Читать книгу Зона приема - Владислав Выставной - Страница 5

Это была идея Шевцова – затаиться на время в Институте, для чего взять дополнительные дежурства и сверхурочные. Здесь, под охраной службы безопасности, на какое-то время можно не беспокоиться за собственную жизнь. Правда, непонятно, что делать, когда отсюда все-таки придется выйти.

Контрразведчику, несмотря на все его связи и выходы, так и не удалось установить, кто же охотится за его приятелем. Это беспокоило не только Кота, но и самого Шевцова. Потому как означало, что в работе органов имеются дыры и просчеты. Здесь, в «предзоннике», такие просчеты могли привести к самым непредсказуемым последствиям.

Под гул лабораторного оборудования Кот перебирал пальцами эту бумажную полоску, машинально, как четки. Перфорированная «змея» напоминала ему ленту Мебиуса – такая же, без конца, без края, не имеющая явного смысла и рождающая сплошные вопросы. Он показывал ее институтским спецам, но никто не смог объяснить, что означают все эти нагромождения мелких отверстий, пробитых в бумаге. Наверное, просто не осталось специалистов, умевших обращаться с такой допотопной техникой. Что же видела в этих символах сама Марта? Да и как она сейчас там, в больнице? Врачи говорят, шансы есть, но она по-прежнему в коме.

Его передернуло. Так нагло наехать на блат-хату органов? Даже если хотели достать его – в чем интерес нападавших? Нащупав в кармане «монету», Кот нахмурился. За такой предмет в Зоне вполне могли и грохнуть. Потому как уникальный «объект» из Зоны с уникальными свойствами может иметь баснословную цену – особенно если «яйцеголовые» додумаются, как его применить в бизнесе, а еще лучше – в военных целях. Не от хорошей жизни он предлагал Парфюмеру бросовую, по таким масштабам, цену. Тут можно круто торговаться, да только времени у Гвоздя нет. А теперь вот и у него самого.

Нахмурившись, он поерзал на месте. Парфюмер… А может, это все-таки его люди? Решил, паразит, сэкономить на бедном сталкере. Оно, может, конечно, и не Парфюмеров метод, да только деньги с людьми страшные вещи делают…

Тихо завибрировал пейджер. Здесь, в Институте, допотопные приборы все еще в ходу. Пробежав глазами сообщение, Кот вскочил с кресла, бросив соседу-лаборанту:

– Отойду ненадолго. В сектор биохимии.

И сам себе усмехнулся: зачем надо было врать? Привычка то и дело заметать следы похожа на курение – срабатывает автоматически. Потому как направлялся он совершенно в другую сторону – в отдел технической поддержки. Даже здесь, за стенами филиала, его не оставляла тревога. Не только за себя. Звонили из клиники: Гвоздю стало хуже, и вопрос с деньгами встал, что называется, ребром. Ждать, пока Парфюмер найдет покупателя, не оставалось времени, и оставались только самые крайние меры. Те, на которые он не пошел бы ни при каких других обстоятельствах. Потому что это означало переступить через самого себя, засунуть подальше принципы и даже чувство собственного достоинства.

Но все прах, когда на кону жизнь друга.

В коридоре он едва не налетел на Акима. Приятель встретил его своей фирменной улыбкой, странной, как не от мира сего. Так оно, по сути, и было. Аким, считай, из другого времени здесь. Но это долгая история.

– Лавров тебя искал, – с некоторой торжественностью сообщил Аким. К шефу он испытывал уважение и трепет. Со всеми к тому основаниями. – Зовет в лабораторию биофизики. Там что-то термостат барахлит.

– Понятно… – косясь в сторону, пробормотал Кот. – Слушай, мне на минуту отойти надо – личное дело. Сам понимаешь – женщины, – он сделал грустный взгляд, покачал головой. – Прикроешь меня?

– Ну, если надо… Конечно.

– Вот и отлично! – Кот встряхнул друга за плечи, подмигнул и рванул дальше по коридору. Обернувшись, махнул рукой: – Спасибо!

Отличный парень Аким, даже врать ему как-то неловко. Ну да сейчас дело жизни и смерти другого отличного парня.

Быстро, стараясь никому не попасться на глаза, он сбежал по лестнице на два этажа вниз. Обычно здесь пользуются лифтом, но ему не нужны лишние вопросы: что ему понадобилось в отделе технической поддержки? Можно, конечно, нагородить что угодно, в конце концов отдел обслуживает все филиалы. Но чем меньше лжи, тем меньше шансов попасться на вранье.

Быстро прошел по коридору, постучал в дверь с табличкой «Техподдержка». Щелкнул электронный замок: его впускали внутрь. Обширное помещение казалось тесным из-за самого разномастного оборудования, штабелями расставленного вдоль стен и прямо посреди зала. Пройдя вдоль длинного лабораторного стола, на котором громоздилось множество знакомых и незнакомых приборов, он увидел того, кто был нужен.

Райзман склонился над огромным столом, заваленным распотрошенной техникой. Тощий, сгорбленный, неизменно лохматый, в мятом лабораторном халате, в мощных очках-увеличителях для мелких работ. Как всегда, он что-то чинил, исправлял, подкручивал и паял. Райзман слыл незаменимым специалистом, особенно у экспериментаторов, так как мог буквально на коленке починить, исправить или создать любой необходимый для исследований прибор. Он был не просто мастером – он был виртуозом в электронике, да сами экспериментаторы то и дело обращались к нему за советом. В некоторых вопросах он был компетентнее самих ученых. В частности, это касалось свойств так называемых «объектов», как в Институте именовали добываемый в Зоне хабар. За это специалиста ценили, даже дали уважительное прозвище Гугл – мол, знает он не меньше Интернета.

Но имелся тут и второй план, о котором знали немногие. Интерес Гугла к предметам из Зоны выходил за чисто научные рамки. В этом чудаковатом, погруженном в мелкие, узкоспециальные занятия человеке трудно было заподозрить того, кем он являлся на самом деле. Кот и сам не был до конца уверен в собственных подозрениях, явных доказательств у него не было. А даже если и были, то вряд ли Гугл был главным в цепочке черных схем, проводимых за кулисами научной жизни филиала.

Но все же имелись основания полагать, что он замешан в утечке добываемых в Зоне материалов. Ясное дело, информация шла не от институтских лопухов, а от людей знающих, вроде того же Парфюмера. Сам Кот считал все эти махинации мерзостью. Во-первых, он знал, каким трудом хабар добывается, во-вторых, за такое в Зоне могут и пристрелить, в-третьих… Впрочем, сейчас это уже не имело значения.

– Я пришел, – приблизившись к Райзману, сказал Кот.

Спец словно и не услышал. Он продолжал ковыряться в высокотехнологичных потрохах электронного спектрографа. Кот нетерпеливо откашлялся.

– У вас насморк, молодой человек? – не отрываясь от работы, немного гнусавя, поинтересовался Райзман.

– Нет, с чего это вы взяли? – пробормотал Кот.

Гугл медленно повернулся на скрипучем кресле.

Поглядел на посетителя поверх своих чудовищных увеличителей.

– Чем могу? – поинтересовался он. – Давайте к делу, молодой человек, у меня не больше десяти минут.

– Вы же сами мне вызов скинули, – Кот продемонстрировал институтский пейджер.

– Позвольте… – Гугл потянулся к экрану.

Там не было ни единого слова. Только лишь набор цифр, напоминающий телефонный номер. Это был код – его он получил от надежного человека.

– Ага… – проговорил Райзман. Снял увеличители и водрузил на нос не меньшего размера очки. – Так это, стало быть, вы.

– Я.

– И что у вас для меня есть? – Гугл сложил на груди руки, скептически глядя на лаборанта.

Для него он просто случайный жулик, решивший срубить «по мелочи». Ну-ну, а что ты на это скажешь? Кот молча достал из кармана «монету». Надменность на лице Райзмана сменилась недоумением.

– Что это? – нахмурился он.

– То самое, – криво улыбнулся Кот. – Вещь уникальная, насколько я знаю. По крайней мере, я сам такую обнаружил впервые. А я находил всякое…

– Так это не из наших фондов? – невинно поинтересовался Райзман, деловито натягивая латексные перчатки.

– Не имею привычки брать чужое, – немного ядовито сказал Кот, продолжая демонстрировать «объект». Тот сверкал металлом и притягивал взгляд Гугла, как яркая бижутерия – сороку. – Сам нашел, сам принес.

– То есть в Институте про эту штуку не знают? – уточнил Гугл.

– Нет. Повторяю: вещь совершенно «чистая».

– Хм… – с сомнением произнес Райзман. – А вы уверены, что это именно «объект» Зоны? В чем его уникальные свойства?

– А вы сами не видите?

Райзман деликатно щелкнул пинцетом. Кот позволил Гуглу взять «монету». Пинцетом пользуется, чистоплюй. Боится небось заразу подцепить. Все они такие – паразиты, сосущие «бабло» из Зоны и тех, кто оставляет там здоровье и жизни. Чудак-человек, думает, что так обезопасил себя. Как бы не так, Зоне плевать на резиновые перчатки и пинцеты. Если она решила тебя достать – она тебя достанет.

– Какое мощное альбедо… – разглядывая предмет, непонятно проговорил Гугл.

Поднес «монету» к глазам, заглянул в отверстие. Брови его полезли на лоб, воспарив над очками. Недоуменно поглядел поверх монеты на лаборанта. Кот кивнул: «Все правильно, тебе не показалось».

– Весьма… – с трудом сдерживая волнение, выдавил из себя Райзман. – Очень даже…

Он замолчал, снова припав взглядом к отверстию. Еще бы – вид чужого, странного мира способен кого угодно выбить из седла. А уж такой опытный барыга с ходу должен оценить вещь по достоинству. Самое время «подсекать рыбку».

Кот ловко выдернул «монету» из пинцета Гугла.

– Это продается, – веско сказал он. – Срочно и дорого.

– И сколько же вы хотите за этот экземпляр? – с неуловимым «одесским» акцентом поинтересовался Райзман.

Кот сказал. Спец приподнял брови:

– А ряха не треснет?

– Не треснет, – сталкер спрятал «монету» в карман. – Покупатели у меня уже есть, так что торг неуместен.

– Если у вас есть покупатели, что же вы мне голову морочите?

– Покупателям нужно время, – соврал Кот. – Но деньги мне нужны срочно. Максимум – в течение трех дней.

– Молодой человек, вы в своем уме? – Райзман откинулся на спинку кресла. – Чтобы заплатить такую цену, нужно досконально изучить свойство предмета.

– Это уникальный предмет.

– Даже если это так, никто не станет платить за «кота в мешке». Давайте ваш «объект», я покажу его возможным приобретателям.

Сталкер усмехнулся:

– За дурака меня держите? Деньги вперед.

– В таком случае нам не о чем с вами разговаривать, – Гугл снова сложил на груди руки и застыл, глядя на него поверх съехавших очков.

Сталкер пожал плечами:

– Как знаете. Тогда я пошел – меня в лаборатории небось уже обыскались…

Он не сделал и пары шагов, как Райзман окликнул его:

– Да погодите вы, молодой человек! Ну что вы, ей-богу, как маленький. Так же дела не делаются!

Едва заметно улыбнувшись, Кот неторопливо развернулся. Гугл сидел, нахохлившись, обиженно выпятив нижнюю губу. Сталкер выжидающе глядел на собеседника. На лице Райзмана отражалась какая-то внутренняя борьба. Наверное, именно так выглядит человек, которого безжалостно «душит жаба».

– Послушайте… Хм… – Райзман почмокал толстыми губами, скривился. – Я попробую договориться с заинтересованной стороной на ваших условиях. Но мне все равно потребуется некоторое время.

– Три дня! – отрезал Кот. – Иначе товар уйдет другим покупателям.

Это был откровенный блеф. Но Кот привык блефовать, блеф – его любимый конек. Он помогает в картах, когда пропадает привычная пруха. Пруха – она только по возвращении из Зоны работает, блеф же работает всегда.

Если только по другую сторону стола не сидит более изощренный лжец.

– Позвольте еще раз взглянуть… – вдруг встрепенулся Гугл.

Кот продемонстрировал «монету», не выпуская из рук. Райзман жадно оглядел «объект», снова припал к манящему «окошку» в иной мир. Да уж, такое зрелище кого угодно с ума сведет. А понимающего человека – тем более. Вот он достал какой-то прибор, вроде ручного металлодетектора, совершил им какие-то пассы вокруг «монеты», поглядел на встроенный в рукоятку экран. Нахмурился.

– Хорошо, – сказал наконец Райзман. – Я свяжусь с вами, когда придут деньги. Надеюсь, вы меня не подведете.

– Я тоже на это надеюсь, – вежливо отозвался Кот. – До свидания.

– Всего доброго.

Райзман проводил его цепким взглядом, преломленным толстыми стеклами. Неприятный взгляд. Да и сам этот тип неприятен – как и все эти «оборотни», растворившиеся среди настоящих ученых, бескорыстно и тщетно бьющихся за знания о монстре по имени Зона, а по сути – за выживание человечества, попавшего под удар из глубины Вселенной.

Уже покинув отдел технической поддержки, двигаясь по коридору к лестнице, он лицом к лицу столкнулся с тем, кого меньше всего желал бы здесь встретить.

Зубов. Некогда лучший ученик академика Лаврова, а по сути – предатель и мразь, чье место в лучшем случае на нарах, а желательно – в убийственных топях Зоны.

При виде старого врага сталкера качнуло, в голову ударила кровь и в ушах болезненно запульсировало, будто ему повстречался не старый знакомый, а какой-то энергетический вампир. «Что такое? – недоуменно проплыло в голове. – Что-то расклеился, как пугливая институтка…»

– Привет, Котляров, – как ни в чем не бывало поздоровался Зубов. Даже оскалился в своей гаденькой такой манере.

Его голос звучал приглушенно, как сквозь прозрачную стену. Стало тяжело дышать. «Да что со мной?! Не хватало только потерять сознание перед этой плесенью…» Кот с трудом удержался, чтобы не дать мерзавцу в морду. И хорошо, что удержался, – сейчас просто не хватило бы сил.

А из-за той же мутной стены снова прозвучал ненавистный голос:

– А тебя, между прочим, Разуваев искал. Опять нашкодил, Котяра?

Мелко рассмеявшись, Зубов проплыл дальше. И, черт возьми, скрылся за дверью отдела технической поддержки. «Только этого не хватало…» Кот знал, что Зубов участвует в черных схемах, но неужели Райзман поделится с ним информацией?!

Он добрел до лестницы, но подняться уже не хватило сил. Сполз по стене, чувствуя, как истекает потом. «Что со мной?» – повторяло сознание. Глядя на собственные руки, он не понимал, происходит ли это в действительности или что-то случилось со зрением.

Сквозь кожу проступали ветвящиеся черные линии, напоминая не то вздувшиеся сосуды, не то «черную колючку» из Зоны.

– Что за черт? – прошептал он, недоуменно разглядывая ладони.

Линии утолщались, начиная бугриться, и он чувствовал какое-то отвратительное движение под кожей.

А взгляд уже застилала мутная пелена. Вокруг все менялось – как это бывает в болезненном сне. Он озирался, пытаясь понять, где находится. Пока неожиданно не осознал с кристальной ясностью: он в Зоне. Места были знакомые, неподалеку от окраины Бердска, но главное не это.

Тупо озираясь, он стоял в центре круга, очерченного «черной колючкой». В руках его была лопата, и он рыл ею рыхлую землю. Поначалу решил, что пытается добраться до залежей хабара. Но с каждой отброшенной лопатой этой тяжелой сырой земли все яснее становилось понимание простой и странной истины.

Он роет себе могилу. И если он не вырвется сейчас из этого липкого бреда, если успеет выкопать в земле этот страшный прямоугольник – его уже ничто не спасет. Останется просто лечь – и все кончится.

Диким усилием воли он заставил себя очнуться от вязкого кошмара. Поглядел на руки – черные линии под кожей, продолжая болезненно пульсировать, быстро утончались, пока не исчезли вовсе.

Отпустило внезапно, разом, так же непредсказуемо, как и «нашло». Уже не задавая себе ненужных вопросов, Кот поднялся на ноги и стал медленно подниматься по лестнице.

Он уже знал, что с ним что-то не так.

До лаборатории он так и не добрался. У самой двери его уже поджидал начальник институтской службы безопасности, собственной персоной. Могучая фигура Разуваева высилась неприступной преградой, внушая уважение и трепет. В повседневном трепе многие посмеивались над главным службистом с его грубостью и некоторой ограниченностью, но все как один робели, встретив его в реальности. Была в этом человеке своеобразная харизма, эдакая монументальность. Да и было подозрение, что ограниченность его – напускная. Эдакая незамысловатая перманентная хитрость – не слишком изощренная, но вполне эффективная.

– Котляров, за мной! – не столько пригласил, сколько приказал службист.

Была у него такая раздражающая манера – общаться со всеми, как с собственными подчиненными. Ему было все равно – доцент, академик, специалист из Хармонтского филиала – все проходили через неприятное и немного сюрреалистическое общение с этой фигурой. И теперь вот снова настала его очередь.

Оказавшись в кабинете, Кот сел на неудобный стул, предназначенный для посетителей. Разуваев тяжело уселся напротив и принялся перебирать бумажки. Это у него обычная манера – неважно, есть в этих бумагах что-то необходимое в разговоре или нет – важен сам процесс перебирания.

– Про стрельбу в городе слышал? – не поднимая головы, спросил Разуваев.

– Какую стрельбу? – Кот привычно изобразил удивление.

– Ты дурака-то не включай. Кучу народа положили, весь район на уши поставили. Какой-то маньяк посреди жилого района настоящую бойню устроил: десятки трупов, море крови. Психологи вон до сих пор женщин из истерики вывести не могут: нападение, попытка изнасилования – и ты не в курсе?

Кот едва сдержался, чтобы не возразить: это вы, мол, преувеличиваете – насчет маньяка и моря крови-то! Но вовремя прикусил язык. Все это – неуклюжая разуваевская манера сбивать с толку собеседника. А изнасилованные истеричные женщины – это, случайно, не про ту голую дамочку из ванной?

– Ну что, Котляров, говорить начнем или дальше отпираться будем? – устало подытожил начальник службы безопасности.

– Петр Вячеславович, вы же меня знаете, – Кот старался придать голосу побольше проникновенности. – Ну почему, если где что случилось, – вы сразу меня дергаете?

– Вот и я себя спрашиваю: «Почему снова Котляров?» – Службист поднял на него тяжелый взгляд, прищурился на один глаз, будто прицеливаясь. – Ты, вообще, о своем будущем думаешь? О том, что с работы вылетишь, в тюрьму угодишь? Ты, кстати, в тюрьме-то еще не сиживал?

– Перед вами же мое личное дело лежит, – подсказал Кот. – Там черным по белому написано, что я чист перед законом, как ангел небесный.

Сам он не был уверен в том, что говорил. Потому как своего личного дела, конечно, не видел. Но мог предполагать, что раз до сих пор работает в режимном учреждении, значит, серьезных подозрений у службы безопасности не вызывает. Или что-то изменилось?

– Чист, говоришь? Допустим… – странным голосом произнес Разуваев и взял в руки какую-то бумажку с края стола.

На этот раз не для вида – он действительно просматривал написанное, шевеля при этом губами, словно проговаривая текст. Снова поглядел на лаборанта, постучал по столу авторучкой, сказал:

– Тогда как объяснить просьбу со стороны ФМС – обеспечить твою личную безопасность? Ты что у нас, академик? Создатель атомного проекта? Кеннеди какой-нибудь недобитый?

«Шевцов! – с досадой подумал Кот. – Блин, ну зачем ему этот цирк?»

Разуваев же продолжал вещать с явным недовольством в голосе:

– Вот объясни мне, Котляров, почему служба безопасности Международного, между прочим, Института должна уделять какое-то особое внимание какому-то лаборанту, а?

– Ничего вы не обязаны, – пробурчал Кот. Нервно заерзал на стуле, расстегнул верхнюю пуговицу на лабораторной спецовке: что-то стало тяжело дышать. – Это какое-то недоразумение, ей-богу.

– Это ты сам, Котляров, какое-то недоразумение, а мы – серьезная организация. И раз такая просьба поступила, мы, конечно, на нее отреагируем соответствующим образом. – Разуваев разглядывал его прозрачным, бесстрастным взглядом, как разглядывают какой-нибудь лабораторный препарат. – К тебе будет приставлен специальный сотрудник, и с этого момента ты будешь передвигаться только в его сопровождении. Доступно излагаю, Котляров? Ты слышишь меня? Котляров, что за…