Читать книгу Точка столкновения. Очередное фэнтези - Вячеслав Евгеньевич Лешков - Страница 2

Артэон представляет собой облагороженную идеализированную версию человека. Его душа из аморфной рассеянной в пространстве ауры сжата во вполне реальную крошечную сияющую звездой артэнсферу заточенную в груди. «Запитанные» на энергии артэнсферы, энергии души, тела этих существ были избавлены от обременительных биологических процессов и вытекающих из них физиологических потребностей. Им были чужды жажда и голод. Расщепляемая полностью потоками энергии в желудках, потребляемая строго в меру еда воспринималась ими лишь как еще одна из форм наслаждения. Их идеальные тела источали ароматы подобно цветам, внешность каждого из них была произведением искусства. Такими их сделали Духи – пришедшие в нашу реальность богоподобные существа, которые вместо того чтобы занять свое место среди смертных отчего-то предпочли затаиться в тени. Но оказавшись в бренном мире, эти непровозглашенные боги стали испытывать необходимость в энергетической подпитке, своего рода голод, и как оказалось насытить их могли только специально пожертвованные им души. Так и возникли артэоны – избранные из людей сбившиеся в новый вид, в обмен на физическое совершенство должный жертвовать души своим всемогущим призрачным покровителям.

Монохромный серебристо-серый рабочий кабинет. Из необычного можно отметить только несколько объемистых картин в обрамлении пластикового багета, распределенных по стенам, умиротворяющих пейзажами лесной гущи, пустынной тишиной черных океанских далей. Из приоткрытого окна ранним солнечным утром из-за остролистой занавеси двух свивающихся кронами кленов доносится мешанина командных криков и синхронных ударов ботинок сотен марширующих солдат.

– Начнем? – поинтересовалась девушка, черные волосы которой сжаты в конский хвост, свисающий чуть ниже плеч. По артэонам сложно определить возраст. Поскольку старость у них фактически отсутствует, признаками преклонных лет проступают только идеально белые волосы (артэонская седина) и незначительные мимические морщинки (да и то не всегда). Вот и она внешне красавица (как и положено) но точно не молодая, одета в повседневный китель штабного коричнево-зеленого цвета, без погон, на молнии, лежащий на утонченном теле как курточка. Сидящий лицом к девушке посреди ее кабинета молодой парень с бородкой, явно на днях самостоятельно остриженной у зеркала, тяжело вздохнув, посмотрел в окно. – Я психолог – врач занимающийся излечением внутренних ран, души, если хотите, – когда парень промолчал, добавила она. – И я должна вам помочь, по-другому никак.

– И как именно вы собираетесь мне помочь? – совсем без интереса пробубнил парень.

– Давайте для начала познакомимся, я Тамара. Приятно познакомиться, – не накрашенные белые губы, контрастирующие на фоне угольной чернотой окаймленных глаз, искривились в рабочей улыбке.

– Роин… ну вы в курсе… – оторвавшись от окна, он перевел грузный взгляд себе на колени.

– Понимаю, что и не представляю, какая жуть после всего пережитого царит у вас внутри. Но жизнь продолжается. Ладно? – лаская слух мягким профессиональным голоском, она не сводила с него пристального взгляда непроницаемых глаз.

– Ладно… – под нажимом кивнув, буркнул он.

– Вы пробыли в… «камере» скажем так, больше недели…

– Я пленник? – игнорируя расслабляющую мягкость сидения занимаемого консольного стула все еще съеженный, напряженно не отпуская локотников, он поднял на нее глаза.

– Нет, вы полностью свободны, – отделенная письменным столом со скрипом кожимита она откинулась на спинку офисного кресла, нарочито расслабленно, будто собой показывая пример. – Как мне объяснили, вы жили в комнате специально оборудованной для вас и ни в чем не нуждались?

– Да верно… отдохнул, наверное, на всю жизнь вперед.

– Вот только ни с кем не общались. Охранявшие вас солдаты не разговаривали, потому что был такой приказ, такая установка. Да именно – дать вам отдохнуть. И вот вы отдохнули, поэтому нужно разобраться, как быть дальше. Сразу оговорюсь – мы понятия не имеем что такое Страна Волка, у нас о вашей загадочной родине имеются весьма туманные обрывочные сведения, так что можем начать наш разговор с этого. Расскажите о своем далеком доме, – деликатно вскрывала она его.

– Ну… м… там холодно, всегда снег, тень, ночь наступает раньше.

– Вы живете окруженные горами, на маленьком лесном островке среди каменных стен, всеми забытые, в полной изоляции. Каково это? Ну в смысле…

– Да нормально. Только сейчас я понимаю прелесть такой жизни… ну в полной изоляции, но… уже поздно. Когда мир ужасен… ну не идеален, мягко говоря, чем меньше знаешь о нем, тем лучше, – оживившись, приподняв голову, но взгляд оставив в стороне, с интересом говорил он, слухом ловя в новинку произносимые слова и их сплетение.

– Ваш народ живет в изоляции не только физической, но и интеллектуальной, получается, не имея реальных знаний о мире? – уточнила она. Он, приподняв плечи, вроде желая изобразить некомпетентность, все же опустив голову мрачно кивнул. – Как устроено ваше общество? В смысле по своей структуре, в социальном плане. Понимаете? – официально общаясь с дикарем, проверяла она его интеллектуальный уровень.

– Ну… это типичный патриархат скажем так, – успокоил, даже заметно впечатлил он ее.

– Как пояснили охранявшие вас солдаты – все время своего «заключения» вы читали. Прочли целых несколько сотен книг, так?

– Да. Мне сказали, что я могу пожелать чего угодно кроме свободы, и я выбрал книги. Ведь я же теперь в гостях у артэонов вроде как. Это было одной из целей моего побега – узнать все о мире, в котором живу. В Стране Волка чтение под запретом, мы должны во всем слушаться жрецов Таргнера – нашего Духа, а для этого нужно быть очень глупыми, – без радости улыбнулся он. – Когда книги попали мне в руки, и я смог спокойно свободно их читать, это было… вернее стало можно сказать самым счастливым моментом моей жизни.

– Как я поняла, до того как попасть к нам вы успели поскитаться по большому миру около полутора месяцев. То есть всего два месяца назад вы перебрались через горы, покинув дом?

– Верно. Через гору. По одной из гор, по тайной тропе в ее заснеженной вершине.

– Но раз чтение и, следовательно, знания в Стране Волка под запретом, и в большом мире вы недавно, то откуда тогда умеете читать? – в интересе свела она черные тоненькие линии бровей.

– Благодаря деду. Он был мешочником – это избранные мои соплеменники, они периодически набирают всякого интересного скарба, всяких необычных поделок, литры синей настойки и тащат все это на себе через снега в большой мир. Там меняют на всякие полезные в хозяйстве вещи. Вот он то и принес мне как-то украдкой артэонский букварь, сам как-то научившийся читать он тайком научил и меня. Подаренные дедом у меня тайно хранились несколько детских сказок с картинками, которые я зачитал и засмотрел натурально до дыр. Мой отец охотник и порой месяцами пропадал в лесу, и пока его не было, мы с дедом читали. Мама, заставая нас за этим «преступлением» только посмеивалась, поддерживая нашу тайну.

– И, наверное, поэтому вы сейчас здесь? Во всяком случае, это одна из причин, почему вы не захотели быть одним из Людей Волка, – окончательно разряжая атмосферу, она искренне улыбнулась, проникновенно на него глядя.

– Наверное, – ответно натянул он полуулыбку.

– Что именно вы читали? В «заточении»? – иронизировала она.

– Я так понял, это были школьные учебники для ваших детей, справочники всякие, энциклопедии. История нашего мира, начиная с древних легенд и заканчивая сегодняшними днями. География разумеется. Это забавно… – уже почти по-настоящему улыбнулся он, – покидая дом, я отправлялся в огромный мир, а оказался на маленьком изолированном острове.

– По мнению многих ученых Преферия это полноценный материк. Но да, это не отменяет факта, что мы находимся на клочке суши затерянном в океане еще и изолированном Стеной Тумана.

– Вытянутом с севера на юг как огромная сосиска. Вернее разделенном на артэонский север и дикий людской юг, – начал проявлять он свое тотальное разочарование.

– Но вам повезло оказаться на севере, – невозмутимо осекла она его.

– Большой мир оказался слишком сложным… А я тогда, получается пришелец из пограничья, откуда-то из середины, меж двух миров? – теперь похоже иронизировал он.

– Можно так сказать. Волчьи горы как раз посередине, там, где земли Преферии сужаются. Подобно стенам они делят наш мини-континент на две Половины, на юг и север, избавляя от ряда проблем. Попутно пряча в своем жерле ваш экзотический народ. Номаков – и не людей и не артэонов, нечто среднее, действительно пограничное.

– В чем именно наше отличие? – в интересе он склонил голову на бок.

– В каждом из артэонов есть частичка Духа, она составляет верхний слой наших артэнсфер, удерживая их от распада, фактически удерживая душу от освобождения. Дух буквально присутствует в каждом из нас, наши тела в полной его власти. Своим обществом с ним во главе образуя единое целое, мы лишены главного свойства живых организмов – автономности. Самый яркий аспект в плане нашей ограниченности это четко установленная продолжительность наших жизней. За редкими исключениями мы живем шестьдесят лет с разницей в один два месяца. С самого момента появления на свет в нас запускается биологический таймер, отмеряющий наше существование в этом мире, и как приходит срок наши организмы, скоротечно теряя силы, в течение нескольких дней постепенно перестают функционировать. Ни чувствуя боли но, ощущая, что покидаем этот мир, в итоге мы просто навсегда засыпаем. Мы не свободные живые существа, наше общество это не хаотичное объединение индивидов, а четкая выверенная Духом система. Двадцать лет – на детство и юношество, двадцать на создание семьи, продолжение рода и еще двадцать на предсмертный отдых. Все четко, организовано и управляемо Духом, – равнодушно произнесла она, своими словами заметно отяготив собеседника. – В то время как представители вашего вида подобно естественным людям, свободны в этом плане и могут доживать до сотни лет, а то и больше.

– В нашей деревне есть старцы, которым за восемьдесят, если не считать древних жрецов. Но до таких лет еще нужно дожить, – выдал он сочувственную улыбку.

– Что красочно пылает должно быстро сгорать, – в полной невозмутимости пояснила она. – Номаки появились исходя из желания Духов дать нам больше свободы, освободить нас от самих себя. И вы от своего Духа полностью свободны. Верхний слой вашей «номосферы» подпитывается дозами номакского эликсира что фактически делает вас зависимым от того кто способен его приготовить, но мне кажется это гораздо лучше чем быть фактически куклой в руках всесильного кукловода. Хоть и богоподобного, но все же, – на секунды позволив себе выйти из привычного равновесия, она приковала грузный взгляд к ручке-роллеру стиснутой пальцами обеих рук положенных на стол.

– Рецепт эликсира знают только жрецы Таргнера, из-за чего мы вынуждены приклоняться перед ними, – досадно омрачился он.

– Тот аналог, который для вас сварили наши алхимики, он помогает, все нормально? – в ее глазах заблестела правдивая забота.

– Дозы сваренной нашими жрецами хватало на месяц, а то и на два, а этого «заменителя» от силы на неделю, – посетовал он.

– Наши ученые стараются, быть может, в будущем они сумеют получить зелье нужной концентрации. Понимаете… – задев щекотливую для себя тему, она озадачилась, желая изъясниться максимально абстрактно. – Официально цивилизация номаков исчезла тысячи лет назад, рецепт оригинального зелья давно утерян… эм… Люди-номаки редкость в наше время. Хотя когда-то было наоборот, планировалось заменить всех артэонов на вольных номаков, но представители вашего «вида» скажем так, оказались слишком уж свободными, пошли наперекор Духам. Все мы знаем, во что это в итоге вылилось… Ваш Дух надо сказать, очень креативен, если предпочел поэкспериментировать, отказавшись от «общепринятых сегодня» артэонов.

– Таргнер безумец. Мерзлый лес стерегут волки-артэоны, животные артэоны понимаете? Они там местные хранители. Согласно Договору мы должны приносить ему жертву раз в полгода, но он любит нарушать установленные правила. В количестве жертв или в сроках. Жертва – мальчик или девочка, без разницы, главное не старше десяти лет. Ребенка указанного жрецами отводят в лес, разувают и оставляют одного в круге земли отчищенной от снега, согретой кострами, а потом жертву на куски рвут волки – те самые артэоны. И мой народ заложники всего этого, – на ходу переламывая себя, теперь смело говорил он о своем Духе не без осадка страха в глазах.

– Все мы дети Духов обременены этим. Жертвоприношение это наша обязанность, наша плата за физическое совершенство, – снизив голос почти до шепота, аккуратно убеждала она его, настраивала на смирение. – Зато нам нет нужды потреблять чужую плоть во имя продолжения жизни, от голода мы свободны. Всем чтобы существовать в этом мире в том или ином виде нужно платить кровью.

– Понятно. Но мне кажется было бы лучше, если бы все мы были просто людьми, одним большим человечеством, – заставил он ее брови дрогнуть в неприятном удивлении.

– Вы просто не видели, как живут дикие люди. – На этой ноте она встала, открыв дверцу одного из отделений шкафа занимавшего стену за ее спиной оставляя места в ней только для окна; достала оттуда заранее подготовленные два стакана что-то вроде хайбол и пластиковую бутылку. На ярко красной этикетке желтела надпись «лимонад». С хлопком вырвавшихся газов налила себе и ему заманчиво шипящий напиток. Роин щурясь, отпил брызгающуюся лопающимися на поверхности пузырьками сладкую воду, с удовольствием причмокнув изучающе на наполнение стакана глядя. Испытывая явно новые для себя ощущения, в глазах загоревшись детской радостью, он забавлял специалиста искоса за ним наблюдающего. – Давайте ближе к сути, – вернувшись в свое кресло, отставив стакан с лимонадом в сторону, продолжала она. – Вы сейчас находитесь в Армидее, золотом городе, понимаете это?

– Да, золотой город, артэонский город-полис одно из главных преферийских чудес, я слышал о нем уже давно.

– Пока мы находимся в военной зоне, но там за стеной вас ожидает один из огромнейших артэонских городов не только Преферии, но и всего артэонского мира. Город – государство. Хотите увидеть его?

– Разумеется, увидеть изнутри это чудо, значит оправдать мой побег.

– У нас строгий карантин, людей внутрь просто так мы не пускаем, к счастью вы не человек и, казалось бы, можете спокойно войти. Но есть одно «но». В физиологическом, биологическом плане вы полностью подобны нам, ваше тело также лишено всего животного и мерзкого. Но во внутреннем устройстве у артэонов есть серьезное отличие. Опираясь на частицу Духа сокрытую внутри, мы имеем полную власть над своими эмоциями. Внутри нас разум от безумного тела полностью отделен и стоит над ним. В случае необходимости я могу полностью отключить эмоции и смотреть на мир одним лишь разумом, избежав миллионов ошибок, избавив себя от тысяч глупостей. Также в моих силах направлять развитие эмоциональной составляющей, блокировать все негативное, развивая все лучшее. Вы же в этом плане полностью подобны человеку. Эмоции протекают внутри вас с естественной неконтролируемостью и в силу ситуации могут взять над вами полный контроль, полностью затмив разум, что делает вас хаотичным непредсказуемым, то есть опасным для нас. Ведь для нас, во внутреннем мире – за стенами нашего города – насилие и даже гнев, неприемлемы ни в каком виде. Понимаете теперь для чего вся эта беседа? Нам нужно убедиться в вашей адекватности и нормальности, – пояснила она ровным тоном, не проронив ни одной эмоции.

– Теперь понимаю, – сглотнул он, стыдливо сжав в руках пустой стакан.

– Переходим к главному, почему именно вы сбежали из дома? Отбросив все философские предпосылки, какая безысходность заставила вас отправиться в это опасное приключение, едва не стоившее жизни? – охладив голос до делового тона, перешла она к допросу.

– Вы правы, – тяжело вздохнув, внутренне приняв свое несовершенство нарушил он секунды тишины, – Мерзлый лес это крохотный островок среди гор, жить там все равно, что быть пленником… К тому же большую часть жизни мы существуем в границах своей единственной деревни, в глубине этих замороженных чащоб… – он смолк едва сдержав: «и лучше бы мне было там и оставаться». – Понятно, причина во мне, это со мной что-то не так. Все остальные мои соплеменники просто жили и живут, занимаясь повседневными хлопотами, для них все нормально… Если говорить как есть то… Мой отец… стоп, надо начать раньше. Меня, как и полагается, женили в пятнадцать лет, особо ни о чем не спрашивая. Как и всякие молодые мы с ней съехали в крайнюю хату, которую с мужиками заранее облагородили. До появления детей, до становления семьи мы должны были жить в этой ледяной коморке, прежде чем переехать в ее родовой дом, как было условлено. И вот мы поселились в этой халупе и… мне следовало сделать с ней детей, понимаете? Но я так ни разу и ни коснулся ее, – погрузившийся в мучающие темы, помрачнев он болезненно нахмурился. – От роду мне сейчас уже двадцать, пять лет, целых пять лет я держался. Вам не представить через что мне пришлось пройти за эти годы… Не поймите неправильно, вот сейчас сидя здесь я не понимаю почему был таким бараном, против чего я бунтовал я не понимаю, сейчас не понимаю. Но там… мне не хотелось видеть своих детей Людьми Волка или еще страшнее отдать их в качестве жертв безумному Духу. Да и как это так? Без эмоций, чувств, так же нельзя. Они, наши отцы сами все решают, сводят нас как зверей, главное только чтобы мы размножались, чтобы для Духа был прокорм… как мне кажется. И вот устав терпеть мой отец сказал, что убьет меня, дабы избавиться от позора, если до лета моя супруга не забеременеет. Да, я сам виноват… – от тяжелых воспоминаний его глаза наполнились слезами. – Фактически издевался над отцом, сводил его с ума, вот и получил результат. Не знаю, почему я не смог заткнуть все это… весь этот норов и жить как все, делать, что требуют старшие. Но не смог, решил поддаться глупости. Понимаете, в итоге у меня не оказалось выбора, и вот я здесь.

– Меня напрягает ваше отношение к Духу…

– Таргнер безумец, – пальцами отирая слезящиеся глаза, категорично вставил он. – Какой нормальный Дух поселится где-то в каком-то жутком лесу, скует его вечными снегами, вместо артэонов наплодит себе каких-то номаков… вернее артэоны у него есть, но они волки, а не люди.

– Как ни крути Духи сверхразумны, термин «безумец» к этим существам не применим, – также категоричностью ответила она.

– Я понимаю, вам с Духом повезло, и… мое недовольство не распространяется на всех на них. Я же не дурак чтобы ненавидеть всех Духов, – резко воспротивился он, осознав предъявляемое обвинение. – Послушайте, я все понимаю и… ничего не прошу. Мне ничего от вас не нужно, – полностью открыто посмотрел он ей в глаза, взгляд однако задержать надолго не сумев. – Я могу просто уйти, отпустите меня и больше никогда не увидите.

– В том то и дело что вам некуда идти. К суровой жизни, что за нашими стенами вы не приспособлены, вы ничего не знаете о нашем «большом мире». Вернуться домой не сможете, да и не захотите. «Где-нибудь там» вы просто умрете, отпустить вас значит убить. Наша разумность обязывает нас вам помочь, – аккуратно обрисовала она положение вещей.

– Значит я все-таки пленник, в силу вашей разумности, – удовлетворенно улыбнулся он, получив ответ на главный вопрос.

– Можно сказать и так, – она улыбнулась одними губами. – Давайте переходить к самому сложному. Расскажите мне подробно обо всем, что приключилось с вами. Все ужасы «большого мира», в результате череды которых вы оказались здесь.

– Но мне придется нелестно высказаться о ваших солдатах, – тяжело сглотнув, не желая осложнений, предостерег он.

– Понятно. Они защищают нас от внешнего безумия, противопоставляя ему свое… Как военный психолог я прекрасно знаю кем являются наши солдаты за пределами городских стен, поэтому не бойтесь, говорите как есть, – взглядом выражая понимание, приготовилась она слушать.

– Перебравшись через гору, не замерзнув, не разбившись чудом я, долго брел по лесам в северном направлении… День, наверное, на десятый я вышел к дороге… услышал звук приближающегося… каравана? Так, наверное, правильно, как и положено дикарю испугался и бросился бежать, спрятался в кустах. Я всегда… мечтал о том, как окажусь на свободе, увижу то, о чем рассказывал дед – зеленый мир свободный от зимы. Но добравшись до него, – он горько усмехнулся, – я был так измотан, побывав в шаге от смерти перебираясь через гору, что мне вся эта красота оказалась безразлична. Сидя в темноте вместо привычного волчьего воя, слыша шум шуршание и даже рев живого весеннего леса, прибывая в ужасе, вот только тогда я осознал что натворил.

– Назад дороги нет, вам сейчас нужно думать о том, что делать дальше, – подбадривала она.

– Да понимаю, – согласно кивнув, корящий себя за глупость поджал он губы. – И так… я увидел караван из-за кустов. Там были ваши громилы, в золотистых доспехах…

– Бронекостюмах, неудобные тяжелые доспехи это у примитивных людей. Рост каждого из наших солдат не ниже двух метров. Армидею, наше общество в артэонском мире отличает более глубокое вмешательство Духа в естественные процессы. Такие артэонские социумы как наш в шутку называют муравейниками. Аркей наш Дух, вмешиваясь в процесс формирования плода в утробе матери, не только изменяет внешность, делая красоту будущего артэона фактически произведением искусства. Но также анализирует, скажем так, психические основы будущего ребенка заранее распределяя социальные роли. Мальчики способные в будущем выдерживать колоссальные физические и психические нагрузки сразу рождаются солдатами, получая сильное тело с укрепленными костями, быстро развивающейся мышечной массой. В итоге все они вымахивают в двухметровых, как вы сказали «громил», – на ходу просвещала она его.

– Не знающих жалости.

– Вам еще многое предстоит узнать об артэонах. И так вы увидели военную колонну?

– Да, там шли ваши солдаты, пешком и верхом… вроде бы на конях. Вооруженные копьями длинными щитами они вели множество людей, а эти… люди, были узниками, пленниками? Одетые в кандалы, скованные одной длинной цепью друг с другом, – с вопросом смотрел он на нее.

– Этапирование. Скорее всего, это были осужденные, перегоняемые в тюрьму.

– Эти осужденные как я понял это обычные люди. И вот я не понимаю – мы разве не на артэонском севере, не в артэонской стране Арвладе? – в недоумении он искривил брови.

– Вы ознакомились с нашей историей, историей Арвлады? СБК – Страна Белого Камня – первое из преферийских артэонских государств когда-то давно начала страшную войну, – она замолчала, ожидая поправки от собеседника, но тот был весь во внимании. – Точнее сказать то была не война, а полноценный геноцид, – сама она созналась глаза опустив.

– Да странно, почему вы называете это войной, – поняв ход мысли, пустился он в рассуждение. – Ведь вы фактически подчинили себе магию, за вами стоят Духи, вы превосходите людей во всем. Как я понял. Они дикие, слабые ничего не могут вам противопоставить.

– Так или иначе, в ходе операции «Создание Арвлады» в процессе молниеносного удара все незначительные очаги людского хаоса на нашей нынешней земле были уничтожены, – ее голос заметно огрубел. – Силами СБК преферийский север от людей кроваво и жестоко был отчищен. Те несчастные, что не были уничтожены, в итоге бежали на юг, а в рамках Северной Половины Преферии была провозглашена артэонская страна Арвлада, внутри которой сегодня мы можем чувствовать себя в безопасности, гармонично спокойно жить, изолировав всю дикость и животность на юге. «Артэонская страна» вовсе не означает, что здесь живут одни только артэоны. Арвлада это от того что артэоны здесь прежде всего правят, – разъясняя выдержала она паузу дав переварить эту информацию. – Так уж повелось что артэоны будучи разумными всегда помогали обычным людям если те соглашались на статус «младших братьев». В современном мире люди миллионами живут под нашей защитой и строгим разумным началом. В СБК как в классическом артэонском государстве на десять миллионов артэонов приходится где-то около пятнадцати миллионов людей. В Белокаменной земле обычные люди живут общинами в деревушках, без разделения на бедных и богатых, все необходимое для себя добывают, выращивают сами, честным трудом. Артэоны же – воины защитники, творцы культуры живут в белых городах-крепостях, следя за порядком в подконтрольных людских селениях. Наша Армидея возникнув позже, также быстро обзавелась несколькими подконтрольными людскими общинами, вернее лагерями для беженцев которые после установки периметра между преферийскими Половинами обильно хлынули с юга. Но мы решили поэкспериментировать опять же в благих целях. Отказавшись от стандартных общин, мы разрешили людям торговать, честно зарабатывать своим умом, дав им разделиться на бедных и богатых, но строго контролируемо. В итоге вырастив у себя под боком целое людское государство, но находящееся под нашим неусыпным надзором, существующее по четким разумным законам без рабства неравноправия и узаконенного насилия, на заявленных капиталистических основах. Наверное, думая, что таким образом сможем их перевоспитать, хотя бы какую-то их часть. В перспективе. Так в центре артэонской Арвлады и возникла целая людская страна Калиссия, а наша Армидея стала чем-то вроде центра управления всем этим хаосом. Нас армидейцев сегодня где-то около восьми миллионов, а число граждан Калиссии уже перевалило за десять. И это не считая беженцев нелегалов постоянно тянущихся с юга, живущих без гражданства, вне статистики. Мы контролируем Калиссию, следим там за порядком, а наши солдаты выполняют функции полицейских, конвоиров, вот их то вы и видели.

– Получается… ваши солдаты, – задумчиво, впитывая новые сведения, продолжал он, – ведущие тех невольников, меня услышали, и я бросился бежать, несся, пока были силы. Где-то в лесной глуши свалился без сил, ожидая смерти от каких-нибудь диких тварей, но как оказалось, я забрел на территорию какого-то тайного бандитского логова. Я услышал шорох, обернулся и получил удар по голове, в себя пришел уже связанным, меня окружали люди… но они были похожи на чудовищ…

– Так выглядят наши местные бандиты. После создания Калисии наши маги наложили на ее земли локальное проклятие. Всякий из подконтрольных нам людей кто совершает тяжкое преступление, занесенное в специальный Кодекс, оказывается проклят. Сделано это было в целях контроля, недопущения ухода от нашего правосудия. Проклятие «гнилой метки» – так оно называется. Каждый убийца или насильник в Калиссии начинает гнить заживо, его кожа дряхлеет, покрывается морщинами, оспинами, зубы желтеют и выпадают, всякая одежда которую проклятый надевает на себя, за часы становится рванью, сереет, выцветает на глазах. В центре лба из омертвевшей полти у них образуется черное пятно – та самая метка. Вонь, которую они источают просто неописуема, хотя вы в курсе. Многие считают такой подход бесчеловечным, но у нас здесь эксперимент – под своим крылом мы пытаемся построить новое людское общество, основанное на принципах разумности законности, фактически свободное, нами лишь курируемое. Без эффективной пенитенциарной системы, поддерживающей порядок среди фактически свободных калисов (граждан Калиссии) нам сейчас не обойтись. Совершив преступление, гниющие заживо преступники, боясь смертной казни чаще всего пускаются в бега, прячутся в лесах, часто сбиваются в банды, стаи как дикие псы. Нападают на фермеров на обозы. Наши подразделения специального назначения бродят по лесам и зачищают подобные бандитские стаи. Попутно зачищают в процессе охоты на мутантов, которых тоже нужно отыскивать и истреблять, – своей холодностью она стала его пугать.

– Допросив, ударив много раз, сильно… поняв, что я обычный бродяга они стали думать, что со мной делать. Кто-то предлагал превратить меня в раба, сделать своего рода уборщицей в их подземной конуре. Потом один из этих нелюдей как-то жутко на меня глядя, истекая слюной, предложил меня сожрать, – от воспоминаний тех мгновений даже сейчас его пробирал настоящий ужас. – Подойдя, он обнюхал меня как животное, и понял, что я не человек. Потрепанный всем этим своим приключением вопреки жуткому внешнему виду я не источал соответствующего запаха. Приняв меня за артэона, они дико испугались, натурально шарахнулись в стороны, – он посмотрел на доктора, ожидая пояснения.

– Мы артэоны благодаря частице Духа внутри связаны в единое целое. Закрывая глаза, ощущаем друг друга на расстоянии, в случае необходимости можем мысленно обратиться к Духу, который всегда подскажет, где кого найти. Следом за потерявшимся артэоном в их логово неизбежно должны были нагрянуть наши войска, а быть может еще и войска СБК, – предположила она.

– Они стали ждать куратора, меня оттащили в темнушку, держали там пока он не пришел. Он вроде внешне одетый также серо неприметно, как и все эти бандиты, в итоге оказался артэоном. Офицером Службы Внешней Разведки СБК, так он мне представился, сразу не тая, – решив быть откровенным, серьезно озадачил он свою собеседницу.

– Все сложнее, чем я думала, – взглядом замерев в одной точке, пробормотала она.

– Ничего не хотите мне объяснить? Ведь вы же вроде союзники, Армидея и СБК два преферийских полиса – главные хранители Арвлады, стражники севера и все такое, – Роин с разочарованием смотрел на доктора, заранее сморщившись в ожидании бессмысленных разъяснений. – В действительности их солдат курирует бандитов, орудующих на вашей территории?

– Спецагент, сотрудник спецслужб, так они правильно называются, – оставаясь невозмутимой, поправила его доктор. – Мы союзники, да. Остальные артэоны Арвлады живут миниатюрными племенами, маленькими городками, от них мало толка. Только наши армии – СБК и Армидеи – фактически стерегут периметр, держат границу с диким югом. Но имеет место политика, где вопреки официозу в действительности и между союзниками бывают разногласия. СБК своими силами создали Арвладу, отчистили Северную Половину от людей, в то время когда мы были маленьким беззащитным племенем. Став сильнее, мы почему-то начали экспериментировать, отказались от системы общин, создали эту Калиссию – полноценную людскую страну, и это здесь в Арвладе! – построенной на людской крови. СБК естественно против этого, они требуют, чтобы мы прекратили все эти эксперименты. Но мы не соглашаемся, вернее наше правительство. Ведь мы же якобы пытаемся создать новое людское общество, чтобы его идеи потекли на юг, совершили там революцию.

– Вы не верите во все это? – определил он по ее интонации, недовольно искажающимся губам.

– Не знаю, лично мне было бы проще, если мы делали все по заветам предков, не создавая лишнего напряжения. Ну а пока наша власть упирается, мы продолжаем «биться» за нашу Калиссию. Теряя солдат в постоянных стычках с гнилыми бандитами, и просто в попытках навести порядок на улицах этих быстро растущих калисских городов. СБК тихонечко нам гадят, силами своих спецслужб курируя лесных бандитов подбивая их на теракты, организуя и поддерживая беспорядки и восстания против нашей власти особенно в Южной Калиссии. Ну и что еще вам сказал этот куратор?

– Побеседовав, узнав, кто я и откуда, он сказал, что прямо сразу отпустить меня не может. Предложил побыть уборщицей, временным рабом пока они не сделают какую-то там свою работу. Пообещав, что когда все закончится, все разбегутся, бросив это временное пристанище, он отведет меня в Белокаменные земли, где если захочу я смогу жить среди людей в одной из их деревень, смогу получить образование и если буду вести себя хорошо, то когда-нибудь может даже смогу поселиться среди артэонов. Деваться мне все равно было некуда, смирившийся со смертью, уже ни о чем не мечтающий я естественно согласился.

– Он выглядел вменяемо, адекватно?

– Тот артэон? Да нет, в той жуткой атмосфере он выглядел как чудовище. Это странно, – на его губах прорезалась растерянная улыбка. – Двигаясь на север, я ожидал увидеть мир разумных прекрасных артэонов готовых поделиться со мной своими знаниями, но стал свидетелем какого-то сумасброда.

– Потом подоспели наши, сотрясли артиллерией это подземное логово, пошли на штурм и обнаружили вас?

– Да, веревки, которыми были стянуты мои запястья, сменили на оковы, как он пояснил: на всякий случай, чтобы мне в голову всякие глупые мысли не приходили. И несколько дней я, получается, проработал там. Смотрел за огнем, готовил еду, так по хозяйству «шуршал». Только этот, которого в шутку называли людоед, периодически приставал ко мне, ударил несколько раз ни за что, а так все было нормально, только сыро и темно. Потом будто случилось землетрясение, это начали стрелять ваши, мы погасили весь свет, но они все равно вошли, все обыскали, всех убили. Я спрятался и… меня нашел ваш громила… увидев на мне цепи, поняв, что я пленник он потащил меня наверх. От маленькой хижины, которой наверху венчалось наше подземное укрытие, остались только дымящиеся руины, удивительно, что вся эта подземная нора не осыпалась. Там же среди трупов наверху лежало тело того куратора, артэона из СБК разрубленное мечом…

– Это война, только негласная, неофициальная, – холодно пояснила она. – Нам и СБК тесно в этой маленькой Преферии. СБК кончено старше, они создали Арвладу и все такое, но мы уже не лесное мирное племя, мы сильны и у нас тоже есть свои интересы. И потом наши бойцы привели вас сюда, в Армидею?

– Сначала меня привели в какую-то стоянку военных.

– Военную базу.

– Там ваш маг я так понял, просмотрел мою память, убедился в моем рассказе, но допросы на этом не прекратились. Ожидая за дверью, я слышал разговор и предложения о том, что меня проще убить и замять все это дело. В целом ваши солдаты вели себя, мягко говоря, ни как разумные артэоны…

– Это понятно.

– Некоторые из них едва ли не рычали. Как-то в камеру, в которой меня держали, ворвался один из них и избил меня, нормально так. Он кричал, что была бы его воля, он удавил бы меня голыми руками, и что я должен быть благодарен судьбе и его начальству за сохранение жизни. Он не был пьян, алкоголь он же сразу чувствуется. Но трезвым его назвать было нельзя, он находился в каком-то странном пугающем состоянии, его глаза…

– И это все возмущение, которое вы хотели высказать в адрес наших солдат?

– Да, у меня все, – опустил он голову, воздержавшись от бессмысленных подробностей.

– После всего пережитого вы совсем не испытываете гнева, ненависти, наоборот странно даже пассивно спокойны. Я так понимаю вы вообще по жизни всегда такой: задумчиво размеренный. Думаю, наша беседа завершена, во всем в чем нужно я убедилась, – выдала она доброжелательную улыбку. – Сегодня-завтра мы соберем комиссию, определимся с вами. В случае положительного решения вы получите возможность свободно пройти в наш город и если захотите, то остаться у нас навсегда. Ну как вам такая перспектива? – улыбкой загорелась она в глазах.

– Ну, давайте попробуем, – как-то застеснялся он. – Выбора у меня нет.

Она, придвинув по столу массивную папку в красном картонном переплете, принялась заполнять содержащиеся в ней бланки. Роин встав, с разрешения налил себе еще стакан лимонада. – Сегодня я как понял, возвращаюсь в свою «камеру». И жду? – вернувшись на свой стул, поинтересовался он.

– Да, пока да, – оторвалась она от заполняемых бумаг. – Видите ли вы стали свидетелем множества «неприятных моментов» скажем так. Беспечность гармонии своего общества мы храним нерушимо. Большинство из наших обычных жителей понятия не имеют об ужасах и сложностях творящихся в жестоком внешнем мире, для их мирных умов все это должно оставаться чуждым. И если вы хотите в качестве гостя для начала к нам пройти, то должны будете подписать ряд бумаг… вырисовать свое имя в тех графах, на которые я укажу. Таким образом, взяв на себя обязательство по сохранению в тайне всех подробностей своего путешествия к нам. Можете говорить и рассказывать о своем доме, природе севера Преферии, о чем угодно, но ни слова о наших солдатах во время исполнения обязанностей и тонкостях наших отношений с СБК. Иначе будете подвергнуты изгнанию, а быть может и заточению в одной из калисских тюрем. Вы согласны на такие условия? – уперлась она в него взглядом, тщательно следя за лицом.

– А разве у меня есть выбор? – пожал он плечами, нисколько не нарушив своего задумчивого спокойствия.

– Конечно, нет, – усмехнулась она, его сущностью проникшись. – При любом раскладе вам будет назначен испытательный срок, не забывайте – в плане эмоций вы хаотичны и полностью подобны человеку. Мы будем пристально следить за вами, имейте в виду, – предупреждала она глядя в глаза. – Роин дождавшись, впервые вырисовал неровными буквами свое имя в указанных ею строках нескольких документов, и нажатием кнопки звонка под столешницей своей рабочей зоны она вызвала солдата дежурящего за дверьми. Двухметровый громила, в золотистой стальной броне войдя, кивком головы показал Роину на выход.

Он снова оказался в своей камере, в которую был переоборудован мало задействованный кабинет штабного корпуса одного из множества полков здешней пехоты. Попробовав очередные вкусности, принесенные на ужин, смотрел в окно, думая над своей жизнью. За окном с высоты третьего этажа пресекая просторный плац, взгляд упирался в фасад пятиэтажной казармы. В свете уже загоревшихся фонарей еще слабо ощутимом в лучах заходящего солнца территория военных гарнизонов замерла в обманчивой безлюдности, вполне реальной тишине. Царящее на улице уже пахнущее летом тепло невольно согревало душу, внутри все меньше отражая вздором возможность новой жизни, которая может начаться среди артэонов – в том случае если его посчитают достойным. В шаге от исполнения мечты все менее робкой и уязвимой внутри него становилась надежда.

Следующим днем спустя час после утренней прогулки проходящей в уютном цветнике за зданием штабного корпуса его приютившего, в дверь его «камеры» постучались. Вслед за стуком самостоятельно войдя, Тамара, с улыбкой поздоровавшаяся, поинтересовалась о настроении, самочувствии. С ее слов ей удалось убедить военных зануд отвечающих за внутреннюю безопасность и Роину разрешили пройти безо всяких ограничений, но в случае малейшего нарушения так называемой «внутренней идиллии» его безоговорочно ждало изгнание, не говоря уже об ответственности за серьезное правонарушение. Роин в душе жаждущий увидеть золотой город, да и просто уставший сидеть взаперти естественно не имел никаких возражений против предложенных условий. Тогда Тамара, сдержанно улыбнувшись без оскала, на полную открыла входную дверь комнаты со словами: «давай заходи». Тяжелой внезапностью ударив по сердцу гостя по ту сторону дверного проема ожидала красавица-артэонка свежестью кожи девственной гладкостью черт лица говорящая о своей молодости, с первого взгляда шокирующая мрачностью внешнего вида. Точеную фигуру облегает платье-рубашка из черного шифона на безукоризненной талии поджатое декоративным кожаным ремешком. Оставляя рубашечный ворот лежать на плечах верхние несколько гагатовых пуговичек расстегнуты, образуя своего рода декольте. Внизу линия пуговиц обрывается у основания бедер, оставляя свободную ровную полупрозрачную юбку до щиколоток, под которой видны стройные ноги, несмотря на жару облаченные в плотные чулки. В качестве обуви гражданская вариация тяжелых армейских ботинок на плотной шнуровке, дополненная каблуками. Просторные рукава ее платья чуть ниже локтя сжимаются в декоративные подвернутые манжеты, кисти облачены в тканевые легкие перчатки, опять же странно смотрящиеся на фоне уже летнего зноя. Под черным покровом облачения скрыта белоснежная годы не знающая загара кожа. Карминовые, с непривычки травмирующие мужское сердце глаза, в насыщенном под стать образу черном ореоле, контрастирующем на фоне белизны лица. Цвета ночного мрака волосы сжаты в каре вогнутыми у кончиков локонами чуть спускающееся ниже подбородка.

– Роин знакомься это моя дочь Кристина, – Тамара представила мрачную красавицу. С упреком поглядев на мать все это организовавшую, обменявшись с ней сдержанными улыбками, она вошла, переведя взгляд на явно перепуганного такой неожиданностью Роина, которому похоже уже одного ее образа было достаточно. Из-за внешнего сходства родство двух к стенке его прижавших черноволосых красавиц было очевидно, вот только будучи артэонками они скорее походили на сестер младшую и старшую.

– Ну, привет! – окинув его взглядом с ног до головы, оценив, уверенным твердым тоном бросила эта темная богиня, принесшая с собой резкий аромат на первом плане вишни, растворяющейся в пряных фимиамах в которых угадывались нотки бергамота.

– Приятно познакомиться, – каким-то чудом взяв над собой полный контроль, приветственно поклонившись, ответил Роин, чувствуя себя загнанным в ловушку.

– Мне тоже, – скрасив слова улыбкой окрашенных тяжелым аспидным цветом губ обведенных черною каймою, Кристина привычно поставила руки на пояс.

– Не нервничай Рой, мы же ведь теперь друзья, – виновато скривив брови, с улыбкой протянула Тамара. – Давай скажи что-нибудь, – видя, что он засмущался, наехала она на Кристину, с интересом наблюдавшую за своим «новым странным другом» едва сдерживая смеющуюся улыбку.

– Мне двадцать лет, как и тебе, теоритически наши интересы совпадают. Мама предложила, и я согласилась стать своего рода твоим гидом. Идем для начала погуляем по городу, – не теряющим женской мягкости, но явственно четким командным тоном сказала Кристина. Роин был среднего роста, и его будущий гид вопреки женской утонченности в этом плане от него не отставала.

– Но я одет непонятно во что… мне нужно как-то подготовиться, помыться… – заметался он припертый к стенке во всех смыслах.

– Побриться бы тебе не мешало, ты же молодой парень нафиг тебе эта растительность? – потирая подбородок, Кристина не могла оставить его бороду без внимания.

– Тихо, – не спуская с Роина улыбающегося взгляда, Тамара толкнула ее локтем в бок.

– Кстати что это на нем? – озадачилась Кристина, указывая на блеклые безвкусные вещи, повисшие на Роине.

– Это принесли волонтеры, чья-то обычная домашняя одежда, – спокойно и нежно на фоне тембра дочери звучал голос Тамары.

– Волонтерам было под шестьдесят? – иронически удивлялась Кристина.

– Ой, не надо про внешний вид, – устало скривилась Тамара, – на себя сначала посмотри, – в этом плане не упрекнуть дочь она не могла.

– Мне нужно привести себя в порядок, я… я не могу вот так просто пойти туда… гулять, – упирался напуганный Роин ошарашенными глазами глядя на Тамару в поисках спасения. – Я не против, просто нужно было предупредить заранее. Давайте вы придете завтра или хотя бы вечером?

– Правда Кристиночка, Рой прав, – вынужденно признала Тамара. Все в той же военной форме, и даже ростом от своей дочери не отличающаяся, с таким же обильным макияжем на глазах, сегодня правда она распустила волосы, ниспадающие до живота. Но на нее, видимо в силу какого-то подсознательного восприятия разницы в возрасте, Роин мог хотя бы спокойно смотреть, в то время как на экстраординарной Кристине не мог и на мгновение задержать взгляд.

– Мама! – возразила Кристина. – Нужно все делать резко спонтанно, только так можно получить максимум удовольствий и впечатлений. Чем дольше готовишься, тем больше горишь, тем более серым и убогим все в итоге получается. Рой, – бросила она на него свой нелегкий взгляд, – а ты что думал, что за тобой придут какие-то скучные взрослые мужики и поведут тебя на занудную экскурсию?

– Честно, ну да, – рассмешил он Кристину. – К такому, – заставил он себя ответно взглянуть в огненно-пурпурные бриллианты ее глаз, облив сердце кровью, – я был явно не готов.

– Все хватит, не глупи Роин идем, просто погуляем, – прекрасно понимая, кто перед ней поэтому, уверенно сияя белоснежной улыбкой в черно-аспидном нежном обрамлении, отрывая от земли своим ароматом, подойдя, взяв за руку, она просто поволокла его за собой.

Тамара расхохоталась глядя на перепуганного Роина беспомощно отдавшегося воле ее дочери, попрощалась с ним. «Под твою ответственность» – серьезно предостерегла она напоследок Кристину.

На лестнице Роин попытался вырваться, сказав, что не маленький и может идти сам. – Да, пожалуйста, – легко согласилась Кристина, отпустив его руку и решивший покапризничать, хоть как-то возмутиться Роин почувствовал себя неловко на фоне положительно настроенной новой подруги. На лавке у крыльца здания штаба их ждал парень двухметрового роста, здоровенный как шкаф. Светлые волосы, чуть выступающий подбородок на юном лице, таящие нечто невыносимо тяжелое добрые глаза. Бриджи цвета хаки с обилием карманов, белые кроссовки и аналогичного с ними цвета мешковатая футболка. Из-под края рукавов футболки виднеются углы вытатуированного узора, которым исписано его мощное тело. Кинувшись к нему, сочно чмокнувшись губами, оставшаяся в объятиях крепких как сталь ручищ, вдруг ставшая такой крохотной, миниатюрной, развернувшись лицом к Роину, Кристина представила его как Джейсона, своего парня. Он, заранее проинструктированный, знающий о негативном опыте общения Роина с местными военнослужащими, лишь на мгновенье подняв глаза, поприветствовал своего «нового друга». – Привет, – в ответ изобразил улыбку Роин, хотя душу его наполнила тяжесть. Ведь если надеть на этого здоровяка положенную броню получится то самое безжалостное чудовище, одно из тех, что после всего произошедшего стали ему неприятны.

– Да я солдат, – стоя за спиной Кристины, любовно обхватив которую, не поднимая глаз, с неловкой улыбкой говорил Джейсон. – Сейчас я отдыхаю после нескольких месяцев командировки, так что… сейчас я просто артэон, такой же, как все и… – забыв, что еще нужно сказать носом он прижался к волосам Кристины, будто спрашивая у нее подсказки, в удовольствии закрыв глаза вдохнул чарующий аромат.

– Расскажи про свой инструктаж, – в его объятиях Кристина заметно загорелась счастьем.

– Да, сегодня утром меня вызвали в штаб, где промыли мозги, велели следить за тобой, присматривать короче. Но… Кристина здесь все решает, как она скажет, так и будет, – стоя за спиной, он, склонившись, преданно привычно положил голову на ее плечо, сжав ее крепче.

– Все будет хорошо Рой, – рефлекторно в близости любимого сияя счастливой улыбкой, успокоила и ободрила Кристина. – Пойдем просто погуляем!

Армидея была отделена от остального мира огромной неприступной стеной, сразу за которой располагалась территория военных гарнизонов. Вмещая казармы здания штабов плацы для построений и просто площади, различные склады, ангары, также здания для размещения используемых в военных целях животных, разных форм и размеров. Затем шла стена поменьше, дублируя внешнюю отделяющая территорию военных от мирных городских улиц. Получается, военная территория прослойкой шириною в километр с лишним зажатая между стенами растягивалась по периметру города. Обычно здесь был слышен гулкий топот передвигающихся строем солдат, крики запеваемых ими песен, командные выкрики офицеров, отголоски прочей суеты военных. Но сегодня в субботу все это пространство между огромными стенами замерло в тишине и ненужности. Лишь изредка можно было встретить военных несущих дежурство в выходной.

Через двустворчатые врата, недовольно затворившиеся за спинами, по стрельчатой формы коридору миновав толстенную внутреннюю стену, ребята вошли в город. Разумеется, когда его везли, в оцепенении привстав в кузове скрипящей рессорами телеги, издалека он оценил гигантский тянущийся на километры, отливающий на солнце позолотой, сияющий стеклом окон, полностью стеклянными стенами отдельных высоток, мегаполис. Лес разнообразных зданий возвышающихся за массивной внешней стеной. Приблизившись к громаде внешней ограды, зайдя за нее через исполинские врата, уже сразу ощутив размах, и поэтому казалось, будучи подготовленным в какой-то мере. Все же оказавшись на улицах, Роин наполнился первобытным страхом, почувствовав себя мелкой букашкой на фоне всей этой масштабной искусственной красоты, ощущаемой мощью выдающей свой физически невозможный сверхъестественный способ постройки. Джейсон вернулся со службы всего пять дней назад, поэтому они с Кристиной, преодолев долгое расставание, все не могли надышаться друг другом; хихикая, не скрывая счастья обмениваясь поцелуями, ласками, шли в обнимку впереди никак не мешая плетущемуся позади Роину пребывать в потрясении.

Основными цветами стен складывающих город были все оттенки желтого, рыжего, светло и темно серый; черные тона встречались редко, в основном только в центральных районах. При том, что некоторые уникальные здания имели невозможные для этого дикого мира стеклянные фасады. Белый цвет со всеми его тонами в здешней городской палитре отсутствовал принципиально. Жилые дома своими рядами образующие бесконечные лабиринты улиц, были не ниже восьми этажей, ближе к центру вырастая до восемнадцатиэтажных башен. В плане архитектуры особого разгула в их оформлении не наблюдалось, все было строго по-деловому. Лишь первые этажи могли похвастаться линиями декорированных карнизов, межэтажными рельефными фризами, рустовкой, полуколоннами, пилястрами; стенами, сложенными из узорчатого гладкого кирпича, отделанными плиткой разных цветов и размеров украшенной объёмными абстрактными орнаментами из переплетения линий. Выше начиналась обычная штукатурка или прогрессивные алюминиевые панели, узорчатые железобетонные плиты, только обрамления оконных проемов могли похвастаться декоративными резными наличниками. Зато здания общественного значения стоящие отдельно или сбитые в улицы днями страдающие многолюдностью, представляли собой пестрящие архитектурными изысками роскошные дворцы, воистину храмы науки и культуры; опять же возведенные в духе здешнего классицизма, конечно размашисто, но в то же время строго, стройно, симметрично, однообразно.

Позолота в кровле крыш из металлочерепицы, в накладных узорах городского камня, в обрамлении элементов фасадов зданий отражая свет солнца, светилась желтым золотом, оправдывая народное название этого каменного лабиринта. Еще одной особенностью, но не здешней, проступающей в декоре городов большинства авангардных артэонских обществ было воспевание красоты человеческого тела как мужского воплощающего силу, так и женского олицетворяющего красоту, эротичность. Воплощением этого бзика служили многочисленные памятники, как былым героям, так и вымышленным, статуи как отдельно стоящие, так и декоративными колоннами, полуколоннами вплетенные в здания, выступающие из барельефов их стен.

Геометрически безупречно выверенные улицы, мощенные янтарной брусчаткой, обработанные специальным средством, на эту неделю источали мягкий лимонный аромат. По земле в городе никакой транспорт не ходил, поэтому пространство меж зданий было умеренно украшено ансамблями умиротворяющих зеленью разнообразных рослых деревьев, таких нужных в этот жаркий день, своими тенями спасающих от солнца. В местах пересечения улиц журчали фонтаны, высились памятники и диковинные вековые дубы с листьями красного, желтого, синего цветов, располагались скверы в дополнение к огромному количеству официальных парков.

На улицах, камень которых местами был разрисован цветными мелками, красками, слышался детский смех. Дети проносились мимо на велосипедах и самокатах, резвились своими сборищами на обочинах, вели себя и жили, как и положено в этом возрасте – легко и беззаботно. Неспешно бродя одинокими фигурами, сидя на лавках почитывая газеты, проводили время решившие выбраться на улицу взрослые. Молодежь, разбитая на компании незаметно коротала время в тени деревьев, у фонтанов, неспешно бродя по улицам, будучи частью какой-то неописуемой, но ощутимой здешней гармонии, самостоятельно протекающей в атмосфере покоя и любви к тишине. Внешняя красота, идеальность черт лиц здешних обычных жителей, каждого случайного встречного требовала привыкания. Здесь не было стариков, больных, ущербных, грязи, даже малейшего мусора, все чисто, стерильно и ухожено. Идеальность во всем – вот как можно было описать это место. Роин на таком фоне естественно увидел себя забитым дикарем, покрылся багрянцем, отяжелевший взгляд то и дело роняя в землю. Уже начав себе внушать, что его удел это деревня в Мерзлом лесу, грязь и пыль того мира что вовне, что здесь он гость просто зашедший посмотреть, ни в коем случае не смеющий остаться. Хотя миролюбивое разумное окружение в большинстве своем из местной прессы знающее об этом госте или просто видя странно одетого бородатого чудака, старалось на него не давить, боясь задержать на нем любопытный взгляд, чаще всего взаимно опуская глаза. Кристина с Джейсоном, когда он отстал как-то уж слишком, остановились. Мрачная лишь снаружи красавица, с доброй улыбкой снова протянула руку.

Еще одной особенностью Армидеи только уже плана социального был обычай носить поверх одежды идентичного покроя плащ-накидки, обычно дополненные капюшонами; не имеющие застежки, свободно развивающиеся на ветру, лишь на шее закалывающиеся декоративной фибулой, брошью с каким-нибудь цветастым искусственным камнем; изготовленные из атласной прочной переливающейся на солнце непромокаемой ткани. Частично скрывая личную одежду, в какой-то мере приходя к однообразию, армидейцы якобы достигали компромисса между разумным внешним единством и стремлением каждой личности к индивидуальности. Хотя большая часть артэонок как и положено скрывала свою «индивидуальность» под положенными плащами все равно то и дело встречались исключения (ведь ношение гражданской униформы не было обязанностью) пестрящие необычными нарядами. Внеземные прелестницы, ранящие сердце недопустимыми для дикой Страны Волка минимум скрывающими тело летними облачениями, с ума сводящие блестящим на солнце шелком свободной кожи, эталонной стройностью ног, встречающиеся по пути как обычные прохожие. Вся эта отрада для глаз и тяжесть для сердца как-то совсем не вписывалась, выпадала из того серого мира что царил снаружи и Роин стал понимать для чего нужны такие высокие внешние стены и жуткая стоящая на страже армия.

Кристина, обнимаемая Джейсоном, по-прежнему вела Роина за руку, по пути рассказывая ему историю города его основных достопримечательностей. Попутно призывая успокоиться, расслабиться, главное ничего не выдумывать у себя в голове и просто прогуливаться вместе с ними. Не без слов мрачной богини не чувствуя давления со стороны здешних жителей его зажатая душа вроде умиротворилась, перестав ощутимо метаться. Пройдя несколько улиц, размявшись, дав новому другу ощутить ауру своего дома, ребята спустились в здешнее метро. Другого способа быстро перемещаться по этим каменным разросшимся джунглям, просто не было.

Имеющийся здесь чуть ли не на каждом пересечении улиц спуск под землю по просторной лестнице, приятное чуть приглушенное освещение, мраморная облицовка стен как в музее. Внизу на глубине десятка метров небольшая вытянутая платформа по продольным бокам ограниченная вскрытыми отрезками круглых как пушечный ствол тоннелей диаметром около четырех метров уходящих в подземный мрак. Пара лавочек по центру, несколько колонн, частично ограждающих обрыв платформы в тоннели, на дальней стене противоположно спуску обширная карта станций здешней подземки под ней кнопка вызова, ну и, как обычно, небольшая очередь. Спустя десятки секунд после нажатия кнопки вызова сопровождаемого звоном, предвещая появление светом фар, откуда-то из мрачной паутины подземных нитей прибывает самостоятельная кабина-гондола, скользящая по потолочному тросу как на канатной дороге, рассчитанная максимум на десять человек. Первые стоявшие в очереди уносятся в темноту. Свитый из стали темный трос для скольжения кабинок, пронизанный потоком невиданной энергии вися под потолком тоннеля, объят зеленоватым светом, треском от проскакивающих разрядов нарушая тишину. Очередь заканчивается, и вот несясь с неописуемой скоростью, резко тормозя, прилетает их компактная кабинка, замирает чуть покачиваясь. Внутри четыре сидячих места и стержни поручней для стоящих пассажиров. На специальной панели под передним стеклом Кристина цифрами набрала код нужной станции. На время посадки погасшие, ярко загораются передние фары, и подвесной вагончик, получив задание сам собой срывается, разгоняясь до нереальной скорости, несясь по лабиринтам идеально круглых тоннелей идущих то вверх то вниз, то по спирали, разрастаясь грузовыми общими магистралями, вновь сужаясь специальными гражданскими линиями. Роину с интересом севшему впереди, смотрящему в покатое лобовое стекло, чтобы не остановилось сердце с непривычки пришлось отпрянуть и уставиться в пол. Бок о бок с Джейсоном расположившаяся на задней паре кресел Кристина, положив руку ему на плечо, посмотрела в обремененное бородой лицо, дождавшись улыбки и ласково улыбнувшись в ответ, успокоив без слов.

Если верить подсказке на стене вагончика то коду, набранному Кристиной соответствовала станция «Центральный парк-3». Выйдя из подземки, ребята двинулись по узкому идущему в гору проулку, зажатому громоздкими зданиями центрального района города. Роину предстояло немало удивиться, увидев пару метел, совок и бочок для мусора, летая по воздуху самостоятельно убирающих улицу. Оказалось, всем этим ансамблем управлял находящийся в его центре маленький железный шар размером с футбольный мяч, смотрящий на мир единственным механическим моргающим глазом. Робобиоты представляли собой полноценные механические тела с кабелями-венами, сердцем мотором, в которые при помощи магических хитростей вдыхалась жизнь. Армидею обслуживали Сферы, те самые размером с футбольный мяч летающие шары, наделенные так называемым телепатическим полем, в рамках которого они могли взаимодействовать с любыми неодушевленными предметами. Поэтому со стороны могло показаться, что метлы убирающие улицы, которыми он управлял, будто ожили и умело паря стали подметать сами собой. Имея неограниченный доступ к магии артэоны всю работу, все тяжести быта переложили на подобных искусственно создаваемых существ.

Ребята вошли в самый настоящий лес, за кованой оградой раскинувшийся в глубине города. Будто пытаясь что-то компенсировать, агонизируя в постоянном противостоянии с чем-то, магия в этом мире по неустановленным причинам не могла оставить здешнюю флору в покое, постоянно преображая и видоизменяя ее. Разумеется, волшебные деревья и растения это неотъемлемый элемент любого пронизанного этой силой мира, но в данном случае имела место самая настоящая волшебная аномалия, глобально приводящая к возникновению растительных мутантов, преображающихся, видоизменяющихся в процессе жизни. Ботаника как наука в таких реалиях была бессмысленна, ограничиваясь лишь описанием первообразов и линий мутации, а леса особенно в глубине своей пышностью и разнообразием форм могли превзойти любую даже самую смелую фантазию. Каменную дорожку, по которой войдя в парк шагали ребята, зажимали пихты-великаны вопреки хвое на кончиках ветвей распустившиеся бледной обвисшей пародией колокольчиков. От дорожки в стороны меж тенистых дебрей уходили многочисленные тропинки. Пришедшие сюда в такую жару горожане валялись на траве лужаек, укрывшись в тени деревьев, читая книги, устраивая пикники или пока непонятно для Роина застыв, с закрытыми глазами, будто мертвые просто лежали на спинах. В нескольких здешних правильных форм прудах купание было запрещено, но посидеть у берега глядя на воду, на плавающих в ней сытых откормленных парчовых карпов, поплавать на челне наслаждаясь какой-то понятной только артэонам тишиной можно было сколько угодно. По краю миновав здешний обширный обжигаемый солнцем партер, где-то по ту сторону которого над хвойными верхушками возвышалось метров тридцать не меньше колесо обозрения; сойдя с дорожки, по тропинке в душистой тени зарослей выйдя на волейбольную площадку, пустующую в нынешней жаре, пройдя еще немного ребята, наконец, вышли на сокрытую окружением первообразных берез лужайку, в противоположном краю которой на пляжном покрывальце лежали еще три участника новой компании Роина.

– Малыши! – выйдя из-за деревьев, аккуратно чтобы не напугать произнесла Кристина.

Первой всполошившись, резво подскочила читавшая книжку синеглазая красавица. Яркая блондинка и какой-то парень неряшливого вида, бездвижно лежавшие на спине с закрытыми глазами будто медитируя, поправляя на себе одежду, неторопливо поднялись следом. Увидев Роина, от неестественности искусственного знакомства смущенно улыбаясь, они застыли, ожидая скрипучей неудобной для всех процедуры представления.

– Роин знакомься это Селина или говоря проще – Фиалка. Раньше она носила фиалковые волосы, довольно долго, за что и заслужила второе имя. Несмотря ни на что она всегда наш Цветочек, – обласкивающим тоном первой Кристина представила самую маленькую в компании синеглазую красавицу, в одиночестве оказавшуюся на первом плане, будто выставленную вперед двумя еще не представленными друзьями, в обнимку скрывшимися за ее спиной. Облегающее вискозное платье-майка до колен в светло-синюю собой несущую легкость летнего бриза диагональную полоску на белом фоне. Легкие сандалии, на белой ровной подошве, прозрачными ремешками незримо сжимали ступни. Глянцевитая вобравшая в себя любовь и ласку оливковая кожа на открытых плечах сияет солнечными бликами. Длиной до середины предплечья в основе иссиня-черные ровные волосы на макушке у пробора и узором лепестков спускающихся вниз по длине опылены темным ультрамарином. Не оставляющая шансов прекрасная милейшая мордашка, чуть подрумяненная солнцем, не отягощенная излишним макияжем. Аккуратный идеально вписывающийся в общую красоту округлых черт носик, четко очерченные гармоничные губы, окрашенные в неоново-розовый отражающий солнце цвет, чуть поджаты в уголках, будто в стеснительной улыбке. Глаза невозможного для человека глубокого синего оттенка, что-то внеземное, в природе сравнимое лишь с насыщенным цветом дневного неба в прорезях белых облаков над головой. Горячий воздух пропускает отголоски ауры окружающего ее благоухания – на первом плане это веселый яркий апельсиновый оттенок, перетекающий в тяжелый мятный обдающий холодом и свежестью зимнего ветра аромат. Изучивший нового друга на расстоянии смеющийся полный детской наивности и тепла взгляд в близости замер стеснительно опущенный в землю.

– Здравствуйте, – вдруг тихо, будто боясь потревожить знойный иссушающий воздух, сказал Роин, перед этой робкой красотой покорно опустив глаза. Прочувствовав кожей окружающую безобидность, легкость и даже беззащитность, внутренне полностью утихомирившись, на лету он здешней атмосферой пропитался. Все его дикарские страхи перед встречей, общением с представителями высшей цивилизации в мгновение оказались глупостью и пустым тленом.

– Приветик, – тихонько немного боязливо, но все же с читаемым во взгляде интересом сказала она, уже отчетливо мило улыбнувшись сильнее подогнув уголки ярких блестящих губ, обезвоживающих желанием нежного прикосновения. Ростом ниже Роина почти на голову, все еще стеснительно сжималась она, опущенные руки внизу живота прижав ладошками друг к другу. Кристина, стиснув губки будто перед поцелуем от умиления при взгляде на стесняющуюся любимую малышку, не выдержав двинулась к ней. Веющая ночным мраком и холодом королева, подойдя сбоку, с материнской лаской сжала по-летнему знойную принцессу, обеими руками обхватив за дальнее плечо, ближним уперев ее себе в грудь, подав лицо вперед с закрытыми глазами коснувшись носом ее ароматных прядей. – Все хорошо, – успокаивая, любвеобильно шепнула Кристина, и представленная Фиалкой позабыв обо всем, развернув голову, прижалась лицом к лицу подруги, задыхаясь от нежности сильнее сжимаемая в объятиях.

– Это наша красавица Алексия, Алекса, Лекса, Лексик. Наше Солнышко, – надышавшись маленькой подругой, не выпуская ее из своих спасительных объятий, Кристина продолжила представлять друзей, начав с блондинки. Представленная светловолосая красавица уже более естественная в нынешних условиях, оставив своего кавалера в шаге позади, сделала шуточный книксен. Роин поклонился в ответ. Выпрямившись, убрав улыбку, за доли секунды наглым прямым взглядом она оценивающе прожгла своего нового друга, вблизи рассмотрев его с головы до пят. И тут уже Роина окатило робостью и сдавливающей грудь тяжестью. – Ну, приветик, – заставляя его сжиматься под грузом своих глаз и не желая прекращать, не могла не передразнить она маленькую подругу своим размеренным сладким голосом. Волосы цвета золотистый блонд длиной до пояса в целом ровные, начиная с середины чуть рассыпаются на отдельные лежащие пряди. Вытянутый мягких округлых очертаний носик, едва проступающая ямочка на подбородке, сочные полные идеальной формы губы, созданные для любви, окрашены в легкий нежно-розовый оттенок. В своей сердцевине лимонного модного в Армидее цвета бриллианты глаз по краю окаймлены узенькой, но вполне осязаемой полоской белого золота. Ростом она чуть выше Роина; идеальное тело, в интересных местах украшенное витиеватыми астеризмами ярких родинок на кремовой чуть налившейся бронзой в предвестии лета коже, символически скрывает своего рода платье-купальник. Жгущая глаза по-летнему белая узенькая тканевая полоска из необычного эластичного материала что-то вроде полиэстера, петлей охватывая шею, пресекаясь крест-накрест двумя линиями спускалась вниз, обвивая туловище. Сначала поджимая выдающуюся иссушающую своими очертаниями грудь, аккуратно скрывая самую интересную ее часть. Ниже груди уходя за спину, белые линии снова пересекаясь спускаясь к поясу выходя вперед перетекали в сжавшую талию предельно короткую плиссированную юбку. Серебряного цвета босоножки на ровной легкой платформе. При взгляде на нее у Роина буквально пересохло в горле, от чего-то животного пробудившегося в недрах растерявшись в мыслях, он едва заставил себя что-то ляпнуть ей в ответ. Она, с издевательской ухмылкой в удивлении его беззащитности чуть приподняв брови, изучала его смеющимся взглядом золотящихся глаз в окружении лепестков розовых теней.

– И Хьюго, Хьюи наш малыш, – переключением внимания спасая Роина от блондинистой богини любви, Кристина представила последнего из друзей. – Наш Плюшик, – с ласковой улыбкой нежно глядя на неряшливого парня по имени Хьюго промурлыкала своим милейшим голоском Селина, дополнив Кристину и получив от нее благодарный поцелуй в щечку. Хьюго с растрепанными взъерошенными любимыми руками игривых подруг неухоженными волосами, упирающимися в плечи, облаченный в какую-то неприметную мешковатую спортивную одежду, сверху прикрытую положенным черным плащом стоял молча, с опущенными глазами дожидаясь развязки. Представленный, глянув на Роина, он понимающе улыбнулся, видя, что новому другу также неудобно от этого всего, как и ему. Чуть превышающая в росте, яркая на его фоне блондинистая королева, с дружеской усмешкой на своего нелепого кавалера глядя, поддерживая в непростую минуту, вернулась к нему дав обнять себя за талию, склонив голову боком ему на плечо. Все трое парней, включая безучастно оставшегося на заднем плане Джейсона, чувствовали себя неловко, в то время как разнотонные красавицы искоса переглядываясь, озарились улыбками, наполнившись интересом к предстоящему дню в компании нового друга.

Кристина пояснила, что у них имеются несколько бутылок сладкого малинового вина и фрукты, поэтому они решили для начала устроить небольшой пикник, здесь в теньке пока не спадет жара, посидеть побеседовать, лучше познакомиться. К счастью Селина, в ожидании зачитавшись, не успела съесть все фрукты, и устроить что-то вроде пикника было вполне возможно, все ребята уселись вокруг покрывала. Девчонки нарезали на дольки яблоки, апельсины и манго, аккуратно разложив нарезку поверх пакетиков, в которых лежали фрукты, разлили вино по пластиковым стаканчикам. Селина, движимая эмоциями, за минувшие месяцы соскучившаяся по своему любимому здоровячку предпочла оказаться в его объятиях. Джейсон аккуратно прижал к себе свою бесценную малышку, притягивая целующую и ласкающую его лицо своими нежными руками. Алекса так и осталась в объятиях Хьюго, Кристина, которой предстояло вести диалог, села напротив Роина. После стандартного «за знакомство» от Кристины сам собой начался разговор.

Все ребята в силу возраста были студентами, ходили в один университет. Фиалка и Хьюго здесь считались «малышами» поскольку им было по восемнадцать, они учились в одной группе, уже фактически перейдя на второй курс. Остальным участникам компании было по двадцать, но их разделяли факультеты. Алекса, как и малыши, обучалась по общей программе, а здесь студенчество было всего лишь веселым времяпрепровождением до двадцати одного года – взрослого возраста после которого уже можно обзаводиться детьми, своей семьей и становиться занудным взрослым. Учеба была не более чем способом немного больше узнать о мире, имели место несложные домашние работы и курсовые, а так в основном участие в жизни университета, различных кружках по интересам, университетских командах, студенческих вечеринках и прочая ерунда. Кристина же в силу интеллекта рожденная управленцем была отобрана в специальную группу, в будущем ей предстояло стать госслужащей, поэтому приходилось серьезно напрягаться, учиться по-настоящему. Сейчас ребята уже находились на летних каникулах, Кристине правда предстояла защита курсовой на следующей неделе, что для нее не было проблемой. – А Джейсон солдат, поэтому он как все они делает вид, что учится заочно, – вставив с улыбкой, Кристина заставила всех посмотреть на молчаливого атлета которого не оставляющая в покое Фиалка с рук кормила ломтиком яблока.

Таких разных их всех объединяла лестничная площадка, только Хьюго жил ярусом выше, но это не было препятствием. Вместе они были с детства, столько, сколько себя знали. – Вот только Селиночка когда была маленьким цветочком, долго не хотела гулять с нами. На улицу выходила, только держа за ручку кого-нибудь из взрослых, игнорируя все наши знаки внимания. Пока однажды когда нам стукнуло по десять, мы сами не постучали в дверь ее квартиры, фактически силой утащив ее на улицу, – Алекса заставила всех в умилении посмотреть на Фиалку. Синеглазая обаяшка подобно ребенку в застенчивости своеобразно спрятавшись от прикованных взглядов, вжалась лицом в грудь Джейсона заботливо укрывшего ее в своих объятиях. Привычно своими причудами она забавляла друзей и теперь Роина тоже. – Помниться поначалу я играла с ней как с куклой, наряжала ее в разные наряды, – все продолжала умиляться Алекса, мечтательно вспоминая детство.

Естественно Роину сыпались разные вопросы, в основном как оно там, в Стране Волка: касаемо еды, питья, обустройства быта и досуга. Любовный самый важный вопрос естественно последовал от Алексы, и все девчонки замерли во внимании. Роин без подробностей дабы не нарушить всем этим негативом здешнюю идиллию рассказал им о своем невольном браке и без того шокировав девчонок (кроме Кристины разумеется) и Хьюго. Селина даже прослезилась, осознав брачную неволю описанную новым другом, в очередной раз приковав к себе всеобщее внимание, вызвав волну умиления, обязав Кристину присоединиться к Джейсону и приласкать успокоить себя.

Первая бутылка была выпита незаметно. Хьюго беззвучно слушающий разговор попросился у Алексы куда-то отойти, дабы не мешать, но она строго велела ему сидеть и забыть о чем он просит. Селина не оставляла в покое огромного сжавшего ее в своих объятиях Джейсона ни на секунду. Спиной к его мощному торсу прижатая с налитыми интересом детскими синими глазами слушая представленного нового друга, кончиками пальчиков чуть выпирающих коготками, нежно и ласково она водила по контуру лица любовно плененного здоровяка. Хулиганским озорством загораясь, периодически сминая его нос, уши, тиская щеки, всячески щекоча лицо своими нежными райскими прикосновениями от которых ему было не оторваться, едва сдерживая смех. Безмерно соскучившийся по любовно сдавленному милому синеглазому созданию, с улыбкой и сковывающим удовольствием готов он был терпеть любые мучения от ее маленьких нежных ручек, отвечая только поцелуями ее головы поверх ароматных волос. И вот устав сидеть она стала просить его себя покружить, сначала шепотом на ухо склоняя его голову на уровень своей, затем все громче протягивая мольбы своим ангельским голоском обжигая прикосновениями губ к притянутому лицу, сопровождая все это нежными поглаживаниями зная что слом его воли это лишь вопрос времени. Джейсон со счастливой улыбкой взглядом попросил одобрения у своей мрачной королевы, от него отделенной ими зажатой всеобще любимой хулиганистой милашкой, ручку которой она сжимала в своих. Получив от Кристины положительный кивок, здоровяк, будто невесомую поднял на руках хихикающую хулиганку и бережно понес ее в центр лужайки, где держа за руки принялся кружить ее вокруг себя и, разогнавшись она оторвалась от земли, им за руки удерживаемая с визгом и смехом по кругу полетев над зеленью травы как на карусели. Спустя несколько минут колоссальной физической нагрузки за спинами беседующих ребят, здоровяк бережно свою принцессу приземлив, свалился без сил. Она же хихикая, лучащаяся счастьем вскарабкалась на него, ободряя щекоткой, не давая покоя, издевательски упрашивая покружить себя еще.

Когда Джейсон и Фиалка отлучились Хьюго снова попросился куда-то у Алексы, уже вызвав ее раздражение. – Хьюи зайка побудь с нами, – горя багряными углями лишающих свободы глаз мягким голосом вмешалась Кристина, не оставив выбора своему неряшливому стесняшке. Как оказалось, всему виной была некая Инфосфера. Будучи частичкой так называемой Инфоматерии (великого вселенского информационного пространства) обособленной специально для этого мира, Инфосфера была своего рода здешней всемирной информационной сетью. С которой артэоны благодаря частице Духа внутри могли спокойно соединяться, ложась на спину и закрывая глаза. Роину стало понятно, чем занимались все эти якобы медитирующие армидейцы сотнями бездвижно лежащие на траве в парке. Инфоматерия хранила в себе знания и мысли всех великих когда-либо существовавших во вселенной цивилизаций, в своем совершенстве дошедших до открытия доступа к ней. А также служила средством связи, при помощи которой представители этих цивилизаций могли общаться друг с другом вне времени и пространства. Для артэонов доступ к этой тайне вселенной открыли Духи, локализовав отдельный ее кусок так сказать для местного использования. Это было что-то вроде мира контролируемых снов, где при помощи разума, фантазии можно было творить целые миры и показывать их окружающим, открывать их для всеобщего доступа. За долгие годы Инфосфера была засорена множеством сотканных в ней развлечений, представленных в виде различных игр фильмов и прочих виртуальных аттракционов. Артэоны в особенности молодежь в основном коротают досуг, простершись на спине с закрытыми глазами разумом странствуя по виртуальной реальности, сегодня разросшейся до бесконечности. Все они, так или иначе, этим занимаются, но отдельные личности подобные Хьюго натурально увязают в этой паутине, забывая про реальность, предпочитая жить своим ярким виртуальным эго вместо настоящего себя. Если бы не друзья, постоянно таскающие его за собой, Хьюго натурально давно стал бы овощем. Алексе обожающей реальность, вечеринки, общение, разумеется, такая его зависимость не нравилась, но, сколько бы она при помощи Кристины не пыталась его «вылечить» все было без толку.

– И вот сейчас он собирается пойти туда в кусты и завалиться там как зомби, отправившись к своим виртуальным друзьям, – продолжала возмущаться и одновременно объяснять Роину Алекса.

– Ну, перестань Солнышко, – гипнотизировала глупенькую блондинку своим наполненным любовью взглядом Кристина. – Хьюи хороший мальчик ведь он же слушается, – когда Кристина говорила что-то Хьюго или как-то касалась его в своей речи, ее голос становился нежнейше тихим и ласково аккуратным.

– Ага! Только пока мы рядом. Стоит отвернуться и он тут же завалиться трупом, – возмущалась Алекса, сделав большой тяжелый глоток вина. Тихий Хьюго понимая, что виноват, прижался к ней поцеловал ее в щечку, она пока воздерживалась от ответа.

– И это… Спасибо вам. Спасибо что вытащили меня из этой коморки, – когда все самое страшное оказалось позади, в спокойствии снова обретя себя, согретый приятным вином Роин, попытался выразить царящую на душе благодарность. Пока нависла внезапно подвернувшаяся пауза, и тему нужно было сменить.

– Да не за что, – распростершись на покрывале, рукой подпирая голову, насмешливой улыбкой Кристина показывала, что благодарность не нужна, хотя в лице ее воссияло удовлетворение. – Мы своей компашкой в той или иной степени крайне примитивно отражаем основные стереотипы нашего общества, – рассмешила она Хьюго и Алексу. – Подружишься с нами, потом сможешь легко ладить со всеми городскими артэонами!

– Ну, я бы не сказал, – вдруг неожиданно и непривычно забубнил Хьюго, вызвав умиленное удивление своих богинь. – Роин еще насмотрится на всяких странных личностей и гиперличностей. Среди нас даже не одной творческой личности нет.

– Глупышка, это все уже крайности. Я же говорю что мы самые обычные представители своего общества, – мягким и нежным ангельским тоном ответила ему Кристина, Хьюго закрыв глаза, кивком признал озвученную истину. Алекса прижалась к нему покрепче и поцеловала в волосы у виска, как бы говоря: все я поругалась немного, теперь давай мириться.

– Мама вчера вечером, поняв, что ты нормальный и нуждаешься в помощи, поговорила со мной и… нам как раз нужен третий мальчик! – рассмешила Алексу Кристина. На подсознании уловив намек, ушедшим куда-то разумом пока ничего не осмысляя, Роин порозовел. – А то… мы с Джейсоном стали сближаться в последнее время, собираемся стать официальной парой… – дальше проясняла Кристина.

– Он сделал тебе официальное предложение? – запылала радостью Алекса.

– Глупенькая, он сделал мне его, когда нам было еще по десять и вот теперь я готова его принять, – нежно смотрела на свою верную подругу Кристина. – Все больше мы стараемся уединиться, оставляя малыша Хьюго на растерзание этим двум проказницам, – кривя в улыбке острых очертаний тонкие губы, Кристина объяснила Роину. – Вон посмотри, какой Хьюи стал худенький, совсем обезвоженный, – смеялась она, смущая Хьюго ответившего упрекающим в предательстве взглядом, от которого откупившись посланным на расстоянии поцелуем.

– Чудо ты мое лохматое, – Алекса сама обняла и прижала любимого Хьюго к себе. – Я, честно говоря, даже испугалась, когда Кристиночка мне такая сегодня утром заявляет что там ну этот типа дикарь, о котором в газетах писали…

– Гость, – поправила ее Кристина.

– Ну да гость, – исправилась Алекса, – и нужно пойти с ним типа погулять, познакомиться, помочь адаптироваться. Я такая в шоке, не знаю… типа из Страны Волка и все такое, думаю там, наверное, чудище какое-нибудь, но нет. В итоге я увидела нормального такого парня, – обласкав Роина робкой улыбкой, поделилась по-летнему знойная не такая уж сложная блондиночка источающая палитру мягкого цветочного аромата, в котором угадывались отголоски пачули.

– Вы все тоже очень… неописуемо прекрасные… о вашей внешней красоте и речи не идет, – застенчиво опущенными глазами скрывая трепещущее сердце, не мог не поделиться Роин. – Главное что внутри вы просто ангелы… очень необычные, – столкнувшийся с чем-то потрясшим до глубины пробормотав, отвернулся он куда-то в сторону. Еще не чувствуя но на подсознании предощущая ожог оставленный на душе ослепительной яркостью встреча с которой преобразила вязкий поток его доныне серой жизни.

– Спасибо Рой! – засияли белоснежными улыбками девчонки. Ответная улыбка чуть дернулась у него на губах, мечущиеся меж улыбающимися красавицами уже практически влюбленные глаза вдруг остыли. Осознанное созерцание представшей телесной красоты сдавило его сердце проявившимся глубоким вдохом горьким сожалением о строго ограниченном слишком уж малом ее сроке. Отведенные шестьдесят лет сейчас чувственно воспринялись им как суровый приговор. – Мы просто стараемся устраивать жизнь разумно. И ты со временем скинешь с себя всю эту скованность, душой поняв, где оказался, станешь одним из нас, – своим успокаивающе-ободряющим тоном пояснила Кристина, за глазами скрывая нерушимую умиротворенность своей бесценностью оправдывающую короткий срок. – Но если говорить серьезно, – тяжело вздохнув, не вписывающаяся в летнюю зелень мраком своего облачения красавица, задумчиво посмотрела на Джейсона, затем на Фиалку играющих в центре лужайки, переведя все еще исполненный тяжести взгляд на Роина. – Просто твоя жизнь зашла в тупик Рой, и в наших силах помочь тебе. Ведь помогая, делая доброе дело, мы помогаем и себе тоже, делая мир хоть немного лучше, – заметно обнадеживала саму себя отведя глаза в бок Кристина, также провалившаяся в какие-то свои темные мысли.

– Не бойся Рой, переоденем тебя, станешь одним из нас никто и не отличит, – отвлекая внимание от смолкшей подруги, уже примерно прикидывала его будущий внешний вид Алекса.

– Сбреем эту ужасную бороденку, – вновь ожила Кристина. – В смысле, – вспомнив, что перед ней не один из ее малышей осеклась она. – Рой, ты будешь согласен ее сбрить? – быстро исправившись.

– Да, разумеется, – с улыбкой с удовольствием покорился он.

– Молодец! – сияя радостью, похвалила его Алекса.

Джейсон, тяжело дыша, принес на руках по-детски довольную Фиалку, положив миловидную егозу на покрывало, волосы которой у побора уже украшал вставленный цветок ярко-синей вероники не дотягивающий до глубины ее глаз. Вспотев, играя с хулиганкой на такой жаре, отойдя чуть в сторону подальше в тень, он снял футболку, обнажив мускулистый торс, украшенный изощренными переплетениями узоров своеобразного тату-орнаментал, ввиду юности с пустотами для будущего смыслового наполнения. Селина закатив глаза, изобразила падение в обморок, на оголившегося любимого атлета глядя. – Не выпендривайся, одень футболку, – наиграно сморщившись не могла не подколоть его Алекса. – Мне жарко моя королева, потерпите пять минут, – в нерушимом спокойствии ответил ей Джейсон. Селина уже захихикала от ответной щекотки Кристины. – Ну как, жара спала, мы уже можем идти гулять? – адресовала Кристине Алекса. – Да надо выдвигаться, нужно показать Роину город, достопримечательности, хотя бы основные, – вставая, отрывая от себя повисшую на шее хихикающую Селину, сказала Кристина. – Но нужно это… взять с собой бандита, а то он нас там весь день ждет, – молитвенно сложив руки, хлопая синими глазками, вспомнила Фиалка, с колен глядя на Кристину. – Ну, хорошо, ладно, – смиловалась темная королева, подушечкой пальца легонько шлепнув эту непоседу по кончику носа, в удовольствии закрывшую глаза.

Девчонки одели свои плащи. Темный положенного цвета плащ Алексы однако, был предельно коротким, никак не скрывая ее модельные безупречные в гладкости ноги. Темный плащик Фиалки положенной длины чуть ниже колен поверх ткани был покрыт сетчатым узором из блестящих на солнце миниатюрных страз в форме звездочек. Оставшуюся бутылку вина и покрывало, пластиковый нож, стаканчики и любовный роман Селины, убрав в пакет, который понес Джейсон, оставив объедки и несколько целых яблок здешним иногда проскакивающим в древесных кронах белкам, ребята двинулись гулять.

Фиалка, следующая в объятиях Хьюго, рукою проведя по листве старого береста из череды, обрамляющей дорожку, устало склонившего над головами свои ветви, уголки губ привычно приподняв будто в улыбке, в глазах запылала истомленным озорством. На волне своего внезапного порыва про Роя и связанную с его присутствием застенчивость позабыв, в предвкушении хихикнув она, заранее виновато опустив глаза, ринулась вперед, молящим смеющимся взглядом заставив безнадежного Хьюго отпустить свою руку. Чуть проскакав вприпрыжку, с шелестом ветвей она вбежала в парковые дебри, скрывшись от всех подняв защитно опущенные глаза, глубоко умиротворенно вдохнув. Хьюго осознающему свою вину, не понимающему как так вышло, осталось только моргая извиняющимися глазами смотреть на упрекающую его взглядом сердито сжавшую губы Кристину. Глупая Фиалка, тем временем опущенную голову закрыв руками, с улыбкой понеслась меж деревьев царапающих ветвями; далеко впереди друзей снова вырвавшись на мощеную тропу, ее перебежав она завалилась в траву боковой лужайки, довольная, понюхав цветы улеглась ничком будто собралась спать среди зелени парка. – Цветочек может, ты придержишь свою Фиалку хотя бы сегодня!? – кричала ей Кристина. – Она хочет поиграть! – с опущенными смеющимися глазами себе под нос отвечала она, говоря о своей личности в третьем лице, как можно быстрее вставая, хихикая, не поднимая глаз, убегая дальше, пока друзья, на которых она боялась смотреть, не успели приблизиться. Хулигански переступая через встречающиеся на пути компании неподвижно лежащих на спинах соединенных с Инфосом (как его было принято называть) отдыхающих сограждан она что-то напевая, гуляла среди парковых зарослей, игнорируя аллею оставшуюся сбоку. – Она у нас игривая, – испытывая стыд из-за причуд Фиалки, со стороны похожих на сумасшествие попыталась оправдаться Кристина. – Все нормально, – с улыбкой успокоил ее Роин, прекрасно понимающий кто есть кто в числе новых друзей. – Надо поймать ее и передать в объятия Джейсона, – Кристина велела Алексе и Хьюго хохочущих из-за всего этого конфуза.

Какая-то пара пожилых артэонов решила в этот день отдохнуть в парке. Супруга с волосами, пронизанными артэонской сединой, пока ее любимый лежал, заложив руки за голову, мечтательно глядя в плывущие облака, готовила небольшой пикник. Аккуратно нарезала клубничный торт. Тут неожиданно перед ней возникла улыбающаяся Селина, усевшаяся рядом. Пожилая артэонка видя себя молодую в представшем милом чуде пригладила ее раскрашенные пряди, ответно расплылась в улыбке и угостила Селину кусочком торта. – На маленькая, кушай, – с улыбкой и умилением добавила она. Вернувшись к друзьям, бредущим по дорожке, предложив им растекшийся по пальцам клубничным кремом торт, она всех дико рассмешила. «Даже боюсь предположить, где ты его взяла!»; «Попрошайка, блин!» – посыпались комментарии подруг. – Но ведь мой Плюшечка же будет тортик. Ну, хоть кусочек, ну пожалуйста, – когда все посмеялись, в мольбе пристала она к верному Хьюго. Дав ему обнять себя, уперла кусок в его губы. Конечно стесняясь в присутствии Роина, он все же, как и всегда по жизни неизбежно подчинился ее глупости, глубоко вздохнув во взгляде наполнившись любовью и от нее же усталостью. В итоге под ее смех и похвалу, остановившись, ею заслоненный от друзей чуть ушедших вперед, губами он даже собрал крем, потекший по любимым сладким пальчикам, увенчанным ноготками, украшенными цветной зелено-оранжевой карамелью маникюра. Прервав разгорающуюся детским вожделением сцену подкравшийся сзади Джейсон, вздернув как пушинку, взял испуганную таким поворотом Селину на руки и вопреки ее мольбам до выхода из парка на землю не опускал. – Извините моя принцесса, я выполняю приказ, – все, что он мог сказать. В своей обиде милая-премилая, надувшаяся как ребенок, она лежала у него на руках пока Кристина салфеткой вытирала ей руку после торта, а Алекса помимо салфетки также влажным поцелуем отчистила от крема губы Хьюго.

На метро, а после немного по улице они добрались до их восьмиэтажки где-то в южной окраине. Типичный для этого района пятиподъездный вытянувшийся в бок от главной улицы дом горчичного цвета. Как и полагается в первых уровнях на стенах красуются межэтажные изогнутые волною молдинги, угловой руст, облицовка плиткой ярд на ярд, инкрустированной позолоченным легким металлом, сплетающим цветочные узоры. Вход в подъезд накрыт выступающим из стены лучковым сандриком подпертым полноценными колоннами хоть и миниатюрными. Ребята остались ждать у формального крылечка, а Хьюго с Селиной бегом вошли внутрь. Воспользовавшись моментом, Кристина мягко и тихонько рассказала о сложной судьбе семьи Селины. Ее отец и три старших брата были солдатами, в течение пары лет один за другим все они погибли при исполнении, оставшись где-то на диком юге навсегда. Овдовевшие две ее мамы (да у Селины их было две, потому как в их обществе, где количество женщин превышает мужчин это нормально солдату ввиду физической мощи иметь несколько жен), все еще переживая последствия стольких травм часто где-то гуляют, стараются себя как-то занять, мало бывая дома. И к сожалению, квартира Селины, в основном всегда в полном распоряжении ребят. Поэтому они организовали там комнату, в которой пока Роин сможет пожить. Со слов Кристины велевшей ему даже не думать о возвращении в «камеру» их город, строившийся по плану, возводился с расчетом на некий лимит жителей, который пока не достигнут и в окраинных кварталах еще полно пустующих квартир и даже целых неиспользуемых этажей, поэтому по поводу жилья можно было не париться. Но Роину сейчас стало не до этого. У него мир переворачивался в голове. Изначально в силу неприятного опыта первичного ознакомления с артэонами в лице солдат при исполнении подсознательно в целом он видел их высокомерными местными расистами, прячущимися от мира за карантином, общение с доктором Тамарой никак не развеяло в нем этого фонового восприятия. А сейчас наоборот, проникшийся жалостью к Селине, он возненавидел окружающий мир, своими ужасами наносящий урон этим невинным существам.

Селина и Хьюго осторожно вышли из подъезда, неожиданностью выведя на поводке огромного пса. Своеобразный зенненхунд только невероятно огромный, массивный как медведь, черный с белыми пятнами, пушистым висящим хвостом. Проигнорировав желающих погладить его девчонок, он прямиком рванулся к Роину замершему в страхе на неизвестного зверя глядя. В Стране Волка собак не было, что сделало резкое появление четвероногого друга да еще таких размеров ошеломительным сюрпризом для него. Переполненный впечатлениями он как-то совсем не обратил внимания на бродящих здесь повсюду кошек, разных собачек играющих с детворой. – Ройчик не пугайся это Шатун, наш песик, – представила его своим детским голоском Селина. Роин замер как вкопанный пока его внимательно обнюхивал глядя в глаза мохнатый гигант, который на четырех лапах был ему выше пояса. – Это тот бандит, о котором переживала Селина. Погладь его не бойся, – ласково призывала Кристина. Переборов страх он погладил пса по лбу над коричневыми добрыми глупыми глазами, ответившего ему завилявшим хвостом. Как пояснила Кристина, этот лохматик по своей внутренней сути был номаком подобно Роину. Ему также не требовалась пища, он не ходил в туалет, все, что ему было нужно это доза специального эликсира раз в неделю смешанная с кормом. Родство с собакой Роина заметно покоробило. Несмотря на то, что соблюдение прав животных у подконтрольных людей артэоны строго контролировали, солдаты, возвращающиеся с дикого юга, то и дело тащили с собой различных измученных истощенных братьев меньших, которые проходя процедуру «номаризации-стерилизации» становились здешними домашними зверушками. – Номаки не исчезли бесследно, они живут с нами в наших домашних животных, наших лучших друзьях, не дающих нам растерять человечность, – пока Рой по наставлению Селины чесал пса за обвисшим ухом, пояснила Кристина. Шерстка пса была ухоженной расчесанной мягкой приятной, черный положенный ошейник фломастером разрисован разноцветными цветами, сразу делая понятным, у кого из друзей он живет. Уделив внимание шерстистому дополнению компании друзей, Рой больше чем на пару секунд задержавший на Селине отягощенный взор, заглянул в ее синие ответно посмотревшие на него глаза. Увидев детскую невинность и теплую доброту, наполнился жалостью и сопереживанием к этой красоте, ко всему ее взрастившему прекрасному обществу, лишь представив боль потери родных, через которую эта малышка прошла. Сейчас в оставшемся мире увидев одно большое уродливое чудовище, прячущееся за стенами Армидеи.

Сняв любимого медвежонка с поводка после его знакомства с Роином, они двинулись дальше. Лохматый бандит, полдня просидевший дома тут же унесся вперед терроризировать отдыхающие улицы, везде суя свой нос, все нюхая, облизывая, заставляя взвизгивать прохожих, с удовольствием вступая в игры с встречающейся детворой. При спуске в метро, однако, его снова пришлось вернуть на поводок. Они двинулись к Золоченому порту, туда, где растекшийся неправильным полукругом город практически ровной линией обрезался частичкой великого Северного океана. Отгораживающая Армидею по суше внешняя стена, не останавливаясь уходила в воду на добрую сотню метров двумя фрагментами на севере и на юге городских границ, не теряя в высоте возвышающимися над идущей волнами темной пучиной; фрагментами упирающимися в вырастающие из воды великанские конические башни, сужаясь, в своей вершине вытягивающиеся стальными шпилями громадных мачт, увенчанных просторными марсовыми площадями, по краю овитыми леерным ограждением. Выполняя скорее декоративную функцию, на площадках на высоте десятков метров несли дежурство часовые в золотящейся броне, совсем крошечные если смотреть снизу, якобы присматривающие за водными подступами. Защищающая город со стороны океана Восточная стена, отгораживая портовую набережную, в высоту уступающая сухопутной основной ограде, в ширину от нее не отставала. Высящаяся на десять метров, разбивающаяся на прясла башенками, увенчанными наблюдательными площадками укрытыми куполами, она пестрила бойницами, щетинясь стволами размещенных на своей вершине артиллеристских орудий, всегда пребывающих в состоянии боевой готовности.

Купание здесь было запрещено, все официальные для этого пляжи располагались за городскими границами. В тишине и безлюдности Восточной стеной ограничивалась насыпная выложенная каменными блоками, украшенная ночными фонарями, высящимися на отлитых художественными изваяниями чугунных столбах, набережная без ограждения, за обрывом которой сразу морская глубь билась недовольными вонами о камень вторгшегося в нее искусственного нагромождения. В дополнение к фрагментам великой стены выходящим в воду с севера и юга отчерчивая границы акватории порта, от завершающих их мачтовершинных башен параллельно набережной тянулся волнолом. Массивной стенообразной конструкцией скрытый в темени вод здешнего океана, на поверхности он выступал только своей зубчатой вершиной, о которую действительно ломались волны. Не сплошная зубчатая линия несколько раз прерывающаяся пробелами для прохода судов простиралась на километры вдоль огромного города, защищая территорию порта не сколько от волн, сколько от незваных порождений океанских глубин.

Здешний немногочисленный, можно сказать символический военный флот замер пришвартованный прямо к линии набережной небольшими группами распределенный по ее протяженности. Бронированные золотистой сталью молчаливо раскачивались на волнах благородные фрегаты, галеоны в дополнение к сложенным парусам оснащенные боковыми гребными колесами. Никаких торчащих труб для дымоотвода от работы двигателей или следов других технических вкраплений контрастирующих с парусами в конфигурации судов не просматривалось. Здешние технологии – в случае необходимости двигающие гребные винты кораблей – основывались на магии, на волшебных берущихся физически из ничего энергиях. Самые многочисленные в армидейской флотилии оснащенные пластинами носовых таранов триремы, также по бокам дополнены гребными колесами, но только в данном случае отстегиваемыми; в боевом состоянии с трюмами забитыми пехотой они были способны в случае необходимости быстро переходить на весельную греблю. Без развертывания необходимых трапов попасть на возвышающиеся корабли было невозможно, в основном законсервированные они пустовали, хотя с некоторых палуб доносились голоса и звуки передвижений. Глупый Шатун гонял с места на место стаи здешних прикормленных чаек, надо полагать даже и не помышляя о добыче, просто получая удовольствие от процесса.

Вдалеке сплошной полосой закрывая горизонт, белесым косматым исполинским хребтом над водой простиралась Стена Тумана, искусственно созданная, раз и навсегда изолировавшая Преферию от остального мира. В своей похожей на туман субстанции, натуральной стеной окольцовывающей молодую затерянную землю скрывая жуткое зло, не пропускающее никого, воющее по ночам. Кусок Северного океана отграниченный жуткой туманной Стеной омывающий берега окружаемой Преферии, шириной в несколько миль назывался просто – Соленая Миля.

У внушительных главных ворот в Восточной стене – Морских ворот города – по центру портовой набережной кажущейся бесконечной вытягивался широкий пирс, шагая по которому можно было прогуляться по океану, хоть как-то проникнуть в его пределы. Ведь вопреки любви артэонов к соленым просторам никаких гражданских судов, даже элементарных прогулочных лодок здесь не было предусмотрено в принципе. Представленный кусочком Соленой Мили здешний темный океан, будто отвечая на немой вопрос, откуда-то из беспросветных далеких глубин разразился протяжным безликим стоном одного из своих чудовищных обитателей, напоминая о скрываемой опасности. Шатун пугливо прижал уши, взволнованно глядя на своих разумных друзей и ребята, будто его послушав, решили долго на пирсе не задерживаться.

Побродив по набережной, подышав морским ветром под крики чаек, показав это все Роину, они решили двинуться в центр, в самый большой местный парк аттракционов. Где прокатили своего нового друга, на чем только можно, заодно вспомнив детские годы, насмеялись и навизжались сами. Разумная Кристина типа уже взрослая естественно предпочла остаться в стороне, но хихикающая Фиалка при поддержке Алексы все-таки затащила ее на карусель.

На Золотой Площади – главном месте праздничных собраний жителей города, пустующей сегодня. В одном из повсеместных здесь белых фургончиков, в котором услужливый Сфер общающийся механическим голосом обслуживал всех желающих, раздавая сладкую вату, прочие вкусности и сладости. Кристина решила взять попкорн и газировку. Лучом из глаза, за секунду исследовав появившееся в окне раздачи лицо, назвав ее имя – «Кристина Деморк 109 873», Сфер добавил: «Посещение кафе доступно еще два раза в этом месяце». Обернувшись глядя на стоящего сзади Джейсона, она удивилась: «А что теперь приобретение сладостей на улицах приравняли к посещению кафе?» Джейсон пожал плечами. Понимая, что теряет пропуск в кафе, ограниченный пятиразовым месячным лимитом Кристина решила заказать по полной, в дополнение к попкорну и газировке на всех также взять гамбургер для Роина. – На, почувствуй себя артэоном, – сказала Алекса, передавая ему гамбургер в упаковке и увесистый пластиковый стакан. Роин откусил сложный бутерброд, через трубочку зафиксированную в крышке стакана отпил темной необычного вкуса газировки, так и не поняв юмора. – Не бойся, мясо ненастоящее, как и вся наша еда, – пояснила жующему Роину Кристина. Все необходимое начиная от еды (кроме овощей и фруктов), заканчивая сталью для нужд армии, в Армидее создавалось искусственно с помощью магии, в грохочущей исходящей из труб болезненными зелеными испарениями производственной зоне в сердце города, на работающих под наложенными чарами конвейерах, при помощи Сферов. В целом на главной в городе площади, где ребята спонтанно остановились перекусить, было мало что интересного. Впечатляли, конечно, ее размеры, ансамбль сложнокомпозиционных орнаментально расставленных фонтанов, величественно-грозный памятник воину-защитнику в центре, но особого смысла здесь задерживаться надолго не было.

Алекса и Фиалка устав от жары, перешептываниями за спиной друзей заранее сговорившись, по пути к спуску в метро чуть отстав, бегом залезли в окраинный на площади фонтан, дав пляшущим струям воды облить себя, хихикая как идиотки. Недовольно поставив руки на пояс, уже не глядя на Фиалку, Кристина взглядом обвинила в предательстве блондинистую красавицу, той оставалось, только смеясь признавать вину. Символическое одеяние Алексы намокнув, плотнее объяло ее божественное тело, обозначив очертания интимных подробностей ее идеальной груди, так что даже у избалованного Хьюго сердце застучало быстрее, не говоря уже о диком Роине. Подняв их положенные плащи, скинутые на брусчатку, Кристина как можно быстрее заставила их вылезти и прикрыться. Хохочущие довольные своей глупостью, виновато опустив глаза, они естественно слушались. Джейсон, тоже взбудораженный увлажненной красотой, подхватил свою блондинистую богиню любви на руки, заставив визжать; мокрая хихикающая запахнувшаяся в плащик Селина была согрета в объятиях Хьюго.

Встречая своих друзей компаниями возникающих на пути, здороваясь, ребята из-за наличия Роина старались как можно быстрее от них и их предложений на этот вечер откреститься.

На закате они оказались в самой сердцевине города. На Лунной площади, у ЦентрЦитадели – видневшейся из всех краев городских джунглей возвышающейся на триста метров громадной башни за своими серебрящимися стеклом стенами в просторных кабинетах собравшей все местное правительство. Отсюда шло управление всем артэонским городом-государством и подконтрольной людской Калиссией, уже через год с небольшим Кристине предстояло стать одним из здешних менеджеров. Внушительная возвышающаяся Цитадель обязательная для посещения туристами из других уголков артэонского мира, в основании разрасталась высящимся просторным павильоном Музеем Армидейской Государственности, овалом вытянувшимся с севера на юг. С боков от овала музея отрастали просторными галереями с ним соединенные ровные прямоугольники дворцов. Восточное архитектурное нагромождение вмещало под своей крышей главный храм здешнего Духа Аркея. Западное дворцовое крыло вдоль стен топорщащееся пинаклями, в углах прорастающее полноценными башнями вмещало рабочие покои здешнего правителя, где велись приемы всяческих важных гостей, прочие официальные мероприятия с его участием.

Здешний Дух в глазах смертных персонифицировал себя с луной (ведь никто не знал, как на самом деле выглядят эти всесильные существа), поэтому символикой ночного светила пронизывалось архитектурное оформление его главного храма. Этим объяснялось название центральной площади кольцом мелкой брусчатки шириной в несколько сотен метров из приятного оттенка искусственной (но не отличимой от настоящей) бирюзы окружающей конструкцию Цитадели. Сама Центральная Цитадель в камне межэтажных перекрытий, в высотном куполе со шпилем отливает темно-голубоватым цветом. Плиты, облицовывающие сердцевины фасадов трехкорпусного основания, из которого она произрастает, также лунно-голубоватые инкрустированы серебрящимися узорами, изображающими три основные фазы луны в растительном оплетении.

Гуляя по кругу Лунной площади, по краю окольцованной метра четыре в высоту стеной изолирующей источающую нездоровые испарения из леса возвышающихся труб производственную зону, в основном умещенную под землей. Они хотели догулять до ночи, чтобы в свете луны площадь оправдала свое название, засияв древними рунами на своей брусчатке, волшебными самоцветами и их узорами в облицовке массивных трех комплексов основания Цитадели. Но поняв, что из-за набежавших под вечер облаков луны не будет видно, решили просто подняться наверх. Подобно туристам через музей войдя в величественную Цитадель, пустующую по ночам, на специальном лифте взъехав на самую вершину, они оказались в своего рода чердаке этого громадного строения. Где коридор, изолирующий основную часть чердачного технического помещения дверьми, вел к многочисленным остекленным эркерам. Ребята долго не блуждая по коридору выбрали выпирающую обзорную площадку в западной стене. Сердце защемила головокружительная высота, обнажающая завораживающую панораму. Далеко под ногами остался символический при взгляде отсюда полукруг Лунной площади, куда можно попасть только на метро, ограждающий его фрагмент кольца чуть прикрытой зеленеющим быстро растворяющимся смогом производственной зоны. В надземной части максимально сжатой, представленной вершинами шахт пароотведения, дымящими трубами, глухими корпусами цехов; всегда гремящей механическими шумами, источая неутихающий гул, зоны закрытой для посещения. Дальше за вступающей границей линией канала распростерлись западная южная и северная части засыпающего города – хитросплетение соревнующихся в высоте каменных вершин приправленных зеленью местами разливающуюся в парки блестящие зеркалами прудов. И далее – покрытая зелеными лесами Северная Половина. В последних лучиках заката где-то далеко на юге Роин увидел серебрящиеся снежными вершинами родные Волчьи горы и их восточные отроги, перетекающие в холмы единым целым подобно стене закрывающие от мира диких людей. Где-то там прямо по курсу на западном побережье Соленой Мили в тени могучих лесов скрылась Белокаменная земля, в границах которой раскинулась противопоставленная СБК, географически противоположно Армидеи и окружившей ее Калиссии. В наступающем мраке горели точками света маленькие поселения и городки различных прочих артэонов населяющих Арвладу, зажатые между двумя сверхдержавами. Также свет источали многие города окружающей Калиссии разросшиеся до внушительных размеров. Все это зрелище в атмосфере воцаряющейся ночи, грядущего сна, хоть небольшого покоя, внушало Роину умиротворение вопреки головокружению от нереальной высоты. В итоге во время спуска вниз Джейсону даже пришлось взять его под руку, бледного, но счастливого.

В мрачнеющих сумерках окруженные густой тенью неповторимые глаза Кристины разгорались карминовым огнем на фоне белизны лица. Белоснежка в обрамлении мрака, с наступлением темноты, будто погружающаяся в свою стихию, выступающая гидом эта красавица попутно что-то о городе рассказывающая не убирала с губ исцеляющей улыбки. Улицы осветились фонарями, различные общественные здания подсветкой стен. Сама себя в ночи освещающая ЦентрЦитадель с подножия своей вырастающей куполом крыши испустила врезавшиеся в облака двигающиеся лучи прожекторов. В ночной тишине, когда на улицах осталась только сидящая компаниями молодежь, ребята решили сходить в местное подобие магазина одежды. Коим оказалось отдельно стоящее двухэтажное остекленного фасада здание, двери которого естественно были закрыты. – Армида, привет я Кристина Деморк 109 873, – подойдя к закрытой двери коснувшись стены здания, сказала она. Армида была самой настоящей системой управления городом. Когда он только строился по отточенной «технологии» в жертву была принесена пожилая разумнейшая артэонка чья душа была заточена в специальном механическом теле, ставшим его бьющимся сердцем. Что делало Армидею – названную в честь той принесенной в жертву артэонки, – в прямом смысле слова была живым городом. Здешний единый разум управлял всеми городскими механизмами, процессами производства в промышленной зоне. Также имеющему душу городу было не страшно время; здешние здания не могли обветшать, естественно разрушиться, стояли, не требуя ремонта. – Прости что так поздно, – обращалась к здешней системе управления Кристина. – Просто с нами Роин, ну ты в курсе. Ему сложно, он стесняется всего, поэтому мы решили его переодеть ночью, когда никого нет. Впусти нас, пожалуйста. – Замки, щелкнув, открылись, двери отварились сами собой. – Только в данный момент идет пополнение, – пояснил женский механический голос из замурованной в стену аудио решетки, которые имелись здесь повсюду. – Понятно, – улыбнувшись, Кристина ответила заботливой Армиде. – Мы быстро!

Оставив Алексу снаружи в надежных объятиях Джейсона связанного «приказом» Кристины ребята вошли внутрь, а то иначе они могли бы застрять на складе надолго. Внутри частично зажегся свет. Под управлением Сферов новые вещи летали сами собой, распределяясь по вешалкам. Стараясь не мешать этому процессу, ребята быстро подобрали одежду для Роина. Облачив его в черные классические брюки, туфли, клетчатую фланелевую рубашку навыпуск, сверху прикрыв все это положенным темным плащом. Глядя на себя в зеркало Роин не смог сдержать смеха. «Ну, прямо артэон!» – насмешливо прокомментировал он свой внешний вид, хотя в действительности вещи ему понравились, но сам себя в них он увидел огородным чучелом, вернее тупым дикарем напялившим на себя одеяние белых людей.

Сорвав несколько яблок, собрав клубники в одном из городских садов, под звуки гитары и песни, местами доносящиеся из глубины улиц, ребята забрались в дебри одного из парков, где отыскали для себя подходящий каменный столик, окольцованный аналогичной неподвижной скамьей, решив допить последнюю оставшуюся полдня с собой носимую бутылку вина. Селина села с Хьюго, Кристина расположилась на коленях Джейсона, а Алекса дав себя по-дружески обнять, составила пару Роину. Облака рассеялись и на темном небе засияли звезды, Алекса сама заговорила о них долго на них глядя, назвав их единственной бесспорной красотой в этом мире доступной каждому. Роин почему-то вдруг решил поинтересоваться, знает ли она что такое звезды в действительности, загнав ее в тупик тут же начав извиняться и оправдываться. Мальчишки прыснули смехом на озадачившуюся блондинку глядя, Джейсону прилетел шуточный подзатыльник, а Хьюго нежнейшей ладонью просто закрыли рот.

– Алекса прости я… – понимая, что выставил ее глупой, оправдывался Роин.

– Тихо! – отмахивалась она от него, с заинтересованной улыбкой глядя в небо. – Звезды… блин, – сама едва сдерживая смех, скрипучим голоском протянула она. – Я их люблю но никогда не думала что они такое… Ну не знаю… это светлячки прилипшие к этому черному чему-то? – специально она вызвала безудержный всеобщий смех. – Какой бред!.. Светлячки!.. – не мог остановиться Джейсон. Кристина сама так смеялась, что не могла с ним ничего сделать. – Ну, давай Рой, ты же начитался книжек, блесни знаниями, – просмеялась Кристина. – Извините, – все еще переживал он. – Скажи! – не отставала властная красноглазка. – Ну… звезды это солнца других миров…

Селина задремывая, перебралась к Джейсону, привычно уснув у него на руках. Роин за руку ведомый Кристиной следом за ребятами вошел в подъезд их дома вдоль стен обитый убаюкивающим темно-зеленым полиамидом. Устланный зелеными махровыми коврами. В их присутствии осветившийся настенными светильниками в зеленых плафонах. Дом оборудован лифтом, но ребятам в нем не было нужды, они жили на третьем этаже, вернее на втором ярусе (не считая Хьюго которому приходилось подниматься на два этажа выше, что со слов его любимых красавиц было полезным для него). Квартира Селины – стандартные армидейские двухэтажные хоромы. На первом этаже простирается огромная гостиная, резной древесной колоннадой от нее отделяется продолжающий общее пространство зал, упирающийся во внешнюю стену за окнами под потолок скрывающую балкон. В боковых стенах скрыта кухня, вторая ванная и подсобные помещения. Жилые комнаты и спальни на втором этаже, куда ведет металлическая винтовая лестница. В приглушенном свете центральной люстры взгляду открылась самая настоящая оранжерея. Всех оттенков цветы и разнообразные цветущие комнатные растения, рассаженные в горшки, возвышаются на полках хитросплетенных напольных подставок расставленных всюду, по специально натянутым нитям извивающимися стеблями тянуться к потолку по переплетающимся прутьям овивая и его тоже. Благоухают, свешивая свои стебли с подвесных кашпо и ваз, стоящих на консолях заполняющих пространство стен. В деревянных ящиках вдоль низовья стен и на подоконниках целыми мини грядками растут морковь, перец, помидоры черри и прочие овощи и специи. Заполняя ощутимую сердцем здешнюю пустоту растительная жизнь, свила свои благовония в оригинальный коктейль, приятно наполняющий это жилище. Стены второго этажа оклеены обоями краской размалеванными в желто-зеленую вертикальную полоску, местами дополненную еще детскими рисунками Селины. Ее маленькая на фоне пространства первого этажа комнатка на потолке расписана ночным небом с луной, растекшейся на три основные фазы, блестящим звездочками из искусственного муассанита. Стены смягчают обои в продолжение потолочной темы тонов ночного неба, украшенные золотящимся своими контурами цветочным принтом. Шпонированная древесного цвета мебель. Углами тройки зеркал высящийся трельяж занимает центр левой из боковых стен, в краях которой расположились два маленьких шкафика. Слишком широкая для нее одной кровать изголовьем приставлена к торцевой стене сбоку от окна с коротенькими полупрозрачными в уровень с подоконником шторками. И как проявление ее странности, выпадая из общего интерьера – половину правой боковой стены до изножья кровати занимают два огромных сундука, будто прямиком из сказочного замка. Окованные позолотой, они, как и положено использовались для хранения вещей.

Аккуратно с затаенным дыханием дабы не разбудить, Джейсон уложил Фиалку на ее кровать. Кристина подобная матери тихонько укрыла любимую малышку одеялом. Алекса сообщив, что смертельно устала, легла с ней рядом, на прощание, дав Роину поцеловать себя в щечку. Шатун завалился в свою лежанку в изножье кровати своей глупой главной подруги (хозяевами своих домашних животных артэоны себя не называли). Гостиничная безликая комната, приготовленная для Роина, была через стенку от Селины. Все ему показав, шепотом попрощавшись, ребята быстренько вышли, Кристина, чмокнув на расстоянии закрыла дверь. Сияя улыбкой вспоминая прошедший день, завалившись в мягкую ароматную постель, он не заметил, как уснул.

Открыв глаза, когда стрелки механического будильника на тумбочке показывали половину одиннадцатого, недолго полежав, из коридора он услышал шаги, затихшие возле двери им занятой комнаты. В приоткрытую щелку увидев, что он не спит, смеясь, придерживая руками прижатого к груди забавного енота, Фиалка вошла внутрь. Облаченная в розовый халатик, поцеловала его в щечку приблизившись, дав почувствовать свой фруктовый грейпфрутовый этим утром аромат, представив «енотика» как Джерри. Роин забавляясь, погладил «такую странную собачку» в ее руках, в ответ пристально глядя енот своей лапкой крепко ухватил его за указательный палец. Не заставил себя ждать облизавший все лицо дружелюбный Шатун. Алекса, с мокрыми после душа волосами, в шелковом длинном халате на голое тело, недовольная ранним пробуждением из-за Фиалки; войдя с закрытыми глазами, поздоровавшись, прилегла рядом с зажатым в постели Роином, сообщив, что: «лежала бы так и лежала, если бы не всякие». Роин подыграв ей, тоже закрыл глаза, сообщив, что тоже с удовольствием еще поспал бы. – Сони! Как же вы можете спать, когда на улице такой день, такое солнышко, – замяукала своим голоском Селина, с улыбкой упрекая друзей и воспевая воцарившийся день. Действительно день на улице был солнечный ясный, и надо полагать очень жаркий.

Селина отвела Роина в ванную ополоснуть лицо после сна, убедившись, что он обучен пользованию благами цивилизации и не запутается в кранах с холодной и горячей водой, оставив его одного. Омыв лицо бодрящей холодной водой, глядя перед собой на подзеркальной полочке он обнаружил шаветку (выбранную наиболее привычной для него, позаимствованную у отца Кристины), крем для бритья и бальзам после. На панели керамической раковины за краном стоял специальный шампунь для бороды, лежали ножницы нескольких размеров. Припертый к стенке, он усмехнулся забавляющей безвыходности. Приложив старания, избавившись от излишней растительности, впервые за годы увидел свое настоящее лицо и даже как-то завис в зеркало на себя глядя, будто сам себе о своей молодости напомнив.

Уютную кухню молочно-белых тонов, делающую атмосферу безмятежного утра наполняли запах кофе и сладкого теста прожаренного до корочки отягощенный приятным дымком, еще витающим постепенно выветриваясь в приоткрытое окно. Стандартные подвесные и продолжающие их напольные кухонные шкафы, покрытые просторными пластиковыми столешницами, размещены вдоль боковых стен. Громоздким монолитом занимает угол плита венчающаяся плоскостью с четырьмя спиральными конфорками, внутри себя за чугунной дверцей скрывающая духовой шкаф, внешне отделанная керамогранитной плиткой, работающая на здешней волшебной энергии, включаемая и выключаемая заклинаниями плакат-подсказка с которыми висит на стене у входа. Технологично выглядящий холодильник и моечная раковина блестящая нержавейкой. Прямо под окном, сверху дополненным собранной складками рулонной шторой вытянулся прямоугольный столик из древесного полимера. Немного испугавшемуся, поэтому затащенному Селиной за руку здесь Роину предстояло познакомиться с двумя ее мамами и еще двумя кошками. Мама Летиция с коротко стриженными окрашенными пепельными волосами, зелеными глазами, в подобной платью красно-золотистой гаммы длинной ночной сорочке, источая радушие, встала поприветствовать нерешительного гостя. Чтобы избежать всяких неудобств она сразу крепко по-матерински обняла его, затем представив свою «малышку» – вторую маму Миру. Облаченная в утренний цветастый халат, являющаяся чуть более взрослой копией Фиалки, отличаясь от дочери только русым цветом волос, всегда молчаливая, но очень любвеобильная она ничего не сказав, не вставая из-за стола, приветственно кивнула и сдержанно захихикала глядя на Роина, о котором уже была наслышана. Алекса сидела напротив Миры, попивая кофе. Ребята расселись за столом. Шатун, стуча когтями ворвавшийся в кухню, что-то полакав из своей чашки, завалился под стол, спокойно выступая «ковриком» не возражая, когда девчонки ставили на него освобожденные от тапочек ноги. Рыжая в полоску и дымчатая кошки умываясь, лежали на подоконнике у открытого центральной створкой окна. Завтракать предстояло еще горячими оладьями, залитыми темным золотом кленового сиропа.

– Сироп? Он же вроде как с вафлями должен быть? – оценив содержание придвинутого блюдца, изображала непонимание Алекса, с наигранным недоверием беря в руку вилку.

– Солнышко я-а-асное лучи-тся… Утро све-е-етом золоти-тся, – прибывая в хорошем настроении, мама Летиция садясь за стол после подачи завтрака, не без издевки пропела глядя на нее.

– Все понятно, – старясь сохранить адекватность и не улыбнуться Алекса, отвела взгляд в сторону. Роин с интересом наблюдая, нашел это все забавным и даже смешным.

Кристина все также в черном, жарой принужденная к короткому летнему платью, воздержавшись от колготок, сменила ботинки на сандалии ремешком оплетающие ногу до колена. Сверху прикрытая длинным положенным плащом, на гладкой глянцевитой ткани которого были выдавлены абстрактные узоры. В завершении завтрака возникнув в дверном проеме кухни, предложила ребятам сходить на «их полянку»; Селина обрадовалась, Алекса увидев у Джейсона за спиной рюкзак, понимая, что выбора нет, тяжело вздохнула. Облачившись в белое платье-сарафан расшитое подсолнухами, положенный пока черный длинный, но только из прозрачной легкой ткани плащ, Селина на радостях побежала наверх, будить, разумеется, еще спящего Хьюго. Алекса зайдя к себе, облачилась в открытый купальник-бандо зеленый в сиреневую полоску, джинсовые шортики, шлепанцы, сверху прикрывшись более легкой как у Селины вариацией плаща, как и прежде предельно короткой. Спустившийся следом за радостной Селиной буквально выдернутый из постели сонный измученный жизнью Хьюго и не очень довольная Алекса увидев друг друга рассмеялись, поцеловавшись, взялись за руки. Роин заметил, что из-за отсутствия бороды отношение девчонок к нему изменилось в лучшую сторону, в их глазах в дополнение к дружелюбию загорелся приятный интерес, особенно это касалось Алексы. Даже мальчишки отметили, что так она стал походить на молодого парня каким, по сути, и являлся.

Из семи ворот во внешней городской стене, распределенных по ее протяженности, четвертые специально для решивших погулять горожан были открыты на протяжении дня. Пройдя через подземный тоннель, идущий под территорией военных, через помпезный зал для встреч официальных делегаций находящийся в его центре, ребята вышли к воротам номер четыре. На темнеющей бронзе их исполинских створок насечкой из золота складывалась композиция цветочного узора. В основной своей конструкции плотно запертые, выход в окружающий мир они открывали составлявшими свою сердцевину двумя маленькими дверцами. По бокам коридора прорезающего внешнюю стену рядами замерли здешние громилы пограничники, в золотистой броне по краям наплечников и гребнями на шлемах украшенные острыми шипами, вооруженные щитами и копьями, профессионально застывшие с каменными лицами.

Могучая внешняя стена, оставшаяся за спинами сложенная из идеальных каменных кубов желто-серой гаммы, в высоту достигала двадцати метров. Через трехсотметровые промежутки разбиваясь на пролеты тянущимися выше башнями увенчанными чашами открытых наблюдательных площадок. Отсекающая городские пределы громадина неприступная в размерах, уже не внушала гостю армидейцев благоговейного восхищения, теперь воспринимаясь им как часть того искусного величия что за ней скрыто.

Изнывая от жары, ребята двинулись через трехкилометровый пустырь здешней эспланады, идущий вдоль всего сухопутного периметра города. Вся растительность в пределах этого отделяющего Армидею промежутка была выжжена, уничтожена. Безжизненность оставленного пустым и голым пространства искусственно поддерживалась, специально чтобы защитники города могли заранее увидеть любого, решившего приблизиться без разрешения. В деталях предшествующая великим стенам распаханная взрывами пронизанная золой и пеплом земля пестрила торчащими обугленными пнями, еще дымящимися воронками от последних учений стерегущей город артиллерии. По единственной идущей с востока дороге через мертвый, тянущийся трехкилометровой полосой пустырь, в город возвращалась колонна солдат. Армидейцы использовали в военных целях измененных при помощи магии животных – зверосмешенцев. Ширококостные, плотные, в высоту достигающие семи метров облаченные в золотистую броню туры, двигающиеся колонной, тащили на своих спинах артиллеристские установки, кузова в которых тряслись солдаты. Разросшиеся рога быков-великанов были грозно украшены стальными шипами. Издалека увидев коллег нежеланно вспомнив о службе, Джейсон остановился, буквально замер, опустив голову, обреченным взглядом уставившись в землю. – Идем дорогой, ты сейчас дома, со мной, – взяв за руку, потянула его Кристина, стараясь заглянуть в припавшие к земле невольно грешные глаза. – Все хорошо, – сама заметно сдерживая слезы, шептала она, в своих объятиях заставляя его идти дальше, обращаясь с ним будто с душевнобольным которым внешне он стал, глубоко уйдя в себя. Заставив Алексу и Фиалку вздрогнуть, протяжным стоном армидейского боевого рога грозная шагающая колонна приветствовала солдат пограничников бродящих на вершине городской стены. Роин проникаясь эмпатией, смотрел на происходящее каким-то совсем опечаленным взглядом, поняв, что дружелюбный немногословный здоровяк из числа новых друзей участью солдата как каторгой отягощен. Селина, в это тяжелое мгновение, ища спасительного дружеского тепла, вдруг прильнула к нему, он тихонечко по-дружески обнял ее за плечо.

Наконец они спаслись от жары в душистой тени Аламфисовой Пущи окружающей Армидею. Этот волшебный лес был создан луноликим Духом Аркеем как подарок своим артэонам; вопреки всему под мощными здешними густыми соснами пестрила всеми цветами растительная палитра. В вечной тени от плотного полога игольчатых ветвей, под ногами здесь зеленела густая мягкая трава, цвели фантастические цветы, разноцветные кустарники, не видя солнца сами источающие свет, по ночам освещая разнообразными оттенками эти сказочные дебри. Внешние границы этого леса тщательно охранялись, всем посторонним, в том числе и гражданам Калиссии вход сюда был запрещен. Взяв Шатуна на поводок, чтобы он не раскопал норки каких-нибудь местных «грызунчиков», под сплетающиеся трели десятков видов обитающих здесь в теплое время птиц, ребята аккуратно двинулись по тропинке. Джейсон, ведя пса на поводке, двигался впереди; чуть отставая, гуляя и никуда не торопясь, девчонки с подачи Селины по пути решили «поиграть в мюзикл». Хьюго осознавая масштаб надвигающейся катастрофы, посмотрел на Роина, взглядом прося прощение за всю ту глупость, что последует далее. Селина следуя по тропинке пританцовывая, принялась петь обо всем, что видит: о солнечном дне, прекрасном лесе, не всегда в рифму, все придумывая на ходу. Девчонки помогали ей, где с рифмой, где со словами. В своем мюзикле они высмеяли ворчуна Хьюго, отблагодарили Роина за начатую дружбу, хихикая, упомянули мрачность Кристины не вписывающуюся в окружающую зелень.

«Их полянка» представляла собой сокрытый в красочных тенистых дебрях луг, пестрящий обилием цветов, своим ковром окружая чуть скорчившийся дуб, одиноко возвышающийся строго по центру. Селина сбросив положенный плащик (зная, что его подберет верный Хьюго), задрав ассиметричную юбку сарафана, поднимая в небо стаи разнообразных бабочек, по тропинке побежала вперед, догонять глупого Шатуна, наконец отпущенного с поводка. Джейсон в тени дуба расстелил покрывало, достал из рюкзака книжку Кристины. Алекса скинув плащ и шорты, оставшись в купальнике сопровождаемая взглядами мальчишек приятно удовлетворенная, взяв все необходимое, отправилась загорать. С подачи своей мрачной королевы Джейсон, достав складной лук и несколько стрел к нему, предложил парням пойти немного «развлечься» стрельбой. Роин рожденный в семье уважаемого охотника, умеющий обращаться с луком, но оружия не любящий, согласился ради приличия. Хьюго, вздыхающего не понимающего что он делает здесь, вместо того чтобы зависнуть в Инфосе, Кристина чуть ли не в приказном порядке заставила отправиться с мальчишками. Селина отправилась собрать цветов для венков на всю компанию, Кристина, оставшись одна в тени дуба, наконец, смогла спокойно почитать.

Мальчишки дошли до мертвого, все еще стоя искривившегося на окраине луга остова кедра, на истыканном стрелами сером стволе которого была вырезана мишень. Джейсон разложил лук, представив его как ЛС-2 (лук складной, модель вторая, хоть это была и спортивная версия от боевой ее мало что отличало), дав его попробовать Роину. До этого имевший дело только с примитивными деревянными, если так можно сказать моделями, используемыми в Стране Волка, Роин удивился этому произведению артэонской цивилизации. Легкий невероятно прочный из металлопластика вдобавок складывающийся до состояния легко переносимой безделушки он действительно впечатлял. – Наши луки, они все складные. Типа сложил, убрал в чехол на поясе и забыл, – пока Роин рассматривал лук, пробовал натяжку его тетивы, пояснял Джейсон. – Поэтому ими у нас вооружены все пехотинцы. А вот у СБК луки не складываются так и носятся по старинке за спиной, зато оснащаются оптическими прицелами, приспособлениями для стрельбы несколькими стрелами разом, – найдя того с кем можно этим поделиться тихо и спокойно говорил немногословный здоровяк. – Круто, – поддерживал разговор Роин. – В наших рядах все, начиная от рядового третьего класса, имеют право на ношение трофейного оружия, и все ребята в основном выбирают СБКашный лук. Он мне тоже нравится… но я… не рядовой третьего класса и не… никто, в общем, – Джейсон, казалось бы, на ровном месте застыл в пугающем ступоре. Едва вспомнив о службе, будто внутри, в сознании провалившись в пропасть, в немом шоке глазами полными ужаса он замер в одной точке. – Джейсон, все нормально? – испугавшись за него, пытался заглянуть в его поблекшие глаза Роин. Хьюго тоже взволнованный, уже поглядывал в сторону Кристины, в метании размышляя: не пора ли ее звать. – Да… нормально, – двинув глазами, придя в себя, успокоил натянутой улыбкой Джейсон, вопросом вырванный из погружения в какие-то свои кошмары. – Просто воспоминания со службы… если это так можно назвать… они порой накрывают… и… – запинался, дрожал в голосе он, щурясь будто в боли. – Извини, такого больше не повторится… Ну что… давай постреляем? – как-то виновато улыбался он на тягостном вдохе. Хьюго сам отправился к дереву, чтобы подносить выстрелянные стрелы. Джейсон и Рой принялись соревноваться на точность, скорость, дальность стрельбы. Сказавший что не любит стрелять Роин, оказывается, обращался с луком не хуже профессионального армидейского пехотинца. Джейсон аж засиял от счастья, наконец, найдя себе интересного соперника. В итоге они поспорили – кто больше попадет в яблочко, проигравшему предстояло прокатить Хьюго на закорках обратно к дубу.

Пока мальчишки нашли развлечение где-то в стороне, Кристина решила собрать женское совещание в тени дуба. Фиалка была отправлена привести Алексу, что естественно вылилось в беготню по лугу. Раззадорившая подругу Селина убегала, визжа, умоляя криком Кристину спасти ее от Алексы. Кристина настроилась на серьезный разговор, а они, прибежав, свалились на траву, Алекса стала щекотать хулиганку, заставляя ее визжать и заливаться смехом. По просьбе Кристины терпеливо выждавшей они успокоились, тяжело дыша, с разлохмаченными волосами уселись на колени напротив нее, приготовившись слушать. Кристина решила попросить своего рода прощение у Селины за то, что привела Роина в их компанию. Селина естественно ничего не поняла. Алекса тогда объяснила, что у Кристины есть Джейсон, у нее от безысходности Хьюго, а Роин тогда, получается, достается Фиалке. – Ну! – Селина нахмурила бровки над смеющимися ясными глазами. – Быть может, он еще влюбится в какую-нибудь другую девочку? – мечтательно лепетала она, радостная за своего нового друга. – Глупая, – снова объясняла ей Алекса. – В ближайшее время одной из нас неизбежно предстоит окончательно погрузить его в «нашу любовь», – в намеке дернула она бровями. – Он хороший парень, замечательный, но не артэон, тут нужно быть осторожнее. В общем, смотрите Селина-Фиалка не влюбитесь, во всяком случае, не сразу, – шуточно предостерегла Кристина. – Я полностью ее контролирую Кристинуличка, все нормально, – Селина, на секунды избавившись от детской наивности доброты в глазах, ответила не своим голосом, обдав подругу синим холодным взглядом. – Может, я возьму на себя эту миссию? – Алекса поинтересовалась у своей королевы. – Глупышка ты моя, – перейдя на нежный тон, любящим взглядом горящим темным пламенем Кристина буквально гипнотизировала свою Алексу, заставляя ее таять, лишая сил вымолвить хоть слово. – К тебе привязан Хьюго. Солнышко мое, ты в его жизни… тот самый лучик света, без тебя он просто потеряется. Тут такое дело: наш глупенький Роин, скорее всего, влюбится в ту, которая откроет для него сладость любви по-артэонски. Мы идем по краю, нужно быть осторожными, – все предостерегала Кристина. – Да ваше высочество, – млея, с удовольствием соглашалась загипнотизированная Алекса. – Мне кажется, мы должны были ему помочь, раз у нас появилась такая возможность, натурально спасти. Таким образом, сделав действительно хорошее дело, – опустив глаза, решила высказаться Кристина. – Лично мне это было очень нужно. Из-за Джейсона, чтобы хоть что-то можно было противопоставить его грехам, – насупившись, закончила шепотом едва слышно она. – Да понятно Кристиночка, мы как бы и не против, – Селина придвинувшись, поцеловала и обняла опечалившуюся подругу. – Вернее совсем вообще не против, – мурлыкала своим голоском она. – Все наши солдаты грешники, – сурово высказалась Алекса пытаясь растворить неведомые ей согрешения Джейсона на общем фоне и так успокоить свою любимую Кристину. – Тише, не надо, – с мокрыми растекшимися тушью глазами с мольбой попросила ее успокоиться Кристина, прижимая к себе малышку Фиалку которой нельзя было знать, насколько ужасен этот мир. Алекса почувствовав себя виноватой, как маленькая надув губки, сама едва не расплакавшись, прильнула к подругам, крепко прижавшись, дав своей мрачной королеве себя обнять.

Девчонки сплели всем венки из белых пушистых маргариток, сами ими украсившись, а Хьюго вернулся к дубу верхом на Джейсоне. Селина принялась одаривать мальчишек цветочными венцами. Не описать, как скривилось лицо украшенного цветочной диадемой Хьюго, до последнего молящего «безжалостную Фиалку» не одевать ему на голову «эту штуку». В итоге нелепый (в его понимании) венок поверх неряшливых волос ему компенсировало общество Алексы. Девчонки разложили на туристической скатерти сладости и фрукты разлив по стаканчикам вино, организовав небольшой пикник. Селина и Роина тоже угостила кусочком пастилы из своих рук.

Вернувшись в город уже вечером, ребята решили продемонстрировать Роину последнее из чудес их мира и отправиться в некий Замок Ветров, где проводить закат. Все островки артэонской цивилизации, как правило, были связаны друг с другом телепортами. Благодаря постоянной телепортационной связи, фактически объединенные в одно изолированное от остального мира пространство, артэоны ломая расстояния, могли моментально путешествовать между своими городами и селениями где бы те не находились. Используемая технология телепортирования была создана артэонскими магами по фактически инструкциям Духов, что делало ее уникальной и невоспроизводимой для других. Многоэтажным зданием сразу за Морскими воротами города возвышался главный телепортационный вокзал Армидеи, связывающий с остальным артэонским миром, постоянно принимающий туристов из всех его уголков, открывая такие же возможности для армидейцев. Но имела место еще и система малых телепортов разбросанных по районам города, связывающих с различными отдаленными труднодоступными местными локациями. Открывая для армидейцев двери из улиц города прямиком на внешние северные и южные пляжи, пестрящие романтическими названиями площадки для кемпинга в глубинах лесов, прочие затерянные облюбленные места для отдыха.

Городские станции телепортирования были организованы подобно своим тескам с линии метро. Все такой же спуск под землю, только вместо скромненькой платформы полноценная пилонная станция, разбитая на три зала, в дальней стене которой горят волшебные двери. Ярко-белое бурлящее внутри себя энергетическое лоно светящееся, но не слепящее, заполняет собой проемы высотных арок срощенных со стеной. Две арки в боковых залах отделенных рядами прямоугольных колонн работают на отправку, самая крупная прямо по центру – на прием. Вечером, уже отдохнув горожане текли потоком из центрального портала, катя рядом с собой велосипеды, неся облегченные рюкзаки за спинами. Вопреки встречному потоку друзья вместе с Роином в числе редких романтиков двигались к одному из двух оставшихся в этот час не у дел отправляющих порталов. Шатун ненавидящий телепортацию, зацелованный в носик Фиалкой на прощание, все понимая, привычно побрел домой, быстро обретя себе друзей в потоке выходящем наружу. На кусочке стены над отправляющими вратами выложенная каменной мозаикой имелась рельефная карта Северной Половины с указанием возможных точек телепортации. Подход к издающей пугающий гул арке удерживающей своим камнем ярко-белое клокочущее сосредоточие энергии, преграждает турникет-шлагбаум своей длиной перекрывающий ширину отделенного колоннадой зала. Кристина, положив ладонь на хрустальный шар, высящийся на корпусе турникета у стены, закрыв глаза установив связь с чем-то неосязаемым, произнесла название пункта телепортации; и ярче засиявшая ограниченная каменной аркой обузданная бурная энергия, усилив гул, едва различимо в своем свете завертелась вихрем, открыв волшебный проход. Турникет отварился подобно шлагбауму. Девчонки успокаивали Роина как могли, говоря, что ничего страшного в этом нет, отправились вперед, показывая пример. Но все равно, оказавшись рядом с гранью клокочущего света неведомых врат Роин услышал, как у него застучали зубы. Не успел он толком испугаться, как подтолкнутый сзади был затянут телепортирующей материей, на той стороне оказавшись вытолкнутым в темное сырое подземелье. С кругом идущей головой он свалился на колени. После того как его тело было рассыпано на мельчайшие частицы, переправлено, а потом снова собрано за доли секунды, чувствовал себя мягко говоря странно, ощущая свои внутренние органы как что-то тяжелое и инородное, вдохом неприятно расширяя легкие. Чужеродность наполнения организма и головокружение быстро прошли и окруженный друзьями, в лице девчонок улещивающими, что все нормально и со временем все это станет привычным, он двинулся дальше за ними следом.

Судя по выщербленным потрескавшимся стенам, поросшим плесенью, ими образуемым темным жутким коридорам, освещаемым световыми кристаллами, они оказались в глубине заброшенного старого замка. Слава вселенскому разуму, здесь чуть ли ни на каждом углу висели карты древнего строения и указатели путей. Со слов Кристины когда-то эти катакомбы являли тайную резиденцию одного из былых королей людского севера, на костях которых сегодня воздвигнута Арвлада. В возрасте насчитывающее сотни лет строение и поныне возвышалось на вершине скалы на берегу Соленой Мили, в северной окраине ее западной части, в самом углу северо-запада земель Преферии. Родная Армидея осталась где-то далеко, в сотнях километров на юго-востоке, скрытая за заснеженными вершинами Северных гор. Бредя по руинам «Замка Ветров» снаружи колосящимся чахлыми стеблями лебеды, проросшим серыми тощими стволами ольхи, выйдя на здешнюю террасу, в центре которой возвышался полуразрушенный памятник, установленный, никто уже и не знает кому, в освежающем морозном ветре ребята подошли к ее краю. За обвалившейся оградой в нескольких сотнях метров вниз в подножии обрывистого склона, о камень неустанно разбиваются волны; скала своим гребнем зажимающая северную крепость, излюбленная слоистыми облаками на окружающей вершине покрыта заповедным снегом. Далеко внизу на камнях среди воды простерлись, издавая трубные завывания жиром заплывшие белые моржи. Водная гладь в нескольких милях упиралась в косматое горообразное нагромождение белой массы Стены Тумана тянущейся непреодолимой грядой отрезающей от остального мира. Самая суть здешней марины – то почему ребята так любили сюда ходить – отсюда, с представшей высоты приоткрывалась возможность за эту так называемую Стену заглянуть, свободно оценить невероятие пространства, прочувствовать размах уходящего за горизонт черного таящего в себе тьму неведомых глубин здешнего океана.

От приоткрывшейся неохватной дали у Роина перехватило дыхание; получая удовольствие от каждого бодрящего холодом вдоха в эти мгновения, он созерцал приоткрывающую бесконечность вселенной красоту, после наслаждения которой, казалось, можно было спокойно умирать, с чувством выполненного долга. Ребята оказались ни единственными здесь романтиками: компании туристов, армидейской молодежи и просто отдельные мечтатели окружали с обеих сторон; все они сейчас замерли, с придыханием предвкушая зрелище заката. Солнце, рыжими мазками окрасив черноту волнующейся подвижной глади, в тишине тонуло за горизонтом. Свободный дикий здешний океан, лишь изредка покоряемый отважнейшими из артэонов, с помощью магии научившимися худо-бедно защищаться от его порождений не мог не отозваться утробным ревом из своих глубин. Пугая рожденными в головах ужасающими представлениями о гигантском нечто, одиноком в своей кошмарности, насыщающем закатную тишину симфонией своих тоскливых стонов. И вроде бы даже где-то в закатных блестках проступило что-то черное собой напомнившее вершину чудовищной спины, хотя, скорее всего это был просто мираж, с огромного расстояния показавшийся на неспокойном лоне.

Резко переменчивая преферийская погода обрушила на ночную Армидею сильный ливень, нестрашный тем, кто носил положенные плащи. После эстетического ужина в квартире Селины пока девчонки шумели на кухне, мыли посуду, ребята, сидя на диване, пили коктейли, принесенные Алексой, в своем купальнике прогулявшейся под дождем и казалось все еще блестящей влагой на поверхности кожи.

– Алекса моя богиня, – сидя посередине между парнями, воспользовавшись моментом, заговорил Хьюго. – В силу эмоций я схожу от нее с ума и… это, наверное, единственное, почему я таскаюсь с этими странными ребятами, – типа пошутил он, но Роина это развеселило. – И это странно… ведь я могу эту ну-у типа любовь заблокировать, это же просто эмоция. Ведь это меня обременяет, натурально уничтожает, заставляя приклоняться, быть таким ничтожным. Мы с ней слишком разные и разумно мне от этого гнета отказаться, обрести свободу, но… столько лет я не могу. И хрен знает, почему… тут ответ лежит за гранью разумного, ведь мы тоже люди.

– Потому что эта любовь настоящая и без нее ты бы давно стал просто овощем, с головой уйдя в Инфос, – тихонько чтобы девчонки не слышали, пояснил Джейсон. – Так Кристина говорит, – оправдался он перед Роином.

– Ну а Селина, она как? – поинтересовался Роин.

– Это же наш общий любимый Цветочек, – расплылся в теплой улыбке Хьюго. – Я просто ее услужливый верный друг.

– Самое безумное в нашем любовном раскладе, – понизившись до шепота, решил предупредить Джейсон, – что сама наша жгучая блондинка влюблена в Кристину, без шуток, со всеми вытекающими. – Шок от услышанного в голове Роина сменился пониманием. Ведь и вправду Алекса то и дело, ловя момент, сзади кладет голову на плечо своей мрачной королевы, целует лилейную кожу ее шеи, рук, вдыхая аромат волос, подобно Джейсону и Хьюго. Или эти «гипнотизирования» когда Кристине достаточно заглянуть в золотящиеся глаза своей блондинистой подруги любя назвать ее глупой как она буквально начинала таять, беспомощно соглашаясь во всем.

Поскольку из-за наличия Роина всем вместе на пару часиков в Инфосе было не зависнуть и развлечение на вечер пришлось искать в реальности, ничего лучше игры в местную монополию никто придумать не смог. За окном по золоченому отливу бил сильный ливень; под горячий шоколад и зефир ребята пытаясь увлечься игрой, уселись на полу в комнате Селины, накинувшей на высыхающие волосы капюшон халатика, увенчанный тряпичными кошачьими ушками, умиляя собой Роина. Весь вечер не в силах друг от друга отлипнуть, что-то шепча, обмениваясь поцелуями, Кристина и Джейсон извиняясь, первыми ушли «спать». Алекса и Хьюго немного задержавшись, в итоге условившись идти сегодня к ней, также засиживаться не стали. Алекса вслед за Хьюго выпроводившая Шатуна, оставляя Роина и Селину одних, напоследок окинув взглядом неловко замершую парочку, прыснув смехом, закрыла за собой дверь. В комнате Селины, наконец оставленной в покое воцарилась конфузная пауза. Она, на смех подруги в коридоре отреагировав недовольным закатыванием глаз, скинув нелепый капюшон с ушками, губки сжав в тонкую линию замерла, дав ему несколько секунд. Роин решил даже не пытаться воспользоваться предоставленным моментом. Эти милые создания приютили его, дали возможность почувствовать себя живым, в его представлении позволять себе лишнего права он не имел. Встав, он пробурчал что, наверное, ему тоже стоит идти спать. – Подожди! – выпалила Селина, даже как-то заметно расстроившись. – Давай выпьем вина? – смотрела она в удивлении расширенными глазами.

Она метнулась на кухню, принесла бутылку, два бокала. Все также сидя на полу друга напротив друга, на фоне стука дождя за окном разлив вино по хрустальным сосудам, заводя разговор, она с разрешения поинтересовалась о тонкостях его отношений с женой подневольной, но все же. – Я же говорил… я… не касался ее. Мой отец как-то избил меня… – печально улыбнулся он. – Мне было уже восемнадцать я, конечно, попытался ответить, но получил только больше от его огромных кулачищ. Избитый я приполз в нашу халупу, она расплакалась, сказала, что тоже устала от этого кошмара, предлагала все это прекратить. Стала раздеваться, но я… только попросил у нее прощение и получил пощечину вдобавок. Да знаю, я идиот, – отглотнув вина, вспоминая былое, он снова возненавидел себя.

– Прости, – она естественно не хотела погружать его в тяжелые воспоминания.

– Да все нормально. Я сам во всем виноват… Не хотел быть тем, кем рожден, все мечтал о чем-то. Сейчас я понимаю смысл и плюсы той былой… э-э простой жизни, но уже поздно, я уже здесь.

– Так ты получается мальчик? – округлив загоревшиеся глазки, только сейчас осознала она.

– Да, получается, – спокойно согласился он.

– Алекса сказала мне ляпнуть что-нибудь вроде: «хочешь попробовать меня на вкус», – произнеся это вслух, она рассмеялась, стеснительно прикрыв рот рукой. Поддержавший улыбкой он смотрел на нее с интересом. – Ведь ты молодой симпатичный парень… твоя жизнь по идее в самом разгаре. Хочешь провести эту ночь со мной, без ответственности, просто ради удовольствия? – наконец смело посмотрела она на него горящими озорством глазами.

Набравшись мужества оставив бокал на полу, он встал, подойдя, поцеловав эту глупышку в накрашенные красной глянцевой помадой губы, оказавшиеся нежно сладкими на вкус. Она, сорвавшись, тут же засунула язык ему в рот, потянув на пол, запалив в нем сдержанный с ума ее сводящий огонь. Катания в пробных поцелуях по полу, ее истомные стоны и хихиканья в перерывах на прерывистые хватания воздуха, его спокойствие неторопливость и нерешительность эту проказницу распаляющие, едва не снесенная в разгоревшейся страсти прикроватная тумбочка, переросли в размеренное наполненное смакованием действие в ее постели.

Юное артэонское воплощающее произведение искусства тело, гладкое нежное лишенное излишнего волосяного покрова, кожей источающее приятный затягивающий аромат, возбуждающий на время полового акта пробудившимися аккуратными отголосками естественных запахов в нужных местах, снимая все барьеры, толкало к безумным поступкам. Долгое время томящееся внутри неуловимое желание, безумная подсознательная жажда, получив возможность удовлетворения, вырвалась из него мощным напором, заставляя ее визжать. Да и сама она, разгораясь, вытворяла такое, от чего сердце буквально останавливалось. Несмотря на его неопытность, она не сказала ему ни слова, все нужное передавая взглядом. Долго «играя» с хулиганистой Фиалкой, которая даже здесь умудрялась хихикать, лаская ее безупречное лишающее рассудка тело, в итоге он испытал то самое внеземное удовольствие.

Проснувшись утром под теплым одеялом, согреваясь приятным теплом исходящим откуда-то из глубин души, он долго не хотел открывать глаза. Оставленная ею сладость, испарившись с тела и губ, осадком в душе тлела воспоминаниями прошедшего наслаждения. Нахлестывающие волнами впечатления прошедшей ночи были такими светлыми, что казалось, будто это было в прекрасном сне или скорее где-то в раю, но никак не в реальности. Не открывая глаз, он инстинктивно потянулся обнять ее, желая к ней приластиться. Сжав вместо теплой Фиалки ее остывшую подушку, пропитанную уже любимым ароматом волос, Роин удивленно открыл глаза, на часах было начало десятого.

Немедленно подскочив, одевшись, он отправился на поиски ее общества, больше всего на свете сейчас желая заглянуть в синие глаза. Томящийся взаперти, в привычном ожидании Шатун, до визга обрадовавшийся при встрече, оказался единственным кого он сумел найти. Как оказалось из записки, написанной красивым почерком Кристины, оставленной на столе в кухне, ребята ушли на так называемую смену энергожертвования. Это была обязанность каждого цивильного армидейца – на сутки отдать энергию своего тела городу. Все гражданское население, начиная с восемнадцати лет, здесь было разбито на смены, в составе которых они утром раз в несколько суток стекались в специальные станции энергожертвования рассредоточенные по окраинам промышленной зоны. Где ложились в специальные капсулы, и крепко засыпали, в основном вместо снов разумом соединяясь с Инфосом, а энергия их тел, растекаясь по специальным кабелям-венам, питала город, все его механизмы, кристаллы не перегорающих ламп здешнего ночного освещения и так далее. Так что ждать девчонок, Хьюго и мам Фиалки стоило только на следующее утро. В записке содержалось извинение за то, что не разбудили и нормально все не объяснили, потому, как он слишком сладко спал. Естественно было указанно, что вся квартира в его распоряжении и то, что Джейсон как солдат, избавленный от необходимости жертвования энергии, спит у себя в квартире, поэтому можно пойти разбудить его, познакомиться с его домашними, или подождать, в такие дни он всегда просыпается ближе к часу дня. Не получив общества Фиалки, отягощенный не осмысляемой пустотой внутри разрастаясь обволакивающей сердце грузом он печально посмотрел в окно, за которым в серых тонах залитая дождем улица отражала состояние в которое скатывалась душа.

Едва он допил кофе, как кто-то постучался во входную дверь квартиры, которая была всегда открыта, и если стучали, то значит, это был кто-то посторонний. Только Роин вышел в гостиную, как дверь отварилась, и внутрь сам собой вошел некто невысокого роста облаченный в черный положенный плащ капюшоном укрывший голову. Большой черный с белым пес, узнав незнакомца не раз встречавшегося на городских улицах подбежав к нему, замахал хвостом, облизав руку. – Здрасти. Кто вы? – приветливо поинтересовался Роин. Вместо ответа плащ темным потоком волшебно стал стекать с незнакомца, чья фигура в ходе этого процесса стала увеличиваться в размерах, вытянувшись свыше двух метров. Роин чувствуя инородное, но приятное тепло в душе, рассеивающееся в пространстве исходя из внезапного гостя, смотрел на происходящее с легким удивлением безо всякого испуга. В итоге черный волшебным образом уменьшающий плащ стек полностью, обычной материей свалившись на пол, а у двери замер высокий гладко лысый, облаченный в красного цвета опускающийся до земли хитон и оригинально в черную водолазку под ним, некто очевидно лишь внешне выглядящий как человек. Внешне не молодой, но и не старый, но очевидно уставший, источенный долгой жизнью, что читалось в глазах. – Привет Рой, – располагающе улыбнувшись, гулким раскатистым голосом сказал вошедший, погладив Шатуна. – Я Кратон Краус, правитель Армидеи. – В качестве доказательства в голове Роина моментально, будто силой вытянутая из глубин памяти встала картинка, где он сидит в кабинете Тамары, на стене которого сбоку от ее рабочего стола висят погрудные портреты ее высших начальников. Беловолосая женщина, сияя желтизной глаз, чуть улыбается в генеральском кителе, а рядом с ней красуется здешний верховный правитель – этот самый Кратон Краус, сейчас будто сошедший с того настенного изображения.

– Здравствуйте, – согретый пьянящим теплом в душе расслабленно сказал Роин.

– Вот гулял по улицам, как обычно обходил город и решил зайти познакомиться, – стоя у дверей глядя своим разумным мягким вселяющим умиротворение взглядом пояснил законодатель моды на золотые глаза. – Осуществляете проверку? – расплылся в улыбке Роин. – Да можно сказать и так, – тоже улыбнулся он. – Провожу еженедельную ревизию, а то из Цитадели всего не увидеть, сам понимаешь.

– Проходите… квартира не моя…

– Я знаю.

– Но предложить вам пройти на кухню я думаю, могу.

Усадив правителя за стол, будто уменьшившийся в его присутствии, Роин налил себе и ему чаю. – Ну, обо мне ты знаешь достаточно, – отпив чая, начал правитель. – Да, как и о истории Армидеи, – подтвердил Роин.

Традиционно артэонскими обществами управляли Светореи – прямые дети Духов от смертных женщин. Наследовавшие частичку силы богоподобных отцов, они лишь внешне выглядели как люди, под своей плотью скрывающие нечто большее, в свое время ставшие прообразом для создания артэонов. Вместо артэнсферы в центре их груди горела светосфера в дополнение к телесному совершенству дающая невероятную силу, теоретически равную силе Духа, но здесь все упиралось в хрупкое людское повиливающее ею сознание, не всегда способное ее обуздать, познать. Были среди артэонских правителей и великие созидатели, и просто обычные смертные. Кратону было уже больше четырехсот лет. Взявший под опеку маленькое артэонское племя, поселившееся на берегу Восточной Соленой Мили в живописном месте, сейчас он управлял разросшимся неприступным городом-крепостью, население которого исчислялось миллионами. Калиссия и вся эта игра в свободное общество с подконтрольными людьми официально была его идеей. За свою жизнь переживший десятки своих жен – обычных смертных артэонок, сейчас он был окружен гаремом из пяти прекраснейших армидеек, самой молодой из которых было двадцать два. Это то достаточное что Роин знал о правителе.

– Да, я можно сказать архитектор Армидеи, – опередив Роина, он ответил на незаданный им вопрос. – У меня не было выбора. Тебе ведь ведома наша история? Начав изгнание людей, воины СБК не предусмотрели нашу безопасность… – произнося факты официальной истории, он почему-то опустил глаза, сухо как-то пусто произнося слова, – допустив ошибку. Ища себе тихий уголок, мы забрались слишком далеко. Считалось, что мы всеми забыты, и никто про нас не знает, но люди оказались хитрее. Остатки войска одной из былых людских стран севера Преферии, узнав о смерти своего короля и разгроме столицы от рук СБК, решили отыграться, уйти красиво. В отместку они атаковали нас, полностью беззащитных. Я тогда учился за океаном, был студентом в одном из университетов Райноны, ведь мне предстояло быть самым умным, много знать, чтобы заботиться о своем мирном племени, – вспомнив милые первые годы, правитель проронил робкую улыбку. – Зная, что воины СБК придут, со смертью смирившись, те люди специально мучительно убивали тех за кого был ответственен я, не жалели ни женщин ни детей. А я в те страшные мгновения где-то за океаном просто спал в комнате студенческого общежития, – высотный статный непоколебимый лишь немного отяготив взгляд, удерживаясь от эмоций, говорил он. – Когда СБК все-таки подоспели, спасти удалось лишь несколько десятков из почти двух сотен тысяч. В основном это были те, кто смогли хорошо спрятаться и выжить в пожаре, уничтожившем былую деревню. Немедленно прибыв, увидев одни руины, с болью обнимая выживших, – глаза его в неприятии своих слов сузились налившись глубокой скорбью, – я поклялся, что больше жертвами мой народ не будет… Да, это было так, – кивнув будто сам себя убедил он. – И вот спустя сотни лет появилась Армидея, как официальный результат ошибки СБК… Политики СБК. Ну и как тебе этот город?

– Вы же сами все знаете… – Роин почти заставил правителя улыбнуться. – Вы читаете мысли?

– Вижу ваши души, внутренние миры, распознавая текущие внутри чувства, с легкостью прогнозирую формирующиеся мысли… В тебе я вижу предпосылки того самого что своим светом способно наполнить жизнь смыслом, если все сложится благополучно. Она особа взбалмошная и сложная лишь с виду, в действительности чувственная и любящая всех, весь этот мир, – упомянув Селину, правитель приятно мечтательно засиял, с ноткой ироничного сочувствия глядя на Роина вселяющими умиротворение глазами, за собой таящими целую вселенную. – Будь мудрее и умей отличать детское безрассудство и глупость от черствости и жестокости. Разумность есть способность абстрагироваться от эмоций, смотреть на мир, прежде всего разумом. Это сложно если ты не артэон, но вполне возможно.

– Спасибо, – вдруг проникся равновесием и гармонией Роин словами правителя избавленный от разросшейся острыми иглами непонятности в душе.

– Так значит, город тебе понравился? – правитель явно к чему-то подводил разговор.

– Вы создали что-то неописуемо прекрасное. Ведь только здесь за этими стенами в полной безопасности от того ужаса что снаружи, могла распуститься вся эта красота, покой. Я рад, что оказался здесь, безумно благодарен за то, что дали это все увидеть, коснуться этой… тишины. Спасибо вам, еще раз, – неловко улыбнулся он, понимая, что Кратон и так все видит, но считая долгом озвучить всю эту очевидность.

– Но когда мы были просто артэонами Аркея, все было еще прекрасней, проще, легче. Не было ни армии, ни солдат своими смертями омрачающими дом. А сейчас все стало слишком сложно. Став полюсом силы мы неизбежно притянули к себе тысячи проблем, встав на пути у конкурентов. И теперь невольно участвуем в решении судьбы пусть и не мира, но Преферии уж точно, – правитель поделился тяжестью души.

– Все это было необходимо, как я понимаю. Зато теперь по улицам вашего города гуляют вот такие вот Фиалки, свободные и счастливые, – растекаясь сиянием души, Роин обрадовал правителя, заставив его уставшее лицо немного приятно распрямиться от морщащей тяжести бесконечных проблем.

– У меня было много жен, – со стороны просто так начал говорить правитель, в действительности начав отвечать на очередной незаданный вопрос, слишком очевидный. – Некоторые находили меня сами, некоторых я был вынужден спасать. Имели место и случайные знакомства. Официальные королевы, принцессы, первые лица Армидеи, местные законодательницы моды, в действительности, прежде всего украшения жизни уставшего старика. Я никого не смел даже подталкивать, они сами выбирали такой путь. А почему их у меня всегда было так много? Ну как ты понял, я не люблю следовать рамкам… Калиссия, – решил он сразу прояснить все интересующие Роина моменты. – Тут как раз не все так просто. Считается что это я такой креативный, решил нарушить правила, поэкспериментировать над людьми. Да отчасти это так, но в действительности, как и всякий прямой правитель, я вынужден быть частью чего-то большего. Рожденные в этом мире мы вынуждены делать, что должны и лишь в промежутках успевать то, что нам хочется, – горько вздохнул правитель, заглянув в глаза Роина в поисках понимания, с улыбкой обнаружив в них детскую растерянность, хотя бы с нотками глубинного сочувствия. – Официально у нас здесь речь идет о создании страны свободных людей, свободно торгующих, честно богатеющих, самостоятельно управляющих собой, существующих по строгим разумным законам, написанным артэонами вмешивающимися только там где нужно восстановить справедливость. Без рабства, без королей сводящих все к своему обогащению и величию. Разве это не прекрасно? Эта идея, в которую нужно просто верить, держаться за нее и неважно, что за ней в действительности стоит. Артэонское сообщество к несчастью сегодня членится между глобалистами-реалистами, скажем так, и темными дремучими изоляционистами-отшельниками от реальности оторванными. И надо полагать СБК пытаются косвенно примкнуть к последним. Мы пытаемся жить, учитывая сложные реалии, да местами строя свое благополучие на крови, но куда деваться? Не мы такие – жизнь такая. А они под давлением эмоций, наплевав на разум под видом благих перемен сами того не осознавая желают все ввергнуть в хаос, в итоге спровоцировать чудовищную катастрофу, о которой лучше не знать. Я и мои союзники с большой земли не хотим превращения Преферии в зону господства СБК, что противопоставляет нас им. Калиссия это всего лишь очередное поле битвы между нашими взглядами на будущее. Это все, что ты должен знать, – сухо говорил правитель, пристально изучая Роина, текущие в нем эмоциональные процессы, удивляясь клокочущему в нем интересу ко всему этому «закулисью» и без видения души читающемуся в глазах желающих знать больше. Удовлетворившись, Роин понял, что он не понимает ничего, сменив интерес в глазах сдержанным молчанием, а правитель все изучал его пристальным взглядом, в глубокой задумчивости охватив пальцами подбородок. В итоге вытянув угол губ в экспериментаторской улыбке, будто что-то придумав, до чего-то интересного додумавшись. – И да, Фросрей наш маг-хранитель, я так думаю, он должен будет с минуты на минуту подойти, – предупредил он, поглядев на наручные часы. Роин, совсем не удивленный, прислушался, ведь по идее во входную дверь должны будут постучаться.

– А почему как вам кажется, настоящие маги вот уже тысячи лет не рождались среди артэонов? – неожиданно для правителя поинтересовался Роин.

– Потому что нам достаточно наших, тех, кого силой наделил Дух, – проступившие нотки детского хаотичного интереса в изучаемом Роине правителя позабавили.

– Настоящих магов в мире в принципе мало, – внезапным вмешательством напугал вторгшийся в разговор старческий голос. В фальш-арке дверного проема кухни стоял ожидаемый маг, беззвучно возникший в квартире. Черные волосы обтекают фигуру до середины туловища, сужающаяся свисая ниже пояса борода, в окончании увенчана косичкой, чуть смуглая кожа, острые окруженные морщинами глаза, нос с горбинкой. Черная сплошная мантия со свисающим сзади капюшоном из мягкого гладкого материала армидейских плащей, в руке черный легкий посох из металлопластика увенчанный увесистым октаэдром темного мориона. – Артэонские маги, чьим источником силы выступает Дух, для которого выделить магию из своей универсальной богоподобной силы не составляет труда. Они и так сильны, будучи, по сути, магами-пользователями они не уступают в силе естестворожденным, – с этими словами старый маг, приставив свой посох к стене уселся за стол. Запах ветра и дыма костров, который обычно исходит от светлых магов, в случае с Фросреем заменял аромат артэонского парфюма; его борода и волосы также были расчесанными ухоженными. Живя среди артэонов, он не без удовольствия следил за собой.

– Роин это Фросрей, наш единственный естестворожденный маг, – с приятельским подколом представил его правитель. Роин встал, чтобы заварить кружку зеленого чая по желанию мага. А Фросрей тем временем поведал, что является хранителем, прежде всего Армидеи. Переступив через все положенные заветы, он наплевал на свою честь светлого мага, возложенную от природы ответственность эмоционально привязавшись к этому артэонскому городу поставив его интересы превыше всего остального. В повествовании своем назвал он себя подобным Роину заблудившимся в жизни странником. Когда-то также пришедшим к этим артэонам и среди них увидевшим великую ценность, лишившую свободы, дав новый смысл существования навсегда привязавшую. Ради Армидеи он пролил немало крови на диком юге, взял на себя тысячи грехов и если что, его рука никогда не дрогнет. Не дай вселенский разум Роину посметь себе хоть что-то лишнее, хоть немного пусть даже невзначай омрачить здешнюю внутреннюю гармонию, то от Фросрея его ничто не спасет. Собственно ради этого предостережения старый маг сюда и пришел.

– Да, разумеется, – полностью был согласен Роин. – Делайте свою работу.

– Но если все будет хорошо, то мы станем лучшими друзьями, – искусственно исказил лицо в пародии на улыбку мрачный маг. – Вот увидишь.

– И самое главное Рой, – заговорил правитель. – Жить среди нас значит быть частью единого целого, то есть приносить определенную пользу обществу.

– Да, я согласен. Определите мне какую-нибудь работу, любую, я с удовольствием буду делать ее, – горел желанием отплатить за все пользой Роин.

– Фросрей! – правитель одернул мага, который, достав из-за пазухи курительную трубку, принялся прямо здесь забивать ее табаком. – Сейчас мы вообще-то в гостях.

– Извиняюсь, – маг тут же убрал трубку. – Просто куря эти артэонские сигареты, я дымлю по нескольку раз в час и никак не могу успокоиться. Иногда просто срываюсь… мне просто необходимо продрать глотку старым добрым табаком, – объяснился он. – Так и… о чем идет речь? Пусть Роин жертвует энергию городу сутки через трое, как и все? И спокойно живет.

– Посмотрим, – возымев какие-то свои планы, сверху вниз глядя на Роина явно что-то недоговаривал правитель. – Ничто не происходит просто так. Придя к нам из маленького примитивного живущего в своем вакууме мира Роин, определенно принес нам какие-то перемены. Быть может, с его помощью мы снова сможем вспомнить, что есть главное в этой жизни, чего сейчас не видим из-за блеска Армидеи, – метафорично и мечтательно произнес правитель, однако едва смолкнув, в глазах своих он обнажил чудовищный ужас, будто до чего-то догадавшись. Обреченность перед грядущим роком в его заледеневшем на мгновение взгляде исчезла, едва глазам стоило ожить, двинуться в сторону Роина которого он одарил теплой улыбкой на тяжелом вдохе, будто говорящей этому мальчишке: «ты ни в чем не виноват».

Окончив чаепитие, правитель направился к выходу, древний маг, чуть замешкавшись за спиной Роина выходящего из кухни с гулким скрежетом похожим на разрыв бумаги просто исчез. – Не бойся, пугать нас своими внезапными появлениями и исчезновениями для него нормально, – пояснил правитель, одевая свой черный плащ, так и пролежавший у порога. – Ну ладно Рой, мы не прощаемся, – накинув плащ, скрыв лицо под капюшоном, снова уменьшившись в размерах, черной маленькой неприметной фигурой он вышел за дверь, попросив отпустить пса вместе с ним, пообещав, что к вечеру тот сам вернется. Шатун довольный выбежал из квартиры, отправившись оправдывать свое прозвище – шататься по городу, заводить новые знакомства, забавлять собой детвору.

Джейсон, проснувшись, сообщил, что отправляется в спортивный зал, где собирается встретиться с друзьями сослуживцами. В такие дни они всегда идут пить пиво, собираясь в специально отведенных барах, где играя в биллиард, могут проторчать до утра. Разумеется, он позвал Роина с собой, сказав, что ради него готов внести любые изменения в свой выходной, но Рой естественно культурно отказался, отпустив Джейсона привычно отдыхать. Прочитав пару книжек, одиноко сидя в гостиной пустой квартиры, гладя урчащих так и норовящих поласкаться кошек, не оставляя обделенным также жаждущее ласки оставшееся непонятным существо по имени Джерри, с опускающейся темнотой все сильнее ощущая образовавшийся вакуум в душе, лишь от одной мысли о ней замирая. Уставший слушать биение отягощенного стонущего ощутимо раненного сердца он решил прогуляться. Надев плащ, ничем от горожан не отличаясь, он тихонько побрел по улицам, загорающимся фонарями. Ребята рассказывали ему о некой звездной комнате имеющейся на территории их университета, которую имеет смысл посетить как-нибудь ночью. Ловя себя на том, что с замиранием сердца постоянно думает о ней, стараясь о ней не думать, спустя минуты он снова ловил себя на том, что только о ней и думает. Раздавливаемый чем-то ощутимо грузным, лишающим покоя, чем-то, что уколами сердца разливается по телу отдаваясь теплом в кончиках пальцев, и только усиливается сводясь к желанию ее общества, он добрел до пятого университета, где учились ребята.

Над центральным куполом подсвеченного в ночи пятиэтажного главного корпуса храма знаний горели звезды, хотя закат еще тлел где-то за городскими крышами. Свободно войдя на кампус, пройдя мимо неработающих фонтанов, обойдя главный корпус, он вышел в университетский сад в дни трудотерапии облагораживаемый здешними студентами. Едва скрывшись от света фонарей в желанной темноте, предвкушая увидеть чистыми подзабытые звезды, ожидаемого так и не получив, он стал свидетелем того что здесь было принято называть высотным геомагнитным столкновением. Сначала чистое небо заискрило беззвучными молниями, обширно растекающимися, а также мимолетными вспышками. Слепящее ухом не ощутимое в своем процессе небесное искрение, кипящее по всему пространству над головой, продолжаясь пару минут, завершилось финальным аккордом ударившего с высоты грохота. И уже следующей стадией во вновь воцарившейся полной тишине ночной свод озарился небесным сиянием. Видоизменяющиеся, сливаясь-разливающиеся подвижные пятна холодных оттенков синего застелили озоновый слой. На оставшейся где-то в стороне городской улице небесное представление было встречено шуточными овациями компании молодых ребят. Сквозь призму своей науки они воспринимали увиденное только лишь как безобидное атмосферное явление. Роин тоже начитавшийся артэонских книжек однако, помнящий мудрости далекого дома, согласно которым эти неприродные атмосферные искажения были гневом вселенной уставшей от их пронизанного сверхъестественным нарушающего все законы бытия мира. Вопреки зрительной красоте в световых пятнах точащих небесную грань подсознательно он видел нечто ненормальное, болезненное, обнажающее глубокую язву их странного закутка вселенной.

Под куполом светящегося, но не освещающего переливчатого небесного сияния видимого сквозь древесный полог, Роин брел по саду, наслаждаясь растительными ароматами. Понимая, что к окружающей хоть и скрытой в темноте, но ощутимой растительной красоте во время трудотерапии приложили руки его друзья, а также она, он очень аккуратно, придерживаясь тропинки, пересекал декоративные дебри. Помимо главного корпуса университет продолжали, скрываясь за ухоженными деревьями его сада еще два дополнительных поменьше, в высоту по три этажа; также по пронизывающим университетские дебри каменным извивающимся дорожкам можно было дойти до спортзала, теплицы зимнего сада. Но Роин сразу двинулся в здешнюю глубь.

Бредя среди великанских яблонь-роялти и душистой вишни, он вышел на небольшую сокрытую аккуратными деревцами полянку, в центре которой мрачными очертаниями возвышалось необычное стальное сооружение-конструкция. Ребристое, будто сложенное из сужающихся колец окрашенным в золотой цвет конусом оно возвышалось метров на пятнадцать. По натоптанной тропинке обойдя вокруг в кольце-основании этого странного сооружения, он обнаружил задвижную дверь. Войдя внутрь, оказался в приземистом широком в диаметре помещении, потолок которого образовывала сплошная выгнутая линза, в которой светом звезд мерцал фрагмент ночного неба. Увиденное над головой было увеличенным изображением отдаленной глазам недосягаемой частички звездной карты, захваченным специальным телескопом, расположенным в верхушке этой конструкции и системой линз закрепленных в конусообразном корпусе транслируемым на нижнюю огромную линзу образующую здешний потолок. Увеличенные во множество раз изображения нескольких далеких солнц на фоне более отдаленной звездной россыпи слабым светом пронизывали здешний мрак, давая разглядеть очертания помещения. «Вот она та самая «звездная комната» – сказав себе, он прошел вглубь, расположившись на лавочке стоящей здесь около стены. В окружающем полумраке по центру помещения угадывался круглый стол, заваленный какими-то бумагами, шелестящими на сквозняке, карты звездного неба с нанесенными пометками висели на стенах по кругу. Ему повезло, что сегодня эта романтическая обитель пустовала. Завороженно глядя на звезды, здесь представленные такими большими и близкими, завлеченный этой вселенской красотой он вдруг осознал, что не думает о ней, немного отвлекшись от своих разбушевавшихся чувств, ощущая облегчение на сердце. Чувствуя, как пульсирующая в душе тяжесть выкипает в эйфорию, он сидел с влюбленной неотрывностью глядя на огромные звезды, потихоньку замерзая в прохладе поздневесенней ночи, закутавшись в плащ, начиная понемногу дрожать.

Напугав его, снаружи внезапно зажегся свет, из проема оставленной открытой здешней двери осветив «звездную комнату». Роин понимая, что кто-то идет, подскочил думая как лучше объяснить свое здесь нахождение. Увесистой быстрой поступью приближаясь к двери с той стороны, сначала напугав своим силуэтом, затем, неописуемо обрадовав, внутрь вбежал Шатун, с вываленным языком и улыбчивым выражением морды радующийся махая хвостом. Затем лампа над входом в стылый звезднопотолочный зал зажглась сама собой, и в ее слабом свете появилась девочка с длинными вьющимися каштановыми волосами. Одетая в классический армидейский плащ, зеленое до земли платье под ним, она, со сдерживаемым смехом, рассмотрела с головы до ног застывшего на месте подобно застигнутому преступнику Роина. – Ну, ты и хулиган! Всерьез полагал, что сможешь скрыться тут от нас?! – заходя внутрь детским звонким голосом, посмеиваясь, сказала она.

– Простите… кто вы? – оторопело замерший он заставил ее раздраженно закатить глаза.

– Какая я тебе «вы»? – девочка недовольно сморщилась. – Мне одиннадцать не парься, – улыбчиво призывала к легкости в общении она, не наблюдая никакого адекватного результата. – Блин, как все тяжело-то! Блин да я Аврора! Дочь Кратона, его наследник и будущий правитель… Ну или типа правительница – так наверное правильно? Я наблюдала за тобой сегодня.

– Вы… Ты следила за мной?

Ее это рассмешило.

– Ты что не врубаешься? Я вижу тебя… сияние твоей души вне стен и расстояний, – с присущим недовольством она озвучивала истины, которые по идее должны быть собеседнику известны.

– Но зачем ты пришла сюда? – все еще боялся двинуться он.

– Отец учит меня видеть ваши внутренние миры. Сегодня это было мое задание – разглядеть тебя. И могу сказать… ты тот еще фрукт. Твоя душа она как… какая-то стихия, скрывает в себе много оттенков. Слава вселенскому разуму никакой опасности ты не представляешь, но разве что только для самого себя! – глядя на изученного чудика мило улыбнулась она. – Это же надо, залез сюда на ночь глядя один и собирался просидеть здесь промерзнуть, пытаясь… спастись? Ну а как еще сказать. Да дружок ну ты и влип, влюбился по уши! – не могла не смеяться она на него глядя.

– Мне страшно… – понимая, что разговаривает с той, которая видит его насквозь, понурив голову, признался он. Шатун, облизнув его руку напомнив о себе заставив себя погладить, вырвал из тяжких мыслей. – От одной мысли о завтрашнем дне меня трясет, – печально поведал он, гладя пса по голове.

– Тише, глупый ты что! – видя, что все серьезно она, кинувшись с испугом, взяв детину в росте превышающего за плечи как маленького, усадила его на лавочку, сама усевшись рядом. – Не надо ничего себе выдумывать. Пойми, бояться нечего: все в итоге сложится хорошо, ты теперь с нами, мы тебя в обиду не дадим, – успокаивала она его, заботливо и смешливо как маленького гладя по волосам. Понимая, что его такого кабана успокаивает маленькая девочка, он прыснул смехом, она захихикала тоже. – Все будет хорошо, не переживай!

– Спасибо большое маленькая девочка, – специально он рассмешил ее. – Но, правда, не стоило ради меня сюда приходить. Я привык сам…

– Тихо! – резко оборвала она. – Никакого больше «сам», ясно? Теперь ты часть чего-то большего, смирись с этим. И все замолчи. Раз уж мы оказались здесь, то давай посмотрим на звезды. – Свет над входом по ее желанию погас, они оба уставились в здешний потолок. В тишине и его недоумении, хозяйничая, она обняла его руку, тихонечко к нему прижалась. – Я только согреться! – сразу предупредив. Роин едва удерживаясь, чтобы не втянуть аромат ее волос, почувствовал, как исстрадавшуюся душу наполняет приятное тепло, согревая разливающееся по телу, дарующее легкость, навеивающую оптимистичный взгляд. Шатун в терпеливом ожидании рядом с их лавочкой улегся на пол.

– Очень красиво, – приятно расслабившись, сказал он о звездах.

– Для меня это прям целое приключение, невиданное развлечение, – призналась она, также не отрываясь от звезд.

– Это твой Свет согревает меня изнутри?

– Да, отдохни немного пока я рядом.

– Твоя жизнь очень скучна?

– Это из-за того что я назвала всю эту нашу глупость здесь приключением? Ну да, – призналась она, вздохнув. – Я же будущий правитель. Все мои дни расписаны от и до. Я учусь, учусь и учусь. Да действительно, это скучно. У меня есть предназначение в жизни. И как следствие ни друзей, ни свободы, вот хоть какое-то разнообразие.

– Постой. Если ты уже родилась, то твой отец?..

– Умирает. Да… Да мы полукровки ну или типа «Светореи» оставляем потомство только когда силы покидают нас, когда наш Свет меркнет. Но это не значит, что после этого мы сразу умираем. Мой отец… он конечно старая развалина, но лет пятьдесят думаю, еще протянет, – позволяя сарказм, не теряла она серьезного вида. – Может даже сто. Чем больше, тем лучше.

– Не хочешь править?

– Да и нет. С одной стороны это так-то круто. Первая леди и все такое. С другой. Ты что не заметил?! Я женщина! Как я буду править? Вся наша внешняя политика это сплошь война, ну или, прежде всего война. Хотя отец говорит, что нашей Преферии после всей крови, что впиталась в ее землю, необходима мягкая женская рука. В то же время, СБКашники зная, что к вступлению на трон готовлюсь я, то есть женщина, вообще предлагают отцу внести изменения в гос. машину чтобы отстранить меня от власти.

– Тяжело тебе приходится.

– Да знаешь вообще плевать. С СБК у нас всегда все было сложно.

– Они прекрасны. Да?

– Звезды?

– Здесь они представлены такими большими, вопреки расстоянию, – будто опьяневший, едва шевелил губами слишком уж расслабившийся Роин.

– Видимо я перестаралась, – с этими словами Аврора отсела от него. Роин тут же протрезвев в сознании, почувствовал, как приятное тепло греющее душу исчезло и внутренний мир, укалываясь об иглы, исподволь начал скатывание в сегодня ставшее привычным измученное состояние. – Можно вывести объемную проекцию видимых звезд. Здесь стоит иллюзор. Это же что-то вроде планетария! – загоревшись в глазах, затараторила она.

– Нет не надо. Пускай они останутся настоящими, – снова погружался в муку зарождающейся любви, холод, закутывался в плащ Роин.

– Когда я смотрю на них, меня всегда терзают полярные чувства. Я реально не знаю, что в них видеть. Я то вижу огромный бесконечный мир дарующий надежду, то холодную мрачную пустоту, где все одинаково и выхода нет.

– О чем ты мечтаешь? – уже трезвый в сознании спрашивал он.

– Прикалываешься? Ага, так я тебе и сказала!

– Мне просто интересно, о чем мечтают будущие правители, вершители судеб? Мечтают ли вообще? – не отрываясь от горящего звездами потолка, говорил он.

– От прямых правителей конечно многое зависит, но они далеко не вершители судеб… Мечтаю я о многом. Ведь моя реальная жизнь скучна и однообразна. Быть нормальной, обычной свободной, такой как все, это, разумеется, главная мечта…

– Наверное, как и у всех тебе подобных…

– Есть у меня одна настоящая мечта, глупая, которой можно поделиться. Это Остров, – стеснительно заерзавшая не отрывалась она от звезд. – Я понимаю, что это глупо, но мечтаю об острове – тихом маленьком живописном месте, со всех сторон окруженном водой, где мы могли бы жить в одиночестве без войн и внешних угроз, – опустив глаза, погрузилась она в свои фантазии. – Мой отец смеется надо мной, говорит, что все это мои детские глупости. Потому как мы не можем так просто уйти, от нас здесь теперь слишком многое зависит. К тому же опыт первых артэонов ясно показал, что бегство это тупик. Он говорит, что лишь, когда я займу его место я его пойму. Пойму что Остров невозможен, – грустно поджав губы, подняла она глаза на глубину вселенной, которую в себе сосредоточил здешний потолок.

– А я как раз получается, из подобия такого острова сбежал, – тоже омрачился он.

– Не преувеличивай. Жизнь в Стране Волка полна насилия, грубости, жути, это совсем не тот остров, о котором я мечтаю. В действительности ты молодец, что нашел в себе силы сделать тяжелый шаг. Молодец что сбежал, – похвалила она глядя в глаза.

– Спасибо, – эти ее слова оказались, мягко говоря, для него необходимыми, спасительными.

– Ну ладно, хватит сидеть здесь. Вставай, бери Шатуна и веди домой, поужинай, прими душ, расслабься. Завтрашний день многое расставит по местам, – прощебетала она, встав, подав ему руку, подняв с холодной скамьи.

Наутро он с Шатуном вышел на улицу решив встретить друзей у подъезда. После восьми часов из спусков метро потекли потоки возвращающихся со смены утомленных горожан. И вот в толпе он увидел колоритную компанию заставившую сердце замереть, вокруг которой уже крутился огромный Шатун размахивая хвостом. Естественно похваленный названный «хорошим мальчиком» за то, что вышел встретить, в отличие от Джейсона, со своего отдыха вернувшегося посреди ночи, сейчас крепко спящего; внезапно для себя Роин получил общество Алексы после поцелуя в губы прильнувшей, когда его руки рефлекторно сомкнулись на ее талии ни капельки не возразившей. Селина, робко подошедшая последней, своим видом остужающая сердце ледяную кровь разливая по венам, подобно Кристине, ограничилась поцелуем в щечку. Не успел Роин разочароваться, не говоря уже о том, чтобы как-то свое разочарование выразить, как подошедшие следом обе матери Селины, также двигающиеся в притомленном потоке, потянули домой всю эту расцеловавшуюся посреди улицы компанию. Селина сохраняя дистанцию, следовала в объятиях Кристины и Хьюго. После суток жертвования энергии все были уставшими, но отдых был у каждого свой. Например, Кристине и Хьюго требовалось поспать, несмотря на то, что фактически они проспали целые сутки. А Алексе, например, нужно было пару часиков просто спокойно посидеть, выпить кофе, почитать книжку. Желая отдохнуть, все разошлись по домам.

Вырвавшись из объятий Алексы расхохотавшейся по его поведению начав с ним происходящее понимать, Рой проследовал в квартиру Селины укрывшейся в материнском окружении. Мама Летиция за завтраком пояснила, что Роин может жить у них столько, сколько захочет и быть может, так с ее слов пустота их жилища хоть немного заполнится. Мама Мира и Селина, сидящие на другой стороне стола поддержали ее слова добрыми улыбками. После завтрака Селина не поднимая глаз под его постоянно к ней устремляющимся взором, быстро отправилась к себе в комнату спать. После символической дремли, едва ей стоило выйти на балкон, как ждавший уединения с ней Роин тут же появился рядом.

– Что с тобой Ройчик ты какой-то сам не свой все утро, что-то случилось? – будто издеваясь, как ни в чем не бывало, своим детским голоском с привычно улыбчиво поднятыми уголками губ пропела она. В его мире все потускнело, лишилось вкуса и свелось к ней, а для нее это был самый обычный безмятежный день, от осознания такого контраста ему даже стало как-то обидно.

– Селина знаешь… я… – он просто не знал что сказать. Готовый упасть на колени, во всем сознаться, высказать ей все, в духе: я тут страдаю из-за тебя уже почти сутки, а ты даже ни о чем не подозреваешь! – в итоге жалко расплакаться, он естественно сдержался. – Ты самая красивая на свете, – обреченно опустив глаза, пробурчал он, – просто хочу, чтобы ты знала, – переведя взгляд на городскую обдавшую ветерком улицу.

– Ну, какой же ты глупенький, – вдруг неожиданно Селина посмотрела на него приятным материнским взглядом обычно свойственным Кристине. – Все в точности как Кристиночка говорила, – с этими словами она хотела обнять его за шею, но он, повержено опустив голову, плюхнулся на колени, снизу посмотрев взглядом полным любовного раболепия, рассмешив и одновременно напугав ее, неповторимо смешав эти полярные эмоции в причудливых небесно-синих огоньках души. Тихонечко хихикая глядя в преданные теперь одной ей глаза, сжав его щеки нежными ладонями, помяв их немного, пальчиком она легонько шлепнула его по кончику носа. Вслед за страдальческим вздохом улыбка появилась и на его губах. – Значит, получается ты теперь мой! – довольно сияя своим милым голоском промяукала она, сжав его щеки сильнее, превратив лицо в смешную рожицу. – Ну ладно, сойдет, – глядя на смятую нелепым образом представленную физиономию как бы оценила она своего кавалера.

– Какая глупость! – не выдержав рассмеялся он, вырвав лицо из плена нежных ладоней, уронив в непонимании как быть качающуюся голову. Она рассмеялась тоже, указательным пальчиком за подбородок, подняв его лицо к себе.

– Послушай малыш, ты самое главное успокойся. Я здесь, рядом, никуда не денусь, – успокаивая, ласкала милым голоском она, подушечками пальчиков придерживая подбородок, коготками маникюра чуть упершись в кожу. – Ты просто еще очень глупый. Просто подожди, для начала все попробуй… так сказать. Поживи с нами и позже, я не знаю, давай хотя бы через неделю продолжим этот разговор?

– Как скажешь, но только я кажется, без тебя не могу, – своим томным взглядом позабавил он ее, налив милые щечки румянцем. Обхватив за затылок, его поднятую вверх голову прижав подбородком к низовью промежутка груди, пальцем свободной руки обводя контуры его лица, будто изучая, разглядывала она его взглядом таящим озорство, губы кривя в улыбке. Натурально наэлектризовывая его тело, все волосы на нем поставив дыбом.

– Что же ты со мной делаешь? – сам не свой от переизбытка иссушающих чувств прохрипел он, не отрывая от нее глаз. С пугающей внезапностью ее эмоции сменились, резко застывший взгляд мгновенно охладел. – Ой-ой-ой, – с этим звуком она отшатнулась от него, проблеснувшим разумом вдруг осознав ответственность, значимость последствий. – Так, мне срочно нужна помощь Кристины, – нижнюю губу растянув в неловкости, оставив его влюбленного, стремглав покинула она балкон. Не понимая что происходит, тягостно вздыхая от того что кажется теперь жить не может без этой странной девчонки как хвостик он двинулся за ней, в коридоре между комнат окрикнув, попросив подождать. – Нет. Отстань от меня маньяк! – раздался ее смеющийся голосок. – Селина стой, – умоляя, прибавил он шагу. Хихикая, она бросилась бежать, решив подыграть, он кинулся вдогонку. – Стой хуже будет! – понимая, что весь столь важный для него момент окончательно стал глупостью, смеясь, как и она, прибавил он скорости. На бегу оглянувшись назад, увидев, что преследователь совсем близко она звонко завизжала; Шатун, хранящий порядок в этих стенах, лая, вылетев из комнаты, громоздким теленком кинулся следом за этими нарушителями покоя.

Отец Кристины – высокопоставленный генерал, мать – военный психолог, как граждане профессионально занятые, часто задерживающиеся на работе, пропуская выходные, подобно многим своим коллегам, имели всего одного ребенка, оставляя заботу о поддержании численности населения на цивильных беззаботных соотечественников. Сегодня в будний рабочий день ее дом, как и положено, пустовал. В пронизанную ароматом ладана оформленную в черном с вкраплениями красного цвете переднюю лучи света проникают через щели меж плотными шторами. Приземистый потолок четыре метра в высоту, оставшийся за перекрытием второй этаж вообще не ощущается, проявляясь лишь парой дверных проемов открывающих в него вход. В полумраке видны полуистлевшие запечатлевшие далекие пейзажи трофейные ручной работы гобелены, привезенные с дикого юга, украшающие одну из стен. Сама хозяйка темных покоев, разбуженная ввиду чрезвычайности ситуации, облаченная в черный халат еще спящая на руках своего верного Джейсона, разумеется, рассмеялась, выслушав эту парочку. – Наш Ройчик глупенький, все как ты и сказала! – сидя на кожаном диване в гостиной Кристины обнимая за шею застеснявшегося Роя, смеялась Селина. – И ради этого они меня разбудили, – к любимым губам прижавшись своими, шепотом сонная Кристина шутливо пожаловалась Джейсону, как сокровище сжимавшему ее на коленях на диване напротив. Без черной косметики мрачная королева не кажущаяся такой грозной выглядела очень даже мило.

Немедленно они отправились гулять, шататься по городу. Селина беззвучно перемещалась в объятиях разбуженного в приказном порядке Хьюго, а Алекса смеющаяся над влюбленным Роином едва ли не силой заставила его себя обнять, впоследствии надолго его от себя не отпуская. Дотянув до вечера, одарив своим пылким дерзким поцелуем, не дав вырваться, спустя секунды изничтожив шаткое разумное сопротивление, пробудив внутри что-то дикое инстинктивное, просто не оставила она ему шансов.

В украшенной розово-золотыми тонами комнате, в цветочной благовонии проистекающей из свеч, в своей просторной завешенной вуальным пологом кровати, она свела Роина с ума. Малышке Селине по большей части нежной в этом плане размеренной было далеко до этой любовной королевы. Своими поцелуями, лаской, роскошным горячим телом развеяв, затмив все впечатления прошлой ночи любви, она отправила его на небеса. Наутро после смеха от осмысления произошедшего и нескольких шуток, в основном сведшихся к причудливой взлохмаченности ее божественных локонов, они все повторили снова. С ее слов это все просто удовольствие, а они, как и прежде просто друзья, без ответственности и последствий.

После того как сладость любви перестала ассоциироваться с одной лишь Селиной, он заметно успокоился; безумные все внутри него парализующие эмоции затихли, мировоззрение впитав что-то новое расширилось, преобразилось. Взглянув на Селину теперь просто как на красавицу, он лишь мечтательно вздохнул, обрадовав ее легкостью и освобождением во взгляде. Еще более расширила его внутренний взор ночь, проведенная с экстравагантной Кристиной. Пройдя курс любовной терапии в преклонении перед этой эксцентричной красавицей, не менее пылкой сладкой, нежной, но местами жесткой, где-то даже жестокой, собой дарующей палитру своеобразного удовольствия, Рой окончательно освободился от внутренних оков традиционного миропонимания. – Это не предательство, не измена, для нас это просто дружба. Даже если все серьезно и в будущем Фиалочка станет твоей половинкой, все равно эти наши ночи никуда не денутся, – гладя по волосам его в беспомощном оцепенении лежащего у себя на груди, Кристина произносила не подлежащую оспариванию истину. – А пока просто подожди, дай времени все проверить на прочность. – Завершением расширения его сознания последовала игривая райская ночь в компании Фиалки и Алексы; и вот наутро с края кровати он смог посмотреть на обнаженных девчонок абсолютно спокойно, конечно в благоговении застыв перед вожделенной безупречной красотой, но уже безо всякого любовного сумасшествия и «душеных вакуумов». Они, хихикая, разумеется, тянули его поласкаться еще, и он без сопротивления отдавался их желаниям.

Дни полетели незаметно. Роин все ждал весточки от правителя обещавшего дать ему возможность быть полезным для приютившего общества, беззаботно проводя время в компании друзей, в сутки их отсутствия зависая в библиотеке. И вот наступил Первый День Лета – чуть ли не самый главный праздник в артэонском календаре. Улицы города украсились поперечными перетяжками пестрых лент, цветными гирляндами, дополнительными фонарями в виде цветов на изогнутых чугунных стеблях; к полуночи намечался праздничный салют, морально готовить к которому дикого не видевшего подобного Роина Кристина стала заранее. Но надвигающийся праздник со всеми своими подробностями, как оказалось, был не главным о чем Роину стоило знать; в Армидее чуть ли не главное артэонское торжество омрачалось днем жертвоприношения.

– У нас в этом плане все непросто, – уединившись с Роином в своем домашнем кабинете начала полный серьезности разговор Кристина. – Традиционно Духу приносят жертву раз в полгода. Жертвой выступает юноша из числа артэонов, пол не имеет значения, главное возраст – молодость и целая жизнь впереди, как следствие концентрация жизненной энергии необходимой Духу. Не дети конечно, но все равно речь идет о молодых ребятах. И так живут большинство артэонов, но мы от традиционной практики отказались. Наши «великие умы» нашли иной способ питать Духа. Дело в том, что в силу определенных философских материй и взаимосвязей, Калиссия также является частью общества принадлежащего нашему Духу. Вместе мы фактически одно целое, Армидея фактическая столица, центр этой людской страны, поэтому души граждан Калиссии как оказалось, также способны насыщать нашего фактически общего бога, – неудобно для себя, осторожно, внутренне не отрицая личной вины в силу косвенной причастности, говорила Кристина. – Но если как я говорила нормальной жертвы хватает минимум на полгода, то этого «заменителя» скажем так, всего на месяц и жертв требуется десять… Каждый первый день месяца мы открываем двери города для всех калисов, запускаем всех этих несчастных людей, всячески их развлекаем, фактически весь город предоставляя к их услугам. Весь день они гуляют, едят, пьют, все бесплатно, вот только уйти могут, приняв участие в смертельной лотерее, в которой десять билетов приносят смерть, – давя мрачные эмоции, пристально она следила за его реакцией, с чуть склоненной в бок головой, в интересе приподняв свой заостренный аккуратно вздернутый носик. Глаза Роя, разумеется, расширились в удивлении, не желая выказать скрытые в котором нотки испуганности он застыл в неловком ступоре. – Ты хоть понимаешь мой глупенький Роин, – сложно сглотнула она отяготившимся комом горлом, – что завлеченные сюда, на этот видоизмененный жертвенный алтарь приходят только лишь несчастные голодные и убогие… Зная, что могут умереть ради еды и дополнительных вознаграждений они все равно приходят. Они все знают, осознают, и получается не прямо, но косвенно жертвуют души, – не видя претензий лишь читая скорбь в его понурившихся глазах, тяжко закончила она свою мысль. В сложной паузе образованной его незнанием, что сказать по ее щеке из прикованных к нему в ожидании глаз скользнула неудержанная горькая слеза. Роин ожив тревогой за нее во взгляде, в кресле подался вперед, желая ее как-то успокоить, но она резким жестом велела оставаться на месте, не дергаться, уже свободно прослезившимися глазами посмотрев в окно.