Читать книгу Гетман Скоропадский – символ прошлого и настоящего Украины - Вячеслав Егорович Лялин - Страница 7

В начале 1917 года, находясь в действующей армии и командуя армейским корпусом, генерал Павел Скоропадский не имел возможности, да и желания, в силу своего происхождения и кастовой принадлежности к военным, участвовать в политическом украинском движение. Нельзя сказать, что будущий гетман ни чего не знал о набиравшем силу украинском движении, но его информированность в этом вопросе была очень скудной.

Впоследствии, когда волею судьбы Скоропадский оказался во главе Украинского государства, он вспоминал, что и сам не понимал, «как все это произошло». На эту высокую роль, главы украинского национального движения его выдвинули обстоятельства, а не личное стремление к абсолютной власти. Эти обстоятельства наступили столь стремительно, что генерал Скоропадский был не готов к этой роли, национального украинского лидера.

Сам Павел Петрович эволюцию своих националистических взглядов поясняет исключительно наличием внешних обстоятельств. Когда в марте 1917 года он из газет впервые узнал об украинских демонстрациях, то был возмущён, полагая, что это работа врагов России. Он даже вступил в полемику со своим адъютантом Черницким, поляком по национальности и скрытым врагом России. Тогда же от офицера гвардейского Конного полка Ходкевича, так же поляка, Павел Скоропадский получил предложение принять участие в украинском движении. Но это показалось ему малоинтересным. Больше об «украинстве» генерал Скоропадский, по собственному признанию, не думал, вплоть до июня месяца, когда подвозил одного солдата депутата украинского войскового съезда. Скоропадский вступил с солдатом-депутатом в полемику по вопросу создания украинских частей, поскольку отрицательно относился к подобной идее.

Однако искренность Павла Петровича Скоропадского, в вопросе «украинофильства» ставится под сомнение, вследствие наличия совершенно противоположных высказываний.

Так, генерал Владимир Николаевич Воейков, хорошо знавший будущего украинского гетмана, по службе в гвардии, поскольку сам командовал лейб-гвардии Гусарским полком, вспоминает, что десятилетнее пребывание Скоропадского в императорской свите не помешало ему, на одном из украинских съездов, выразить «восторг по поводу избавления его родины – Украины – от двухсотлетнего угнетения её москалями».

Однако доверять генералу Скоропадскому, хотя с большой натяжкой всё же можно. Вполне возможно, что вначале он действительно, мог возражать против создания национальных частей в русской армии, в том числе и украинских, полагая, что это ослабит войска в период войны с Германией. При этом точка зрения будущего украинского гетмана, относительно национализации отдельных воинских частей, вполне могла расходиться с его мнением о суверенитете, или хотя бы автономии Украины.

Революционные события всегда поднимают со дна многие мутные элементы, которые совершенно невзрачные в обычное, мирное время, во времена хаоса, политической нестабильности поднимаются на самый верх, благодаря наличию, тех беспринципных качеств, которые могут быть востребованы именно в такое время. Они становятся настоящими лидерами революционных масс, умело удя рыбу в мутной воде.

Ясно, что Павел Скоропадский такими качествами обладал лишь отчасти. Он не имел той политической гибкости и твёрдых принципов в решении украинского вопроса. Тесно связанный с Россией, он хотя и не отказывал в праве Украины на самостоятельное развитие, но, вначале, не мыслил её существование в отрыве от Великой России.

К тому же, генерал Скоропадский, кадровый военный, не имел ни какого опыта политической работы, да ещё принадлежал к дворянскому сословию. Поэтому в революционных условиях получить власть на Украине, легально, путём выборов, Скоропадский не мог, да и, очевидно, не хотел. Это было чуждо, военному и аристократу, каким являлся Павел Петрович Скоропадский.

Революционные события в стране развивались так стремительно, что коренным образом изменяли судьбы многих людей, вовлекая их в водоворот политической жизни. И кто не сопротивлялся революционным вихрям, а иногда наоборот, охотно соглашался следовать указанному курсу, тот попадал в политический водоворот, становясь соучастником разрушения Российского государства. Так получилось и с русским генералом Павлом Петровичем Скоропадским, которого революционные вихри превратили в украинского гетмана.

В 1917 году, после краха монархии, мощные центробежные силы стали разрывать на части прежде единое государство – Российскую империю. Организовалась и политическая власть на Украине, претендовавшая на получение определённой государственной самостоятельности. Одним из первых требований украинской власти стало создание собственных вооружённых сил, но не за счёт формирования новых воинских подразделений, а путём украинизации уже имеющихся частей бывшей русской царской армии.

И хотя большая часть командного состава русской армии относилась к вопросу национализации воинских частей отрицательно, правительство пошло на уступки украинской власти. Временное правительство выступило с декларацией: «Правительство считает возможным продолжать содействовать более тесному национальному объединению украинцев в рядах самой армии или комплектованию отдельных частей исключительно украинцами поскольку, насколько такая мера не нарушит боеспособности армии, и находит возможным привлечь к осуществлению этой задачи самих воинов-украинцев, командируемых Центральной Радой в военное министерство, Генеральный штаб, Ставку». Таким образом, формальное согласие Петрограда на создание украинских воинских подразделений было получено.

Ещё раньше председатель украинского воинского комитета Симон Васильевич Петлюра через своих агентов, прикомандированных в качестве официальных представителей Центральной Рады к штабам всех фронтов, начал проводить линию на украинизацию отдельных воинских частей. Кроме того петлюровские агитаторы ездили по всем военным соединениям организовывая украинские громады и комитеты. Проводя различные постановления и резолюции об украинизации частей.

В феврале-марте 1917 года 34-й армейский корпус генерал-лейтенанта Павла Петровича Скоропадского располагался в Стохове. Туда доходили слухи о попытках создать в составе русской армии, национальные воинские подразделения, в том числе и украинские. Летом штаб 34-го корпуса стали посещать различные «уполномоченные» лица выражая надежду, что Павел Скоропадский, как подобает истинному украинцу, примет участие в национальном движении. Первой такой ласточкой оказался украинский комиссар при штабе фронта поручик Скрыпчинский. 29 июля он встретился с командиром корпуса и в частной беседе, объяснил генералу Скоропадскому причины начавшейся национализации воинских частей, «для избежания их социализации». Проще говоря, национальным хотели подменить социалистическое, революционное.

Поэтому Скрыпчинский прямо предложил Скоропадскому украинизировать свой корпус. Павел Петрович, в начале, отнёсся к предложению украинского комиссара весьма скептически, так как, хотя в душе и симпатизирует украинской идеи, но не считает себя возможным участвовать в украинском движении, поскольку оно слишком революционное, направленное против высших классов, в первую очередь против помещиков. Однако брошенные «радетелями за вольную Украину» зёрна, попали в хорошо подготовленную почву и дали всходы.

Вскоре будущий гетман изменяет своё мнение в вопросе о национализации армии. И происходит это «просветление» после последнего наступления русской армии предпринятого лично главой Временного правительства Александром Фёдоровичем Керенским в июне 1917 года. Военным командованием наступательная операция была подготовлена в полном объёме, но провалилась из-за резкого падения дисциплины в войсках. Солдаты отказывались воевать, командиров ни кто не слушал.

После провала наступления вновь заговорили об украинизации некоторых частей русской армии. И Скоропадский был уже не против украинизировать свой корпус. Неожиданно эту идею поддержал командующий Юго-Западного фронта генерал Алексей Евгеньевич Гутор (1858 – 1938), в годы Гражданской войны предложивший свои услуги большевикам. Командующий 7-й армией Владимир Иванович Селивачёв (1868 – 1919), непосредственный начальник Павла Скоропадского, отнёсся к возможности украинизировать 34-й корпус совершенно равнодушно. Во всяком случае, ни каких противодействий с его стороны не было. Интересный факт, генерал Селевачёв, так же, как и командующий фронтом Гутор, после служил в Красной армии, активно действовал в качестве помощника командующего Южным фронтом большевиков против Добровольческой армии, умер.

Казалось, что дело сдвинуто с мёртвой точки и вопрос об украинизации корпуса практически решён. Но неожиданно против национализации корпуса выступил начальник штаба 7-й армии генерал-майор граф Сергей Николаевич Каменский. У него произошёл конфликт с Гутором. Каменский срывает все планы Скоропадского.

Создавшееся положение побуждает генерала Скоропадского действовать. Он обращается к генералу-квартирмейстеру Юго-Западного фронта генералу Николаю Иосифовичу Раттэлю с просьбой разрешить отправить официальное письмо к командующему фронтом Гутору и начальнику штаба фронта генералу Николаю Николаевичу Духонину об украинизации корпуса.

Зная позицию командующего фронтом, будущий украинский гетман рассчитывал добиться с его помощью официального решения о проведении национализации своего корпуса. Расчёт оказался верным. А.Е. Гутор считает это дело фактически решённым. Такого же мнения придерживается и начальник штаба генерал Н.Н. Духонин, наивно рассчитывавший, что это повысит дисциплину в войсках.

Вроде бы всё разрешилось, но вновь возникает новое препятствие. Против такого решения выступают командующий Киевским военным округом полковник Константин Михайлович Оберучев, личный ставленник А.Ф. Керенского, и его начальник штаба Николай Николаевич Обалешев. Дело встало, решения не принято. Но Павел Петрович не сдаётся, проявляя редкостное упорство в этом вопросе. Он решает ехать в Каменец-Подольский, в котором размещается штаб фронта, и лично переговорить с командующим генералом Гутором, и добиться официального решения об украинизации корпуса.

Однако события развиваются так стремительно, что поездка в Каменец-Подольский становиться ненужной. Генерал Гутор смещён с поста командующего армиями Юго-Западного фронта верховным главнокомандующим генералом Алексеем Алексеевичем Брусиловым. Новым командующим фронтом назначен генерал Лавр Георгиевич Корнилов, впоследствии организовавший неудачный военный мятеж против Временного правительства. Корнилов прокомандовал фронтом всего 19 дней и перед своим новым назначением верховным главнокомандующим русской армии, издал приказ об украинизации 7-й, 8-й, 104-й и 153-й дивизий 34-го армейского корпуса.

Новый командующий Юго-Западным фронтом, будущий глава белого движения генерал Антон Иванович Деникин и его начальник штаба генерал-лейтенант Сергей Леонидович Марков, так же в будущем видный деятель Добровольческой армии, были категорически против национализации воинских подразделений, но сделать уже ни чего не могли. Хотя между ними и Павлом Скоропадским состоялся по этому поводу резкий разговор.

Вскоре в штаб фронта поступило из Ставки подтверждение приказа об украинизации корпуса Скоропадского, который получал наименование 1-го украинского корпуса. Согласно указанию Ставки верховного главнокомандующего русской армией, всех русских солдат и офицеров из 34-го армейского корпуса следовало перевести в соседний 41-й корпус.

Выбор генерала П.П. Скоропадского, в качестве командующего украинской частью, был не случаен. Всем уже хорошо были известны его политические взгляды по «украинскому вопросу», а его популярность среди возрождаемого украинского вольного казачества росла с каждым днём. Так на проходившем в Чигирине 16 – 17 октября 1917 года съезде «Вольных казаков», на котором присутствовало 2 тысячи делегатов от 60 тысяч украинских казаков из пяти губерний, Павел Скоропадский был избран почётным атаманом.

Такая поддержка украинского движения в армии со стороны Л.Г. Корнилова, первого командующего Добровольческой армией, активного противника большевиков, поднявшего знамя борьбы за Великую Россию, была, несомненно, следствием легкомысленного отношения в связи с неосведомлённостью или непониманием серьёзности, сложности и силы украинского движения. Его попытка, не выясняя все подробности национального подъёма на Украине, опереться в трудный момент для страны, на украинскую идею, в конечном счёте, привела к полному поражению белого движения на юге России. Добровольческая армия, не смотря на видимые успехи на Украине в 1919 году, захват Донбасса и Киева, не смогла усмирить пылающую украинскую вольницу, не желавшую воевать за Единую Россию.

Ранее Корнилов сам уже украинизировал 56-ю дивизию в составе 8-й армии, которой командовал до июля 1917 года. Эта дивизия под командованием генерал-майора Степана Захаровича Потапова, хорошо зарекомендовала себя в боевой обстановке и Лавр Георгиевич находился под большим впечатлением от действия этой украинизированной части.

Добившись необходимого решения о преобразовании частей своего корпуса, генерал Скоропадский, со свойственной ему энергией принялся проводить чистку вверенных ему войск. Вместе с великороссами в 41-й армейский корпус были переведены и все неблагонадёжные, то есть наиболее подвергшиеся революционной пропаганде, солдаты. После чего Павел Скоропадский сдав свои позиции частям 41-го корпуса, увёл свои войска на 150 километров в тыл, из Иванковиц в Меджибож, для получения украинского пополнения. На фронт украинизированные части бывшего 34-го корпуса больше не вернулись. Сам же Павел Петрович Скоропадский начал налаживать контакты с Киевом. Он посетил украинскую столицу, где встречался с украинским военным министром Симоном Петлюрой и некоторыми деятелями Центральной Рады. И как он сам признавался «получил позитивный настрой».

В октябре месяце П.П. Скоропадский, несмотря на демонстративные заявления о не согласности с революционным движением, но руководствуясь тем, что для пользы дела следует сотрудничать с национальными силами, посетил съезд возрождённого украинского казачества. Всё это происходило на фоне вооружённого мятежа организованного верховным главнокомандующим Лавром Корниловым, выступившим против Временного правительства. 1-й украинский корпус и его командующий остались совершенно равнодушными к воззваниям генерала Корнилова.

К этому времени Павел Петрович Скоропадский уже сделал свой выбор, решив связать свою судьбу с Украиной. Большевистский переворот в Петрограде окончательно привёл Скоропадского в лагерь украинских националистов.