Читать книгу Давидия - Владислав Муратов - Страница 4

Давным-давно, с момента, когда мы впервые ступили на порог отстроенной полноценной хижины, у нас сложилась традиция раз в неделю посещать далтонскую протестантскую церковь. С тех пор без поездки в храм не обходилось ни одно воскресенье.

Не хочу говорить, что мы были верующими. Наверное, даже наоборот. Поэтому то, что мы называли традицией, скорее всего, было просто привычкой.

Так, Лиза, будучи домохозяйкой, использовала нашу семейную поездку, как возможность выйти в город. Фабиан знал, что я позволю ему прокатиться на пикапе, поэтому его желание посещать церковь тоже не без корысти. А Виктория вообще, видимо, ездила только из-за шанса встретиться с Патриком.

Что же касается меня и Давиды… мне трудно что-то сказать. Наверное, если мои поездки в церковь можно было объяснить желанием поразвлечь семью, то младшая дочь, вопреки всем, была единственным Мейером, кто хотела приехать, присесть, замолчать, сложить руки в замок и поговорить с Богом.

– За что ты молишься? – заинтересовано шепнул я, сидя рядом с дочерью, которая лбом опустилась на кулачки, держа их на спинке передней полосы скамеек.

В ответ девочка ничего не сказала. Она продолжила неподвижно сидеть, что-то нашептывая себе под нос.

– Да-да, понял. Я не должен был тебя отвлекать.

Давида продержалась в таком положении еще секунд десять, а затем подняла голову и ответила:

– Я прошу Бога, чтобы тот уберег нашу семью. А еще я прошу, чтобы он вылечил мое дерево.

– Благородно. Бог любит благородных. Он им помогает.

На самом деле я ничего не смыслил во всех этих духовных делах. А говорил так лишь для того, чтобы дочка во что-то верила. Вообще, детям нужно во что-то верить. Случись несчастье, им будет проще объяснить это божьей волей, нежели вселенской случайностью или, того хуже, глупостью людей.

– Я отвезу вас к Седельниковым, – начал я, как только мы погрузились в пикап.

– Можно я поведу? – решил воспользоваться Фабиан.

– Хочу сахарную вату, – продолжила Давида, последовав за братом.

Затем тишина. Мне почуялось неладное.

– Не хватает чьего-то каприза, – заметил я после чего окинул взглядом заднее сиденье. – Где Виктория? – затребовал ответ от Лизы. Конечно, я подозревал, что в ее ответе прозвучит имя «Патрик», поэтому заранее скривился.

– Ты всё прекрасно знаешь, Брендан. Патрик доставит ее к нам домой, как только начнет темнеть. Первая звездочка на небе, и они явятся тут как тут.

Лиза всегда относилась ко всему как-то равнодушно. Казалось, что она живет в каком-то собственном безмятежном мире. Может быть, где-то внутри себя она переживала, но снаружи, как самый настоящий актер, играла спокойную милую улыбающуюся жену.

– Нет, не произноси его имя, иначе я сейчас блевану.

Но Лиза, в свойственной ей манере, нашла в этом что-то смешное и решила повеселить детей.

– Патрик. Патрик. Патрик, – назойливо, но в шутку повторяла она. – Привыкай.

– Если такое будет продолжаться дальше, ты увидишь приготовленный тобою утренний омлет, – напоследок отшутился я.

В общем-то, мне пришлось смириться с мыслью, что Виктория останется с этим проходимцем. Но на вечер, когда тот привезет ее домой, я планировал провести для него профилактическую беседу.

Полицейский участок Далтона не был каким-то отдельным крутым зданием, как это бывало в городах побольше. У нас это был просто отдел или даже комната, которая находилась в здании администрации. Именно поэтому в городке было всего два полицейских: я и Маккензи Занавески, в народе именуемый просто Маком.

Однако никто не жаловался: двое наместных вполне нормально справлялись с теми мелкими преступлениями, что происходили в Далтоне. Если эти деяния вообще можно было назвать преступлениями.

Так, в период со строительства здания администрации, придания Далтону официального статуса поселения, и вплоть до описываемых мною событий, не произошло ни одного убийства и даже просто попытки покушения на чью-либо жизнь. На моей памяти только мелкое воровство, которое, кстати, порою не так просто разрулить, а также постоянные попытки тех или иных «предпринимателей» заняться самогоноварением. Или, как это у нас частенько называли – погонять Сэма.

Я припарковал пикап с синими номерами на специально отведенной стоянке у здания мэрии (место под две машины) и пошел в отдел, где меня должен был ждать Мак. В тот день он получил донос, который написала одна сварливая старушка, проживающая недалеко от церкви. Она донесла, что ее сосед незаконный самогонщик.

Моя ладонь только потянулась к дверной ручке, ведущей в отдел, как металлическая конструкция отворилась, и за ней показался Мак Занавески.

– Видел, что показывают по телевизору? В Китае чертовщина творится! – сходу начал он и потащил меня обратно на парковку.

– Что мне до твоего Китая? У меня дочку из семьи уводят, – в своем духе ответил я.

Мак был хорошим рассказчиком, его истории можно было слушать и слушать. Но в тот раз я опустил его попытку рассказать мне о «чертовщине», как он выразился. Тогда эта информация показалась мне ненужной. Впрочем, узнай я о ней раньше, вряд ли я получил бы заметное преимущество перед всеми теми событиями, что произойдут позднее.

– Вспомни старика Шиллинга. Он отпустил свою дочь в свободное плавание уже в шестнадцать ее полных лет.

Стив Шиллинг, выходец из Шотландии, которого у нас с уважением называли дедом Стёпой, был предшественником Мака Занавески на его должности. Стив покинул свой пост около пяти лет назад, после чего увлекся охотой. Его пенсии едва хватало на оплату коммунальных услуг, поэтому ему приходилось брать в руки ружье и идти за дичью. Но он не унывал и, казалось, был счастлив. Мы частенько встречались в лесу, чтобы выгонять животных из заповедной зоны, а затем охотиться на них.

– Да-а. Сейчас одиноко живет в своей хижине на краю Далтона. Дочь его даже не навещает.

– Ты сказал с таким сожалением, будто сам живешь где-то в центре города, – рассмеялся Мак, усаживая свою задницу на переднее пассажирское сиденье.

Мак Занавески был немногим моложе меня. На шесть лет, если мне не изменяет память. Он перебрался в Далтон из Кракова, где также работал полицейским. Когда дед Стёпа заявил о своем скором уходе, то администрация начала искать замену старику. А так как среди горожан достойного кандидата найдено не было, то родственники Мака, приехавшие сюда еще в момент основания города, связались с ним и уговорили приехать. Так я обрел себе нового друга, с которым у меня сразу сложились хорошие отношения.

Мак был из тех людей, кто любил лезть на рожон. Ему нравилось рисковать. Хотя и существовал человек, ради которого ему нужно было быть осторожнее – его сын Мирослав.

Мирослав долгое время отказывался переезжать. Несмотря на то, что у него не было матери, причину чего мне Мак так и не открыл, единственный сын перебрался в Далтон только незадолго до катастрофы.

– Когда ты сможешь выбраться со мной в заповедную зону? Мы давно уже не охотились, – вдруг подумалось мне, когда колеса старого пикапа покатили колымагу к старушке-доносительнице.

– Это ты в продолжение о Шиллинге вспомнил? – как-то затейливо улыбнулся он. Но дальше будет понятно почему. – Сейчас если идти на охоту, то только втроем: ты слышал какие там кабаны бегают? А дед Стёпа без «ствола» на охоту не пойдет.

Старик Шиллинг любил выпить. Не то потому что он ирландец, не то потому что обрел русскую душу. Этого никто так и не понял. Хотя, по всей вероятности, в нем объединилась и та и другая концепция: дед Стёпа мог пить в три горла и не пьянеть. От этого его глаз становился только четче, охота, что естественно, веселее, а фортуна на каждую опрокинутую рюмку только ближе.

– Приедем к новоиспеченному «предпринимателю», снимешь пробу его Сэма и возьмешь себе как трофей, в случае чего. Будет с чем к Шиллингу завалиться, – сказал я.

Скоро мы были уже на месте. Сначала поговорили с бабулькой, сбагренной ее родными в наш городок, а потом отправились к ее соседу.

Тот жил в небольшом деревянном домике, который, очевидно, возвел сам, без всяких компаний, в отличие от меня. Наверное, поэтому его домик уже покосился. А может быть и не поэтому.

Многие жители Далтона пользовались услугами компании-застройщика «МиллерДомСтрой». Все их дома возводились по одной технологии и поэтому были более-менее похожими. По этой причине самовозведенный дом рыбака Юрия Буденко выделялся среди остальных, и найти его было очень просто.

В этом деле я решил не участвовать и остался в машине. Мак пошел сам. Впрочем, ждать его долго не пришлось. Уже спустя десять минут он вышел из избы с довольным лицом и парой добротных стеклянных бутылок.

Взятка? – спросите вы. Мы это так не называли. Просто были люди, которых просто жалко. Чем им еще было заниматься? Самогоноварение для них могло быть просто как хобби. Другими словами, преступлением я это не считал. Для меня это то же самое, что рыбалка или та же охота.

Далее, под упрямыми наставлениями напарника, мы поехали к старику Шиллингу. Тот сидел на крыльце в кресле-качалке и потягивал сигарету. Его рыжая борода, чуть больше моей в размере, была видна с расстояния в двести метров.

– Какие люди! – вскрикнул он, стоило нам заехать на его газон, который никогда не ограждал ни один забор. При этом старик как всегда оставался спокойным, как удав, и непоколебимым, точно скала. Его голос странно сочетал в себе одновременно радость и безразличие.

– Живой еще, Стёпа? – крикнул Мак, выходя из машины.

– Я еще тебя переживу, засранец! – ответил Шиллинг, громко засмеявшись, после чего последней затяжкой докурил сигарету и смял ее в пепельницу.

Уговаривать его по вопросу охоты долго не пришлось. Стоило сказать пару предложений об огромных кабанах и немного позвенеть бутылкой Сэма, дед Стёпа тут же дал понять, что готов идти хоть сейчас.

В общем, договорились на полночь.

Тем вечером Патрик немного запоздал, и я решил использовать это как плацдарм для профилактики.

Когда он попрощался с Викторией и собрался уже было уезжать, я вышел и задержал его.

– Спешишь уехать? Приехать сюда ты так не торопился, – надавил я, опершись о внедорожник паренька.

– Немного не рассчитал, мистер Мейер. И вообще, не я выбирал место жительства, куда ведет одна убитая дорога.

После обмена предложениями мы замерли, смотря друг на друга. Наверное, каждый из нас искал в себе, что сказать.

– Я прекрасно понимаю, что я вам сразу не понравился, мистер Мейер, – нашел в себе Патрик. – Но неужто у меня нет никаких шансов?

– Может быть, ты парень хороший. Но на словах я это никогда не узнаю. Мне нужно увидеть тебя в деле.

– И что же я должен сделать? Построить вам сарай? – посмеялся он.

Я же старался оставаться камнем.

– Сегодня ты пойдешь со мной на охоту. Мы будем охотиться на кабана. Но от сарая я бы тоже не отказался. – После этой фразы мне почему-то стало смешно. Я некоторое время, две-три секунды, сдерживал в себе вырывающийся порыв, но потом обессилил и рассмеялся.

Наверное, Патрик давно понял, что я грозный лишь с виду. Думаю, это показали лица моих родных еще в тот день, когда Виктория впервые привела его к нам.

– Почему бы и нет? – согласился он. – И Вика будет не против. К тому же мой отгул заканчивается только во вторник.

Конечно, разговор должен был окончиться далеко не так, как это вышло у нас. Но я растерялся, и моя профилактическая беседа превратилась в, так сказать, благословение охотой.

Полночь. На полотне ясного ночного неба ярко светила луна и звезды. Где-то вдалеке завывали волки. Всё это создавало привычную атмосферу для заядлого охотника наших мест. А старик Шиллинг, того круче, стоило ему пригубить, становился ловчее самого кабана. «Хочешь знать, где кабан – думай, как кабан» – так говорил он, искореживая избитую фразу.

А тем временем мы собрались на заднем дворе, чтобы закончить приготовления.

– Зять? – вполголоса спросил у меня Мак, глядя на Патрика.

– Да. Смотрю, что с него взять, – ответил я.

– Толковый?

– Черт его знает. Военный. Пять лет по контракту.

– Зачем берешь тогда, раз не знаешь?

– В надежде, что кабан сломает ему ноги, – засмеялся я, тем самым привлекши на нас внимание.

– Что обсуждаете? – завелся Стёпа.

– Да так. Собираемся накатить.

– О-о, это надо, – тут же потер руки тот.

Затем, отведав Сэма, мы прошли к склону, что находился за моим скромным огородом, и, миновав Давидию, спустились в заповедный лес.

Благо, погода была безветренная. Это с самого начала обещало результативную охоту. «Убьем пару кабанов и еще несколько незатейливых зверушек» – думали мы. Однако никто и предположить не мог, свидетелями какой чертовщины нам придется стать.

Уже после трех бутылок отпало всё желание охоты. Мы забрели в такую глубокую глушь, где не было ни одного следа человеческой цивилизации – девственная тайга.

Старик Шиллинг присел у дерева, чтобы перекурить. Мы, сколько мне помниться, последовали за ним, начали четвертую бутылку, после чего, немногим погодя, почуяли какой-то резкий и мерзкий запах. Гадать долго не пришлось: это был запах животной мертвечины. Он появился так резко, что деду Стёпе даже не пришлось закусывать.

– Что за ерунда, мать его за ногу? – скривился он. – Так вонять может только сотня дохлых ежиков. Каждому из них не меньше трех дней!

Патрик, проявив инициативу, поднялся и попытался определить сторону, откуда шел запах. Он оперся о дерево, чтобы не свалиться, выпрямил ноги, чтобы казаться выше – думал, что это даст ему какое-то преимущество в выслеживании источника благовоний – и в отчаянии присел обратно.

– Надо идти домой, – застонал бойфренд.

– Мы никуда не пойдем, пока не узнаем, откуда этот запах, – ответил я, и при помощи всё того же дерева попытался подняться. У меня почему-то это получилось намного лучше.

Помнится, я сразу же определил, куда нам нужно идти, и, скомандовав, повел за собой остальных.

Мой нюх привел нас в истоптанное копытами место, где, пройдя еще несколько метров, мы обнаружили десятки трупов диких кабанов. В силу того, что мы были пьяны, нам не удавалось установить точную причину их гибели. Но, как мы тогда полагали, эти животные перебили друг друга.

Пусть мы были сильно пьяны, и всё мельтешило перед глазами, но все эти свиньи лежали так, будто бы они собрались в стадо из полсотни особей, забегали в хаотичном порядке и в миг отключились. На их коже, когда мы их осмотрели, не было следов выстрелов – только раны от клыков, которые, очевидно, были нанесены другими кабанами.

– Они забили друг друга до смерти, – заключил Шиллинг, склонившись над одной из тушек и прощупав ее.

– Уж очень мне всё это не нравится, – присел Мак, который, хоть и пьян, усердно напрягал извилины, чтобы вспомнить: – Вся эта картина мне что-то напоминает. Я где-то уже видел подобное. Не могу вспомнить. Но знаю точно, что находиться здесь не рекомендуется.

– Я сразу сказал, надо идти обратно, – вновь застонал Патрик, держа себя за лицо. Ему было плохо, его тошнило. Но виноват в этом был не только запах, ведь Патрик был просто-напросто пьян.

Мне же ничего не оставалось, кроме как просто слушать, переводя взгляд то в одну, то в другую, то в третью сторону.

А ведь запах был и впрямь очень мерзкий: пробирал до мяса и костей. Это была не просто вонь мертвечины. Это было что-то другое. Присутствовала какая-то кисловатая примесь.

Конечно, сейчас я знаю, что всё это было. И понимаю, какой опасности мы подвергали себя и наши семьи. И, наверное, если бы мы простояли там еще немного, то мои пальцы сейчас не строчили бы по клавишам пишущей машинки – они бы уже давно гнили где-нибудь в почве таёжной глуши.

Еще одним везением было то, что мы не дошли домой. Нет, мы не заблудились. И даже не устали. Просто мне было стыдно показываться в таком состоянии перед Лизой. Она могла переживать, это я понимал. И ведь никто из нас не знал, какую опасность я представлял на самом деле. Появись я дома, ссора была бы лучшим вариантом из всех возможных – ведь над последствиями худшего сейчас страшно даже задуматься.

Задул ветер. Для нас это сработало как знак, и мы вновь поднялись. На этот раз, нагнетаемые стонами Патрика, мы пошли обратно. Вспомнить дорогу было нелегко, но, благо, рядом находился старик Шиллинг – первоклассный ориентировщик и, вообще, асс по выживанию. Только благодаря ему мы не замерзли той ночью – он распалил костер. Я бы нисколько не удивился, если бы Стёпа в добавок ко всему умудрился накормить нас.

Впрочем, теперь это всё неважно. Мы должны были просто отоспаться и благополучно вернуться домой.