Читать книгу Vertuхайка ля мур. Дикий мёд домашней осы. Два сценария - Владислав Михайлович Мирзоян - Страница 9

*

Подвал, грязное железо.

За руки подвешенная Блондо, всё такая же – в своём ши-карном нижнем белье и чулках, в бороде и с усами. Только в по-ясе на бёдрах сиротливо пусты кобуры и лицо разбито в спло-шное кровавое месиво…

*

Под ногами Блондо закопченное ведро с кровавой водой и тряпкой. И рядом стояла огромная бочка, полная солёных и вонючих огурцов…

*

Напротив Билл и негр в белоснежных рубашках.

У белого на ногах остроносые американские сапоги с тре-вожно позвякивающими шпорами.

А негр в трусах и носки у него на подтяжках, а на голове почему-то шапка Санта Клауса.

*

На огромном, обитом ржавой жестью, столе грозно стоит бензопила и валяются в беспорядке всякие, заляпанные ма-шинным маслом слесарные девайсы, вроде зубил, гвоздей, свё-рел, напильников, пил, молотков и прочей дребедени, которая обычно становится орудием добывания информации из нера-зговорчивых клиентов…

*

…Негр уже вспотел.

Он стоит перед Блондо с огромным мятым и закопченным чайником руках и тяжело дыша, смотрит на неё.

Поднял чайник и стал жадно пить, присосавшись к кривому носику.

Вытер рот, и грозно выговаривая буквы, спросил на фран-цузском:

– На кого ты работаешь?

*

…Блондо молчит…

*

Негр выронил чайник и всадил кулак Блондо в печень…

Всадил, как мужику…

*

…. Блондо мужественно застонала…

А негр заорал,

– Где наша мобила, ссука?…

*

Билл, на французском:

– Говори на английском, она по— французски не понимает.

– А что ты мне сразу-то не сказал.

– Да я тебе уже битый час долдоню.

– Да, но я не знаю английского.

Билл поднял бензопилу:

– Тогда, может, попробуем классику?

– Двадцатый век, – сморщился негр, – Насаждать демо-кратию бензопилой…

– У них был серп и молот – и мы их срубили бензопилой.

– И жевочкой, – хрипло напомнила Блондо.

– А ты помочи, тебе слово не давали, – ответил ей негр, а Биллу сказал укоризненно, – Вот у тебя страсть к члено-вредительству!

– Да, — с лицом маньяка подтвердил Билл, – Горю жаждой… устроить настоящую техасскую резню.

– Для резни – народу маловато, – возразил негр,

– Тогда – работаем с учётом национальных особенностей местности. Берём бочку, набиваем гвоздей, засовываем туда эту тёлку и толкаем с какого-нибудь холма – это называется russkie gorki – пусть покатается, может разговорчивее станет.

– Потом обжарим с луком и добавим макароны – назы-вается – makaroni po flotski. – передразнил негр, – Ты ж, вроде, не макаронник, ты из Техаса. Или, что – на флоте служил?

– Морская пехота, – со сдержанно—бесконечной гордостью и бесконечным же мужеством скромно подтвердил Билл, – Пе-рвая центурия пятой когорты легендарного девятого легиона.

– Ааа-а!… что-то я припоминаю… это который в 140 году нашей эры весь в Британии сгинул и флаг потерял.

Бил сделал сурово-трагическое лицо.

– А ты-то как выжил, напарник? – ехидно спросил негр.

Чем причинил американцу нестерпимую боль.

– Слушай ты, оплот демократии… – насладившись белой болью, продолжил негр, – Тебя прислали к нам в Европу из тво-ей техасской деревни и не надо нам тут, европейцам, навязы-вать ваши американские штампы с бензопилами. Иди, пили сво-их индейцев, ковбой.

*

…дикое напряжение в глаза и лицах.

В глазах двух тренированных самцов.

Руки тянутся к стволам.

Желваки гуляют на скулах, как девки по деревне…

*

– Напарник… — стиснув зубы, миротворчески сказал Билл, – Ты… свою страсть… лучше в эту тёлку пролей.

– Сссыкло техасское, – презрительно процедил сквозь зубы негр, отвернулся и начал ходить, как кот у сметаны, вокруг под-вешенной Блондо, продолжая говорить на французском:

– С такой сказочной задницей – жить да жить… любить да любить… и я не буду тебя убивать, белоснежка…

– Бороду…, – на английском прохрипела Блондо.

– Что? – молниеносно на французском переспросил негр.

– Бороду оторви… жарко…, – повторила Блондо на анг-лийском.

– Она просит отклеить ей бороду, ей душно – на фран-цузском объяснил американец.

– Душно ей…. а на хрена она её приклеила? – Негр оторвал ей бороду, потом усы, – Думала, мы тебя не узнаем?

– А так ей меньше идёт, – сказал американец, разглядывая Блондо.

– Фак ю, – простонала Блондо разбитыми губами.

– Что она сказала? На кого работает? – молниеносно пе-респросил негр.

– Она сказала — американец показал негру средний палец и чтобы у негра не осталось иллюзий, показал на него указа-тельным.

– Она? – негр указательным пальцем показал на Блондо, – Меня? – тыкнул указательным в себя – и показал средний.

Билл подтвердил.

Негр подумал, прикинул:

– Да я, в принципе, и не возражаю.

Блондо, на английском, тяжело дыша:

– Слушай, ты… козёл…

– Что она сказала?

– Она сказала козёл, – стараясь, помягче, перевёл Билл.

– Кому?.. Тебе, или мне?

– Конечно, тебе.

– Почему не тебе? – угрожающе повернулся к нему негр, — И почему, конечно?

– Ты же с ней работаешь, она тебе и сказала.

Негр долго смотрел на белого и рука американца как—то сама собой потянулась поближе к бензопиле.

– Я уточню у неё, – угрожающе пообещал негр и повер-нулся в Блондо:

– Кто козёл?

Блондо, на английском, тяжело дыша:

– Ты.

Всё ещё надеясь на ошибку, негр обернулся.

Но белый, прискорбно кивнув, подтвердил.

А Блондо хрипела, с трудом шевеля разбитыми, окровав-ленными губами:

– Я спала с тобой, козёл… только ради нашей Конституции и Президента.

– Что она сказала? – переспросил негр белого.

– Она спала с тобой? – удивлённо спросил белый.

– Да вроде нет, – удивился негр.

– А что она тогда гонит?

– На жалость давит, – подумав, предположил негр, – Ду-мает, я вспомню.

– Да, но она говорила о конституции.

– Нашей? – удивился негр.

– Нет, вашей, — огрызнулся белый.

Негр опять стал смотреть на него быком, но потом почему-то передумал, и снова на французском попёр на висящую Блон-до, – Я не буду тебя убивать… Я опушу тебе печень так, что ты потом на вопрос – на кого ты работаешь? – как милень-кая, будешь отвечать – на таблетки. Всю жизнь будешь так отвечать. И будет у тебя искусственная печень…

– Искусственная – бывает почка, – на французском по-правил белый.

– Да какая, *уй, разница! – на чистейшем русском заорал негр.

Блондо подняла окровавленное лицо:

– Я бы тебе сказала – на кого я работаю. Да наш Прези-дент, своим указом, номер сто один тире ноль три, запретил нам ругаться матом, афроматершинник. – и Блондо плюнула в белоснежного негра кровавой слюной.

– А это – расизм… – начал, было, белый, но заткнулся…

*

…пауза…

*

…негр наливается кровью…

*

– Я не сказала – негр. Я сказала афро, – кровавыми губами уточнила Блондо и уточнила не из страха, а из справедливости. И, чтобы ничего плохого про неё не подумали, добавила, – Афрокозёл…

*

…опять пауза…

*

– Я – швед, – на русском, угрожающе прошипел негр и, казалось, сейчас он убьёт её…

*

…и вдруг откуда-то раздался крик:

– Не верю!

*

Портрет Станиславского…

*

…и в кадр вбежал человек

и, бегая перед подвешенной Блондо и её мучителями,

устроил изысканную творческую истерику:

– Стоп, стоп, стоп, всем стоп! Ну не верю, не верю, не верю!… (негру) Ну кто так бьёт? (висящей Блондо) Ну кто так висит? Ну кто так плюётся? Ты должна ему в душу плюнуть. В его чёрную иностранную душу. Плюнуть от всей души, от всей широкой русской души. Как верблюдиха.

– Блин, у меня слюна, как назло, кончилась, – перестав му-жественно умирать, оправдывается Блондо.

– Не верю, не верю, не верю!

В кадре – оператор за камерой на кране, копошится вся группа и только негр недоверчиво смотрел-смотрел на вбежав-шего в кадр человека, да и спросил:

– А ты кто?

– Я? – удивился вбежавший в кадр человек, – Я кинорежис-сёр. Член мелитопольской международной киноакадемии.

*

Грохот тяжелого пулемёта

В небе летит хищный чёрный вертолёт и садит из крупно-калиберного пулемёта и гильзы, как семечки, летят вниз…

*

…на земле – Блондо в нижнем белье и с заклеенным носом удирает от вертолёта на своём кабриолете…

*

…причём удирает вокруг Василия Блаженного…

*

…и на беспечных туристов на Красной площади сыпятся сверху раскалённые гильзы…

*

…Блондо надоело удирать.

Не прекращая закладывать виражи вокруг храма, и визжа резиной, она порылась в сумочке на сиденье, достала золотой в брильянтах телефон, подняла руку верх и назад, обернулась на вертолёт, прищурилась и нажала кнопку….

*

…как молния, небо из золотого телефона к вертолёту про-чертил след тонкий красный луч…

*

…взрыв вертолёта…

*

…Блондо усмехнулась, поцеловала телефон и бросила его на сиденье…

*

…дымящийся вертолёт на Красной площади.

(Коппола «Апокалипсис»)

зеваки растаскивают вертолёт на части.

Один тащит колесо, («Оружейный барон»)

Второй убегает с лопастью (пропеллер в «Блоу ап»)

Старушка тащит пулемёт. («Чапаев»)

Хоккеист Овечкин в полной форме и на коньках тащит си-денье.

А фанаты «Зенита» ничего не тащат. Стоят в своих шарфиках, смотрят и кричат:

– Зе-нит чемпи-он!

Кричат, пока от вертолёта ничего не остаётся…

*

В Мавзолее Вождь лежал на боку, держал мобильник у уха и с озорным видом ждал, пока ответят.

– Аллё. Наденька? … Опять на Красную вертолёт сел… ну, как сел? Так и сел… опять ПВО прозевало… А может, упал – мне отсюда не видно, я ночью посмотрю… А ты знаешь, от какого слова – мобильник произошло?… От слова мобилизация. Все на борьбу с контрреволюцией и саботажем, – и захихикал.

*

Хроника революционных лет.

Идут красноармейцы в будёновках.

В немой хронике вдруг раздаётся звонок,

красноармеец останавливается,

роется по карманам длиннополой шинели,

достаёт, мобильник и говорит:

– Да, мама.

*

…титр: