Читать книгу Юмор разноликий (сборник) - Владимир Зуев - Страница 56

Осёл услышал

то ли правду, то ли ложь,

что модно где-то у звериной молодежи

волосья гривою,

чтоб не видалось рож,

да и на льва

немного, но похоже.

Решил не стричься.

У ослов

довольно быстро отрастает грива.

Ее не мыл Осёл,

он грязь не замечал

и к львице подошел

и смело, и игриво.

Хотел он зарычать,

но как осел кричал…

Погиб Осёл,

ну а сперва

был должен очень удивиться:

растил он гриву,

но за льва

не приняла его

рассерженная львица.

Мораль ясна без лишних слов:

судить о моде надо строго…

В вопросах моды

много есть ослов,

а львов,

их, к сожалению, немного.

Нептун,

однажды обходя свои владенья,

сирен услышал песнопенья…

И перед сиренами красуясь,

решил Нептун

вдруг показать могущество своё,

но правилу всех осторожных повинуясь,

он не решился гнев направить на жульё.

На хищников нарвешься

(он смекнул) —

в миг разорвут и сразу баста…

Умно держаться дальше от акул

лишь потому, что так они зубасты.

Но Нептуну все ж наказать кого-то,

да хотелось,

безмолвную он Устрицу узрел

и вот уже указ готов.

Он вовремя поспел.

То Устрице урок за мягкотелость.

Издревле всё обычай тот ведётся:

когда кого-то надо наказать

да и при том не пострадать,

то устрица всегда безмолвная найдется,

на все согласная весьма,

а ракушка её-готовая тюрьма.

Приватизировал слона

директор зоопарка,

а чтоб чиновник

утвердил то росчерком руки,

тому он крокодила преподнёс,

но в качестве подарка…

Однако вскрылось то,

ведь крокодилы-вовсе не щенки.

Какой-то крот копал и вот назначен суд.

Чиновник за границей скрыл семью…

Директор был хитёр

и он решился тут

судье прислать в подарок

инвалютную змею…

И хоть судья решил,

что крокодил-не взятка,

но в зоопарке до сих пор

дела идут не гладко.

Не сможем мы зажить

и праведно, и ярко,

коль мода не пройдет

на разные подарки.

Коль баснописцем стал Комар,

критиковал Медведя смело,

но был раздавлен…

Ах, кошмар!

Свое он не закончил дело.

Но нос Медведя все же красен…

Укол от неудачных басен

порой бывает не напрасен,

хоть сразу результат не ясен.

Объявлен конкурс был

на лучшего певца…

И каждый в нём

участвовать стремился:

от комара до лиса-молодца,

не говоря уже о певчих птицах.

Кому ж судить достоинства певцов?!

Решали звери…

(Все предвзятости боятся!)

Кто самое достойное лицо?

Решали…

И избрали Зайца.

Тут каждый петь

стал арию свою:

старались, сколь хватало духа.

Случилась тут беда,

что зайчика – судью

вдруг уронил Медведь

и наступил на ухо…

Хоть Зайца ухо и длинно,

но стало тут длинней оно.

Подняли Зайца снова на пенек

участники – певцы и зрители – соседи.

Он конкурс досудил,

как мог, и победителем назвал

непевшего Медведя.

Бывает, судит нас

подобных зайцев суд,

пускай, – что судят, —

понаслышке им знакомо.

Такие судьи многое найдут

в медвежьих песнях…

Скажут,

что поёт ВЕСОМО!

Минуло десять лет,

как правит Уж в ущелье…

А говорили то, что видит еле-еле,

и то, что без зубов

и неказист на вид,

и, даром что змея, —

совсем не ядовит…

Но справился!

Хоть управляет мало,

в ущелье том темней не стало.

Когда ж в ущелье то

Орел с инспекцией спустился,

увидел это всё и очень удивился,

как вдруг узнал,

что правит Уж…

Сказал Орел:

– Достойный муж,

коль здесь зверям

спокойненько живется

под гибким,

очень гибким руководством…

В комиссиях

начальники всегда

бывают так довольны,

когда в инспекции

всё тихо и спокойно,

а за покой тот хвалят и ужа,

который вьется,

местом дорожа.

Змея свое достала Жало

и Жало то не возражало,

а кто змеи боится жал,

тот только, в общем, и дрожал.

У всех свои бывают жала

и это, в общем-то, немало…

Ослу образованье дали.

Потом от этого страдали,

ведь часто не хватает зла

терпеть учёного Осла!

Привык летать Орёл высоко,

но, глядя на его полет,

одна, но важная Сорока

сказала:

– Этот идиот

вдаль улетел из коллектива,

ведя себя нетерпеливо…

Был осужден Орел,

но там остался,

куда привычно он поднялся.

Удел поднявшихся высоко —

там жить довольно одиноко.

Одна достойная Ворона

красиво спрыгнула с перрона…

Сказать пора, что тот перрон —

совсем не место для ворон.

Начальником избрали Льва,

ведь Лев, конечно, – голова,

а кто был против,

без оглядки

был съеден…

Коллектив в порядке!

Козёл собрался в бизнесмены,

подался в город из села…

Заметив эти перемены,

ответить можно за «козла».

Весьма любезен всем Шакал.

Он всем извечно подпевал

и Львом назначен он сполна

на должность важную Слона.

Начальству надо знать, что мало

назначить ловкого Шакала,

ведь каждый подленький шакал

лишь только трупы всех искал.

Мешал в правительстве Осёл

тем, что, решая всё разумно,

он не туда частенько шёл,

а, если шёл,

то шёл безумно.

Но разобрались с тем Ослом

послали враз его…

Послом.

Жил кот Борис – завидный демократ,

мышей на кухне собирал на митинг…

Он речи говорил и несказанно рад

был проявить себя в словесной прыти.

Мышам он обещал отличное житьё,

а также показать

ну все красоты мира,

программу обещал «Доступное жильё»,

не говоря уже о килограммах сыра.

Приватизировать он призывал

и кухню, и клозет,

а заодно хозяина с собакой…

В общественном клозете толку нет,

один лишь запах

общественный, однако…

Рукоплескали Борьке мыши все при том,

ну а потом настала жизнь иная, —

И были мыши съедены потом,

при этом о бесплатном сыре вспоминая.

Мораль сей басни

в том видна пока, —

её теперь и всей стране

представить легче,

что можешь съеден быть

в личине простака,

ну а ограблен-то наверняка

под все демократические речи.

Слон в магазин зашёл «Посуда».

Зачем зашёл туда паскуда?!

Отлично лаяла собака…

Она богемная однако,

хоть выглядит порой неловко,

но чтит столичную тусовку…

Лай у собак всегда в крови

и у ведущих на «Ти-Ви».

Жил-был Козёл.

Он был рогат,

но в этом был не виноват.

А был Козёл в том виноват,

что у страны украл деньжат.

Был озабочен Кот сей в марте

и к кошкам лез

в большом азарте.

А в марте даже не коты

бывают сущие скоты.