Читать книгу ОПАСНАЯ СЛУЧАЙНОСТЬ. Книга первая. Синтезатор эмоций - Владислав Зотов - Страница 2

Зима в этом году приходить так и не собиралась, хотя до Нового года оставалось уже недели полторы. Снега не было нисколько. И солнечных дней было один-два, не больше. Полковник Юльцев Алексей Алексеевич, нажав затертую от многочисленных прикосновений еле заметную кнопку звонка дверного запора (хотя какой это звонок, который не звонит трелью, а коротко «дринькает»), толкнул дверь и вышел во двор. Было зябко. Полковник надел теплую куртку, а на голову черную вязаную шапочку из толстой шерсти. В Москве в это время года подобные головные уборы носят лишь некоторые мужики, которым еще нет пятидесяти, и поголовно вся не возмужавшая молодежь разных национальностей России. Близкий родственник этой шапки, скорее всего, модный головной убор под названием «Привэт с Кавказа». Алексей Алексеевич подошел к собственной машине, своей любимице – пятнадцатой модели с названием не менее приятного напитка – «Жигули». Машина была намертво со всех сторон блокирована чужими «тачками». Сейчас надо очень постараться, чтобы вытащить ее из плена. Алексей Алексеевич сел за руль, включил зажигание и неторопливо стал выезжать.

Сегодня полковник отправился на работу немного раньше и с ощущением некоторого дискомфорта. Дискомфорт этот появился после того, как вчера ему на стол положили бумаги с описанием так называемого специального происшествия. Вообще, все, что не вписывается в рамки реальности и носит название «необычное», в компетенции Алексея Алексеевича, по его части. Но вчерашняя «необычность» его всерьез беспокоила. Впрочем, дорога на работу не для служебных эмоций. Волевым усилием полковник отогнал не дававшие ему покоя тревожные мысли и сфокусировался на дороге. Голова Юльцева понемногу начинала работать, но пока в полусонном режиме. В животе никак не могла успокоиться и, как живая, с урчанием укладывалась утренняя колбаса. Признак предстоящей изжоги.

– Черт, опять колбасу забыл в холодильник положить. Светка до двенадцати не встанет. В поликлинику ей во вторую смену. Колбасе будет совсем плохо. Ногам холодно. Надо включать отопление.

Пробка стояла от поворота на Строгинский мост и до второго светофора у шестой больницы. Кто-то, конечно, пытался протиснуться по трамвайной колее, но когда в конце моста показывались выразительно покачивающиеся палки гаишников, убирался обратно в волочившийся поток машинной безнадеги. Машины перемещались рывками. Все время надо было опасаться «поцеловать» бампер соседа спереди и, естественно, не допустить «поцелуя» своего собственного бампера соседом сзади. В такт этим рывкам в голове полковника стали снова проскакивать обрывки вчерашнего разговора с генералом. Генерал настаивал на срочной обработке недавно поступившей и несколько непонятной или, скорее, совсем непонятной информации о гибели депутата одного из подмосковных городов. Депутат, судя по заключениям врачей, умер от стресса. Причина стресса, казалось бы, самая безобидная – смех. Во время дебатов на предвыборной кампании депутат вдруг рассмеялся и от этого умер. Странность происшествия местная полиция усмотрела не в самой смерти, а в полном отсутствии информации, объясняющей причину возникновения стресса. Это наводило на мысль о существовании некоего воздействия извне, о некотором «сигнальном посыле» на смерть. «Необычный выстрел» наводил на мысль о появлении нового вида оружия (да, если убивает, то это оружие). Оружия, основанного на каких-то иных принципах действия. Для себя генерал уже, похоже, сформулировал суть произошедшего. Если смерть человека в Энске наступила в результате насильственного воздействия на его психику, то, возможно, мы имеем дело с оружием, о котором, кроме разве названия – психофизическое или психотронное, ничего конкретно неизвестно. Все в области предположений. Тогда впереди у полковника новая работа, да еще на грани фантастического фола. Быстро это не закончится. Даже возможны экзекуции в кабинете начальства, потеря звездочек на погонах и крики «Мы вам… а вы нас…».

Как только в голове возникал образ генерала, полковник почему-то вспоминал свое внедрение в его контору. Как считал Алексей Алексеевич, в душе он никакой и не военный. Всегда был и продолжает быть сугубо штатским. Мысли в голове штатские, и про армию всерьез никогда не думал. А вот она о нем стала думать еще в институте – сначала в лице военной кафедры, а потом в виде старшего лейтенанта запаса и регулярно посещаемых сборов. Однажды его совсем было подцепили на военную работу. В субботу отобрали документы и в понедельник, как сейчас помнит, приказали явиться за назначением. Вмешался случай, а может быть, у него была несколько другая программа жизни. Короче, в армию не взяли, документы вернули, но всякий раз на очередных сборах напоминали, что он у них единственный, кто сорвался с крючка. Как потом показала жизнь, с крючка он и не слезал. Просто армейский «рыбак» решил немного подождать, чтобы понять, как его зацепить, но уже намертво. И зацепил. Крючком оказалась его научная работа.

Крючок он успешно заглотил, полностью посвятив себя впоследствии военной службе. Если не вдаваться в подробности (много всякой философии и мало практических результатов), тема его работы – возможности понимания аномального. Аномальное – это когда происходит что-то реальное, но никому пока неясно, что это такое. Оно выходит за рамки обычного, и никто не знает, как все это втиснуть в положенные рамки обратно, а объяснить произошедшее с помощью традиционной науки не получается. И если, как тебе кажется, все же вникаешь в сущность происходящего, опять никаких результатов или незначительные. Правда, обо всем на самом деле знают сказки, слухи, были и небылицы и работающая всезнающая система под названием «одна баба сказала».

С детства любил выискивать в окружающем всякие «непонятки»: из книг, статей, информации по радио и из газет, слухов, сказок, поверий. Их было интересно сначала узнавать, а уже с возрастом и опытом отгадывать. Интересно было читать про привидения, чертей, обо всяких загадочных явлениях, например про вдруг исчезнувшие экипажи кораблей, но с остатками еще дымящегося в тарелках борща. Вот его еще ели – и вдруг никого и навсегда… Или истории о пропавших кораблях, которые появлялись лет через пятьдесят совсем не там, где когда-то исчезли. Клиенты из другой эпохи… Потом полтергейст, барабашки, зеленые человечки, НЛО, корабли пришельцев и всякие другие, но жгуче интересные вещи, которые и ложились в основу рассуждений Юльцева на поприще науки. Наконец все, что было для него простым увлечением, превратилось в ежедневную, но очень интересную работу. И таким увлеченным был не он один. Всех собрал и объединил под своим начальством генерал, ясно обрисовав цель этого объединения увлеченных аномалиями – защита интересов любимой родины от врагов, которые ее окружают. По должности он, Юльцев Алексей Алексеевич, начальник отдела аномальной криминалистики. Вот так обстояли дела с конторой и генералом, который из полученной вчера информации сделал вывод, что кто-то всем угрожает совершенно неизвестным видом оружия. И совсем неясно, кто и как может от этого конкретно пострадать.

– Я ведь решил не отвлекаться от дороги, – пришел в себя полковник. – Об этом надо думать на работе. Сейчас дорога.

Расстояния между машинами ближе к концу моста стали увеличиваться. Автомобильная змея поползла быстрее. Значит, этой пробке конец. Можно перевести дух до следующего затора.

– Утром надо изучить документы, – подумал полковник. – Их немного, тоненькая папка…

Полковник перекладывал бумаги из лежавшей на столе стопки документов. Он понимал, что придумать реальное объяснение случившемуся на телестудии в Энске сейчас невозможно. Надо не придумывать, а искать информацию об аналогичных случаях за последние, скажем, два-три года. Хотя определение «аналогичный» плохо увязывалось с той информацией, которая уже имелась в деле. Аналог – это что-то известное. А с чем сравнивать нам? Все неизвестно. Хотя…

На столе Алексея Алексеевича лежала распечатка от одного из подразделений Управления. Этот отдел занимался анализом присылаемых в Управление писем и обращений отдельных граждан и организаций. В письмах были просьбы рассмотреть и дать оценку различным непонятным явлениям, событиям, подтвердить или опровергнуть те или иные подозрения – в общем, разобраться в том, что, с точки зрения заявителей, не входило в круг привычных понятий. Большинство заявлений из-за отсутствия даже намека на состав преступления не нуждались, как правило, в оперативной разработке. И хотя такие материалы, несмотря ни на что, должны были проходить тщательный анализ, из-за нехватки времени, лишних голов, рук, ног они просто сбрасывались в архив. Новая информация на столе Алексея Алексеевича была примерно четырехгодичной давности. Если сравнивать ее с информацией из Энска, то и там, и здесь на людей оказывалось одинаковое воздействие, метод был тот же. Однако, если в случае с депутатом из Энска кроме недоказанного давления на сознание человека больше ничего в деле не было, то из документов, которые пришли сейчас, было абсолютно ясно, что существование психотронного оружия из области предположений может легко в скором времени перейти в реальность. И эта «реальность» уже находится у нас – в России, и активно и безнаказанно действует.

Заявление в городскую прокуратуру.

г. Москва, 25 января 2006 г.

Я, Тенькова Любовь Андреевна, рождения, русская, паспорт номер 0407945687, проживающая по адресу: г. Москва, ул. Красина, д. 2, кв. 7, место работы – НИИ мозга, доктор медицинских наук, профессор, прошу расследовать факт убийства моего мужа Тенькова Федора Прокопьевича рождения, доктора технических наук, профессора, сотрудника НИИ мозга, произошедшее 19 января. в институте скорой помощи им. Склифосовского (г. Москва), куда он был доставлен в 18 часов 19 января 2006 г. с диагнозом инфаркт. Для лечения мужа был использован прибор «РУМ», разработанный им же в НИИ мозга и проходивший испытания в институте Склифосовского. Испытаниями руководил ученик мужа профессор Суворов К.Т. Из корыстных побуждений, а именно из-за открывшейся возможности присвоения материалов испытаний прибора «РУМ» и использования их в своей докторской диссертации, Суворов убил мужа, подвергнув его облучению аппаратом «РУМ».

Л.А. Тенькова

ОБЪЯСНЕНИЕ

руководителя НИИ мозга профессора Попова В.С.

г. Москва, 30 января 2006 г.

В настоящее время в институте скорой помощи проходят испытания экспериментального образца реанимационной установки «РУМ», созданной в НИИ мозга под руководством ныне погибшего профессора Тенькова Ф.П. Установка подключается к пациенту, находящемуся в состоянии клинической смерти. Эффективность воздействия установки на организм больного до конца не ясна. Ее привлекают к действию тогда, когда все традиционные средства реанимации не дают положительных результатов. Установка, подключенная к головному мозгу пациента, активирует деятельность клеток соответствующих участков мозга, отвечающих за включение программы «аварийного» жизнеобеспечения организма. Прекратившаяся к моменту клинической смерти работа разрушенных во время болезни жизненных блоков организма – сосудов, почек, печени, сердца и других, частично, но интенсивно восстанавливается. Этого достаточно, чтобы организм снова ввести в режим доклинической смерти. Дальше, как говорится, дело техники.

Известно, что в момент клинической смерти в мозгу умирающего как бы прокручивается информационный поток, содержащий запись всех жизненных коллизий его организма с момента зачатия и до смерти. Установка «РУМ» и была предназначена для записи такой информации на дисплее. Расшифровка информации позволяла устанавливать момент сбоя в жизнедеятельности организма. Процесс сбоя корректировался. Информация вновь посылалась в мозг умирающего, выводя его из состояния клинической смерти. В случае с профессором Теньковым подключение 19 января 2006 г. аппарата «РУМ» было безрезультатным. На поиск информационного отрезка памяти, который нужно было откорректировать, отводилось слишком мало времени. Мы не успели. Обвинять в чем-то профессора Суворова К.Т. бессмысленно.

При работе установки был зафиксирован частичный сброс информации и из других разделов умирающей памяти. Сам по себе факт сброса не является чем-то особенным. Установка и была построена для такого рода операций. Вместе с тем содержание новой информации показалось нам несколько странным и не для наших специалистов. Она была выполнена на немецком языке в виде протокольной записи каких-то событий в прошлом под грифом «совершенно секретно». Запись, по нашему мнению, должна была заинтересовать соответствующие компетентные органы. Туда она и была передана.

Директор НИИ мозга Попов В.С.

Частичная распечатка отчета аналитического отде-ла Управления о расшифрованной (перевод) информации с носителя «РУМ».

Совершенно секретно

3 марта ., Берлин, рейхсфюреру Генриху Гиммлеру

О завершении и результатах проекта TOR

Сроки выполнения: март. – апрель 1945 г.

1. Программа TOR полностью завершена 14 февраля 1945 г.

2. С февраля 1944 г. по февраль. система Lot-2 с облучателями Uj-4 прошла эксплуатационные испытания на живом биологическом материале в городах Альтштадт, Мюнхен, Дюссельдорф и Штраубинг.

3. Психофизическое состояние облучаемой массы полностью контролируется. Состояние биомассы может варьироваться в зависимости от интенсивности и времени облучения в рамках от легкой массовой эйфории (расслабления) до предельно агрессивной активности. Наблюдается скачкообразный рост психофизических и динамических характеристик облучаемой массы вплоть до полного энергетического истощения организмов с последующим шоком и утратой жизненных функций. При умеренном длительном непрерывном облучении возможно конструирование и контроль массовых устойчивых поведенческих функций и характеристик сознания – боевого духа, фанатизма, воли к победе и т. п. Прекращение облучения приводит к сбросу генерируемых показателей и возвращению параметров биомассы в исходный режим.

4. Площадь облучения одним единичным источником с высоты примерно 300 тысяч метров составляет около 120 тысяч квадратных километров.

5. Материалы проекта TOR – задание, аналитическое обоснование, методика получения результатов и результаты экспериментальной проверки зашифрованы по схеме Rep-3 и до планируемого вскрытия законсервированы введением в информационные биологические носители (программа ZOMMER-5). Гарантированная сохранность информации 92,8 %.

6. Программированное вскрытие носителей и передача информации для исполнения закодировано по системе проекта FENIX.

7. Срок вскрытия носителей определен… (далее – сбой записи).

Институт физики сознания

Директор Карл Маруа

Листочки Алексей Алексеевич аккуратно сложил в стопку. Прочитанное с трудом складывалось в голове в целостную картинку. Выходит, что к концу войны психотронное оружие уже реально работало. Немцы не только испытали его на людях, но и законсервировали на будущее. С окончания войны прошло более полувека. А если оружие давно расконсервировано и все это время действовало? Правда, никаких событий вроде массовых психозов с нехорошими последствиями за это время не произошло. Но, возможно, оружие действует не так явно. Ведь, например, уже много лет средства массовой информации муссируют слухи о том, что Россию кто-то в массовом порядке спаивает. Потому в стране вымирает молодое мужское население, нет демографического подъема, но настоящая причина такого положения дел тщательно замалчивается…

Время стало стремительно сжиматься, как только Алексей отложил прочитанное. Он сразу вспомнил утренний дискомфорт, который теперь превращался в какую-то достаточно серьезную озабоченность. А может быть, это страх? Не за себя, а за все вокруг. Не потому, что по определению нужно бояться все и всех. Наверное, нужно, но избирательно. Просто бытует мнение, что что-то плохое с планетой в целом, и Россией в частности, может произойти только в далеком будущем, и ни в коем случае не в настоящем. И это будущее отодвигается на неопределенный срок, буквально в никуда! Ведь как в свое время сказал большой государственный специалист по выращиванию яблок товарищ Мичурин, нам нельзя ждать милостей от природы (может, в словах что-то не так, но смысл такой), наша задача – взять их у нее. И взяли! И крепко держим! И все в шоколаде!.. Но выходит, что шоколад начал плавиться.

– Через час всю группу ко мне, – приказал полковник в трубку мобильника.

Пока собираются, нужно понять и решить, что он скажет своим подчиненным и какие задачи поставит перед ними.

В обычной жизни и в работе он много лет придерживался давно известного, очень простого и всегда помогавшего ему правила. Любую проблему нужно решать только тогда, когда она реально существует. Если ее нельзя ощутить хотя бы одним из шести органов чувств, проблема для Юльцева отсутствует, и стоит потратить свои силы на что-то другое. Со вчерашнего дня проблема стала ощущаться достаточно четко. Что это так, полковник понял каким-то седьмым чувством, в существовании которого не сомневался. Это был его профессиональный и жизненный опыт, опыт работы в этой конторе, в комнате, на этом стуле, за этим столом, со своими ребятами, которые вместе с ним назывались отделом. Он где-то читал, что опыт в виде информации аккумулируется не только, например, в головах студентов, слушающих лекцию, но и в стенах аудиторий, в которых этих лекций, может быть, было тысячи. Стены собственного отдела так же, наверное, аккумулировали информацию с речевых, бумажных, электронных, аудио-, видео- и других носителей, в том числе, может быть, и неизвестных науке.

Сейчас Алексей Алексеевич чувствовал, что собственные мысли, сформированные жизненным опытом, работой и информацией, излучаемой стенами его кабинета, сфокусировались. Появилась пока еще рамочная, расплывчатая, но все же материализовавшаяся проблема, работа над которой должна условно разбиваться на две части. Сначала нужно получить ответ на вопрос о возможности существования психологического оружия, программируемо действующего на подсознание людей, в том числе вызывающего смерть. Потом понять, может ли происшествие в институте Склифосовского и смерть депутата в Энске служить поводом к утверждению того, что такое оружие уже создано и внедряется.

«Не знаю, с чего начать, – полковник оглядел собравшихся. – Раз собрал, нужно ставить задачу. Она в голове у меня как-то не очень внятно вырисовывается. Мысли по этому поводу есть, но какие-то расплывчатые».

– Короче, у нас проблемы, – покрутил головой. – Из материалов, присланных Службой, следует, что давно обсуждаемый вопрос о реалиях психотронного оружия получил неожиданное подтверждение. Правда, если это фальшивка, то довольно сложно подброшенная через «скачанную» (по бумагам получается, случайно) информацию из мозга умирающего в момент его клинической смерти. С другой стороны, если все хотя бы чуть-чуть настоящее и не приснилось, распечатка материала у каждого на столе, то это реальная возможность управляемого агрессивного воздействия на подсознание людей. Если предположить, что в Россию попала всего лишь капля информации, хотя и из достаточно фантастического источника, и допустить, я подчеркиваю – допустить, что капелька реальная, то возможная угроза для страны может быть масштабной. Нам поручено разобраться. Там, – он указал пальцем вверх, – очевидно, лучше знают, зачем это делать, да и осмысления важности проблемы больше. Эту важность, очевидность и срочность остается принять за основу и начать действовать. Вопросы? Все молчат. Тогда, что мы имеем?

– Первое. В Германии в конце войны были успешно (судя по бумагам) проведены секретные эксперименты по зомбированию населения с целью управляемого воздействия на его психику. Второе. Эксперименты выполнялись учеными неизвестного НИИ и имели статус государственного заказа. Третье. Зона психофизического воздействия распространялась как на отдельные небольшие группы людей, так и на целые поселения и совокупности поселений (города) на территории, превышающей несколько тысяч квадратных километров. Четвертое. Результаты экспериментов были закодированы и помещены в биологические носители. Что это? Не знаем! Последнее. Момент истины, если это как-то связано с нами, может наступить уже сейчас. Информация о готовности оружия к работе почему-то стала явной именно сейчас, появилась именно в тот момент, когда у страны масса внешних и внутренних сложностей. Может быть, именно эти сложности и являются сигналом к началу действия некой сверхсекретной программы. Чтобы разобраться, нужен поиск, – он немного подумал. – Теперь о поиске. Допустим, немцы все же сделали какую-то фантастическую бомбу, действующую на сознание людей. Тогда программа ее запуска в работу должна срабатывать и при случайной дешифровке, как в нашем варианте, и по оперативному сигналу, например с воздуха. Если источник облучения был на высоте более трехсот тысяч метров, как у немцев в докладной записке, то, возможно, и из космоса. Хотя откуда из космоса? Получается, что уже тогда немцы сделали спутник. Они планировали (если планировали) применить свое новое оружие (если оно было), может быть и не сразу, но через достаточно короткий промежуток времени. Через три-четыре года после войны. Что-то не сработало. Хотя, может быть, и получилось и до сих пор действует, растянувшись на шестьдесят лет. Надо понять, что все это для нас значит. Если сказки, то, как говорится, флаг им в руки. Но если нет, то…

– Кроме запросов в архивы, делаем анализ средств массовой информации со времен войны на тему: «Этого не может быть, но есть!» Собираем материалы о массовом насильственном воздействии на психику человека с целью ее подавления. Средства массовой информации – достаточно мощный дешифратор всех секретов. Собственно, то, что называется секретом, это информация, которая нужна не потом, а сейчас. От нее потом уже никакой пользы. Хотя это «потом» всегда гарантированно наступает. Только нужно время. А его у нас нет. И еще насчет средств массовой информации. Когда я был маленьким, лет четырнадцати, прочитал книжку «Записки следователя». Был такой писатель Шейнин. В одном из рассказов описывалась методика работы шпиона, который к тому времени уже сидел, он был рассекречен. Про него все было известно – все, кроме одной вещи. Как, будучи профессиональным разведчиком или шпионом (кому как нравится), он добывал информацию? Он согласился на эксперимент. Ему в камеру в течение недели приносили свежие газеты, журналы и все, какие тогда были, печатные средства массовой информации из всех республик Советского Союза. Через неделю, сделав сравнительный анализ информации, он показал следователю на карте два завода, выпускающих строго засекреченную и вполне конкретную военную продукцию. Я к тому, что чем больше информации мы получим на одну и ту же тему, но из разных источников, тем результат будет объективней. Уточняю. Результаты научных и научно-фантастических исследований и придумок на эту тему – случаи, слухи, факты, фантазии и тому подобное, для анализа должны привлекаться обязательно. Ладно, ликбез закончили. Поручается. Майор Звягин и капитан Борисова проводят аналитическую оценку возможности создания и действия психотронного оружия. Используют материалы средств массовой информации, отечественных и зарубежных архивов, показания очевидцев, сказки, истории, фантастику, домыслы и иное, что связано с этим вопросом. Срок десять дней. К работе привлекают всех, кого нужно. Капитан Нефедов уточняет информацию о разработках НИИ мозга и о фигурантах по этому делу. Срок три дня. Капитан Голикова получает оперативную информацию о зафиксированных в последние годы у нас и за рубежом документально подтвержденных случаях управляемого психофизического воздействия на человека. Пока все! Свободны!