Читать книгу Бездна - Владислав Валерьевич Долганов - Страница 8

Я был бы рад оказаться на плахе,

Ведь голову сорвало,

Как Робеспьеру,

И на вопрос: «Чего ради?»

Отвечать:

«Просто, Я тебе верю.»

И пустое молчание за завтраком,

Убило во мне подъездного романтика,

И всё, что я написал на стенах,

Было смыто белой краской, белым мелом.

Твоё красноречивое молчание сводит с ума,

Это инъекция мне в мозг,

Кою выпиваю с горла.

Я не вижу тебя,

Ты не мною болеешь,

Твоя душа пуста,

А в сердце черный квадрат-Малевич

Как я стал лирическим героем

Всех этих твоих историй,

Моя жизнь —

Но я не главный персонаж,

Жил не среди людей,

Так что не нужен патронаж,

Запусти мне в душу

Экспектум патронус,

Я не умру,

Ведь она пуста,

Только дотронься,

Все люди вокруг одинаковы – npc.

Их понять легко,

Как сосчитать от «эй» до «си»,

Сказать один, два, три.

– Я не ловлю твой взгляд.

– Ты и не смотри.

– Зачем мне писать?

– Если мертв внутри.

Я дождался зари,

На мне нет лица, но помни, Анастазис,

Рожицы корчат бетонные алтари,

Песок из времени, но ждет оазис.

Процесс вступает в новый фазис,

Тут Йозефу проткнули сердце,

Спасись и прыгни в гласис,

Быть может откроется дверца

В темном подвале

Искатели света в катакомбах,

Весь мир под нашими ногами,

Но боги вечные лишь в гекатомбах

Священна литургия,

Так заливайся антифонным пением,

Вихрем закружит мощная стихия,

Но нас не смыть течением.

Меж двух миров, Адиафора,

Метался жаворонком по гнезду,

Теперь в полёте видится свобода,

На новую мы вышли борозду!

С растением воскрес Адонис,

Наперекор кислотному дождю,

Царь колокол, зачем трезвонишь?

Тончайший стебель набирает высоту!

Люди ходят, уповают с погоды,

а все свои мысли я спущу

на водный, мне бы только их

не закупорить коркой,

чтобы в один миг

не раствориться с водкой,

Я иду один в унисон с дождём,

любовь ты

унесёшь-прожжешь,

мне оставишь лишь

в руках пепел,

я подарю тебе рисунок тела,

который срисуют дети

на асфальте старом,

это символ жизни,

который оплатил я

налом.

И мне не нужно

Всех этих бредней,

Уснул в себе —

Проснусь в передней,

Мысли ходят,

Как в норке мышки,

Твою любовь

Спущу на шишки.

Люди, родные, нас услышьте!

Удивительной мысли полёт

Ведь нас всё меньше, мы всё тише,

Последний из могикан пропоёт:

Закрутим грампластинку,

Изобилуя обертонами,

Над головами подбросим суглинку,

В отходняке утопая притонами.

Взор вниз, как солнышка закат тропический,

Кружатся мертвые мальтузианским блюзом,

Колебанием камертонов резонанс акустический,

Пояс – змеиный хвост, по-тихому сползает блуза.

В бокале яд иль цветовой орган?

Внутривенно сиреневое десятилетие,

Ведь в каждой голове дурман,

Что нам расскажет сложное соцветие?

Держать наш первородный грех устали

Титаны и Абиры, Телхины и Куреты,

Тяжко биться сердцу из стали,

Лирический тенор нам шлет фальцеты.

Мы неизменны, будто Авикара,

Землю с почвой одеялом сдёрнем,

Ароматом амбры и сандала

Наслаждаясь, после вырываем с корнем.

Приносят в жертву Агни Хотры

Наш интеллект, он бледная овечка,

По Фаренгейту скачут ноты,

Священной рукописи след ждут печки.

Спасение от истины, нужна таблетка сомы,

Ведь людям горе от ума,

Вождя боготворят толпящиеся сонмы,

Поэта мы повесим у холма!

От счастья социума лишь вздёрнись Дикарём,

Уж много лет одну и ту же песенку поём,

Лишь в удовольствиях жизнь пролетает скоротечная,

Наука – поезд, для него – конечная.

Проникнуться доверием человеческим,

Остаться под корягой, искалеченным,

После веселья и гуляний,

Исправим нравы, Авдияне!

Фантазии астральный свет

Раскроет потные ладони,

Агнойа, пустотой пригрет,

Нет разума, лежавший на перроне.

Перелистнув Бревнарий,

Откроем новую страницу,

Пылится рядом Бестиарий,

Не монстры – люди крошат черепицу!

И что в итоге? —

Склеп, могила,

Я вызову такси на свою панихиду,

Внутри так мерзко, бью в грудь не для

Гордыни,

А что б проверить сердце,

Моим словам здесь

Не будет конца,

Отряд наших чувств

Не заметил потерю

Бойца.

Многогранность откроется ребуса,

Размоем контраст эфемерного бытия,

Пусть надо мной повиснет буря скепсиса

И в бездну направлена колея.

Коли я жив ещё,

То подпоёт с фантазией бедняк,

На фоне лишь застольный грай пустых трущоб,

Но где-то вдалеке нам освещает путь маяк.

На нашем корабле царь – бомба,

К Левиафану путь пологий,

Горгульи не зевают, смотрят в оба,

Пока я по доске хожу, всё одинокий.

– Ведь перед выбором поставлен вновь:

– Помочь или нахмурить бровь?

– Утопленником пустить кровь

– Или спокойно доедать любовь?