Читать книгу Океан пурги - Вячеслав Александрович Демин - Страница 3

Схватились с пургой врукопашную!

Ты все еще светишь, моя звезда?

С тобою мне здесь не страшно.

Хотя признаюсь: в этом аде снегов,

узнав его не понаслышке,

порою кандальные звоны оков,

я слышу отчетливо слишком.

И всё же, надежда последним лучом,

пробившись сквозь тучи преграду,

для нас предстает, словно друга плечо,

что всюду в опасности рядом…

.........

Если говорить о небе Антарктиды, то оно непохоже на наше. Я уже не говорю о таких глобальных различиях, как сияния или полярная ночь или день, когда долгие месяцы солнца либо совсем нет, либо оно не заходит вовсе. Да и «движется» оно там наоборот – против часовой стрелки. Непривычны созвездия, а звезды в них более яркие. И самым загадочным является Южный Крест.

Южный Крест

И сверкает на небе синем,

как меча дорогой эфес,

Непривычный сынам России

этот южный полярный Крест.

Завела нас судьба лихая

в царство мрака и снежных бурь.

Где же ты, сторона родная,

зелень трав и воды лазурь?

И клубится в просторах гнева

айсберг-облако вдали.

Мы в гостях у королевы

этой снежной злой земли.

Королева, королева!

Ты прекрасна – спора нет!

Под метельные напевы

исчезает старый след…

Королева, королева,

всюду первая, как Ева;

Королева, королева –

ты холодная как лёд…

Под метельные напевы,

мы в гостях у королевы,

мы в объятьях королевы

с царским перстнем: «Всё пройдёт»…

Вообще эта тема – относительности земных ценностей – долгое время довлела надо мной…

ВСЁ ПРОХОДИТ

Пройдет всё и уйдёт в небытиё –

Над временем не властвуют законы.

Ах, это время-времечко моё,

Оно, увы, на перстне Соломона…

«Проходит всё…».

Проходит.

Верно.

Всё.

Но, что-то ведь должно и в нас остаться,

И после нас, иначе бытиё,

Как самоцель, не может оправдаться.

Остаток, сгусток – может в этом суть

Великих дел, побед и… поражений.

И ради этого мы трогаемся в путь,

И мечемся по жизни, как по сцене.

Проходит всё. Исчезнет яркость слов,

Друзья, враги – уйдут своей дорогой…

Проходит всё. Но как-то не готов

Я принять истину, дарованную Богом.

.............

А еще бывает.

что людей убивают

ни за понюшку табаку…

и тогда выходит,

что костлявая ходит,

и без правил правит,

обопрясь на клюку.

А еще бывает,

что собравшись в стаю,

с большинством голосов,

по собачьему лают -

люди низменных правил,

и прохожих кусают,

словно бешеных псов.

А еще бывает -

справедливость хромает.

А еще бывает –

Свет не виден в окне…

и доверие тает,

и меня угнетает,

что так просто сжигают

наши жизни в огне!

А еще бывает…

.........

В чем смысл жизни – вот вопрос?

не в том ли, чтобы паровоз

с разгона, да в тупик воткнуть…

Запить, забыться и…уснуть?

А может быть: совсем в другом –

рубить леса и строить дом?

А может быть – леса растить?

А может быть – дома сносить?

А может быть – в «не может быть»?

А может статься ведь и так:

чтоб умным сделался дурак?

А может в том и соль пока:

из умного, да дурака

Слепить. Как это было. Было…

Эпохе нашей всё под силу.

Так извините, если в чем

вопросом снова отвлечем:

да всё о том же я, о том –

кому-то выпало кротом

рыть незаметные могилы,

кому-то вспоминать, что было.

Кому-то – прорицать, что будет,

играть шутов, пророков, судей…

И в бесконечной череде,

друг с другом, словно в чехарде

меняться, плыть то верх, то вниз,

то битым быть, то петь на «бис».

Так в чем же смысл и соли суть?

В глупейшей перестройке?

В том, что у нас единый путь

(найти бы его только)…

Найти б ответ на мой вопрос

(и на другие, кстати).

Мы разогнали паровоз

Не зная: пара хватит?

.........

Стихи, которые я сейчас привожу, относятся к маю-июню 1988 года, когда позади уже было 8 месяцев зимовки. Работать-то мы научились, а вот отдыхать – вряд ли, хотя бы потому, что для отдыха времени почти не оставалось. Постепенно накапливается-наваливается усталость. С приближением полярной ночи усиливается раздражение и мы можем вспыхнуть по ничтожному поводу. Постоянно приходиться себя сдерживать. Не зря в каюткампаниях существует неписанная традиция сверхвежливого отношения к другим: прежде чем садиться за стол надо интересоваться свободно ли место, желать приятного аппетита, говорить спасибо за малейшую услугу в том числе когда сдаешь грязные тарелки на мойку…

Заорал динамик песней низкопробной,

непонятно-сумрачной – как мои дела.

Я от крика хриплого на мгновенье вздрогнул:

жизнь – жестянка звонкая! ты была ль, была?..

..............

В толпе я по-прежнему здесь одинокий

но чувствую: врёшь, не согнешь!

Куда ты зовешь меня, голос далёкий?

труба, для меня ль ты поешь?..

........

Полярная ночь давит на психику. И давление это почти физическое. Нередки головные боли, усиливается чувство одиночества. Представляешь себя такой затерянной снежинкой на безграничных просторах ледника…Оборвать тоненькую ниточку жизни может любая случайность.

Жизнь громыхает стальной колесницей,

и человек в ней – слеза на ресницах!

.........

ТОСКА И ГРУСТЬ

Ни светлой ночью,

ни в сумраке дня

нет мне покоя:

они уже настигают меня

эти двое.

Их крепкие руки, не руки, тиски,

их взгляды вздорны.

И никуда не уйти от тоски

разлуки черной…

Я выбрал далекий, нелегкий путь.

И…бесполезный.

За мной по пятам, моей тенью грусть –

по краю бездны.

Нет мне покоя. И в свете дня –

нет мне покоя.

Они уже добрались до меня

эти двое…

............

Абсурдность. Суета сует.

Мечты неясный шепот.

Бесцельный груз прожитых лет

обманчивый, как опыт.

Мы дни и ночи напролет

играем, рвемся в дамки.

Проходит всё, и жизнь пройдет,

задвинутая в рамки.

Их не раздвинуть, не сломить

мечтой ли, силой плуга…

себя мы можем победить,

но в этом ли заслуга?

Как-то отчаявшись (верно на радость будущему читателю) я спалил довольно увесистый тюк своих стихов и набросков. Но многое уцелело в памяти, и, спустя некоторое время опять запросилось на бумагу.

Стихи можно сжечь – ничего нет проще,

спичку поднес: запылают, истлеют…

Но останется накипь бессонной ночи,

и то, что бессмертно и вечно – идея.

Идея должна воплотиться в форму,

обресть очертанье поступков и дел,

подняться над путами поросли сорной,

и нас пережить и найти свой удел.

И в кокон свернувшись исчезнут страницы,

и новые мысли лишают нас сна.