Читать книгу Два голоса, или поминовение - Владислав Броневский - Страница 73

Слёзы смени на камень,

пусть будет чутким ухо:

воют полицейские псы ночами,

протяжно, хрипло и глухо.

Их слышно повсюду ночью

во тьме, на Польшу упавшей,

хоть сапогами грохочут

полиции, армии марши...

Учат псов дотошно и тонко,

комиссару Зарембе спасибо:

псы сумеют впиться в мошонку

тому, кто молчит как рыба.

Комиссар Заремба ведёт дознание,

слышен ремней натянутых звук:

«Бей в морду, Постович! Говорить станешь?

Ещё хочешь, падаль? Бей, Ткачук!

Вон его... Есть ещё?» – «Пане вельможный,

тут ещё девки, одна ничего...

Пусть пан комиссар скажет “можно”,

найдётся способ... Ну и... того...»

Нага, беззащитна, мученьям чужая,

связаны ноги, запястья рук...

А глаза! – волками на псарне сверкают...

«Теперь нагайкой! Жги, Ткачук!»

Пёс полицейский долго выл

в тюремном дворике в полночь,

он чуял кровь из порванных жил,

Выл и скулил: на помощь!

Выл долго, протяжно, жутко

по-человечьи рыдая...

Загнали собаку в будку,

и вновь тишина глухая...

Вой этот слышу и слышу.

Сердце, твердей, как сталь!

Друзья, говорю я всё тише,

но уносится шёпот вдаль,

ведь в шёпоте сила скрыта,

в шёпоте гнев лавиной,

вслед песне – поруганной,

битой, как Ты, товарищ мой Нина.