Читать книгу Проклятый. Отдай свою душу! - Владислав Баев - Страница 3

Не жалуйся на жизнь, что тяжела безмерно,

Иначе будешь ты наказан ей примерно!

Расклад похуже – может быть всегда!

Терпи! Сомкни лишь крепче зубы!

Борись! И не сдавайся никогда!

Тогда награда поцелует в губы!

– Ну, рассказывай, какими судьбами? – Иван протянул девушке банное махровое полотенце и выключил воду. – Звать тебя как? И не ты ли, случаем, обиженной на меня будешь?

Она завернула своё тельце в полотенце, но всё ещё волком смотрела на него.

– Кыш-брысь! – буркнула она.

–Ну-ну, не обижайся! – улыбнулся Ваня. – Пойдём на кухню, горячего налью. Чай? Кофе?

Девушка лишь ещё плотнее завернулась в полотенце и: «Апчхи!» – выдала она и хлюпнула носом.

«Она же мокрая вся! Ей бы переодеться», – вдруг осознал Иван. – Погоди, сейчас сухую одежду принесу. И, это, платьев нет, уж извини – не ношу.

Он уже было вышел из ванной, но тут же вернулся и снял зеркало со стены:

– А это я заберу с собой, чтобы ты не пропала, пока мы не поговорим.

Она забеспокоилась и собиралась что-то сказать, но вместо этого снова чихнула.

– Будь здорова! – пожелал Ваня уже из коридора: «Так, во что одеть девушку-гостью, чтобы снова не обидеть? «Треники» с майкой? Нет! Начнём с тёплых тапок и носков».

В результате он выбрал свой сменный домашний костюм.

– Держи! – он протянул ей одежду, но девушка не спешила принимать вещи из его рук. – Ага… Я тут положу, вытирайся и переодевайся! Иначе простудишься. Дверь изнутри закрывается.

Ваня положил одежду на крышку сиденья унитаза и вышел, прикрыв за собой дверь.

– Знаю, что закрывается, не маленькая, – раздалось из ванной комнаты недовольно.

– Ну, не скажи! – усмехнулся Иван. – Вот у моих родителей дверь в ванную и туалет не закрываются. Даже с учётом того, что и шпингалеты там есть. Просто они кривые и не задвигаются.

Девушка попыталась себе представить кривых родителей Вани, но не смогла. Закрылась, а через какое-то время, переодевшись, вышла наружу.

Одежда оказалась великовата, но на груди застёгивалась с трудом, это было видно даже невооружённым глазом. Свой наряд она водрузила на полотенцесушитель. А ещё там скромненько красовалось и нижнее бельё незнакомки.

«Я же ей ничего не дал на замену, – он даже не знал: расстраиваться ли ему из-за этого или радоваться, – у меня такого нет».

– Прошу! – Иван повёл гостью на кухню.

Музыкальный храп продолжал свой концерт, а девушка всё озиралась по сторонам, будто что-то ища.

«Наверное, зеркало высматривает», – ухмыльнулся Иван, довольный своей сообразительности, что из ванны зеркало перепрятал в комнату, а коридорное – завесил куртками.

Поставил чайник на плиту, газовую. Свисток у чайника давно отвалился, и кипение определялось «на глазок» по количеству пара из носика и уровню шума.

– Чай? Кофе? С сахаром? С лимоном? С молоком?

– Чай. Со льдом, – всё же смогла удивить его гостья.

– Льда не держим, – пожал плечами Иван. – Если только со стенок морозильника наскрести… Но я бы не советовал.

– Тогда с ликёром.

– Чего нет, того нет. Но я могу предложить бутылочку неплохого игристого вина… – осмелился рискнуть Иван и многозначительно замолчал, ожидая реакции девушки.

– Не откажусь, – благосклонно кивнула она.

«Пьющая женщина – самая последняя тварь на божьем свете! – говаривала бабушка Вани, ярая трезвенница и очень набожная женщина. – Каждая девушка – это будущая мать! Женщина рожать должна и воспитывать детей, а не грешить и бежать от жизни за зелёным змием!»

Правда, Иван не согласен был с уже почившей бабушкой в части «рожать, а не грешить», ибо не мог себе представить первое без второго.

– Окей, сначала горячего чая, а затем принесу обещанное, – благосклонно согласился парень. – И как же мне называть мою гостью?

– Эбигейл, – наконец соблаговолила представиться та. – Чай чёрный, без сахара, не очень горячий.

– Какое необычное имя!.. У нас только в пакетиках, устроит?

Эбигейл лишь кивнула. Для такой экстравагантной гостьи, от которой, к слову говоря, зависела судьба Ивана, следовало постараться.

– Меня Иваном зовут, – представился он.

Снова молчаливый кивок.

«Чашечки для кофе сгодились бы, а вот для чая… Возьму-ка я кружки. Свою с триколором, и бабушкину с чёрным котом, что с белыми грудкой и лапками. Вот она и пригодится! Не зря её дед хранил все эти годы после смерти бабушки».

Пакетик, кипяток, комнатная водица из графина… Ей, а потом и себе налил чая Иван:

– Печенье, конфеты? – предложил он.

Эбигейл хотела отказаться, но задумалась и потом выдала:

– Тащи всё!

Ваня удивился, брови непроизвольно поползли вверх, но он больше ничем постарался не выдать себя.

– Будет сделано! – отчеканил парень, и вот на столе перед гостьей появились шоколадка, зефир и ещё несколько видов печенья.

– А «шампунь»? – недовольно поинтересовалась Эбигейл.

Ваня посмотрел на её растрёпанные и всё ещё немного влажные рыжие волосы и быстро отвёл взгляд – не надо напоминать ей об этом, а то вдруг опять обидится.

– Сначала выпей горячего, потом – горячительного, – мягко, но настойчиво повторил сказанное ранее Иван, а сам подумал: «Ещё не хватало, чтобы её «развезло» натощак! А то она опять чего-нибудь проклятущего выкинет».

Девушка недовольно засопела, садясь на стул, но поднесла кружку к губам и осторожно отпила из неё. Видимо, осталась довольной и принялась за сладкое. Парень же к сладкому не притронулся, только неторопливо потягивал чай, поглядывая на гостью. Когда Эбигейл закончила, то выжидающе уставилась на Ваню.

– Секундочку, – Иван отчего-то непроизвольно сначала поклонился, а только потом отправился в коридор. К бару за бутылкой.

– Покажи! – потребовала Эбигейл, когда он вернулся обратно на кухню.

Ваня протянул ей бутылку. Гостья взяла вино и стала что-то внимательно вычитывать на этикетке.

– Фи! Не из Шампани! – сморщила она носик.

– Чем богаты, тем и рады, – Иван, едва сдержался, чтобы не улыбнуться, уж больно смешной показалась недовольная Эбигейл, – Говорят, хорошее. Но если тебя не устраивает, могу убрать обратно…

– Нет! Наливай! – всполошилась гостья. – И на «ты» мы вовсе не переходили! Так что, попрошу не фривольничать!

«Надо же, а мне показалось, что уже перешли», – подумал Иван, но вслух не стал произносить – уж больно привередливой оказалась эта девушка.

Тут же на столе оказался бокал, который Ваня наполнил почти полностью, откупорив игристое.

– И себе! – потребовала Эбигейл. – Не хочу пить в одиночку, – тогда чувствую себя пьяницей.

Ваня пожал плечами, достал ещё один бокал и только начал наполнять его, как гостья подала голос:

– Стоп! Себе много не наливай! Чуть-чуть, на донышко!

Эбигейл отхлебнула глоток вина и, смакуя, перекатывала его во рту.

– Итак, Эбигейл, это Вы прокляли меня? – Иван решил, что теперь-то уж можно перейти и к делу.

– Действительно, неплохое, – оценила гостья и промурлыкала. – Каково тебе было столкнуться с тёмной стороной этого мира, с силами Тьмы? Приятного мало, не так ли?

– Не так. Значит, всё-таки ты, – поморщился Ваня.

– Вы! – выплюнула сквозь зубы гостья и залпом осушила весь бокал, а затем со стуком требовательно поставила его на стол. – Ещё!

Ваня налил снова:

– Покорнейше прошу прощения за то, что бездумно посмел оскорбить Вас!

Эбигейл улыбнулась, покручивая бокал в руках, следя за рождающимися на дне пузырьками. Всплывая, они быстро проживали свой жизненный цикл, в конце которого умирали, лопаясь на поверхности:

– О! Моё прощение непросто заслужить… И, к слову говоря, очень, очень немногие оставались в живых через полдня, когда я приходила к ним в гости.

«Что она имела в виду? – пронеслась тревожная, предательская мыслишка в голове проклятого. – Не доживали до её прихода, или не переживали его?»

Возможно, гостья ожидала, что парень сразу же падёт ниц перед ней со слезами на глазах, начнёт умолять простить его, заклинать, мол всё сделает, что только она прикажет. Но…

– Может, в «подкидного»? – вместо этого предложил он. – Побеждаю я – прощаете и расколдовываете. Проигрываю – будем считать это скромное ночное застолье компенсацией за мой длинный язык! Ну, могу ещё в щёчку поцеловать, – по обоюдному согласию.

Эбигейл поперхнулась вином от такой наглости собеседника.

– Чего-то здесь жарко стало, не находишь? – обронил Иван и расстегнул почти на треть молнию от верхней части своего костюма, выжидающе глядя на гостью.

Эбигейл тоже потянула за бегунок молнии на своей одежде, но остановилась, вспомнив, что её бельё сейчас сушится:

– Э-э, нет! Так не пойдёт! – погрозила она пальчиком Ване. – Лучше открой окно! Ик!

– У тебя же голова мокрая! – возразил он, снова переходя на «ты».

– Ща! Где у тя туалет? – ворочая ставшим непослушным языком, заявила Эбигейл, вставая со стула. – Всё там же, где и полчаса назад?

– Да, он, вроде, никуда не собирался, – подыграл ей Ваня. – Дорогу показать?

– Не! Я сама! – твёрдо заявила гостья, ступая нетвёрдой походкой из кухни в коридор.

«Лёд тронулся», – решил Ваня и снова подлил вина в бокал гостьи.

Она вернулась из ванной, держа в руках свою ещё мокрую одежду.

– Кажется, я немного перебрала, – расстроилась девушка. – Отдай зеркало, мне нужно зайти домой, освежиться. Ик!

– Но мы ещё не закончили разговор, – возразил Ваня. – Простишь меня – и можешь идти!

– Ишь чего захотел! Хитрый какой! – заулыбалась Эбигейл, довольная, что раскусила замысел проклятого. – Так не пойдёт! Тут я устанавливаю правила! Зеркало давай! Я быстро вернусь.

– Точно вернёшься? Каковы твои гарантии?

– Опять обижаешь! – печально взглянула на него Эбигейл. – Слово даю. А моё слово нерушимо!

– Я бы рад довериться, но впервые вижу тебя. И на кону ни много ни мало моя жизнь. Хоть залог какой-нибудь оставь, что ли. Что-то ценное для тебя. Например, даже не знаю, паспорт, бельё… невинность?

– Вот мой залог! – и она придвинула к Ване свой бокал. – Сохрани до моего прихода в целости и сохранности!

Он чувствовал, что её сейчас отпускать не стоит, ещё чуть-чуть надавить, ещё чуток напоить, – и она поддастся, а он добьётся своего – наконец лишится своего проклятия.

– Я не отпущу тебя, пока ты не простишь меня! – твёрдо заявил Иван и улыбнулся.

– Какой плохой мальчик! И глупый, – Эбигейл шагнула и оказалась вплотную к нему, провела пальчиком по его губам, печально улыбаясь. – Я ведь убивала и за меньшее…

Иван хотел ей ответить, но вдруг понял, что не может открыть рта. А гостья снова уселась на стул и отпила из своего бокала, насмешливо поглядывая на проклятого. Он потрогал пальцами губы. Странно, будто шов толстыми шерстяными нитками. Отняв руки от губ, он обнаружил на пальцах кровь. Но боли не чувствовалось.

«Какого? – хотел сказать он, но только невразумительно промычал. – Надо взглянуть на своё лицо в зеркале!»

Иван устремился в комнату, к снятому и спрятанному со стены в ванной. Он не заметил, как следом за ним в комнату проскочила чёрная кошка.

Действительно, в зеркале у Ивана губы оказались сшиты грубой нитью, а места проколов весьма заметно кровоточили. Но вот отражение покрылось рябью. «Неужели ещё кто-то сейчас вынырнет с той стороны?» – забеспокоился Иван, но тут заметил Эбигейл-кошку. «Ну уж нет!» – подумал он и схватил четырёхлапую. Эбигейл вырвалась, расцарапав руки парня, и нырнула в портал зеркала.

«Вот сс… Ёшкин кот! – взвыл Иван. Затем он взял ножницы и стал резать сшивающую губы нить. Руками вытащил её обрезки. – Больно!»

– Вот дырищи-то! – выругался он, а из ран заструилась крови, стекая по подбородку, капая на пол, устремляясь по шее, пачкая одежду. – Дрянь! Чем их теперь закрывать? Пластырем?

Странно, но губы беспокоили гораздо меньше, нежели расцарапанные руки.

Не прошло и полчаса, как Эбигейл вернулась обратно, неся в руках аккуратно сложенную одежду Вани, маленькую баночку и такой же пузырёк. Ступала твёрдо, а взгляд был ясным.

– Вот теперь поговорим, – заявила она. – Но после твоей очередной выходки я с чистой совестью могла и не возвращаться. Оставить тебя подыхать.

Иван ощущал себя большим пельменем, который варится в кастрюле. Почему? Он чувствовал, как что-то закипает в нём глубоко внутри. Царапины же, оставленные кошкой, начали покрываться белой пеной.

– А! Уже чувствуешь, как кровь закипает изнутри? – ехидно улыбнулась гостья. – Ведьмины царапины токсичны и, если не знать, как с ними бороться, всегда смертельны. Пей!

Эбигейл протянула проклятому пузырёк. Ваня схватил его дрожащими руками и откупорил. Всё внутри парня горело, руки тряслись, а взгляд покрылся белёсой поволокой. Запах из пузыря был отвратный, но это не то, о чём сейчас следовало беспокоиться. Одним залпом в два больших глотка Иван осушил содержимое.

– О! Теперь ты должен мне ещё больше, чем раньше, – услышал он, когда его тело сначала пронзили мириады мелких иголочек, а потом появилась ломка. Казалось, боль выкручивала суставы, а позвонки и кости хрустели.

Когда тело сдалось и успокоилось – боль прошла.

Ведьма сидела на его кровати, закинув ногу на ногу:

– Ну, теперь готов попытаться заслужить моё прощение? Умолять меня дать тебе шанс? – промурлыкала она. – Но учти, моё терпение уже на исходе, я и так слишком много позволила и спустила тебе с рук. Начинай, или я ухожу…

Иван тут же плюхнулся перед ней на колени, его голова оказалась на её коленях, а руками проклятый обхватил талию ведьмы:

– Я очень виноват, Эбигейл! И очень хочу заслужить прощение! Безмерно!

– Но-но, руки свои не распускай! – гостья оттолкнула ногой покаявшегося проклятого. – Есть только один способ заслужить моё прощение…

– Я слушаю! – как показалось ведьме, не достаточно подобострастно ответил этот человек, но она решила списать это на его скудоумие.

– У тебя есть неплохая сопротивляемость проклятьям в частности и Злу в целом. А это – редкий дар, – вещала ведьма. – И Зло в нашем мире не дремлет. Значит, с ним надо бороться. Не так ли?

– Чёрт бы с ним, лишь бы меня оно больше не касалось! – буркнул Иван.

– А? – не расслышала ведьма. – Что?

– Я говорю, хорошо бы оно, Зло, больше никого не коснулось в этом мире! – чётко и громко выдал Иван, даже храп в комнате деда на пару мгновений оборвался. Но потом дед зарядил снова. – «Уф, не проснулся!» – отёр рукой вспотевший лоб Ваня.

– Правильно мыслишь, неофит! Но Зло само не уступит, не отойдёт в сторонку. Его необходимо искоренять! Всеми способами! – распалилась не на шутку Эбигейл. – И ты пройдёшь обучение и присоединишься к тем людям, которые занимаются этим нелёгким делом. Jäger des Bösen – орден Истребителей нечисти. А лучшие среди них составляют костяк элиты: Zerstörer des Bösen – Разрушители Зла.

– Я могу отказаться? Уж очень не хочется этой катавасии… Ордена, нечисть… Я, вообще-то, мечтал стать мега-менеджером-айтишником, гребущим деньги лопатой.

– Айтишники – зло! Пока ещё маленькое, растущее, быстро плодящееся, – она улыбалась, возможно, шутила… Но кто ж её знает? – “Куда ты денешься с подводной лодки?” “Спасение утопающего – дело рук самого утопающего!” Пойдёшь, куда я скажу – ты мне должен, жизнью обязан.

«Можно подумать, моя жизнь подвергалась опасности не из-за тебя!» – не стал говорить вслух Иван, памятуя про зашитый рот. Вместо этого он сказал:

– Я немножко не в форме, бок порезан. Ножевое ранение.

Эбигейл протянула ему баночку с какой-то тёмно-зелёной мазью, что всё ещё держала в руках после своего повторного возвращения:

– Держи! Снадобье. Заживляет не смертельные раны. Помажешь перед сном бок, губы и руки. С утра будешь, как огурчик. Хоть закусывай тобой! Хи-хи!

– Ещё один очень важный момент, Эбигейл… Проклятие. Оно же меня укокошит раньше, чем пройду обучение в этот ваш орден.

– О, не переживай! Я приостановлю его действие до конца обучения. Если успешно пройдёшь посвящение – развею окончательно. Нет, или сбежать удумаешь – пеняй на себя. Снова разморожу твою порчу, и в этот раз прощения не жди! Не ищи и не зови – не приду.

Иван вздохнул и открыл баночку. Запах приятный – шалфей и мята перебивали остальные оттенки.

– Хорошо выспись, неофит, завтра за тобой придут! И начнётся обучение.

– Опять учиться! – вздохнул Иван. – Сколько времени?

– От полугода до двух. Зависит от успеваемости и необходимости в… В вакантных местах, короче, – ответила она и, обратившись кошкой, ушла в зеркало-портал. – Мяу!