Читать книгу Смута - Всеволод Иванович Райский - Страница 6

Бояре всё прекрасно понимали

И не пришлось их долго убеждать,

И все его с царём на думе поддержали,

В России патриаршество принять.

И Годунов бояр всех убеждает,

Что Иов первым патриархом должен быть,

Ведь он умело церковь возглавляет,

И все царю всегда сумеет объяснить.

И вскоре посетил Москву Иоаким,

Антиохийский патриарх,

Его с почётом встретил наш монарх

И выслушав его с вниманием большим.

Царь в разговоре Иоакиму пояснил,

Что наступило время патриаршество в России учредить,

А чтоб его собор Вселенский утвердил,

Всех иерархов в этом нужно убедить.

Тогда царя владыка уверял,

Что его просьбу будут на соборе обсуждать

И русскому монарху обещал,

В Москву его решенье прислать.

Тогда в Москве деньгами Иокима одарили

И в Антиохию с надеждой проводили.

Через два года царь в Москве встречает,

В сопровождении двух иерархов,

Константинопольского патриарха

и всех троих их в царские хоромы приглашает.

Дабы решение собора разузнать,

Но патриарх Иеремия дал царю понять,

Что на соборе дело важное решалось,

А патриаршество Московское не обсуждалось.

И Дорофей митрополит всё подтверждает,

Архиепископ же Арсений предлагает:

«С вопросом этим важным не спешить,

А здесь в Москве дела все с патриаршеством решить».

Тогда ж бояре от Арсения узнали,

Когда они в Россию через Польшу проезжали,

Что Ян Замойский патриарха заманил

И гостю тайно предложил.

Иеремии в Киев перебраться,

Чтоб в Речи Посполитой навсегда остаться.

При этом патриарх ему всё головой кивал

И гетману ответ дать обещал.

Когда бояре это услыхали,

То им с трудом пришлось себя в руках сдержать.

Они коварство польское прекрасно знали,

И меж собою стали рассуждать:

«Похоже, ляхи в Западную Русь решили

Константинопольского патриарха заманить

И под предлогом, якобы от турок защитить

Иеремии в Киев перебраться предложили.

А чтобы смог он Русским патриархом стать

И православие от басурман спасти,

То из Царьграда в Киев должен кафедру свою перевести

И в Речи Посполитой её заново создать.

Как только в Киеве он пожелает навсегда остаться

И окончательно с Царьградом распрощаться,

Его заставят ляхи унию принять,

А Папу римского своим главой признать».

Тогда Борис с Щелкаловым решили,

Коварство гетмана разоблачить

И патриарху сразу же на встрече объяснили.

Зачем хотят его поляки заманить:

«Чтоб в Киеве заставить его унию принять

И ноги Папе римскому лобзать».

Святейший был настолько возмущён

И новостью был так ошеломлён,

Что ни чего не смог в ответ сказать,

А призадумался, пытаясь, всё понять.

Тогда ж Борис с Щелкаловым ему всё разъяснили,

Что ляхи православных подчинить себе желают

И на коварство гетмана ему глаза раскрыли,

Ведь в Риме унию всем православным навязать мечтают.

Они же навязать царю Ивану унию пытались,

Которая, лишь, догмою безбожной оказалась.

Тогда с царём Московским в Риме просчитались,

А Русь в итоге православною осталась.

Тогда Борис стал патриарха убеждать,

Что. Третьим Римом стоило б Москву признать,

Её столицей православной объявить

И с патриаршеством в Москве вопрос решить.

За тем Иеремии пояснили,

Что может сам он Русским патриархом стать

И в разговоре, предложили,

Ему престол в России патриарший основать.

Но патриарх боялся ошибиться,

Он был ужасно возбужден

И разговором был настолько утомлён,

Что предпочёл пока не торопиться.

А чтобы в этом деле разобраться,

Решил всё с греками подробно обсудить

И с ними начал срочно совещаться,

Чтоб все проблемы лучше разрешить.

Ведь турки патриарха притесняли

И ссылке он четыре года находился,

И дважды кафедры они его лишали,

Но на престоле он своём восстановился.

Да здесь в дилемме сложной оказался

И всё не знал, на что ему решиться,

Ошибку сделать страшную боялся

И в ситуации важнейшей ошибиться,

К тому ж Арсений его страстно убеждает,

В Москве престол свой патриарший основать,

А Дорофей, упорно не желает,

За Русью патриаршество признать.

В Москве гостей великолепно принимали,

В церквях они, как им положено молились,

В хоромах, убранных по царски проживали,

И под охраною надёжной находились.

Еду изысканную из дворца им доставляли,

По десять блюд им ежедневно предлагалось,

На выбор что хотели ,получали,

Да вся еда боярским мёдом запивалось,

И после многомесячных решений,

И долгих мучащих сомнений,

Иеремия греков всех собрал

И о решении своём им рассказал,

Что он в Москве надумал кафедру открыть

И здесь престол свой патриарший основать,

И от царя благословенье получить,

Ему в столице патриархом Русским стать,

Когда царь новость эту получил,

То приказал боярам всем собраться

И всем на думе сообщил,

Что патриарх желает на Руси остаться.

Бояре стали эту новость обсуждать;

«Ведь патриарх на думе нам помочь не сможет,

Он даже речь не может русскую понять,

Ну а царю московскому, чем он поможет?»

Когда бояре новость обсудили,

То патриарху в думе предложили,

«Ему российским патриархом стать

И церковь на Руси возглавить,

Но во Владимире престол свой основать

Да из Владимира делами русской церкви править.

Ну а в Москве владыка Иов остаётся,

Ведь царь без Иова ни как не обойдётся,

Митрополит с ним все на думе обсуждает

И помогает Фёдору страною управлять,

Он всё царю умело объясняет,

Лишь только Иову царь может доверять.

Но патриарх с боярами не согласился

И даже жутко возмутился,

И начал Годунова убеждать:

«Что патриарх с царём обязан находиться,

И помогать, его делам осуществиться,

Да Фёдора везде сопровождать».

На что ему бояре возразили

И патриарху объяснили,

Что на престоле царь больной

И сам не может управлять страной,

Царю во всём владыка Иов помогает,

Он смог ему помощником надёжным стать,

Когда же царь за Русь переживает,

Его лишь только Иов может утешать.

Ну а когда митрополит заболевал,

То царь за Иова как сын переживал,

Его царь больше всех на думе полюбил,

Ведь он отца ему родного заменил.

Царь Иова безумно обожает,

Он помогает важные дела ему решать,

Во всём лишь только Иову царь Фёдор доверяет,

Ведь он ему всегда на всё ответ сумеет дать.

Тогда Борис стал патриарху разъяснять:

«Что он по-русски ни чего сказать не может,

и чем царю на думе он поможет?

Его не сможет русский царь понять.

На думе страстно все дела решают,

До рукопашных схваток доходило,

Царя же рынды с топорами защищают,

Но всё без жертв пока что проходило.

Ведь царь с боярами всё должен обсудить

И нужное решение принять,

А что не сможет государь понять,

Ему сумеет Иов объяснить».

Когда же Иеремии разъяснили,

Что он помочь московскому царю не сможет,

А все бояре подтвердили,

Что только Иов Фёдору, царю всегда поможет,

То Годунов стал грека убеждать,

Что патриарх Московский должен русским быть

И предлагал митрополита Иова избрать,

Он знает, как Московскому царю служить.

В итоге с доводами Иеремия согласился,

Его Арсений постарался поддержать,

Ну, когда он в правоте боярской убедился,

Решил престол в России патриарший основать.

И патриарх глава Священного Синода,

В столице русской, повелел, собор собрать

И ради счастья православного народа,

Решил сам патриарха на Руси избрать.

А чтобы выборы удачно провести

И православные каноны соблюсти,

Епископов российских патриарх собрал,

И на соборе тайно кандидатов трёх избрал.

И первым претендентом Иова назвали,

Митрополита Всей Руси Московской,

А также кандидатами с митрополитом стали,

Архиепископ Александр Новгородский

И Варлаам архиепископ Суздальско-Ростовский.

Собор Священный начал кандидатов обсуждать,

И дважды к патриарху Иеремии обращался.

Он в этом деле быстро разобрался

И предложил митрополита Иова избрать.

Епископы с ним разом согласились

И споры на соборе прекратились.

Тогда же патриарх своим решеньем

И царским Божьим повеленьем,

На патриарший Всей Руси престол,

Митрополита Иова возвёл.

От счастья царь не знал, как поступить,

Усердно Господа Христа за всё молил

И Богоматерь от души благодарил,

Да Иова спешил благословить.

Тогда же грамоту владыки написали,

В ней на соборе патриарха утвердили,

Четыре кафедры митрополичьи учредили,

По шесть архиепископств и епископств основали.

И царь благую весть народу сообщил,

Народ её с восторгом воспринял.

Тогда же Иова царь патриархом объявил,

Народ всё это даром Божьим посчитал.

Когда в соборах кончили служить,

Решили службу крестным ходом завершить,

И патриарх сел на осла в Кремле,

Да скромно ехал за крестом большим,

Как в своё время на осле,

Въезжал Христос в Иерусалим.

Владыки крестный ход с хоругвями сопровождали,

Когда же вышли все из Фроловских ворот

И с патриархом Иовом молебен воспевали,

То встретил со свечами их всех, радостный народ.

В церквях колокола вовсю звонили,

Борис осла под патриархом вёл,

Как только крестный ход вокруг Кремля пошёл,

По Всей Руси церковный праздник объявили.

Когда же патриаршество Московское свершилось

И всё удачно завершилось,

Царь щедростью Российского монарха,

Всех греков из казны обогатил,

А Константинопольского патриарха,

От всей души за всё благодарил.

А чтоб особые его заслуги оценить,

Царь митрой с драгоценными камнями

И всю расшитую прекрасно жемчугами,

Смог патриарха Константинопольского восхитить.

И тысячу рублей ему царь на прощанье дал,

чтоб смог он храм в Константинополе построить,

Иеремия получил, чего желал

И резиденцию свою сумел благоустроить.

Особо царь Арсения ценил,

Царю во всём архиепископ помогал,

Когда ж Арсений вновь в Москву прибыл,

То настоятелем Архангельским собором стал.

А через год с собор в Константинополе созвали.

На нём собрали всех Вселенских иерархов

И по решению восточных, патриархов,

Московскую патриархию учреждали.

Как только русскую патриархию утвердили

И пятым в списке патриархов Иова признали,

То грамоту владыки подписали,

О чём Московскую патриархию известили».

Князь Вишневецкий выслушал Лжедмитрия довольно,

Ведь он сумел всё о Борисе от него узнать

И оценив всё сказанное им достойно,

Решил ему, что было дальше в Польше рассказать:

«Когда в Константинополь греки уезжали,

То Западную Русь пришлось им проезжать,

Где патриарха Константинопольского обожали,

И стали с восхищением его встречать.

Ведь церковь в Западной Руси Иеремия возглавлял,

Он братствам Вильно, Киева и Львова доверяя,

Им контролировать архиереев разрешал

И мнение народа уважая,

Сумел всех вызвать на душевный разговор,

Когда же прихожане откровенничать с ним стали,

То в дружеской беседе рассказали,

Что Киевский митрополит Онисифор,

Женат был на девицах дважды.

И хоть он всё от прихожан скрывал,

Наружу правда выплыла однажды,

За это Девочкой его народ прозвал.

Когда рассказ с митрополитом подтвердился,

То кафедры Онисифора патриарх лишил,

А братствам силу большую дать согласился,

Да строже контролировать иерархов предложил.

Тогда Кирилл Терлецкий постарался,

Епископов женатых иерарху сдать.

Владыка Луцкий быстро догадался,

Как нужно патриарху угождать.

И патриарх с архиереями стал разбираться,

Владык женатых на монахов заменил,

А чтоб не смог владыка многожёнцем оказаться,

Порядок в церкви, в Западной Руси восстановил.

Тогда Терлецкий чтоб доверье заслужить,

Стал патриарху всё вниманье уделять,

Ему подарки всевозможные дарить

И все его желания исполнять.

Когда доверия ему от Иеремии удалось добиться,

То патриарх владыку в сан митрополита подбирал,

Кирилл сумел за Минского архимандрита поручиться

И Михаил Рагоза Киевским митрополитом стал.

А через пару дней Иеремия узнаёт,

Что Михаил Рагоза иезуитам доверяет,

Тогда он власть церковную Терлецкому всю отдаёт

И сам на Западной Руси его, экзархом назначает.

Терлецкий получил, чего желал,

Теперь он может иерархов утверждать,

А так как он наместником от патриарха стал,

То и надзор за всеми мог осуществлять.

А вскоре патриарх всем объявил,

Что он порядок в Западной Руси навёл,

Да братствам контролировать иерархов разрешил,

Ведь он в их действиях, надёжных, слуг своих обрёл.

И братства Львова, Вильно помощи дождались,

Их патриарх ставропигией защитил,

Теперь они суду лишь патриарха подчинялись,

А суд епископов им больше не грозил.

За тем в Константинополь патриарх собрался,

Подарки денежные на прощанье получил,

Со всеми дружелюбно распрощался

И с греками в Царьград к себе отбыл.

Владыки патриархом были недовольны

И братствам выданной ставропигией тяготились,

Теперь от братчин все они зависели невольно

И под контролем их особым находились.

Тогда епископ Львовский Балабан,

Всем этим жутко возмутился,

Он ненавидел братчиков сильнее басурман

И во вражде со Львовским братством находился.

И злобу страшную на патриарха затаил.

Он всем старался с яростью внушить,

Что он не должен церковью на Западной Руси руководить

И патриарха в своеволье обвинил.

Тогда решил он папу Римского признать

А патриарху более не подчиняться

И стал Терлецкого активно убеждать,

Что наступило время унией заняться.

Среди епископов соратников искал,

Вначале Холмского владыку Дионисия нашёл,

Потом владыку Пинского Леонтия обрёл

И страстно унию принять их убеждал,

Затем они Рагозе предложили,

Собор свой в Бельзе, тайно, от людей собрать,

Его при этом убедили,

Что о соборе, ничего народ не должен знать.

Митрополит счёл предложение возможным,

Но принимать участье в Бельзе отказался,

Он был в делах подобных осторожным,

Собор же без его участья состоялся.

На нём владыки – заговорщики решили,

С Константинопольской патриархиею порвать

И «тайну» меж собою заключили.

Главенство папы Римского признать.

Митрополит собор свой в Бресте собирает,

Там заговорщики задумали Рагозу в «тайну» посвятить.

Он им в ответ, помочь в делах их обещает,

О чём в письме они решили Сигизмунду сообщить.

Но отвечать король не торопился

И обсуждать письмо с митрополитом не желал,

А за советом к иезуитам обратился

И новых действий от Рагозы выжидал.

А через год они письмо вновь Сигизмунду посылают,

В нём обещают верховенство папы Римского признать,

И подчинить Русь Западную Ватикану предлагают,

А с Константинопольской патриархиею порвать.

А так же Сигизмунда умоляли,

Чтоб он свободу им за это даровал

И польского монарха увещали,

Чтоб привилегии, как и католикам, им дал.

Тогда король решил с письмом их разобраться,

К себе иезуитов пригласил

И начал с ними совещаться,

И вот ответ, какой от них он получил.

У Сигизмунда цель одна,

Московию он хочет покорить

И сделать всё Речь Посполитая должна,

Чтоб иго польское в Москве установить.

Для Ватикана тоже цель ясна,

Он всех желает Риму починить,

Ведь папе Римскому над всеми Богом власть дана,

Чтоб его именем , на всей земле свои дела вершить.

И если будем мы в своих делах едины,

То цели обязательно добьёмся

И вместе будем мы непобедимы,

И верховенство папы Римского дождёмся.

Когда поляки Русь Московскую захватят,

То станут сразу унию внедрять

Да патриарха Всей Руси заставят,

У папы Римского подмётки, целовать.

Владыки-оборотни патриархом не довольны

И не хотят места по воле братств терять,

Но обращаться им придётся к королю невольно,

И у него защиты от церковных братств искать.

Король в письме им помощь обещал

И что от братств и патриарха защитит,

В своих делах удачи им желал,

А за стремленье к унии благодарит.

И все условия король им создаёт

И заслужить им привилегии, желает,

А от епископов активных действий ждёт

И поимённо, их в письме перечисляет:

«Терлецкого Кирилла первым записал

И Гедеона Балабана не забыл,

Да Дионисия Збируйского за ним вписал,

Ну а письмо Леонтием Пельчитским завершил».

Когда епископы ответ от короля дождались

И суть его сумели разобрать,

То оборотни дружно размечтались

И меж собою стали рассуждать.

Что если сможем мы мечту осуществить

И под началом папы Римского остаться,

То нас от братств монарх сумеет защитить,

И будем с королём в сенате мы общаться.

За оборотнями иезуиты наблюдают,

Решив, что им не стоит случай упускать.,

Внедрить агента к оборотням предлагают,

Который стал бы всё за них решать.

Тогда иезуит- епископ Мациевский,

Адама Потия для этого нашёл.

И с разрешенья власти королевской,

На встречу к оборотням сам его привёл.

Адам на службе королевской находился

И перед всеми льстиво пресмыкался,

В итоге до сенатора он дослужился.

Да льстить католикам особенно старался.

И помощь Потий иезуитам обещает.

Ведь он вначале православным был,

Потом ученья в сектах протестантских изучает

И весь свой опыт иезуитам предложил.

Пришлось ему вновь в православие внедриться.

А чтоб владыкой православным стать,

В монахи смог под именем Ипатия подстричься,

Дабы в епископы за тем претендовать.

Но вот Владимирский епископ умирает,

Экзарх избрать Ипатия всех убедил.

Тогда в епископы его Рагоза посвящает,

Так должность нужную Ипатий получил.

Но братства оборотней заговор раскрыли,

И патриарху Иеремии написали.

Ему в письме об этом сообщили

И ждать реакции от патриарха стали.

Когда о заговоре патриарх узнал,

То вспомнил, как в Москве его предупреждали,

Тогда собор Вселенский он в Царьграде вновь собрал,

На нём второй раз патриарха Всей Руси признали.

И список патриарший утвердили,

Вначале патриарха Константинопольского записали,

За тем вписать трёх «древних» патриархов предложили,

Да патриаршеством Московским список завершали.

И патриарх к Острожскому письмо послал,

Чтоб смог он в этом деле разобраться.

Когда князь просьбу патриарха прочитал,

Решил немедленно за это дело взяться.

И князь Рагозу срочно расспросил:

«Как он всё это понимает?»

На что ему Рагоза заявил:

«Что он об этом ни чего не знает».

И начал князю страстно клясться:

«Что насмерть он за православие стоит,

А с верой предков не желает расставаться

И князю сразу об измене сообщит».

Тогда о заговорщиках митрополита князь спросил:

«Ведь оборотни унию задумали принять?

И он от братчин подтверждение получил,

Что папу Римского хотят нам навязать».

На что митрополит Острожскому фальшиво заявляет,

Что он о заговоре лишь от него узнал.

А сам «покорнейшие письма» с оборотнями сочиняет

И перед этим к папе Римскому и королю их отослал.

Митрополит смог князю откровенно врать,

Хотя сам к унии с Терлецким всё готовил.

И нагло заговор при этом отрицать,

А перед князем лживую комедию устроил.

Король же оборотней торопил

И результаты получить от них хотел быстрее,

В победе их удачной убедил

И пожелал им быть в делах своих смелее.

Тогда в Сокале Балабан всех собирает,

Чтоб срочно делом унии заняться

И заговорщикам Рагоза предлагает,

Во Флорентийской унии вначале разобраться:

«Когда войною турки грекам угрожали,

То чтобы Константинополь отстоять,

Все приближённые монарха убеждали,

С католиками унию церковную принять.

И Палеолог Иоанн Четвёртый согласился,

Константинополь Риму подчинить,

И к папе Римскому Евгению сам обратился,

Чтоб он помог от турок, Византию защитить.

Тогда собор Вселенский решено было созвать.

Под верховенством греческих и католических церквей

И пригласить решили на него и западных государей,

Чтоб помощь Византии оказать.

Когда в Феррари первый раз собор собрался,

То на него, Иоанн Палеолог на корабле приплыл,

А чтобы он в делах духовных разбирался,

С ним патриарх из Константинополя прибыл.

Но папа Римский начал патриарха оскорблять

И наглости такой набрался,

Что требовал, от патриарха ему ноги целовать,

Но патриарх Иосиф, сделать это отказался.

Пока иерархи меж собою разбирались,

Чума Феррари охватила.

И вот, когда о Святом Духе споры разгорались,

Чума людей безжалостно косила.

Тогда всех Римский папа убедил,

Им во Флоренцию собор перевести

И всем участникам собора предложил,

Там до конца дела все с униатством довести.

Когда же во Флоренции собор собрался,

То спор о нисхождении Святого Духа продолжался,

При этом православные всех убеждали,

Что Дух Святой исходит к Сыну от Творца,

Католики упрямо утверждали,

Что Дух Святой идёт от Сына и Отца.

Но греки на Писание Священное ссылались,

Католики их слушать не желали,

А навязать лишь мнение своё старались,

Ну а Писание Святое вольно толковали.

И спорам этим не было конца.

И все друг другу не желали уступать,

И не нашлось средь них такого мудреца,

Который смог бы правоту им доказать.

Палеолог был неуступчивостью греков не доволен

И чтоб полемику скорее завершить,

Был основательно, решительно настроен,

В духовном споре латинянам уступить.

Тогда стал император греков убеждать,

С католиками в споре согласиться

И под угрозами их начал принуждать,

С еретиками против воли примериться.

И спорить греки более с католиками не пытались,

В дебаты даже с ними не вступали

И под угрозами смиренно соглашались,

В итоге их ученье Святой Троицы «признали».

Но вскоре патриарх Иосиф умирает,

Тогда Иоанн Четвёртый греков принуждает,

Главенство папы Римского признать,

И «акт соединения церквей», их подписать.

Когда же в Константинополь все приплыли,

То все епископы, от униатства отказались.

А духовенству греческому объяснили,

Что под угрозой в «акте» подлом расписались.

Как только греки это услыхали,

То все от новости кошмарной содрогнулись.

А прочитав «акт» униатский, ужаснулись,

И папу Римского Евгения прокляли.

Народ же греческий ужасно возмущался

И униатов откровенно презирал,

Как только мог еретикам сопротивлялся,

А веру православную не предавал.

Когда же патриархи на востоке всё узнали,

То императору протест свой заявили.

В Иерусалиме свой собор собрали

И униатов всех от церкви отлучили.

Ну а в Москве митрополит Российский Исидор,

Стал князю папы Римского послание читать,

Да Флорентийский восхвалять собор

И папу Римского на службе поминать.

Тогда Василий Тёмный грека низложил,

За тем собор епископов Москве собрал.

На нём князь унию сурово осудил,

Митрополитом же Иону, на Руси собор избрал.

С тех пор митрополитов только русских избирали

И главу церкви в Константинополе не утверждали.

В самой же Греции борьба религиозная происходила,

Насильно унию Палеолог внедрял.

Но против ереси борьба народ сплотила,

Хоть униатов император главой церкви назначал.

Но греки папу Римского прекрасно знали

И меж собой о нём так рассуждали.

Что папа ради унии, всё будет обещать,

А Грецию не станет защищать.

Когда ж в итоге император разобрался,

Что папа подчинить себе лишь православие хотел,

А Византию защищать не собирался,

То к униатству быстро охладел.

Когда же Константин Двенадцатый на трон взошёл,

То на соборе униатов низложили,

И сразу на престол он патриарха православного возвёл,

За это греки Константина правоверным объявили.

А вскоре рок ужасный греков ожидал.

Султан Константинополь осадил.

Но Константин отчаянно столицу защищал

И жизнь свою в бою за Константинополь положил.

Но враг жестокий не сумел их дух сломать,

А подвиг Константина греческий народ не смог забыть,

И веру православную сумел в борьбе кошмарной отстоять,

Но ужас дикий вынуждены были греки пережить,

Когда итоги Флорентийской унии в Сокале обсуждали,

То «акт соединения церквей» принять решили,

Но унизительный «акт» патриархи отвергали

И ересью его поганой объявили.

Недолго с «актом» оборотни разбирались,

Его законность постарались утвердить,

От патриарха Константинопольского отказались,

А папу Римского главою христиан всех объявить.

И начали «артикулы» в Сокале сочинять,

В них короля и папу убеждали,

В Русь Западную патриарха не пускать,

А также Сигизмунду предлагали.

Чтоб он с католиками униатов уровнял

И также им места в сенате доставались,

Да все приходы православные им даровал,

А братства все архиереям подчинялись,

Тогда ж на «тайном сборище» в Сокале,

Письмо они решили Сигизмунду отослать

И папе Римскому подробно предлагали,

Всё об «артикулах в Сокале» написать.

Что Флорентийский «акт» они все признают,

О чём в «артикулах в Сокале» подтвердили,

И все свою присягу папе Римскому дают,

И в лоно «веры истинной» принять Русь предложили.

За тем решил собор епархиальный Балабан созвать,

Во Львов архимандритов пригласил

И начал «акт соединения церквей» читать,

А папу Римского главою христианства объявил.

И на соборе Львовском акт свой подписали,

Что папе Римскому они все присягают

И унию принять владыки пожелали,

Да подчинить Русь Западную Риму обещают.

Когда ж народ такую новость получил,

То заговорщиков в измене обвиняя,

Лишить всех оборотней сана предложил

И отомстить им за предательство, желая,

Именья оборотней начал разорять.

Тогда стал Балабан от униатства отрекаться,

За ним и большинство владык акт пожелавших подписать,

От подписи своей решили отказаться.

Когда же Константин Острожский всё узнал,

То сразу до безумья возмутился,

Своё послание верующим написал,

И к православному народу обратился.

В нём князь епископов с митрополитом обличает,

«Что, кознями лукавейшего дьявола прельстившись

И тьмою сластолюбия помрачившись.

Католикам продать Русь православную желают».

Их всех в измене патриарху обвинил

И что, скрывая под овчиной волчью суть,

Они решили к папе Римскому прильнуть,

И далее народу пояснил.

«Что кафедры они обманом получили,

Когда ж места архиерейские им удалось занять,

То властно волею своей за прихожан решили,

От веры истинной нас бессловесных отторгать.

Задумав на погибель нас, всех ввергнуть,

Между собою оборотни обсуждали,

Как веру предков в Западной Руси низвергнуть

И папе Римскому – антихристу её отдать мечтали.

При этом, со злорадством, признают,

Как патриарха они ловко обольстили,

Затем его умело обхитрили,

А нынче как Иуда предают».

И короля Острожский начал обвинять,

Что веру православную он притесняет

И всем, пытаясь, униатство навязать,

Присяге королевской изменяет.

И к протестантам князь задумал обратиться,

И постарался их умело убедить,

В борьбе всем против латинян объединиться,

Дабы король не смог бы силу применить.

Тогда всем Константин Острожский предложил,

Собор на Западной Руси созвать

И чтоб народ на нём всем миром объявил,

Что папу Римского не будет признавать.

А далее князь предлагает,

Народа силу воинскую показать,

Для этого он тысяч двадцать обещает,

Совместно с протестантами собрать.

Когда король об этом всём узнал,

То с князем всякое общение прекратил,

Сенат же князя в бунте попрекал,

И князь свою активность усмирил.

И после пятилетней подготовки,

И яростной двухлетней обработки,

Король решился оборотней в Рим послать,

Чтоб православным униатство навязать.

Для этого он Потия с Терлецким в Ватикан отправил

И с радостью в Сенате заявлял,

Что папе Римскому он русских присягать заставил

И манифест «соединения церквей» опубликовал.

Народ не мог коварство это пережить

И православный требовал собор созвать,

Чтоб сана заговорщиков лишить

и всех предателей на православный суд отдать.

Но в Риме оборотней приняли прекрасно

И курия их исполнять желания старалась,

Их как гостей обслуживала первоклассно

И в замке жить им рядом с папой полагалось.

Когда понтифику они все полномочия вручили

И документы униатские с «артикулами» сдали,

То через месяц в Ватикане их принять решили

И встречи скорой с папой Потий и Терлецкий ожидали.

Когда же папа дело всесторонне изучил

И с кардиналами коллегиально разобрался,

То сам об унии настолько размечтался,

Что, в Константиновский зал оборотней пригласил.

Когда на троне их Клемент Восьмой встречал,

То гости разом перед папой пали ниц,

За тем гость каждый туфли папские лобзал

И не скрывая радостных от счастья лиц

Совместно с «просьбою смиреной» к папе обратились,

Чтоб их несчастных в лоно церкви католической приняли

Да под главенством папы Римского объединились,

И вместе церковью единой христианской стали.

За тем речь папский секретарь держал.

Послов за унию он радостно благодарил

И папу Римского особенно хвалил,

За то, что в лоно католическое Русь принял.

В ответ послы старались в преданности клясться,

А чтобы свою верность доказать

И в лучшем свете перед папой оказаться,

Решились за владык всех Западной Руси присягу дать.

Потом они и догмы католичества признали

И на Евангелии всё это подтвердили.

Ну, когда же» символ веры» подписали,

От папы Римского благословение получили.

А на прощанье папа оборотням объявил,

Что им собор необходимо в Западной Руси созвать

И чтоб на нём, народ российский подтвердил,

Что он желает папе Римскому присягу дать.

Вот так вот оборотни веру православную предали

И перед папой жалко лебезить старались.

Как иудеи Господа Христа на суд отдали,

Так и они от веры своих предков отказались.

Когда же папа оборотней в Краков провожал,

То приказал своё письмо им Сигизмунду передать,

В нём он монарха страстно убеждал,

Терлецкому и Потию усердно с униатством помогать.

Принять, что в Риме было сделано послами,

А на соборе нужно русских убедить,

Чтоб папе Римскому они присягу дали,

Да унию всем православным объявить.

И окружную грамоту Рагоза издаёт,

Что в Западной Руси собор он открывает

И приглашает благоверный на него народ,

Ив Брест восьмого октября всех созывает,

Но униаты дату ложную народу объявили,

Ведь с православными они полемики боялись,

Оманом в церкви Николая свой собор открыли,

И раньше не восьмого, а шестого октября собрались.

Чтоб на соборе тайно унию провозгласить

И с православными ни что не обсуждать,

А за народ российский всё решить

И фактом унию свершившимся считать.

Для этого в соборе Николая,

Помимо оборотней ренегатов,

Собралась публика, католиков, большая

И в большинстве своём, от папы делегатов.

А чтоб законность государственная соблюдалась,

Сам канцлер Лев Сапега на собор прибыл,

А вместе с ним литовский гетман Радзивил,

И на соборе всё с их помощью решалось.

Но прежде оборотням патриархи заявили,

Что не имеют право они с унией вопрос решать

И на собор по просьбе братств они решили,

В Брест представителей Константинополя послать.

И на собор экзарх Никифор был отправлен,

Но, по указу Сигизмунда, на границе в плен попал.

И был «турецким ставленником» королём объявлен,

но из тюрьмы Никифор с помощью мирян бежал.

И сам, скрываясь, от поляков в Брест прибыл,

С ним также тайно на собор пробрался,

Экзарх – Александрийский, праведник Кирилл.

и под защитою казацкой вместе с ним остался.

А в Брест лавиной православные стекались

И братства Львова, Киева, Владимира и Минска,

А также Луцка, Вильно, Полоцка и Пинска,

Со всеми вместе на собор из Западной Руси съезжались.

Но униаты православных на собор не приглашали,

Тогда к Рагозе делегацию послали,

Чтоб представителей их на собор впустили,

Но от него ответ они не получили.

Тогда экзархи патриаршие к Рагозе обратились,

Чтоб с проведением собора разобраться,

Но ренегаты отвечать не торопились

и без ответа так же им пришлось остаться.

А на другой день православные узнали,

Что униаты на соборе заседают

И что с экзархами они общаться не желают.

А Риму узаконить униатство обещали.

Тогда экзархи предложили,

Собор поместный православный свой созвать

И на собрании единогласно все решили,

Свою оценку униатству на соборе дать.

Но Потий приказал все церкви православные закрыть,

Тогда им протестанты предложили,

Собор в молебном доме протестантов свой открыть

И об открытии собора православныё всем объявили.

И как положено по каноническому праву,

Все на духовную и светскую часть разделились,

Когда же обе группы по соборному уставу,

В своих решениях полностью определились.

Вердикт свой вынес православнейший собор,

Анафеме церковной униатов всех предать,

А также вынес ренегатам приговор,

На суд народа оборотней передать.

Когда же униаты поняли что просчитались,

Завлечь к себе Острожского с архиереями решили

И в пользу унии их агитировать пытались,

Ну а собор их «сходкой несогласных» объявили.

Как только Пётр Скарга не старался,

Архиереев с князем в униатстве убедить,

В итоге с носом собственным иезуит остался

И не сумел желаемое получить.

За тем к себе их Радзивил с Сапегой пригласили

И узаконить унию им предлагали,

Ну а в конце гостям монаршую волю объявили,

Тогда послов от православного собора королю послали.

Когда ж послов на совещанье пригласили,

То их король со злобой укорял,

За то, что на собор они все под охраною прибыли,

И что, собор, «турецкий ставленник» Никифор возглавлял.

А далее король послов стал убеждать,

Что турки Речи Посполитой угрожают,

А православные их «сходкой несогласных» поощряют,

И предложил им, ради мира унию принять.

Но короля шантаж турецкий провалился,

Дешёвкою обычной оказался,

Так ни чего монарх в итоге не добился

И с провокацией своею просчитался.

В итоге навязать король им унию не смог,

Но получил решение собора от послов в ответ,

Что, исполняя перед Господом свой православный долг.

На унизительное униатство Ватикана – нет.

Тогда Рогозе указания от короля пошли,

Дела все с унией скорее завершать,

Но чтоб богослужения «за соединения христиан» прошли,

И папе Римскому все стали присягать,

Когда ж собор свой униаты завершили,

То королю на утверждение, его решение подали

Но Сигизмунду так, же православные своё решение послали ,

Чтоб их решение собора тоже утвердили.

И вскоре Сигизмунд всем объявил,

Что он решения соборов разобрал,

И что своим законом униатство утвердил,

Да под защиту королевской власти регентов он взял.

Так «уния иезуитская» реальной стала

И принесла с собой лишь ненависть и страх,

Но в ней, «духовного союза» не хватало,

В итоге недоверие и злобу получил монарх.

Поняв, что унию народ не признаёт,

Коварно отомстить экзарху Сигизмунд желает,

И пропаганду яростно ведёт,

что к бунту всех Никифор подбивает.

Тогда экзарх был Сигизмундом арестован

И в крепость Мальборк был доставлен,

Там как преступник тяжкий в кандалы закован

И был ему акт обвинительный предъявлен.

И показательно его судить решили,

И в чепухе абсурдной стали обвинять,

Врагом католицизма объявили

И нагло начали экзарху заявлять,

Что не экзарх он патриарший, а «шпион турецкий»

И тайно сведения в Константинополь посылает,

а по деяниям своим он самозванец светский

И православных в Польше к бунту призывает.

Но за экзарха Константин Острожский заступился,

Все обвинения фальшивыми признали,

В итоге фарс судебный провалился

И на суде экзарха оправдали.

Как только на суде решение объявили,

С Никифором Острожский распрощался,

Когда ж отъезда князя суд дождался,

Экзарха в замок Мариенбургский заточили.

В тюрьме над ним жестоко издевались

И в дикой злобе яростно пытали,

Безбожно, над экзархом изощрялись

И получить раскаянье любым путём желали,

И как жестоко над экзархом не глумились,

Никифор верным православию остался,

Желаемого от него иезуиты не добились,

В итоге он в тюрьме от голода скончался.

Когда о гибели Никифора на Западной Руси узнали,

То весь народ от новости кошмарной ужаснулся,

В церквях экзарха как героя поминали,

А православный мир от шока содрогнулся.

Ведь он, наказы патриарха выполняя,

На Западной Руси смог православие отстоять,

И волю русского народа исполняя,

За веру предков, жизнь не пожалел отдать.

А униаты под защитой королевской всё наглели

И всё имущество церковное у православных отнимали,

И до того, во время грабежей зверели,

Что прихожан обычных дико избивали.

И даже лавру Киевскую униаты попытались,

У православных силой захватить,

Но киевляне дружно постарались,

Их нападение ужасное отбить.

И на магнатов православных нападали,

Старались их имения разорять.

Деревни в злобе бешеной сжигали,

А у крестьян скот нагло угонять.

Но русские не думали сдаваться,

И не желали веру предков предавать.

А вынуждены были мужественно защищаться.

И за родную веру православную страдать.

Конечно, силой что-то униатам удалось добиться,

Но не дано, им православие покорить,

Их авантюра будет ещё долго длиться,

Но Ватикану веру предков не удастся подчинить.