Читать книгу В глубине Великого Кристалла. Помоги мне в пути - Владислав Крапивин - Страница 36

В машине мы молчали. Пантюхин высадил нас у гостиницы и коротко попрощался, сказав, что завтра утром уезжает. Взлохматил Сашке волосы и укатил.

В комнате Сашка увидел очки. Спросил нерешительно:

– Это что?

– Подарок тебе. От «Даблстара»…

Непонятно, обрадовался ли он. Примерил очки, снял, помахал ими. Скинул кроссовки, с ногами забрался на кровать. Тихонько сел, привалился к стене. Натянул очки на поднятые к подбородку коленки, пощелкал резиной…

Я копался в «сидоре», отыскивая чистую рубаху.

Молчание давило нас обоих.

Наконец Сашка сказал, будто издалека:

– Игорь Петрович, простите меня, пожалуйста…

Я понимал, что веду себя дурацки, и все же ответил надуто:

– Ну, ты же знал, на что идешь, когда хотел удрать. Чего теперь извиняться?

– А вы… очень обиделись?

– А ты как думаешь? Радоваться мне, что ли?

Кажется, Сашка чуть-чуть ощетинился.

– А тогда… зачем согласились, чтобы я опять с вами?

«А ты почему захотел, чтобы опять вместе?» – чуть не спросил я. Но вместо этого получилось:

– А затем, что показалось… что возвращаться с «пилигримами» тебе совсем уж тошно. И еще…

Он стыдливо стрельнул глазами.

– Что?

– Я не привык бросать тех, кто со мной в Дороге…

Эх, зачем я его так? Будто наотмашь… Идиот старый!

Сашка сжался. Потом спросил глухо:

– Что же мне теперь? Головой о стенку стукаться?

Чтобы как-то все смягчить, я проворчал добродушно:

– Если голова дурная, расплачиваются другим местом…

Сашка не смягчился. Спросил пренебрежительно:

– А для вас было бы удовольствием отлупить меня, да?

«Дурень, – чуть не сказал я. – Даже своих детей я сроду пальцем не трогал…» Но опять меня защекотал этакий педагогический зуд.

– Дело не в удовольствии, просто для назидания следовало бы тебе всыпать горячих… Кстати, имею право! Ты сам ко мне в племянники записался. Так что я мог бы взгреть тебя, как родственник.

Сашка опять сильно щелкнул резинкой очков. И сообщил:

– Один пробовал. В прошлом году… Месяц с прокушенным пальцем в больницу ходил.

– И кто же этот неудачливый воспитатель?

– П-папочка, – с непередаваемой интонацией сказал Сашка.

Тут мне совсем стало тошно. И чтобы это скрыть, я постарался проговорить со сдержанным упреком:

– Весьма сочувствую твоим семейным неприятностям… Но, в конце концов, не я в них виноват. И не я толкал тебя на… сегодняшнее приключение. Так что зря ты на меня дуешься.

– Это вы… дуетесь.

– Но у меня-то есть основания!

– А у меня… А мне теперь что? – И вдруг он предложил, хихикнув: – Ну, давайте в угол стану. Коленями на горох.

– Где ты горох-то возьмешь?

– Ну… тогда просто так. Меня маленького мама носом в угол ставила…

– Видимо, недостаточно…

– Ага, – отозвался он с намеком на прежнюю дурашливость. – Хотите, стану? – И спустил ноги с кровати. Это была уже наполовину игра.

– По-моему, ты сам хочешь. Наверно, для очищения души от греховной тяжести.

– Встаю, – решительно вздохнул Сашка. И шагнул в угол между окном и креслом. Встал ко мне спиной. В нарочито покаянной позе: пятки раздвинул, колени свел, голова ниже плеч. И начал легонько поддавать ногой очки, которые держал за резинку в сложенных за спиной руках.

Я закрыл «сидор». Сказал Сашкиной спине:

– Какой смирный, послушный ребенок. Всегда бы такой…

Он поддал очки сильнее и пробубнил, не обернувшись:

– Между прочим, это тоже унизительная процедура. Торчать вот так…

Я изобразил сдержанное злорадство:

– Естественно. Всякое наказание унизительно. Ибо оно – наказание, а не праздник.

– Значит, вы меня наказали? – обрадовался Сашка.

– Здрасьте! По-моему, ты сам себя наказал.

Он поглядел через плечо:

– И долго мне так стоять?

– Наверно, пока дурь из головы не улетучится.

– Тогда всю ночь, – печально сказал Сашка.

– Ночь не ночь, а пока я не вернусь, стой.

– А вы куда? – испугался он.

– Это детям до шестнадцати знать не полагается.

По правде говоря, я хотел пройтись по улице, а потом заглянуть в бар и пропустить рюмку коньяка. Нужно было очухаться от всего, что случилось, и заодно решительной мерой снять давление, а то в голове начинался гипертонический гудеж.

…Так я и сделал. Потолкался среди все еще шумной, хотя и поредевшей карнавальной толпы. Все обсуждали взлет «Даблстара». Одни уверяли, что это пришельцы, другие – что подготовленный организаторами праздника аттракцион. Третьи с ними спорили, что никто ради аттракциона не разрешил бы разрушать памятник природы и древности.

Я спохватился, что ни о чем не расспросил Пантюхина. Как могло оказаться, что корабль стоял на площади несколько веков? Неужели «Даблстар» когда-то ушел по вектору времени назад и приземлился в прошлом? И значит, у них в корабле совсем иной темп времени? Ведь Пантюхин вовсе не библейский старец, а кроме того, там есть даже и мальчишка. Откуда он вообще, этот «Даблстар»? Что ищет, в каких пространствах?

От размышлений голова загудела сильнее, но порция в баре оказала благотворное воздействие. И я с удовольствием вспомнил, что за три дня путешествия в этих краях мои прежние хвори не потревожили меня. Что ни говори, а благодаря Сашке.

Я взглянул на циферблат. Прошло уже около часа, как Сашка отбывал свой добровольный арест. Впрочем, я не думал, что он и вправду торчит в углу. Наверняка завалился на кровать и читает «Плутонию» или развлекается с Чибой. И, поднявшись на второй этаж, я в коридоре нарочно затопал погромче, чтобы Сашка успел принять в углу у кресла прежнюю смиренную позу и продолжить игру.