Читать книгу Симфония дня и ночи - Владислав Муратов - Страница 8

Тем злостным утром я проснулся в холодной луже. Протерев глаза, чтобы лучше видеть, я только усугубил ситуацию: размазал по лицу жуткую грязь. Рядом со мной, вернее даже, я рядом с ним, стоял мусорный контейнер, из которого исходил резко неприятный запах. Оказалось, я лежал в переулке. Рядом бегали крысы. Одна из них, видать самая наглая, даже умудрилась оседлать меня. Я ее вовремя скинул, иначе могла нагадить… хотя куда хуже!? Я и без того весь промокший, в потрепанной одежде.

Попытавшись подняться, откуда-то из одежды вывалилась опустошенная бутылка, которая упала, но не разбилась. Мне захотелось поднять ее, но тут мое внимание привлекло шуршание в мусорном контейнере. Я даже немного испугался, потому что то, что шевелилось там, было явно не крысой. Звуки такие тяжелые. Как ни странно, но первой мыслью было: «Медведь».

Но тут раздалось знакомое мычание. Стон, который слышится не впервой. Думаю, можно догадаться, кто это. Из урны вываливается Роб. Такой же разодранный, грязный, как и я. В руке у него еще одна бутыль на пол литра, только недопитая (на дне еще грамм пятьдесят плавает). Это же получается, что он держал в руках эту бутылку всю ночь.

Упав в лужу, в которой приходилось лежать мне, Роб еще некоторое время бубнил что-то себе поднос. Я же в это время нащупал синяк у себя под глазом. Он не болел, пока я его не коснулся. Стоило подумать о нем, и о том, каким образом он был получен, глаз тут же начинал побаливать. Вот что значит «самовнушение»!

Я подкосился, упал и вместе с тройкой крыс на четвереньках подкрался к другу. Ударил его пару раз по щеке. Тот открыл глаза и предупредил, что он в сознании. Попросил, чтобы я дал ему время собраться с мыслями. Я был не против. Мне и самому была необходима минутка, чтобы собрать голову воедино. Я приложил к больному глазу прохладную стеклянную бутылку и присел, подперев тем самым контейнер.

И вот поступил прилив жизни: друг начал шутливо обвинять:

– Это ты во всем виноват. Если ты скажешь, что ничего не помнишь, то я выколю себе глаз, – простуженным голосом произнес он.

– Выкалывай глаз, – ответил я.

В этом моменте я и вправду задумался: «А если я во всем виноват?». Я-то знаю, когда голос друга пропитан искренностью, а когда покрыт лживой корочкой. И тогда я набрался терпения и спросил:

– А что произошло? В чем же я виноват?

– Знакомиться с девушками ты не умеешь… – Оборвал фразу он.

– Ну, договаривай-договаривай, – вновь попросил я.

– Запомни несколько правил. Первое – не подкатывай к тем девушкам, рядом с которыми стоят верзилы из тренажерного зала, – сделав паузу и отдышавшись, продолжил диктовать, – второе – не умеешь говорить девушкам комплименты – не делай этого. Скажи, что запомнишь эти два правила до конца своей чертовой жизни, – приложил бутылку к своему лбу.

– Та запомнил я! Что же произошло? – Разыгрался аппетит узнать правду.

– Ты вел горячий спор с одной девушкой. Ну, у нее еще глаза такие – красивые, – в воздухе образно рисует ее портрет. – Ее-та ты должен был запомнить. Так вот. Она тебе и говорит, что ты не можешь знакомиться с девушками. Будто ты не способен кинуть в их адрес даже самого дешевого комплимента. Ну, тут ты разворачиваешься лицом к соседнему столику, возле которого стоит два кабана и две красивые дамы, подходишь и сходу бросаешь ярко-выраженный комплимент: «Ты сочна, как рождественская индейка». После этого мы попытались убежать, но… как видишь, безуспешно.

– Мда-а-а… – протянул я.

Раздается телефонный гудок. Я резко подрываюсь и начинаю щупать руками по карманам. Никак не могу понять, в каком из них мой телефон. Добравшись до него, я ответил:

– Алло!

– Ты живой? – Спросил голос дядюшки Бена.

– Да… живее некуда. Лежу возле мусора, весь в грязи.

– Что!? – Старика как подменили. – Ты не на работе?! Второй раз! Тебя точно уволят. Ты потом пожалеешь. Ох как пожалеешь. Другой такой работы не найдешь.

– Черт! – Подумал я. – Как же я мог забыть?

Я сию же секунду поведал страшную новость своему другу. Роб сообразил довольно-таки быстро, и мы отправились к Мэнсону. Да: отправились все в грязи. И запах от нас был такой противный, что босс точно должен был это почуять.

Казалось, что увольнения не избежать. Но! За что же я уважаю своего босса? Он вновь был занят: нанимал новых дизайнеров. Таким образом, я и Роб весь рабочий день провоняли в небольшом кабинете. Но самое страшное было впереди.

Только я вернулся домой, как меня уже встречал с распростертыми объятиями мой кузен Бернард. Старика Бена дома не было – почему я не удивлен?

– О, Билл! – Прокричал с самого порога мой родственник-зануда. – Ну, как ты поживаешь? Давай, рассказывай мне все о себе. А вообще, нет! Лучше я расскажу тебе о себе. Живу хорошо – вот приехал в Канзас-Сити, чтобы ты устроил меня на работу.

Я слушал его и делал вид, будто все его слова пролетают мимо моих ушей. Однако, как бы мне того не хотелось, я слушал всю эту ересь. Я только и успевал, что поддакивать да кивать головой.

– Мои родные передавали вам приветы. Приглашают к себе, чтобы вы приехали, как только похолодает в Миссури, – продолжал он. – А у нас в Мексике недавно метеорит упал. Столько шуму поднялось из-за этого! А когда объявили стоимость метеоритных осколков, то вся страна отправилась на их поиски. И я не стал исключением. Мы с парнями нарвались на койотов…

И так продолжалось еще очень долго. В течение всего того времени как мы сели за стол, чтобы немного поесть, и до того времени как я попытался посмотреть телевизор, я узнал всю биографию моего кузена. Закончив клацать телеканалы, мне уже было известно все о его родственниках; в уборной мне довелось выучить какую-то мексиканскую песенку; стоило помыть машину, и я уже знал истории получения каждого шрама на его теле.

И вот солнце стало скрываться за горизонтом. Старика все еще не было дома. Позже я узнал, что он заночевал у своих знакомых: миссис Пафф и миссис Хендерсон. Я же, в свою очередь, заперся в спальной комнате, чтобы найти уединение. Но не тут-то было: Бернард сидел под дверью и докучал:

– Хей, Билл! Почему ты такой серьезный? Ты меня пугаешь.

Это кто кого пугает – говорил сам с собой я, стараясь не подавать кузену признаков своего присутствия. Но он все докучал и докучал. Его болтливому языку не было остановки. Если быть честным, то меня посещали мысли убить его… ну, его действительно невозможно было терпеть. Так-что повезло ему, что у меня под рукой не оказалось заряженного кольта.

Лежа на кровати, я долго думал. Конечно, трудно было сосредоточиться, когда под дверью воет этот придурок, но, тем не менее, я думал. И поклялся себе, что ни в коем случае не допущу, чтобы он устроился на работу. Нет! Пусть работает, но только не здесь. Не в Канзас-Сити. Да что тут говорить, пусть работает где угодно, но лишь бы он находился на расстоянии в пятьсот миль от меня.

Когда терпеть стало совсем невмоготу, то я решил свалить из дому. Ну, как свалить? Сначала, предпочтительнее было отправиться к Робу, но я решил не беспокоить его, и поэтому просто заночевал в машине. Для этого я тайком подобрался к окну, так чтобы Бернард не слышал моих неуклюжих движений, отворил его, спустился по сливной трубе, тихо подкрался к гаражу, проник в него и спокойно прилег в уютном пассажирском кресле моего автомобиля.