант размером карат или больше и предлагаем ему полюбоваться камнем. А сами внимательно смотрим в глаза посетителю на его реакцию. Поверь, человек раскрывается полностью. Всё его внутреннее состояние как на ладони. Хитрость, лукавство, нажива – ничего нельзя утаить. Вся суть человеческая видна в реакции на алмаз.

Он помолчал.

– Тебя тоже так проверяли, когда ты первый раз к нам приехал.

– И что? – заинтригованно спросил я.

– А ничего. Ты с восторгом попросил оптический микроскоп, чтобы рассмотреть что-то внутри алмаза. Обнаружил некачественную огранку. Долго этому удивлялся. Кстати, главный технолог из-за этого потом чуть выговор не схлопотал. Но в итоге разобрались с огранщиком.

Мы помолчали. Я осмысливал услышанное, а Директор думал о чём-то своём.

– Алмазы – удивительное состояние материи, – задумчиво продолжил он. – Они все разные. Нет ни одного одинакового кристалла. И каждый со своим особым внутренним строением. Как человек со своим внутренним миром. Нет ведь ни одного одинакового человека. Природа очень мудрая дама. Но человеку неизвестно, для чего и как она создала это уникальное состояние углерода. В реакциях, происходящих на Солнце, углерод участвует в качестве катализатора. Я не удивлюсь, если через много миллиардов лет наше Солнце превратиться в алмаз. Это, правда, только фантастическое предположение. И в твоей человеческой структуре ДНК присутствует углерод. Он несёт, по-видимому, какую-то очень важную вселенскую информационную нагрузку.

Он придвинул свой стул ближе к столу, облокотился на стол и таинственно продолжил.

– Представляешь, в атомах углерода может находиться информация обо всей Вселенной! О прошлом и о будущем! Получается, что человек может быть связан с Космосом с помощью каких-нибудь ещё не освоенных, скажем, квантовых информационных, хрональных, лептонных или торсионных полей. Много разных предположений и теорий начинает зарождаться, но где же правильная?! И природный алмаз, поверь, займёт не последнее место в этих исследованиях!

И он многозначительно выставил указательный палец своей правой руки.

Дорогой мой Директор! Тогда в конце прошлого века, сидя в буфете на маленьком вокзале затерянного в просторах необъятной страны городка, где поезда останавливаются всего лишь на одну минуту, мы отдавались безудержной фантазии о роли углерода во Вселенной, о значении алмаза. И кто тогда мог знать, что всего лишь через каких-то пятнадцать лет, но уже в другом веке, будет много статей о торсионных полях, а учёные найдут алмазную звезду и нарекут её тёплым и ласковым женским именем Люси.

– Твоя технология мне симпатична тем, что не производит насилие над алмазом. Не дерёт его, не скалывает. Она волновыми процессами как бы предлагает ему измениться, используя внутреннюю энергию кристалла. А что это за энергия, можно только предполагать. И куда занесёт тебя судьба в изучении этого процесса, одному Богу известно. Хотя и здесь у меня появляются сомнения…

– Мы же вместе работаем, – возразил я. – Вместе пойдём дальше. И всё увидим сами!

Директор глубоко вздохнул, опять посмотрел на часы.

– Знаешь, я старый человек. Я пережил культ личности, оттепель, застой. Сейчас перестройка разгорается. Я с опасением отношусь к резким изменениям в укладе страны. Ничего хорошего не жду. Всякое может случиться. Но пошли, сейчас поезд подойдёт.

Он как в воду глядел. Это была наша последняя с ним совместная командировка.

Начальник собрал нас в своём кабинете. Мы молча выслушали зачитанный им приказ о расформировании министерства. Молча разошлись. Всё уже было ясно и до этого. Но формальность была соблюдена. На улицу мы вышли вместе с Начальником. Падал крупный бархатный снег. Его шляпа, а других головных уборов он не признавал, начала превращаться в небольшой сугроб. Мы подошли к его машине.

– Вот и всё, Вован! Как в старом кино. Лента событий оборвалась на самом интересном месте!

– Что теперь будет?

– Не знаю. Думаю, что этого никто не знает. Увидим.

Мы помолчали. Было очень грустно. Снег стал усиливаться.

– У меня к тебе просьба, – задумчиво произнёс Начальник. – Не бросай исследований. Я знаю, что в твоей технологии есть очень большая перспектива и какая-то удивительная тайна. Когда-нибудь всё уляжется, и она может быть весьма востребована.

– А как я могу продолжить? У меня же ничего нет…

Начальник стряхнул снег со шляпы. Ухмыльнулся. Посмотрел на меня взглядом голливудского героя. Молча открыл багажник своей машины. В багажнике стоял аккуратно упакованный мой станок!

– Начальник… – от волнения я потерял дар речи.

Мы стояли и смотрели друг на друга. Я растерянно, а он нежно и немного иронично.

– Кто-то ведь должен был о тебе позаботиться, – широко улыбаясь, сказал он. – Забирай и дерзай! Иди на электричку, платформа рядом. В автобусы и метро не садись. Бандиты и менты ведут себя дерзко. Неправильно себя ведут. В электричке немного спокойнее и вопросов у окружающих будет меньше. Ну, прощай!

Мы обнялись. Он помог мне поднять станок на плечо, и я пошёл. Пошёл в метель. Стараясь не упасть, не поскользнуться, не уронить свою великую драгоценность. И в усиливающимся снегопаде ничего не было видно. Только впереди тускло светились огни железнодорожной платформы, словно маленький тёплый огонёк в конце тоннеля – тоннеля сквозь неизвестность.