Читать книгу Сказки о Любви - Владислав Кукреш - Страница 12

***

Приоритетный клиент номер один не давала Геннадию Шарову ни минуты покоя. Сколько это тянется, лет восемь? Десять? Бесконечные визиты в клинику, а также срывы рабочих планов из-за «неотложных» операций – это лишь часть беды. Жанна любила названивать «доктору» по ночам, обсуждая ощущения после операций, приём медикаментов и диеты, необходимые для скорейшего восстановления.

Последние годы Шаров вёл что-то вроде статистики своих взаимоотношений с женой Рутмана. В среднем до четырёх звонков за неделю, до двух операций в месяц. А ведь ещё проходили личные консультации. И слава богу, если у Жанны хватало совести самой заезжать в офис. Сколько раз его вызывали к «больной» на дом, потому, что она вдруг находила очередные мифические «недоделки», которые страшно уродуют её тело и закрывают выход в свет.

Профессор Шаров полагал, что замена Жанне кожного покрова во многом облегчит ему жизнь. Уникальную технологию создания искусственной кожи на основе нефти и ряда неорганических соединений открыл он сам ещё лет пятнадцать назад. Наивно думал подарить нормальную жизнь раковым больным, а также людям, пострадавшим при пожарах или получившим химический ожог. Сейчас эти наработки больше используют в косметических целях. Так опошлил своё изобретение сам Шаров, когда его назначили членом правления «Пигмалиона».

Конечно, полная пересадка кожи уменьшила число звонков и визитов Жанны к любимому доктору, зато повысила градус безумия просьб. Завершив титанический труд по перестройке её тела, последние годы Шаров обычно удалял лишний жир, периодический возникавший в разных частях тела, но в начале 2217-го года Жанна в очередной раз его шокировала.

Вот она снова в его кабинете: сидя на диване, на котором сидела сотни раз, откровенничает, а Шаров за рабочим столом пристально рассматривает рисунок на салфетке, которую жена Рутмана вручила ему минуту назад – алое нарисованное от руки сердце. Что оно могло означать – одному Богу известно. Шаров знал, что Жанне сорок три, но – спасибо пластической хирургии – выглядела она на восемнадцать, рассуждала словно ей десять, а поступки совершала, как пятилетняя кроха.

– Короче, мужчины пошли разговаривать на балкон, – щебетала Жанна, – а мы с девочками завязали очень интересную, я бы сказала – философскую беседу!

– Результатом которой стало вот это? – уточнил Шаров, взмахнув нарисованным сердечком.

– Доктор, вы просто умничка! Именно так. Мы разговаривали об идеальной женщине. О том, какой она должна быть. Вот, вы доктор, как вы считаете, какой должна быть идеальная женщина?

– Не знаю. Это вы мне скажите – к чему вы там пришли с девочками.

– Ну, попытайтесь угадать!

– Я человек науки, Жанна Викторовна, мне не до женщин. Я женат на своей работе.

– Ну ладно. Мы, доктор, пришли к выводу, что важна не только внешняя, но и внутренняя красота.

Шаров удивлённо потёр лысеющую голову. Такого услышать от супруги Рутмана он никак не ожидал. Неужели эта женщина эволюционирует?

– Продолжайте, – предложил он.

– В общем, одна из нас услышала про «внутреннюю красоту» на каком-то фуршете. Она повздорила с кем-то, и ей так и сказали: «вам бы помимо внешней красоты ещё и внутреннюю обрести – вот тогда все были бы от вас без ума». Вот мы с девочками и попытались «расколоть» этот крепкий орешек, эту загадку внутренней красоты. Высказывали самые разные версии о том, что это такое и где её искать. Но так ни к чему в тот вечер и не пришли. Я всю ночь не спала, всё думала и думала…

– И?

– И утром нарисовала помадой это, – Жанна указала на рисунок в руках Шарова. – И сразу приехала к вам на первичную консультацию.

– Что-то не совсем понимаю, я-то здесь причём?

– Я хочу, чтобы вы меня сделали не только внешне красивой, но и внутренне. Сделайте мне такое сердце, как нарисовано. Я девушка не глупая и знаю, как сердце человека выглядит на самом деле: мерзкий, уродливый кусок мяса. Хочу, чтобы моё походило на валентинку.

Профессор Шаров едва не упал со стула. В состоянии шока он выскочил из-за стола.

– Вы хоть понимаете, что просите? – размахивая руками, восклицал учёный – годами он держал возмущение в себе, и, наконец, оно выплеснулось наружу. – Такого раньше никто не делал! Зачем вам это? Да кому какая разница какой формы у вас сердце? Никто и ничто, кроме рентгеновского луча, его всё равно не увидит!

– Доктор, не шумите!

– Вы совершенно не отдаёте себе отчёта в том, что просите! Это нонсенс. Я сообщу вашему мужу – он вам запретит…

– Перестаньте, – оборвала профессора Жанна. – Вы отличный специалист в своей области, но, очевидно, ничего не смыслите во внутренней красоте. Вы всё сделаете, как нужно – я в вас верю, и мужу, конечно же, звонить не станете. Он вас сам об этом просил.

Сжимая в дрожавшей руке салфетку с нарисованным помадой сердцем, Шаров вытер рукавом вспотевший лоб и медленно сел в кресло. Он действительно не станет звонить Рутману. Уже хотел однажды предупредить о ряде бредовых идей его супруги по улучшению тела – так чуть работу не потерял. Президент Холдинга кратко и образно объяснил Шарову его место и необходимость холить и лелеять Жаннушку. Он же запретил впредь тревожить его по любым аналогичным поводам.

– Так, подобная операция возможна? – спросила приоритетный клиент номер один, когда Шаров взял себя в руки.

– Наша технологическая база, думаю, позволит провести такую операцию. Мы вырежем… ваше родное и здоровое сердце и поставим искусственное. Придётся, конечно, делать спецзаказ – нужной формы сердца нет на рынке, а это какое-то время. Есть шанс, что вы передумаете?

– Нету! Только, доктор, закажите, пожалуйста, сердце с определённым цветом. Пусть оно будет золотым. Я хочу, чтобы мой внутренний мир действительно стал совершенным!