Читать книгу Пацанская сага. Рэп гоп-стоп. Скорбная история бытия - Владислав Картавцев - Страница 2

Итак, Федот родился в день

Семнадцатого марта

В семье потомственного

Раскулаченного фабриканта.

В семье простой

И незамысловатой,

Довольной жизнью,

Довольной хатой,

В которой проживала вся семья –

Федот, сестра и папа с мамой,

Что иногда похаживала, правда, влево и направо,

Но исключительно без огонька – от прелюбодейства была мама далека!

Зато серьезна и сурова –

И даже поначалу назвать хотела сына Вовой,

Но передумала – и вот,

На свет родился сын Федот!

Рожденье сына отмечали всем селом,

Крестьяне пили, ели, закусывали холодцом,

Ходили гоголем и песни пели,

Ну а потом опять и снова – пили, ели!

Попойка продолжалась две недели,

Само собой, дни незаметно пролетели,

Тем более, зимою на селе –

Ну, только водку пить – ведь так гораздо веселей!

А март – это почти еще зима,

Свистит поземка, снег бросает,

Сидит крестьянин у окна, скучает,

А тут Марфуша сына Павлу принесла!

Событие!

Почти международной выставки открытие!

Но только на селе,

Зато между своими (не столично-выставочными) – много веселей!

Как было сказано уже –

Покушал, выпил – и отлично на душе!

Но что дарить наследнику Федоту?

Серпы, лопаты, вилы, огненную воду?

Увольте, если и дарить подарок,

То так, чтоб узнаваем был и ярок!

Вот поп колхозный и решил,

Чтобы сынок в дальнейшей жизни не грешил,

Соорудить ему на день рожденья пару крыльев,

И чтоб натурально, как у ангелов – и с перьями, чтоб знаменито!

Мол, говорит:

«Судьба ему благословит!

А в подтвержденье

Необходим презент – не сено, сапоги, брезент,

В селе такого сплошь навалом,

И даже и не хлеба с салом,

А нечто большее, нечто свыше!

Вот крылья – самое оно, внемлите, люди, ангелы меня услышали!»

Легко сказать:

«Несите, люди, крылья!», –

Но где их взять

При факте исключительно

Людского рода повсеместного засилья?

Что перьями и пухом обделён,

Зато умён, на выдумки силён,

И кто бы что ни говорил, совсем не без идей –

Придумали – решили отловить с десяток лебедей,

Которые не к месту сели отдохнуть,

Пред тем, как снова двинуть в путь,

Неподалёку от колхоза на пруду,

Не зная,

Что накликали беду –

И лично на себя, и на всю стаю!

Несчастных птиц отправились ловить составом всем,

Приволокли на пруд десятка три капроновых сетей,

За завтраком в надежде лебедей застать –

Поставив целью их поймать, освежевать и крылья ободрать.

Как поп велел,

Что божий промысел узрел,

Что видит истину сквозь тьму,

Что знает нечто – недоступное

Абы кому!

Колхозники услышали его,

И с криками: «Соревнованье! Кто кого?» –

Рванули сразу в воду,

И это несмотря на снежную колючую погоду.

Но в результате лишь спугнули лебедей,

Что взвыли ввысь,

Чтобы навеки улететь

Отсюда – с пруда!

А маленький Федот остался без подарка,

Жалко!

В итоге вместо крыльев кто-то из крестьян

Решил набитой сеном куклой осчастливить малыша,

Что было сделано к всеобщей радости сельчан –

Федот доволен, ну и поп не сильно осерчал.

Малыш рос сильным, крепким, ловким,

В полгодика приноровился зубками кусать морковку,

Потом и мясо в ход пошло, и с перцем колбаса –

В итоге вскоре родители почти не узнавали сорванца.

«Ну, чисто Муромец Илья! –

Восторженно шептала вся семья.

– Ты посмотри на руки, ноги, торс,

Никто из нас в его-то возрасте такими темпами не рос!»

«Смотрите, бицепс у него,

Как гузка у молочного бычка,

Откормленного сеном!

Никто не усомнится, стать его крепка,

В наследнике

Скрестились правильные гены!»

«Глядишь, и выйдет толк из парня!» –

На печке философствуя, отец

(Зарплату, впрочем, принося жене исправно)

Мечтал, каким успешным будет первенец.

«Конечно, есть еще и дочка,

Но спроса с девочки гораздо меньше, чем с сыночка!

Хотя она и старше на пять лет,

Но глупая – короче, толку нет!

И не предвидится!», –

Поэтому отец

Решил собраться, сконцентрироваться,

И сделать так, чтоб из Федота вырос всем на зависть молодец!

Шли дни, недели, месяцы и годы,

Федот уже почти сто сорок высотой,

Огромный парень, наделенный силой от природы,

А ведь ему всего годок шестой!

В кости́ широк, в плечах – не хуже,

С мозгами, правда, дело обстоит не слишком дюже,

Родителям пришлось признать –

Федоту в знаниях не блистать!

Хотя потенциально может

Любого недруга,

Врага,

Снести ударом кулака

По роже.

Выходит, нужно отправлять Федота в штангу,

Отдать его в самбо́ или в борьбу,

Настало время устремления к внештатному –

Пора пришла идти по жизни самому!

А можно сразу – не мудрствуя лукаво,

Откомандировать его в китайский монастырь.

Да вот хотя бы в этот – самый справный,

В известный горный Шао-Анадырь!

Чтоб с легкостью кирпич и доски разбивал,

Чтоб шпалы гнул и костыли сгибал,

Чтоб все кругом сказали: «Это сила!

Федот способен преподать себя красиво!

Один и супротив пяти

Не отступить,

И при желании врагов

Примерно отлупить!

И быть таков!»

Все, решено!

Отец, взнуздав кобылку вороную,

В ближайший город держит путь,

Чтобы Федота молодость шальную

На правильные рельсы развернуть.

(В те времена кругом царил порядок,

Спорт был доступен каждому и всем,

Хоть ты крестьянин – только что от грядок,

Хоть горожанин – ко́ли устремлен и смел.

И главное, любая секция – пожалуйста!

Футбол, хоккей, спортивная ходьба!

Ты только тренируйся, не испытывая жалости,

И результат придет – ведь такова спортивная судьба!

И Власов, и Борзов, и Лариса Латынина

Когда-то начинали и трудились, как все,

Работали, верили, боролись с унынием,

И вот – наградой им грандиозный успех!)

Но впрочем, Павел (что Федота папа)

В поездку ту не сильно думал о высоком,

И цель его была весьма утилитарна –

Пристроить так Федота, чтобы смог уродовать башкою доски!

По прошествии лет,

А мозги?

Пустяки!

Их и так нет!

«Мечтаю для сына тренера найти!», –

Дорога от колхоза

До города

У Павла отняла

Чуть более трех дней пути.

На кобылке-то несильно ринешь вскачь,

Медлительна, слаба, нетороплива,

Хочешь – смейся,

Хочешь – плачь!

Зато игрива

И поговорить с ней есть о чем,

Трудолюбива, исполнительна,

И службу ответственно тянет и ночью и днем!

Но сколь ни трудна дорога,

Однако и ей приходит конец,

И прямиком к спортивной секции порогу

На четвертые сутки прибыл Федота отец.

«Здравствуйте, люди добрые! –

С поклоном молвил Павел, –

Ищу тренера особенного,

Чтоб хук и апперкот сыночку моему

Профессионально, по-тренерски поставил!

И чтобы сынок не шлялся без дела,

Удары отрабатывал, наклоны,

Грушу колотил умело,

И выступал на ринге или на татами –

А не валялся полуголый на диване!

В то время как крестьяне борются за урожай,

Поэтому кто здесь главный –

Куда пристроить сыночка моего,

Решай!»

На зов отца из секционной глубины

Вынырнуло три молодца.

Один – боксер,

Другой – борец,

А третий просто администратор,

Но тоже, безусловно, молодец!

Боксер сказал, что может взять Федота,

Борец – что тоже,

Так что пусть сынка везут,

И пусть немедленно включается в работу,

Ведь столько времени понадобится, чтобы

В жизни проторить достойный путь!

А администратор – какова его роль?

Да, собственно, ее и нету,

От администратора

Лишь головная боль.

Причем вечно к обеду,

Когда хочется первого, и второго, и третьего,

Не хочется лишь одного –

Смотреть на администратора

И на зама его!

В итоге решили кинуть монету,

Орел – значит, бокс, решка – борьба,

Подбросили! Сомненья нету,

Монету направляла непосредственно судьба!

Орел!

Пусть так!

Федота папа написал расписку,

Пообещав, что вскоре сына доставит как-нибудь,

Обрадовано выпил водки, закусил редиской,

Телегу развернул –

И тронулся в обратный путь.

И вот с момента зачисления Федота

Прошло недели две,

Федота папа окончательно решил менять работу,

Негоже больше оставаться на селе!

Необходимость – вот она, перебираться в город,

Всё бросить – дом, навоз, любимый огород,

Всё ради сына, что силен и молод,

И вскоре, без сомнения, о нем заговорит народ!

А между тем биологическая мама удалого молодца,

По вечерам (и утром, днем) склоняла голову упрямо,

Обвиняя во всех бедах

Непосредственно отца

Федота.

Мол, говорит: «Куда ты прешь

На старости-то лет?

Ведь здесь семья, работа,

А в городе – что там? Ни денег, ни жилья – ведь совершенно ничего там нет!»

Но как ни истерила баба,

Как ни грозилась извести сынка,

Федота папа проявил себя упрямо,

И перебрался в город, не взяв с собой и крынки молока.

Ни толики и перца,

Ни килограмма колбасы,

Мы ж говорим – упрямый деспот!

Зато при нем работящие руки и сын!

Квартиру снял от секции неподалеку,

Устроился на фабрику изделий скобяных,

Короче, быт наладил – только одиноко,

Но ничего, управится и за двоих!

Ну, а жена – с кем не бывает?

Тем более, гулящая она!

А в городе красавиц и своих хватает!

Короче – дело молодое, прочь печаль-тоска!