Читать книгу На переломе эпох. Том 1 - Владимир Земша - Страница 15

Август 1987 г. Миловицы

Пройдя через всю Чехословакию, поезд остановился на станции Миловицы, перегруженной военными. Это был его конечный пункт назначения. Здесь базировался штаб Центральной Группы Советских Войск. Лейтенант Тимофеев выгрузился на перрон, любопытно разглядывая всё вокруг. А всё вокруг представляло собой «заморскую диковинку», как бы выразилась его бабушка.

* * *

Штаб ЦГВ. Подполковник, пролистав личное дело очередного новоиспечённого лейтенанта, нахмурился.

– Так, лейтенант Тимофеев. У вас были нарушения воинской дисциплины в училище?

– Никак нет!

«Ну вот, – подумал Тимофеев, – снова начинают ворошить прошлое».

– Как, совсем? – удивился подполковник.

– Ну, были небольшие нарушения, не без того, – покосился в сторону Владислав: «Эх, знать бы, что там, в личном деле-то накатали!»

– Интересно, а тут вот у вас написано: «имелись случаи нарушения воинской дисциплины, пререкания с командирами», – наверное, женщин любите, в самоволки бегали, а? В чём состояли эти ваши нарушения дисциплины?

– Да нет! Не в этом дело… э-э-э, – замялся юноша.

– Зна-а-ю, зна-а-ю я в чём тут дело! Ну, да ладно, служите пока, а там мы посмотрим! Отправим вас щас в 30-ю Гвардейскую Иркутско-Пинскую[12]. Там вас быстро научат Родину любить!..

* * *

Итак, позади все штабы: Милавицы, Зволен. Почтовая машина несётся вперёд через перевал «Доновалы». Через маленькое окошко в фургоне почти ничего не видно. А впереди – маленький словацкий городок «Ружомберок», где предстоит этому двадцатилетнему лейтенанту продолжить, а точнее, начать офицерскую службу, свою взрослую жизнь, радоваться и грустить, взлетать и падать…

Гвардейский гумбиненский полк.[13]

Полк оказался словно вымершим. Серые толстые стены ограждали часть от внешнего мира. Такие же серые казармы стояли одна возле другой. Всё было компактно, никаких лишних пространств. Никаких бесконечных рощ, пустырей, газонов, клумб и дорог, как это было в училище. Вскоре выяснилось, что полк убыл на учения. Два-три дня можно было расслабиться, ознакомиться с местным внешним и внутренним миром.

Общага

Владислав устроился в офицерском общежитии в комнате с тараканами, старым развалившимся шкафом, такими же «кончеными» тумбочками, тремя армейскими кроватями, хозяева двух из которых сейчас были на учениях.

Тёплый августовский вечер манил к себе. В животе предательски урчало. Стрелки часов показывали 20:30. Тимофеев достал из кармана цветные купюры «подъёмных»[14] чехословацких крон, которые он совсем недавно получил в штабе ЦГВ в Милавицах. Тимофеев, ещё не насладившийся до конца ношей долгожданных лейтенантских погон, натянул хромачи, застегнул китель и быстро вышел в город «при полном параде». Погода стояла на редкость тёплая. Заграница! Мощеные улочки. Странные надписи на латинице. Голова двадцатилетнего лейтенанта кружилась от пьянящего восторга. Преисполненный гордости за свою принадлежность к офицерской элите советского общества, он выбрался легкомысленно в город, ничего не подозревая. Не подозревая и того, что любопытно гуляя вечером по словацким улицам, он гуляет по лезвию бритвы…

С присущей ему офицерской выправкой шагал он навстречу своим новым приключениям в наивной надежде удовлетворить лишь свою гастрономическую потребность. Город был практически безлюден, несмотря на теплый летний вечер. Странно.

(В Союзе в каждом городе и городке был свой «Бродвей», где чинно прогуливались люди разных возрастных групп и полов: «На людей посмотреть, да и себя показать». Здесь же казалось, что улица нужна только лишь чтобы переместиться по ней с места на место. В Союзе, в том же Новосибе, в такой летний день многие окна были открыты настежь, вымытые после долгой зимней закупорки. Доносились звуки музыки, иногда разливаясь по всей улице. Словно обладатели своего музыкального чуда, в роли которого выступал либо здоровенный «бабинник», либо проигрыватель с грампластинками, хотели не только продемонстрировать всем факт обладания таковым музыкальным прибором, но и поделиться своей музыкальной радостью со всем миром. Если бы была возможность оглушить божественными звуками запрещённого «Киис» или «Модерн Толкинга», или «Ласкового Мая», или чего ещё всю Вселенную, уверен, многие бы сделали это без малейшего колебания! Здесь же окна домов были закрыты, звуки не доносились, и вообще, создавалось впечатление, что за окнами просто нет ни души. Дома были совершенно пустынны.)

Тщетно Тимофеев пытался найти знакомое слово «ресторан», «кафе» и тому подобное. На одной крупной вывеске над деревянными остеклёнными дверцами, откуда только что вывалилась шумная группа словаков, снова значилась странная надпись «RESTAURACIA», какую Тимофееву уже доводилось встречать ранее, но которую он наивно принимал за нечто, связанное с ремонтом и восстановлением. Усмехнувшись над самим собой, вошёл он в сие заведеньице, приятно наполненное парами свежего пива, копчёного сыра и чем-то ещё, трудно определимым, но вполне приятным. За чистыми столами, накрытыми белоснежными скатертями, оживлённо и громко разговаривали разные люди. Некоторые – семьями. Так это было не похоже ни на традиционный чопорный помпезный советский ресторан с ансамблем и танцами, ни на пивной павильон с рыбной вонью и алкоголиками. «Попивает пиво свежего разлива рядышком зелёная тоска…», – вспомнил он кусок песни Юрия Лозы. Тимофеев пива не любил, ассоциируя его лишь со словами всё той же песни: «… Опухшие лица, мозги, животы. Под хлопьями пены навеки уснули дела и мечты. Мир повернулся Стеной. Пивной!..»

– Добрый день! – Тимофеев присел за свободный столик.

– Dobrý deň, – заулыбалась женщина в фартуке. – Prosím?

– Поесть бы чего-нибудь.

– Nič. V deviatom poschodí kuchyne je uzavretý.

Удивлённый лейтенант привстал:

– Что?

– Kuchyňa uzatvorené. V deväť hodín!

– Не работает кухня что ли? С девяти?! Вот чудеса! А где работает? Есть что-то ещё рядом?

– Nemá. Nikde sa tam. Všetky uzavreté, – она лопотала что-то, что Тимофеев не мог разобрать. Едва улавливая суть. Но всё же улавливая! Славяне как ни как!

– Всё везде закрыто, короче! Так?

– Так.

– А что маете?

– Piť, syr, hrumki.

– Хорошо. Давайте пиво, сыр. А что такое «хрумки»?

Женщина лишь пожала плечами и удалилась за пивом.

Поморщившись от горького привкуса пива, Тимофеев решил «прикончить» кружку залпом, чтобы долго не мучиться. Не любил он пиво! Потом принялся за сыр, отматывая и отрывая диковинные куски копчёного сыра от заказанной «сырной катушки». Такой вот местный ужин!

– Kamerad, liečbe slivovica! – Мужчина подошёл к лейтенанту. Поставил рюмку с прозрачной жидкостью перед ним.

– Pijeme Sovetsko-Československého priateľstva!

– За приятельство? – улыбнулся Тимофеев. – Ну, давай, за дружбу!

– Ako je vám rokov, kamerad?

– Что? – Тимофеев только морщился, ничего не понимая.

– Let ako?

Но вскоре, видимо, пивной алкоголь, да на голодный желудок быстро растёкся по его мозгу, и понимание сказанного стало лучше докатываться до его хмелеющего сознания догадками ассоциаций.

– А-а! Лет сколько?! Двадцать роков.

– Dvadsať rokov a je poručík!? – воскликнул удивленно словак.

– Ну да, поручик! Лейтенант, вернее сказать!

– Ako mladí poručík!

– Не млады, двадцать роков, говорю!

Словак чокнулся о лейтенантскую рюмку, опрокинул содержимое в рот. Тимофеев последовал примеру. В его голове совсем всё зашумело. Тепло разлилось по телу. Хотелось закусить чем-то нормальным, но был только сыр… Словак поднёс ко рту кружку пенного пива, смачно сделал несколько глотков. Что ж, водку без пива… словаки не употребляют! Через пару минут, они уже сидели рядом и весело говорили о чём-то. Хороший переводчик эта сорокоградусная сливовица!

За столиком напротив сидели две девушки и изредка косились на советского офицера. Тимофеев, разгоряченный алкоголем на голодный желудок, улыбнулся девушкам. Черные влажные очи одной посмотрели ему в глаза так, словно коснулись его самой сокровенной души. Как бы он расцеловал сейчас их. Эти милые глаза напротив! А может, это лишь водка гуляет по венам? Он улыбнулся и покраснел. Потом, наконец, набрался смелости и подсел к девушкам, оставив своего словацкого «камарада», сосредоточенно тягающегося с батареей здоровенных пивных кружек, наполненных пенной горьковатой хмельной жидкостью.

– Добрый вечер.

– Dobrý.

– Меня зовут Влад. А вас?

– Кого. Меня али её? – ответила черноокая почти чисто по-русски.

Тимофеев задумался и покраснел. А действительно… Стремясь выйти из конфуза, он ответил:

– А вас обеих!?

Те весело переглянулись, фыркнули и рассмеялись. Тимофеев ретировался. Девушки поднялись и вышли, покосившись на обескураженного лейтенанта. Стремясь ухватить уползающую удачу «за бороду», Тимофеев хлопнул на прощание словака по плечу, положил одну цветную купюру на стол и последовал за девчонками. Словак выкрикнул что-то грубое девицам вслед, навроде: «Курва… пича…». Бог весть что! Тимофеев не понимал значения этих странных слов. Словак посмотрел не слишком по-доброму на этот раз на лейтенанта и присосался к очередной кружке пива, которыми он, по обыкновению, закусывал сливовицу.

Молодые люди шли по мощеным улицам. Тимофеев не знал, куда и зачем. Впервые он чувствовал полную неуверенность, вынужденно отдавая бразды лидерства спутницам. Ведь он был в чужой стране. Впервые. Среди чужого уклада, традиций и обычаев. От этого он конфузился и терял уверенность. Словацкие девушки, как и полагается большинству девушек, ожидали рядом надёжного сильного мужского плеча, способного не то, что лихо зажать их юные формы в тёмном подъезде, а умеющего предложить чего-нибудь интересненького их познающим этот чудесный мир, жадным до приключений, натурам. Хотя бы, вроде того, «а не махнуть ли нам на «забаву»[15] в соседний городишко». Они ожидали рядом парня, который мог лихо подогнать «Шкодовку»[16] и открыть им новый, доселе невиданный яркий мир, полный развлечений и зрелищ. Но что мог предложить этот зелёный советский мальчишка в зелёной форме лейтенанта да ещё в чужой для него стране, где он чувствовал себя совершенно неуверенно?

– Ako sa voláš? – наконец вымолвила одна из девушек, продолжая начатую в реставрации тему.

– Что?

– Как тебя зовут? – перевела темноокая.

– Влад, а вас?

– Зденка, Ингрида, – ответили девушки по очереди.

Ночь опустилась над городом. Редкие фонари освещали черепичные крыши. Светил тусклый месяц, пробиваясь сквозь какой-то вонючий туман, наполняющий пространство вокруг.

Владислав сморщился, понюхал, словно собака, воздух.

– Это Супра, – Зденка пожала плечами.

– Что это, Супра?

– Фабрика. Вираба папиер… бумагу.[17]

– А-а-а-а!

– Ну, мы пришли. Тераз дале мы пóйдем сами.

– Мы сможем ещё увидеться?

– Môže byť, – загадочно произнесла Здена и быстро исчезла в темноте, не оставив никаких «зацепок» разгоряченному лейтенанту…

12

Иркутско-Пинская 30-я дивизия. Это было одно из самых прославленных соединений наших Вооруженных сил. Полностью оно именовалось так: гвардейская Иркутско-Пинская орденов Ленина и Октябрьской Революции трижды Краснознаменная ордена Суворова мотострелковая дивизия имени Верховного Совета РСФСР. Дивизия была сформирована во время Гражданской войны из бойцов Южно-Уральской партизанской армии. В ноябре 1918 года она стала называться 30-й стрелковой, и ей присвоили наименование Иркутская. Это было признание боевых заслуг дивизии, сыгравшей заметную роль в разгроме войск Колчака (что не может не вызывать двойственное чувство сегодня, смешанное с глубоким сожалением). Соединение наградили орденом Красного Знамени.

Первым командиром знаменитой дивизии был Василий Блюхер. Именно под его предводительством красные войска отбили у Колчака 13 железнодорожных вагонов с золотым запасом России. Переброшенная с берегов Байкала на юг страны, 30-я стрелковая громила войска Врангеля. Она штурмовала Крым и была награждена вторым орденом Красного Знамени. (Сегодня грустно представлять многие тысячи беженцев из Крыма на трагически известный остров «Лемнос», названный в наши дни известным Российским режиссёром Никитой Михалковым «Русской Голгофой»). В годы коллективизации бойцы дивизии выполняли приказ советского правительства – загоняли людей в колхозы и подавляли крестьянские восстания. (Также весьма печальная страница Российской истории). За успешное выполнение не свойственной для армии политической задачи дивизию наградили орденом Трудового Красного Знамени.

Дислоцируясь в районе Днепропетровска-Запорожья, 30-я стрелковая дивизия строила ДнепроГЭС, за что и была награждена высшей наградой страны – орденом Ленина.

Весной 1941 года дивизия передислоцировалась в Молдавию. Здесь началось переформирование ее в горно-стрелковую. Однако оно не было завершено, что чрезвычайно осложнило обстановку в дивизии перед войной. По новому штату прежняя структура воинской части упразднялась. Полевые пушки и амуниция подлежали замене на горные орудия и вьюки. Но получилось так, что свои пушки дивизия отгрузила, а новых не получила. И 22 июня поднятые по тревоге полки пошли к границе, не имея своей артиллерии.

К исходу первого дня войны все стрелковые полки заняли оборону в районе селений Скуляны – Герман. Бои против румынско-немецких войск у реки Прут 30-я дивизия под командованием генерал-майора Галактионова вначале вела успешно. Ее бойцам даже удалось взять в плен большое количество румынских солдат.

Но создав превосходство в живой силе и технике, немецкие войска прорвали оборону 30-й дивизии. С этого времени начинается ее отступление с жестокими оборонительными боями за Днестр, Донбасс, Ростов-на-Дону, Кубань и предгорья Кавказа. Однако отступление воинов 30-й дивизии бегством назвать было нельзя. Не зря в 1942 году она стала 55-й гвардейской.

На рубеже реки Реут рядом с границей Молдавии и Украины дивизия продержала оборону девять дней. Более того, она перешла в наступление. 16 июля 1941 года полки получили приказ командира дивизии: перерезать шоссейную дорогу Бельцы – Оргиеев. Утром 17 июля части дивизии начали стремительно продвигаться вперед, уничтожая опорные пункты и огневые точки врага. В течение дня 256-й полк, например, прошел с боями более 20 километров, освободив несколько населенных пунктов.

Немцы вынуждены были перебросить сюда дополнительные силы. Но добиться того, на что рассчитывало наше командование – ослабить нажим врага на стыке Южного и Юго-Западного фронтов – не удалось. Гитлеровцы так глубоко вклинились на восток, что возникла угроза окружения основной группировки войск 9-й армии. Поэтому 30-я дивизия получила приказ сосредоточиться на исходном рубеже, то есть на том, с которого начала наступление.

5 августа 1941 года гитлеровцы вышли к Днепру. 30-я дивизия неоднократно попадала, казалось бы, в безвыходное положение, но всякий раз ей удавалось выйти из окружения и избежать разгрома.

Под Каховкой противник превосходящими силами стал теснить наши подразделения. В этот критический момент полковник Сафонов, командир 256– го полка, бросил в бой последний резерв – взвод конной разведки. 25 кавалеристов выскочили из балки и на полном скаку врубились в фашистскую пехоту. Как узнали после из показаний пленных, взвод из 25 сабель противник принял за кавалерийский эскадрон. Своей внезапной атакой разведчики помогли остановить немцев. Но ненадолго. Фашисты форсировали Днепр, переправили на левый берег танковые соединения и устремились на юг в тыл нашей армии.

Уже более семидесяти лет прошло с того осеннего дня 41-го года, когда воины Иркутской дивизии преградили путь танковым соединениям Клейста. Произошло это на севере Ростовской области в районе большого селения Куйбышево. Утром 1 ноября немцы обрушили на боевые порядки дивизии сильный артиллерийский огонь. За первой волной бомбардировщиков последовала вторая, потом двинулась в атаку лавина немецких танков. Если бы такое случилось с менее опытной и закаленной в боях дивизией – не миновать бы поражения. Но воины Иркутской до последнего оставались на своем рубеже. Упорная оборона сорвала план Клейста, войска которого хотя и захватили Ростов-на-Дону, но через неделю вынуждены были бежать из города под натиском контрнаступления Красной Армии. Участвовала в этом наступлении и наша дивизия.

После вторичного взятия Ростова-на-Дону и Краснодара немцы самонадеянно заявили: «Ворота Кавказа открыты». Они собирались чуть ли не триумфальным маршем пройти по кубанской равнине к горам Кавказа. Не вышло. Дорогу гитлеровской танковой армаде преградили советские войска. Немало подвигов совершили в те дни бойцы Иркутской дивизии.

Трудно переоценить ту роль, которую сыграла Сталинградская битва для коренного изменения обстановки на всем советско-германском фронте. И в первую очередь на Кавказском направлении. По существу, вражеская группа армий, действовавшая на Северном Кавказе, оказалась в глубоком мешке. Необходимо было его «завязать». В этом и заключался замысел наступательной операции Иркутской мотострелковой дивизии в январе 1943 года.

За штурм Новороссийска Иркутская дивизия первой в нашей армии удостоилась полководческого ордена Суворова.

В ноябре 1943 года части дивизии освободили в Керчи район Аджимушкайских каменоломен, где находились знаменитые катакомбы – подземная крепость партизан.

Летом 1944 года дивизия приняла участие в блестяще проведенной Белорусской операции «Багратион». Действуя в наиболее труднопроходимых лесисто-болотистых районах, ее воины освободили сильно укрепленный город Пинск, за что дивизия и стала именоваться Иркутско-Пинской.

В дальнейшем она вела бои в Восточной Пруссии и штурмовала Берлин. Войну завершила под Прагой, сражаясь с частями фашистского фельдмаршала Шернера еще несколько дней после 9 мая 1945 года.

После окончания войны дивизию перевели в структуру Белорусского военного округа с местом дислокации – г. Марьина Горка. В 1968 году в Чехословакии пришло к власти антисоветское правительство. Тогда политическое руководство СССР приняло решение о вводе войск на территорию ЧССР. Иркутско-Пинская дивизия вновь была втянута в политику…

«Дивизия» – тактическое соединение в сухопутных войсках. Дивизионная организация войск появилась в России и Франции в начале XVIII века, а в XIX веке прочно закрепилась в армии большинства государств. Перед Первой мировой войной в состав пехотной дивизии русской армии входили 4 пехотных полка, 1–2 эскадрона конницы и от 30 до 70 орудий дивизионной артиллерии. Общая численность дивизии составляла 15–16 тысяч. В СССР в ходе Великой Отечественной войны штаты дивизии неоднократно изменялись, и организация совершенствовалась за счет поступления новой боевой техники и вооружения. По штатам 1943–1944 годов общая численность мотострелковой дивизии составляла 9400, а гвардейской – 10600 человек. Однако реальная численность состава, как правило, была ниже штатной. – Материал по данным открытых интернет-источников

13

Один из полков 30-й гвардейской, дислоцированный в г. Ружомберок.

14

авансом выданное дополнительное денежное пособие в размере, примерно, оклада

15

Местные танцы до утра

16

Автомобиль «Skoda»

17

Целлюлозно-бумажный комбинат