Читать книгу Невольница демона - Властелина Богатова - Страница 5

Только этот поток закрутился в воронку, и меня буквально придавило подступившей со всех сторон тьмой, она обездвижила мое тело, сплетая руки и ноги невидимыми путами, я не могла двигаться. Страх и волнение прокрались внутрь, но когда я ощутила что-то горячее на своём животе, будто чья-то ладонь, беспокойство улетучилось, сменяясь тягучим свинцовым ожиданием, что пролилось между ног.

Я чувствовала чьё-то присутствие, его приближение, почти слышала шаги, на меня надвигалось огромная давящая глыба из стали и огня, я не знала, что это было, но оно требовательно коснулось меня, вынуждая не шевелиться и трепетать в ожидании. А следом мощная сила жаром нахлынула на меня волной так, что дыхание перехватило. Я задрожала от предчувствия и невыносимого желания, чтобы это неведомая сила коснулась меня снова – странные ощущения, неправильные. Я ничего не видела, но это и не нужно, меня обволокло мягкой темнотой, и это взволновало ещё больше. Задышала часто, ища в темноте хоть какую-то опору, и только нащупала край лавки, вжала в неё пальцы, упираясь лопатками в каменную стену.

Ожидание обернулось невыносимой мукой.

Я содрогнулась, когда по моим лодыжкам скользнули горячие мужские ладони – теперь я уже не сомневалась, что это был мужчина. Чуть шершавые сильные ладони прошлись по моим икрам, по коже скользнула ткань к самому поясу, он подхватил меня под коленями, грубо развёл их в стороны, широко и бесстыдно. Смущение опалило, а следом на меня навалилась эта горячая упругая мощь. Что-то тугое и твёрдое упёрлось между моих бёдер, заставляя задохнуться от стыда и смятения, возмущения и желания, я вжалась в горячую стену, потеряв волю – она просто расплавилась в его жаре, ввергая меня в шторм чувств, я выгнулась навстречу, желая почувствовать эту неуёмную неукротимую силу ещё теснее, и задыхалась оттого, что на меня смотрел он. Хватка на коленях ослабла, и тогда сильные пальцы пронизали волосы, зарылись в них, потянули настойчиво, властно, вынуждая запрокинуть голову и приоткрыть губы, впустить горячий упругий язык. Незнакомец вжался губами в мои губы неумолимо, терпко и требовательно ворвался в мой рот языком, завладевая, подчиняя, не позволяя дышать. Низ живота заполнился свинцовым сплавом, растекавшимся тёплыми ручьями по бёдрам. Соски заныли, в то время как его поцелуй стал жёстче, властней, бешеная борьба его и моего языка вызывала досаду, что я не могла совладать с ним, с его напором.

Да, я не могла сопротивляться этому горячему шторму. Я сдалась. Моё уязвимое хрупкое тело под его тяжёлым сплавом стало лёгким, звенящим и одновременно ватным, совершенно безвольным, тьма подчиняла меня себе, я впервые ощущала себя слабой. Он перестал терзать мой рот, и я вновь почувствовала на себе голодный взгляд, хоть не могла его разглядеть, будто мне на глаза надели повязку.

Тяжело дыша, я застыла, когда по шее скользнули жаркие твёрдые губы, поднялись вверх к уху, вобрали мочку, чуть вытянув в себя и прикусив до лёгкой боли. По телу прошлась волна блаженства, теперь мне хотелось, чтобы он не останавливался, меня затапливало водопадом новых неизвестных мне ощущений – узнать, что будет дальше.

Это была не я, я не могла такого хотеть, но моё тело изнывало, болели соски, мне до остроты нужны его губы, чтобы унять это жалящее чувство, желание, жажду. Кажется, я застонала, меня бросило в отчаяние, что он прервал пытку, я закусила губы, по моим щекам потекли слёзы, обжигая горевшую кожу, между ног невыносимо пульсировало от желания принять его – то, что подарит мне шквал удовольствия.

Но он не отзывался на мою беспомощную безмолвную лихорадку. Он явно издевался надо мной. Я подтянулась к краю лавки, желая почувствовать его, обвила ногами его пояс, прижимая лодыжки его твёрдые, как камень ягодицы, незнакомец прошипел, будто толкнулся бёдрами, потираясь своим огромным органом между моих ног, так влажно и горячо, что потяжелели груди.

Он отстранился и коснулся пальцами моего лона, твёрдо провёл по складкам, раздвигая плоть. Великая Орта, какими же ощутимыми были прикосновения, такими явными, осязаемыми, острыми, вынуждавшими моё тело вибрировать. Но ведь это сон. Или не сон, и меня кто-то касался?

Поглаживания стали быстрее и грубее, заставляя меня подбросить бёдра навстречу его движениям, ощущая, как сразу два пальца плавно погрузились в меня, заполняя, растягивая, но тут же будто обожгло изнутри, разлилась по животу жгучая боль. Я всхлипнула и резко дёрнулась, отстраняясь, сжимаясь, пытаясь вырваться – боль меня отрезвила. Я завозилась, пытаясь выбраться из этого липкого плена, услышала злое рычание, а следом он сжал пальцами мою грудь, и горячие губы сомкнулись на моём соске, втянули его, заставляя вновь забиться и утонуть в сладком томлении. Губы посасывали твёрдую горошину и с силой втягивали в себя до болезненной пульсации, а следом шершавый язык оглаживал, играя, пуская по телу тягучие волны. Я всхлипывала и выгибалась навстречу его губам, страстным, горячим, чувственным. Наигравшись с соском, незнакомец прервал муку и скользнул вниз моего тела, обводя языком пупок, на миг нырнув языком в него языком, и, отставляя влажный след, опустился ещё ниже. Жёстко сдавив колени, он застыл. Я ощущала кипяток его дыхания на чувствительных нежных складках, слишком влажных, набухших, желая получить его твёрдый гибкий язык. Я не видела его, но чувствовала, как его взгляд жжёт меня и ласкает.

Его язык ударил и забился по чувственному бугорку так, что по телу разбегались горячие волны блаженства. Так горячо, горячо и порочно, что меня обжигало стыдом и вожделением отдаться его губам, позволить лизать себя, ласкать и брать пальцами. Это было слишком невыносимо, бесстыдно и откровенно для меня, вновь беспокойство толкнулось изнутри, но его тут же задавил водопад ласк его умелого языка. Между ног стало так сладко и томительно, что я невольно свела колени, но он крепко держал меня, впивая пальцы в лодыжки, выглаживая языком складки, впиваясь ртом в них, прихватывая губами, всасывал и кусал. Я застонала не в силах сдержаться от этой сладкой и порочной пытки. Его губы то ласкали нежно и медленно, то терзали яростно, грубо, причиняя боль, от которой у меня в голове звенело и туманилось. Рассудок кричал остановить это всё, но ему не пробиться через толщу пелены. Моё тело предательски отзывалось на каждое движения языка, заглушая всякое волнение, что не успевало рождаться. Камни печи растирали в кровь мою спину, щипали, но меня это не волновало. Его язык пробовал меня, танцуя на набухшей плоти, лоно сжималось судорожно, жаждало принять его внутрь, и я цеплялась за лавку, но он жёсткими пальцами удерживали меня на весу, жёстко дёргая на себя, насаживая на свой язык. Я откинула голову, содрогаясь, и двигала бёдрами ему навстречу быстро, порывисто, неумело, чувствуя боль внизу живота, но она заглушалась от беспрерывных коротких движений его языка внутри, он пил меня, брал жёстко, твёрдо, почти равнодушно, холодная глыба, жестокая и безжалостная, он захватил меня в плен, в этот миг я возненавидела его.

Я вскрикнула, а следом из моего горла, кажется, вырвались какие-то звуки, в то время как тело непроизвольно совершало рывки к нему, к его горячему языку, что упирался в преграду. В следующий миг меня оглушило, затопило волной, буквально придавив к лавке, раздавливая, уничтожая, сламывая до ненависти к самой себе за это невыносимое ощущение, что позволила взять.

Кажется, я заплакала, заскулила и захныкала, как маленький ребёнок, я слышал свои тихие всхлипывания, когда вся эта горячая ядовитая смесь не начала сползать с моего содрогавшегося в спазме тела и отпускать. Я вся обмякла, растеклась по лавке без сил, только мелко подрагивали руки и ноги, мои губы пылали, как и сокращавшееся лоно. Он продолжал вылизывать меня, собирать губами с моих складок соки, обводя языком вокруг входа, я слышала его тяжёлый запах, шумное дыхание, я знала его, но всё растворялось и поплыло, меня вновь поглотила темнота.