Читать книгу Коварная дама треф - Вячеслав Белоусов - Страница 7

– Владимир Владимирович! – Шаламов на ходу прицепился к спешащему заместителю начальника следственного отдела. – Володя!

Малинин, не останавливаясь, широкими шагами торопился к приемной прокурора области.

– Михалыч, погоди! Мне докладывать шефу! Колосухин приболел, – так и не затормозив, с кучей бумаг вошел в дверь приемной тот. – Дождись. Через полчаса, максимум – час, освобожусь.

– Что ты! Меня в медвытрезвителе заждались.

– Где? – замер у раскрытой двери Малинин. – Ты как туда? Какими?..

– Расскажу все. Выдели мне сейчас минут пять-десять.

– Надежда! – крикнул в приемную Малинин. – Что шеф? Один?

– Занят, – донесся голос секретарши. – У него персона важная. Женского пола.

– Меня спрашивал?

– Сказал, чтоб никого.

– Ого! – покачал головой Малинин. – Как освободится, найди меня.

– Хорошо, Владимир Владимирович.

– Твое счастье, Михалыч, – Малинин улыбнулся криминалисту. – Пошли ко мне. Ты что это с утра в медвытрезвителе забыл?

– Не что, а кого, – Шаламов по обыкновению был хмур. – Мужики там меня дожидаются. Двое.

– Кто ж залетел-то?

– Нет, ты не то подумал, Володь.

– А чего ж?

– Они у меня вроде подозреваемых.

– Погоди! Это не по ночному трупу, что вчера ты выезжал?

– Точно, – качнул головой криминалист.

– А я вот сводку шефу несу как раз. Самоубийство женщины?

– Да, – совсем нахмурился Шаламов. – Только пока не уверен я. Как бы уголовное дело не пришлось возбуждать.

– Она же вены вскрыла? – Малинин, зайдя в кабинет, остановился у стола, отыскал среди бумаг нужную, прочитал.

– Вот. В группе самоубийств эта информация за прошедшую ночь. Дочка известного лекаря, между прочим, заместителя главного врача нашей областной больницы, обнаружена в ванной с порезанными венами на обеих руках.

– Ну чего ты мне читаешь, – отвернулся к окну Шаламов. – Меня подняли. Сам выезжал. Я же тебе сказал. Вместо районников вытащили. Это что же творится? Кто дежурит у нас? Не пойму.

– Максинов подписал сводку? – тоже вопросительно глядя на криминалиста, проговорил Малинин и присел за стол. – Ты чего же, Владимир Михайлович, особое мнение имеешь по этому поводу? Сомневаешься в самоубийстве?

– Сам пока не знаю, – Шаламов так и не поворачивался от окна. – Не все там так просто, чтобы сразу с самоубийством выскакивать. У милиции все упрощенно, им все ясно.

– Так эти мужики? В вытрезвиловке-то? – Малинин быстро соображал. – Они, выходит, подозреваемые у тебя?

– Не то чтобы…

– Это как? Тогда за что же ты их туда упек?

– Да не я! – Шаламов повернулся, красные глаза его выдавали бессонную ночь. – Я с осмотра трупа запоздно уже домой добрался, лег, спать не спал, кошмары какие-то мучить начали. Эта баба приснилась! Летала перед моим носом пуще Натальи Варлей! А потом менты снова меня подняли почти под утро. Их самих врачи «скорой помощи» вызвали в квартиру, где муж этой… покойной Туманской, Вадим, в крови валялся. Сам он тоже врач «скорой», но мертвецки пьяный и избитый почти до смерти на полу в углу.

– Вот дела… – Малинин повертел в руках листок оперативной сводки. – Тут об этом ни слова.

– Там и не должно быть. Я ж его не задерживал как подозреваемого, – Шаламов достал сигареты, закурил. – В той квартире его дружок рядом в том же непотребном виде покоился. Тоже весь в крови, избит до неузнаваемости и пьян как свинья.

– Да…

– Ну я сыщикам нашим команду дал, чтобы в вытрезвиловку их везли. До полного, так сказать, человеческого вида в себя приходили. Они же оба невменяемые. Ни бе, ни ме, ни кукареку. С ними работать нельзя. Квартиру соседям сдал до лучших времен.

– А со здоровьем?

– Да живы, – махнул рукой Шаламов. – Что с ними будет? Молодые. Здоровые, как слоны. Вывески себе попортили да кости помяли. Ротоборцы сраные. Между собой дрались.

– Ты что же? И не спал совсем?

– Я где сегодня не был! – Шаламов закашлялся, сигарету смял. – Менты меня с утречка раннего к этим бойцам примчали из дома. Только пусто все. Оба, как сговорились, твердят: ничего не помним. Но про жену, понятное дело, я этого муженька не спрашивал пока. А сам он ну дуб дубом. Глаза очумелые у обоих, себя едва признали.

– Может, рано ты сейчас спешишь, Михалыч? Не очухались еще?

– Все может быть. Вот я их там и мурыжу пока. Велел держать до моего приезда. Искупать обоих, то да се. Привести в людское состояние. А сам к медикам в резалку сгонял.

– А туда зачем? Ты же постановление на месте, наверное, выдал? Тут, в сводке, отмечено, что с тобой Слава Глотов выезжал?

– Он мастак, – согласился Шаламов. – Его учить не надо. Мы там все сделали. Но за мной генерал не зря, видно, сразу послал. У нас же следователь Кировской прокуратуры выезжать должен был, а подняли меня. Я тоже поначалу возмущаться начал, а мне говорят – Максинов велел, чтобы из облпрокуратуры старших следаков взяли. Ну а дежурный разве станет важняков подымать, вот я под раздачу и угодил. Максинов потом сам на труп приезжал. Впервые я с генералом так встретился. Ничего… впечатляет… Но не мешал работать, молодец. Не лез, как некоторые, с советами.

– Да, ночка у тебя была, Михалыч, – Малинин улыбнулся, сочувствуя, – не позавидуешь.

– Чего уж, – Шаламов снова закурил. – Я и хотел посоветоваться. Раз такая нервотрепка! Сам генерал! Люди, видно, важные тут зашевелятся. К Игорушкину побегут. В общем, дело непростое, чую. Переполох будет. Да и я, понимаешь, Володь, не верю пока тому, что на поверхности. Молодая женщина… красивая и мертвая… Жуть! Если и сама вены себе вскрыла, за этим все равно многое таится…

– Да, дела… – Малинин задумался, поднял голову. – Молодая, красивая… И все!

– Муж ее и дружок тот, выяснил я, весь вечер вместе пьянствовали в той хате, где их нашли. – Шаламов горько хмыкнул. – Она оказалась в квартире своей матери. Голая. Одна. В ванной. Здесь много вопросов у меня появилось. И все без ответов. Глотов вчера при осмотре сказал кое-что. Я это и без него сам видел.

– Чего же?

– Ну лежит в крови… Ну вены вскрыла… Еще неизвестно ничего. Ее и довести могли до самоубийства. И снотворное дать, а потом вены вскрыть… Чего хочешь придумать можно, если голову поломать.