Читать книгу Недетские сказки - Володимир Шарапов - Страница 2

Королева Волос, солнце веры моей,

Я взываю к Тебе в непроглядную ночь;

В ночь, когда я устал от врагов и друзей,

Но прожить без Тебя, видит Бог, мне невмочь.

Я разжег, как мой предок, священный костер –

И шакалом завыла, ощерившись, Тьма;

Ужас выполз наружу из тысячи нор.

Королева, помилуй, сойду я с ума!

Я восстал против ада, борясь сам с собой, –

И во мне взбеленилась бесовская рать.

Появись, как Венера, из пены морской.

О, я вечность готов на коленях стоять!

Мне раскроются своды заоблачных сфер –

И, взлетев тяжело, как большой альбатрос,

Устремлюсь я из мглы, где царит Люцифер,

В блеск, где властвуешь Ты, Королева Волос.

В давние-предавние времена, на самом краю цветущей восточно-африканской рифтовой долины, на правом берегу полноводной реки Пу располагалась одна совсем маленькая, но известная на всем белом свете страна – Иритания. В те далекие дни, о которых пойдет речь, люди днем и ночью умудрялись обходиться без электричества, а фараоны в Египте еще только чесали свои высокие лбы, размышляя над тем, какими должны быть геометрические формы и, главное, размеры их будущих гробниц, чтобы привлечь в страну побольше туристов; и даже древние укры, наводившие ужас на все живое первобытными скачками и дикими воплями, еще только строгали черенки для совковых и штыковых лопат да терпеливо отращивали длинные чубы, готовясь поразить мир новым грандиозным проектом: одними лопатами просто назло соседям выкопать огромное море у своих границ. Сейчас в это трудно поверить, но раньше в Африке солнце палило не так нещадно, как теперь, и поэтому негры были на удивление похожи на обычных белых людей, и тем пока не приходило в голову делать их своими законными рабами; на земле не было кровопролитных войн, и даже пустыни в Ливии были такими крошечными, что бедной Фате Моргане проходилось проявлять чудеса математической смекалки при строительстве своих роскошных воздушных замков. Природа щедро наделяла людей всем необходимым, что избавляло их от многих тяжких забот в борьбе за существование. Воистину, благословенные времена. Впрочем, тогда об этом никто даже и не догадывался.

Добрые жители Иритании по праву считали свою страну самой счастливой и благополучной на всем белом свете, ведь правила ими не кто-нибудь, а прекрасная Ириния по прозвищу Королева Волос. Слухи о ее небывалой красоте передавались из уст в уста. Самые сильные и отважные мужчины в смертельных поединках повторяли ее имя; самые знатные и красивые юноши покидали дома и пускались в полные опасных приключений странствия в надежде воочию увидеть царицу своих снов. Поистине, красота Иринии творила настоящие чудеса! В присутствии королевы убеленные сединами старцы ощущали себя молодыми и полными сил юношами; робкие – забывали страхи и мечтали совершить подвиг или даже погибнуть прямо у нее на глазах, а бесстрашные, закаленные в боях герои теряли дар речи и краснели, точно нашалившие дети. Как звезд на небе не счесть было поклонников прекрасной Иринии, но кого любила сама волшебная красавица – об этом-то как раз никто ничего не знал, потому что, как вы прекрасно понимаете, ни вездесущих папарацци, ни желтой прессы в те благословенные времена еще не появилось.

Каждый год съезжались в Иританию достойнейшие женихи со всех уголков мира, чтобы просить руки прекрасной Иринии, но никому не удавалось завладеть ее сердцем. Тем не менее каждый из женихов покидал Иританию, оставив богатые и щедрые дары и не затаив в сердце обиды, потому что никто не чувствовал себя кем-либо обойденным. Она к тому же была еще и очень умна, эта необыкновенная королева…

Так проходили долгие-долгие годы. Рождались и умирали жители Иритании, становились немощными стариками когда-то юные и пылкие поклонники ее знаменитой на весь мир правительницы – а красота и молодость Иринии не теряли своей прежней силы. Ни единой морщинки не появлялось на вечно-юном лице королевы, ни единый седой волос не затерялся среди длинных волос, спадающих золотым водопадом до самых пят. Мир и процветание царили на земле Иритании, и всем ее обитателям казалось, что так будет продолжаться вечно…

Но вот однажды пришел год, в течение которого в Иритании не появился ни один жених. Каждый день ее добрые жители с нетерпением ожидали приезда какого-нибудь влюбленного принца, сопровождаемого караваном с богатыми дарами и заморскими диковинками. Но, кроме простых путешественников, купцов да нищих бродяг, в Иритании так никто и не появился. И только в последний день этого в высшей степени странного года в конце самой большой дороги, ведущей с Запада, показалось черное облако. С утра по размеру оно напоминало кляксу от чернил, так что его можно было принять за пыль, поднятую большим караваном того самого долгожданного, прекрасного и богатого влюбленного принца на большом белом верблюде. Но уже ближе к полудню оно превратилось в гигантскую тучу, застилавшую собой полнеба. И эта ужасная черная туча неотвратимо надвигалась прямо на беззащитную маленькую страну.

Все как один жители Иритании спешно покинули свои дома и, широко раскрыв глаза и разинув рты, смотрели на дорогу, ожидая, что будет. К вечеру гигантское черное облако, простиравшееся уже от земли до самого неба, достигло, наконец, границ королевства – и тогда люди увидели, что за напасть обрушилась на их бедные головы. То, что они сначала принимали за тучу, оказалось гигантской стаей черных как смоль огромных воронов. Гнусаво каркая и распространяя вокруг себя отвратительное зловоние, мерзкие птицы в слепой ярости бросились на беззащитных людей. Острыми, как кинжалы, когтями они рвали на них одежду и царапали тело; страшными кривыми клювами старались выклевать им глаза, обрушивали сверху на головы потоки вонючих испражнений. Когда же обезумевшие от ужаса жители Иритании вконец отчаялись и мечтали только о скорой смерти, вся мерзкая стая падальщиков точно по команде вдруг стремительно взмыла вверх. И вот тогда не успевшим еще оправиться от страха и измученным до полусмерти людям открылось поистине удивительное зрелище.

Прямо по направлению к ним по той самой большой дороге, ведущей с Запада, откуда принеслась к ним дикая воронья стая, мчалась на огромной скорости черная карета; ее несла четверка гигантских и тоже черных как смоль вороных коней, распластавшихся над землей в стремительном полете; белая пена клочьями слетала с их взмыленных боков; растопыренные губы обнажали страшные зубы, остервенело грызущие удила; маленькие и красные как угольки глаза извергали гнев. На передке вместо кучера сидел большой ворон, одетый в черный расшитый золотом камзол и держащий в клюве поводья. На задках стояли двое слуг, плащи которых длинными шлейфами развивались по воздуху от бешеной скачки.

Черной молнией пронеслись кони по улицам королевства, сбивая и калеча многочисленных жителей, и на всем скаку остановились как вкопанные перед самым королевским дворцом. Тогда один из слуг быстро соскочил на землю и распахнул дверцы кареты. Из нее не спеша вышел высокий человек, весь с головы до ног укутанный в черное. На его абсолютно лысом черепе ослепительно сверкала в последних лучах заходящего солнца массивная золотая корона, увенчанная черной же как безлунная южная ночь жемчужиной. Она была добыта из чрева легендарного хищного моллюска chumakatus vulgaris, обитающего в ядовитых водах моря Мор. На шее пришельца висела массивная золотая цепь, на конце которой извивался скорпион, искусно вырезанный из корня Живого Дерева, произраставшего в заповедных садах далекой страны Му. Свирепый облик чужеземца вселял ужас. На бледном лице его не было ни кровинки; ястребиный нос хищно нависал над тонкими синими губами; глаза сверкали недобрым огнем. Не удостоив даже взглядом притихшую в страхе толпу, пришелец большими шагами направился прямиком во дворец. В то же время один из слуг достал свиток и противным скрипучим голосом начал громко читать жителям Иритании Указ своего грозного господина.

«Слушайте вы, уррроды! Мы, великий Повелитель Воронов, прибыли к вам из Страны Вечной Ночи, чтобы забрать себе в жены прекрасную Иринию по прозвищу Королева Волос. Отныне вы все, ее бывшие подданные, являетесь нашими вассалами и должны под страхом смерти беспрекословно подчиняться нашим высочайшим повелениям. В знак особой милости раз в год мы будем в этот день навещать Иританию с доблестным вороньим войском, которое вам придется щедро кормить и поить своей подлой плотью и кровью; нам же для нашего увеселения вы должны будете предоставлять на одну ночь самую красивую юную девушку в королевстве, еще не знавшую похотливых ласк ни одного мужчины. Да не будет больше никогда мира на вашей поганой земле. Отныне на ваших лицах должны быть лишь горе и слезы, жадность и скупость, злоба и ненависть, страх и отчаяние. Втемяшьте навсегда в свои глупые мозги, что вы больше не люди, а мерзкие рабские твари, которые должны слушаться каждого нашего слова и подчиняться беспрекословно любой нашей прихоти. В то же время мы повелеваем вам считать всех прочих на земле еще ниже, чем вы сами. Чтобы никогда не забывать об этом, вы отныне должны при любых встречах и по любому самому ничтожному поводу приветствовать друг друга словами: «Слава Иритании! Уррродам, слава!» Так повелеваем вам мы, всемогущий Повелитель Воронов из Страны Вечной Ночи. Да пребудет Тьма!»

В то время, пока жители королевства молча слушали страшный Указ, Ириния, которая видела из окна дворца все происходящее, дрожала от ужаса. Впервые в жизни чувствовала она полное бессилие. Ведь раньше королева ощущала полную власть своей волшебной красоты над окружающим. Самые гордые и могущественные бароны не раз и не два становились перед ней на колени. Если она выходила из дворца, вокруг нее тут же собирались толпы верных подданных, и взоры, устремленные в ее сторону, всегда были полны искренней преданности и обожания. Еще недавно Иринии казалось, что иначе и быть не может… Но отвратительный черный человек стремительно приближался к ее главным покоям, и Ириния знала, что вся ее красота бессильна противостоять этому бездушному чудовищу. Она приготовилась к неминуемой смерти.

Длинная и острая, как стрела, тень легла на розовый мрамор тронного зала – это Повелитель Воронов добрался-таки до Иринии, чтобы раз и навсегда покончить с ее славой, отобрать земли, а саму королеву силой забрать в свой многочисленный гарем. Королева сидела на богатом троне, одетая в длинное платье из драгоценной серебристой парчи, усеянной белоснежным жемчугом; алая лента опоясывала ее воздушный стан; дивной красоты распущенные волосы струились золотой рекой до самого пола; взгляд больших синих глаз смотрел твердо и уверенно из-под длинных ресниц; лишь губы слегка дрожали от гнева. Да! Ириния поборола свой минутный страх, и ее прекрасное лицо выражало теперь лишь презрение и негодование.

При появлении Повелителя Воронов Ириния вскочила с трона.

– Прочь отсюда, подлый колдун! Зачем явился ты в мою прекрасную страну со своими гнусными воронами! Знай, что я не боюсь тебя, мерзкое чудовище, и скорее умру, чем когда-нибудь покорюсь тебе. – Так говорила прекрасная Ириния по прозвищу Королева Волос гнусному Повелителю Воронов из Страны Вечной Ночи.

Бешеная ярость исказила и без того свирепое лицо черного колдуна. Левой рукой схватился он за висящего на груди скорпиона, да так, что захрустели пальцы, а правой, сжатой в кулак, с ненавистью начал потрясать в воздухе. Затем, немного справившись с обуявшим все его существо гневом, Повелитель Воронов прохрипел:

– Ты смеешь мне перечить! Что ж, я не собираюсь тебя уговаривать. Но ты тысячу раз горько пожалеешь об этом! Отныне до конца дней своих ты будешь проклинать тот день и час, когда посмела отказать мне в моем законном праве сильнейшего. А жить ты, о прекраснейшая из женщин, будешь к своему несчастью еще долго-долго, как вороны… Ха-ха-а! – громовой смех страшного колдуна сотряс стены замка и гулким эхом прокатился по всему королевству. – Как вороны, – продолжал гнусный колдун, – потому что я превращу сейчас тебя в самого гадкого на свете ворона! Слава о твоей красоте зашла слишком далеко, чтобы я мог и дальше терпеть эту несправедливость. Один из нас должен уступить путь другому. И мне кажется, что сделать это придется тебе, о несравненная Ириния!

И снова страшно захохотав, черный колдун стал читать свое ужасное заклинание:

Муллум курумбум.

Чирикиндас.

Вороной пусть станет

Красотка сейчас!

Белую лилию в жабий кафтан

Мне помоги нарядить, Ариман!

Гей, Люцифер,

Отец химер,

Из Преисподней

Явись, сверкая,

Мильоном молний

Все сокрушая!

Вихрь кружится, тучи рвет.

Раскололся свод небесный.

Укров диких хоровод

Ревом будит мрак окрестный.

Грохот, блеск,

Шум и треск.

Свет и тьма –

Кутерьма.

Це весь мир сошел с ума!

Это я позвал стихию,

Чернокнижник и ворчун.

Ну-ка все на литургию,

Что свершит для вас колдун.

Час настал –

Ад восстал!

Силам зла

Несть числа,

Смерть сама в поход пошла!

Шеридац, щеридац,

Тутарандрай!

Разносит ветер

Вороний грай.

Пусть мир бестолковый

Добра не ждет –

Я опрокину его оплот.

Муллум курумбум,

Чирикиндас –

Вороной пусть станет

Красотка сейчас!

Едва ужасный колдун стал произносить свои сатанинские заклинания, как за стенами замка поднялся ураганный ветер. Не выдержав его мощного напора, стекла во всех окнах тронного зала вылетели из рам – и ночь ворвалась во дворец. Большие летучие мыши со свистом рассекали воздух, светящиеся призраки мелькали то тут, то там; в опустившемся сумраке слышались вздохи и шепоты невидимых существ. Бедная Ириния почувствовала, как у нее закружилась голова. Она закрыла лицо руками и упала на трон, теряя сознание…

Если бы кто-нибудь посторонний сейчас оказался в тронном зале, он бы умер от страха, наблюдая за чудовищным превращением прекрасной Иринии в гадкого ворона. Ее дивные ноги, которым позавидовали бы античные статуи, стали грубеть и сохнуть, пока не превратились в когтистые лапы большой птицы; ее божественный стан, так и не успевший испытать страстных объятий мужчины, стал расти вширь и покрываться крупными черными перьями; ее нежные руки, унизанные драгоценными браслетами, превратились в широкие крылья. И только голова Иринии ничуть не изменилась. Как ни бился колдун, произнося самые страшные и могущественные заклинания, как ни призывал он на помощь самых могучих подземных духов – не мог он до конца превратить прекрасную Иринию в гадкого ворона. Хоть и потеряла она почти весь человеческий облик, ее лицо как будто стало еще прекрасней и пронзало сердце трагической и неземной красотой. Осознав, наконец, что все его старания больше ни к чему не приводят, гнусный Повелитель Воронов умолк. Он страшно устал; крупный пот градом стекал с его бледного, без единой кровинки, лица. Прислонившись к колонне, он переводил дух, готовясь произнести последнее, самое грозное и могущественное, заклинание, чтобы убить прекрасную Иринию. Раз уж он оказался бессилен полностью лишить ее красоты, то должен покончить с этой непокорной женщиной, отнимавшей у него власть и славу одним своим существованием.

Тем временем сознание вернулось к Иринии. Медленно она открыла глаза и увидела, что с ней стало… В проемы разбитых окон врывался ураганный ветер; он рвал и метал пламя висящих на стенах факелов; в его свистах и стонах слышались ей крики и вопли ее бедных подданных, отданных на растерзание чудовищным воронам. Иринии чудились обезумевшие от горя матери, пытавшиеся защитить своих окровавленных младенцев от острых, как кинжалы, когтей разъяренных птиц; беспомощное отчаянье стариков, у которых на месте глазниц зияли кровавые раны… В огромных прекрасных глазах Иринии застыли слезы.

– О мой бедный народ, – тихо прошептала она, – чем я могу помочь тебе…

В этот миг сострадание с такой силой сдавило ее сердце, что от нечеловеческой боли Ириния горько и пронзительно вскрикнула. И тут свершилось величайшее чудо: из уст ее словно сама собой полилась ПЕСНЯ, подобной которой на земле не слышали с тех пор, как сумасшедшие менады растерзали пленительноголосого Орфея. Боже, что это была за песня! Ее тихая небесная мелодия, покрыв собой свирепый вой ночного урагана и мерзкий грай бесчисленных падальщиков, проникла в самое сердце каждого жителя королевства, заставив его сильно забиться в неясном еще предчувствии. Это была песня райского ангела над умирающим от пыток мучеником, это был нежный голос сострадания, возвращающий мужество; это была вера, зовущая на подвиг… Какая это была дивная музыка! В ней чудилась и нежность матери, кормящей тугой грудью своего дышащего здоровьем розовощекого младенца, и настойчивая ласка морского ветра, успокаивающего неугомонные морские волны, и торжественная радость свободно парящего над землей духа…

Под эти волшебные звуки даже у самых слабых и робких в душах громко запела радостная надежда на спасение, а у сильных и отважных сжались кулаки от гнева и жажды борьбы. Казалось, что и самому солнцу захотелось скорее посмотреть на обладательницу столь чарующего голоса – и оно стало медленно подниматься из своей подземной обители. В этот великий день рассвет наступил в Иритании на целых четыре часа раньше положенного срока!

А что же гнусный колдун? На него было жалко смотреть! При первых же звуках чудесной песни у него отнялся язык и лысая голова стала вдруг такой тяжелой, точно ее наполнили свинцом. Засверкавшие лучи нежданного утра окончательно лишили его остатков сил и воли. Закрыв мгновенно состарившееся и ставшее еще более бледным лицо трясущимися руками, он повернулся к выходу и неверными шагами поплелся прочь. Полуживой, уже почти без чувств ввалился он в карету, которую огромные, черные кони тут же помчали быстрее ветра обратно в Страну Вечной Ночи, вслед уползающему на Запад мраку. Воронья стая немедля беспорядочно устремилась вслед за своим позорно бежавшим господином.

Когда солнце наконец полностью показалось над горизонтом, все было уже кончено: черная туча снова сначала превратилась в едва приметную темную точку, а затем и вовсе исчезла в конце той самой большой дороги. Воспрянувшие духом жители королевства стали радостно приветствовать друг друга и поздравлять со счастливым избавлением от беды. Вдруг тревожная мысль пронеслась в головах: что случилось с их прекрасной повелительницей, Иринией?! Многие видели, как проклятый колдун вошел во дворец. Конечно же, произошло какое-то страшное несчастье, раз добрая Ириния не вышла к своему народу разделить всеобщее ликование. Обеспокоенные за любимую королеву подданные бросились во дворец. Когда же первые из них переступили порог тронного зала, крик ужаса невольно вырвался у людей. Вскоре все заполнившие тронный зал жители королевства смогли увидеть страшное превращение прекрасной Иринии в чудовищную птицу с человеческой головой.

Нельзя описать словами горе жителей Иритании, ведь они так любили свою королеву. Во что бы то ни стало они решили избавить несчастную Иринию от злых чар колдуна. Во все концы земли устремились скороходы и всадники, чтобы призвать на помощь самых искусных знахарей и волшебников, какие тогда только были. В случае успеха врачевателя ждали бы огромная награда и неувядаемая слава. Все эти срочные меры оказались весьма плодотворными. Вскоре в маленькое королевство стали прибывать целые толпы целителей, гордо задиравших друг перед другом носы и рвавшихся вперед других показать свои умение и превосходство. Сначала их всех беспрепятственно допускали осматривать заколдованную королеву. Но продолжалось это недолго, так как воинствующие эскулапы в первый же день насмерть перессорились между собой из-за методов лечения и постановки диагноза. Забыв о пациентке, знахари и лекари начали хватать друг друга за бороды, высказывая при этом удивительное разнообразие медицинских терминов на бессмертной латыни. После же того, как один особенно рьяный потомок Асклепия стал выдергивать перья из заколдованной королевы, а другой – посыпать ее с головы до ног подозрительным снадобьем, издававшим невероятную вонь, всех знахарей вытолкали из дворца и впредь решили пускать только поодиночке, и то лишь после тщательного отбора.

Бедная Ириния за все это время ни разу не произнесла ни звука. Прежде всегда выразительное лицо ее теперь было каменно-бесстрастным и походило больше на лицо статуи, чем живого человека. Глаза же Ириния держала полузакрытыми, и никто не мог узнать по их выражению, что творилось у нее в душе. Она была очень горда, эта королева…

Целый год бились доктора и знахари, но все отчаянные попытки вернуть заколдованной Иринии человеческий облик потерпели крах. Наконец даже самые настойчивые из эскулапов были вынуждены признать поражение. Окончательный вердикт гласил: медицина тут бессильна, ибо в данном случае antropomorphis figuranta non vozvratum est.

Жителям королевства этот диагноз ничего не прояснил. Но ведь других объяснений они не имели, поэтому пришлось довольствоваться тем, что есть. На экстренно созванном Большом Совете было решено отправить заколдованную королеву в изгнание и назначить новые власти, поскольку у королевы не оказалось прямых наследников. Так в итоге и сделали. Несчастной Иринии пришлось поселиться в глухом лесу, и уже совсем скоро все забыли о ее существовании. Ухаживать за ней решилась только одна девушка-служанка, которая до конца осталась предана любимой госпоже

Хотя весть о необыкновенном происшествии быстро пролетела по всему миру, кроме лекарей и знахарей, очень немного нашлось людей, пожелавших своими глазами посмотреть на удивительную женщину-птицу. Это не удивительно: ведь речь идет о том времени, когда мир был настолько переполнен всякими чудесами, что они уже набили всем оскомину. Люди перестали обращать на них внимание и осмеивали тех, кто брался утверждать о чем-нибудь: такого-то, мол-де, не может быть никогда.

Да, сказочное было время! На многолюдных площадях нередко появлялись заморские факиры и волшебники, непостижимым образом перекачивающие в свои бездонные мешки звонкую монету из карманов далеко не щедрых горожан. В теплых морях и реках водились хорошенькие русалочки, которые не хуже ящериц умели отбрасывать хвосты в момент опасности (для тех, кто угодил к ним в сети) и мгновенно обзаводиться парой стройных ножек. Что же до злых ведьм и всяких там соловьев-разбойников, то вовсе не надо было быть Иванушкой-дурачком и идти в глухой заповедный лес, чтобы угодить в их логова. Но, конечно, самым большим чудом, о котором не могли думать без суеверного трепета, был бессмертный Дракон о девяти головах, недавно объявившийся в ничем доселе непримечательном Тридевятом царстве–Тридесятом государстве. Из уст в уста шепотом передавали люди друг другу будоражащие душу слухи, будто этот Дракон сторожит бесчисленные сокровища, и будто в плену у него томится юная царевна необычайной красоты, за спасение которой обещано, страшно сказать, целых полцарства! Рассказывали, что находились отважные юные принцы, уходившие в одиночку со своими армиями на выручку приснившейся им прекрасной пленницы. Каждый из них торопился первым совершить этот бессмертный подвиг. Но, несмотря на все меры, бедная принцесса по-прежнему томилась в плену у Дракона, а от царевичей не было больше ни слуху, ни духу.

Неудивительно поэтому, что добрые жители Иритании вскоре совсем забыли о существовании чудесной птицы с головой человека. «Ну и что тут такого особенного? – говорили они. – Подумаешь: птица с человеческой головой! Это ничуть не более странно, чем осел с человеческим туловищем». И когда, бывало, любопытные чужестранцы спрашивали жителей Иритании о судьбе их прекрасной королевы, превращенной Повелителем Воронов в огромную птицу, те обычно отсылали их к старожилам, а старожилы, в свою очередь, долго чесали затылки и лишь потом с трудом вспоминали: была-де у них такая королева, но сами они о ней знать не знают, ведать не ведают.

Так и стерлась бы вскоре навсегда у жителей Иритании память о бывшей королеве, заколдованной Повелителем Воронов из Страны Вечной Ночи, если бы в один ужасный год на маленькое королевство не обрушилось вдруг сразу 33 несчастья.

Собственно говоря, несчастья сваливались на голову жителей Иритании и раньше, и это никого не удивляло. Если их было не слишком много, то люди легко справлялись с ними; если же несчастий обрушивалось столько, что и сосчитать нельзя, – к ним как-то привыкали. Но когда в твой дом приходит ни много ни мало ровно 33 несчастья, то, поверьте, тут есть над чем задуматься.

Повсюду воцарилось уныние, и власти с беспокойством ощущали в королевстве растущее недовольство сложившимися порядками. Необходимы были какие-нибудь решительные меры. И тут одному из местных жрецов пришла в голову спасительная мысль… Но прежде чем рассказать об этом, поведаем сначала, откуда на земле Иритании взялись жрецы.

Когда-то в еще более древние времена, чем те, о которых идет речь, никаких жрецов в маленьком королевстве не было и в помине. И, каким бы это не казалось невероятным, люди жили себе припеваючи. Однако совершенно ясно, что долго так продолжаться не могло. С некоторых пор в Иритании тайно поселилось несколько пришлых жрецов, и у них давно чесались руки взяться за любимое дело. Они лишь терпеливо ждали подходящего момента, чтобы эффектно появиться на сцене. В конце концов такой момент им представился.

Надобно тут сказать, что жители Иритании в большинстве своем не отличались большим умом и эрудицией. Но, как и все нормальные люди на земле, они с опаской ждали неумолимо приближающейся смерти и в силу одного этого нередко задавались тремя вечными философскими вопросами, не имея, однако, возможности самостоятельно в них разобраться. Слава Богу, всегда находятся мудрецы, коим достоверно известно, что почем; они запросто могут ответить, не моргнув глазом, на самый заковыристый вопрос о мироздании и прочих сложных материях. Поэтому простым людям остается лишь выбрать себе подходящего гуру и спокойно жить дальше. В маленькой Иритании было около сотни местных мудрецов и еще с десяток приезжих. Все они активно вербовали сторонников, гневно обличали друг друга и каждый с пеной у рта старался доказать, что его философия самая правильная. Хотя повсеместные философские диспуты иной раз и переходили в небольшие столкновения стенка на стенку, но в целом приверженцы различных идей уживались друг с другом вполне мирно. Так продолжалось до тех самых пор, пока однажды один маленький мальчик, задумчиво проткнув указательным пальчиком желток у лежавшей перед ним на тарелке глазуньи, не спросил у родителей, что появилось на свет раньше: курица или яйцо?