Читать книгу Тень зверя - Вова Станиславович Сизонов - Страница 1

Смотритель кладбища семидесяти трехлетний Эдвард Китч никогда бы не подумал, что умрет сегодня. Он всегда предполагал, что доживет минимум до ста лет, а если позволит Господь и до ста двадцати как Моисей. Несмотря на свой возраст, он имел отменное здоровье, работу, которая его вполне устраивала и любящую жену, которая всегда ждет его дома. Единственной ложкой дегтя в этой идиллии была бездетность. Священник приходской церкви, говаривал им, с чем его жена охотно соглашалась, а он сомневался, поскольку для него Бог был большим вопросом: «На все воля Божья». Но в целом он был доволен жизнью и расхожее выражение «старость не в радость» в его случае не работало.

Сегодня ночью выпала его смена. Погода была самой, что ни на есть пакостной. Стоял туман, окутывавший все вокруг: надгробия, деревья, кусты своим саваном. Вся эта картина, подсвеченная лунным светом, создавала зловещее впечатление. Безоблачное темно – синее небо, усыпанное мириадами звезд, сверкавшими как блестки бриллиантов на темном бархате, выглядело как нечто чужеродное не от мира сего, как райский сад. Было достаточно холодно. Холод забирался во все неприкрытые участки тела, вынуждая скрипеть зубами. Для скверного настроения лучшей погоды и не придумаешь.

Стараясь не поддаваться настроениям матери – природы, Эдвард думал о приятном: о жене, и о предстоящих выходных, в которые он планировал заняться любимым делом. Как правило, от таких мыслей на душе становилось тепло.

Обходя кладбище с фонарем в руке, он испытывал чувство полного удовлетворения и спокойствия ровно до того момента, пока не увидел кусок ткани на пике, венчавшей забор из дикого камня. Пиками, как средством защиты от воров, расхитителей могил и прочих недоброжелательных натур был утыкан весь забор, возведенный по периметру всего кладбища.

Эдвард поднял повыше газовый фонарь, который держал в правой руке, пытаясь лучше разглядеть находку. Обрывок ткани серого света. На самой пике он заметил влажное алое пятно. Наверное, кровь. Увиденное его встревожило. В кои-то веки на занимаемой им должности, если это можно назвать должностью, такое случалось с ним впервые. Эдвард почувствовал,как у него участился пульс и поднялось давление. Он не любил кровавые неприятности. А кто их любит?

Похоже, предположил он, что кто – то перелез через забор кладбища, зацепился штаниной за пику и порвал ее, попутно поцарапав лодыжку. Несколько минут назад он слышал странные приглушенные звуки, будто кто – то шел, украдкой стараясь быть не замеченным. Побродив туда – сюда и никого не обнаружив, он списал все на свои ввинченные из–за погоды до предела нервы.

«Значит, чутье меня не подвело. Я был прав, сюда кто – то проник»,– подумал он.

Обычно неприятности случались днем, когда сюда забредал какой – нибудь пьяница, вор или нищий. По большей части они были безобидными и особой угрозы  собой не представляли. Ночью же, когда ворота кладбища закрывались, непрошенные гости сюда предпочитали не соваться, зная что кладбище охраняется дрессированными собаками.

Эдвард бы так и продолжил стоять, рассуждая над увиденным с поднятым в руке фонарем, если бы не лай сторожевого пса, где – то в глубине кладбища. Он резко развернулся.

– Тедди, – встревоженно произнес он.

Так звали собаку лабрадора. Днем ее держали на замке, а ночью выпускали гулять по могилам. Вопреки распространенному мнению у кладбища имелись в наличии не собаки, а собака, и та старая. Новую заведующий кладбищем заводить не хотел, считая это лишней тратой денег. Ведь любому в городе известно, что здесь покоятся кости богатых людей. А раз так, то и присматривают за прахом, лежащим в персти земной, надлежащим образом. Люди этому верили и заведующий кладбищем, имея предприимчивую жилку, видел в этом определенную выгоду для себя. На вере людей можно нажиться.

Смотритель посветил фонарем вглубь кладбища. Свет нащупал лишь несколько стоящих рядом надгробий, а остальное скрывала темнота и наползавший ночной туман. Туман скрывал землю под ногами и подножия могил, от чего могилы казались парящими над землей. Эдвард уже привык к таким зловещим картинам, наводивших на мысли о призраках и прочем мистическом, но сегодня эта картина выглядела особенно зловеще, как предвестник чего – то плохого.

– Тедди,  – позвал он. Его голос дрожал от напряжения.

Словно в ответ на его зов лай повторился снова. Он доносился где – то из середины кладбища. Ричард поспешил по одной из тропинок пересекавшей землю мертвых. С каждым шагом лай становился все громче, разрывая ночную тишину.

Смотритель был на полпути, когда услышал едва различимые голоса. Кажется, разговаривали двое, а может и  трое. С такого расстояния разобрать было сложно.  Однозначно это не предвещало ничего хорошего. Может сегодня его час?

Эдвард остановился и застыл в нерешительности. Может стоит позвать полицию? Но до ближайшего полицейского участка далековато, три километра. Да и, что я трушу, ведь я сторож в кои-то веки? Да и потом, кто те люди? Те же  воры или пьяницы с которыми приходилось неоднократно иметь дело днем? Прогнать их особого труда не представляет. Не больше труда, чем прогнать пугливого пса.

Эдвард сдвинулся с места и ускорился идя на лай пса. С поднятым в руке фонарем он казался себе рыцарем пробирающемся через тьму подземелья и идущего на схватку с драконом. Голоса становились все громче и громче. Тревога и смятение нарастали. Из – за неистовствующего Тедди слов по- прежнему было не разобрать.

Спереди сторож сумел различить две, а затем и третью фигуру стоявшую несколько поодаль от остальных. В тумане их силуэты выглядели миражами с размытыми очертаниями. Казалось достаточно подуть ветру и миражи растворятся в зыбкой завесе, словно призрачные тени, которых здесь  никогда и не было.

– Кажется кто – то идет,– донеслось до него.

– А ты как будто только заметил, – ответил ему другой.

– Кто вы такие, – закричал сторож. – Убирайтесь отсюда!

Сторож наконец – то поравнялся с ними и сумел подробно разглядеть в свете фонаря возмутителей ночного, могильного спокойствия. На бродяг не прошенные гости не походили, что явствовало из их одежды, упитанных рож и еще от них не разило дерьмом, засохшей мощей и бог знает еще чем. Вполне себе типичные  жители Гривера. Но, что они здесь забыли?

Самый высокий и худой из них в длинном плаще, держал в руках приличную палку, которой удерживал собаку на безопасном расстоянии, махая ей из стороны в сторону. Пес теперь не лаял, а угрожающе рычал. Присутствие сторожа его несколько успокоило.

Рядом с высоким стоял второй мужчина поменьше ростом и плотнее. Его внешний вид немного позабавил сторожа. Черный потертый цилиндр на голове , седые сальные волосы до плеч, маленькие аккуратные усики, козлиная бородка, белая рубашка с грязным воротником, красный выцветший галстук-бабочка, черный сюртук, помятые серые брюки и видавшие виды туфли  с заостренными носками. Картину довершала деревянная трость с железным набалдашником. Он производил впечатление человека пытающегося внушить всем, что он интеллектуал и богач.

«Для полноты картины ему не хватает кожаных перчаток и кареты запряженной четверкой коней. Уж воистину будет законченная картина!»,– подумалось сторожу.

Третий мужчина, стоявший поодаль от своих товарищей, опасливо косился то на собаку, то на сторожа и со своим глупым выражением на лице выглядел растерянным, словно не понимал, как он здесь очутился и, что  здесь делает. На голове у него сидела фуражка с коротким козырьком и одет он был в серую форму портового рабочего. На переднем кармане тонкой курточки, одетой явно не по сезону, цветными нитками была вышита эмблема портовой компании «Грета и Ко»: якорь и рыба, как бы обнимающая стержень якоря. Эдвард заметил, что портовой рабочий или просто носящий форму портового рабочего, болезненно кривится. Он еще раз внимательно осмотрел его одежду и обнаружил дыру в правой штанине обнажавшей бледную плоть, и кровь от пореза оставленной пикой.

«Так тебе и надо».

– Что вы здесь делаете? – Потребовал сторож. Он старался, чтобы его голос звучал как можно спокойнее и все же несколько нервных ноток в его словах предательски проскользнули.

Тот, что стоял ближе в высоком цилиндре, ответил:

– Тебе то, что до того папаша?

– Разве не видно, что я смотритель?

– Я заметил, – съязвил он ухмыльнувшись и обнажив ряд желтых зубов. – Я думал, здесь будет целая свора собак, а на деле тут всего лишь один песик, да и тот едва ходящий. Плохо стережете прах богатых. Я даже на всякий случай прихватил с собой револьвер. Так, на всякий случай, вдруг кому – то придется отстрелить ногу.

Он порылся в своей одежде и выудил оттуда оружие. В тусклом лунном свете заблестел полированный металл.

Эдвард опасливо сделал шаг назад. Происходящее тревожило его все больше и больше и принимало уж слишком серьезный оборот.

– Эй, старик,– обратился к нему самый высокий из них.– Может ты заберешь свою собаку и забудешь, что видел нас? К чему тебе неприятности?

«Почему бы и нет?».

– Значит, я уберу от вас собаку, и вы покинете кладбище?

– Это не твоего ума дела, что мы будем делать дальше,– грубо ответил ему портовой рабочий.

– Заткнись Тоби,– крикнул на него главный в цилиндре.

– Да именно так как ты сказал, – нарочито любезно обратился он к сторожу. – Ты убираешь своего песика и мы уходим, и ты нас больше никогда не увидишь. Лады?

Эдвард не знал, как поступить. Он понимал, что шутить с ними не стоит да и отпустить их вариант так себе. Кто  знает, что они хотят предпринять. Ему-то потом отвечать перед начальством. А терять работу он не хотел. Может, раскопают пару могил, ограбят склеп… Его осенило.  Ах, вот что! Возможно их цель склеп. Богатых здесь часто хоронили с дорогими украшениями как фараонов и  в прошлом имели место случаи разграбления могил. Лопат у непрошенных посетителей не наблюдалось, скорее всего они пришли разграбить чей – то склеп.

– Нет, – заупрямился сторож. – Я настаиваю, чтобы вы ушли.

Главный прошипел сквозь сжатые зубы.

– Старик ты кажется, не понимаешь. У меня в руке рево…

– И что с того? Пристрелишь меня?

– А почему бы и нет? Ты же стоишь у меня на пути.

– Эй, Ястреб , – обратился к главному длинный. Зная вспыльчивый характер своего друга, он понимал, что тот может выкинуть что угодно, даже самую безумную вещь. И порой слушая его безумные идеи, сложно было понять, говорит он правду или шутит. Для него словно не существовало границ между правдой и шуткой, над которой нужно всего лишь посмеяться. –  Давай без глупостей.