Читать книгу Мемуары шпионской юности - Вячеслав Гуревич - Страница 29

Свеженький как огурчик после утренней спортивной ходьбы и овощного коктейля из свежих моркови и сельдерея, начальник контрразведки Рэмблер разглядывал агента Конкорда с некоторым интересом. Это было примерно то, что хорошо заполняло просвет между сочным диетическим пойлом и десятью каплями «Джек Дэниэлс» в утреннем кофе.

– Итак, ваш друг предлагает, чтобы мы сочинили ему фейковую должность с полным легальным прикрытием. Умница какая, надо же.

– Я не вижу, чем мы рискуем, – пробормотал Конкорд. – Он уже почти что ее соблазнил. Возможно, я не осведомлен, но пара подложных документов и визит уборщицы на явочную квартиру – это не такая уж высокая цена для того, чтобы скомпрометировать советского дипломата.

– Мы создаем фейковую личность, апробированную ЦРУ, которая в будущем может быть использована другой стороной, – сказал Рэмблер. – Вы правы: у вас недостает опыта для таких вещей. Кроме того, скажите вашему другу, что его отказ осчастливить нас своим присутствием и пройти детектор лжи не вызывают у нас энтузиазма поддержать его начинания. Немножко паранойи – хорошо, много паранойи – плохо. К тому же у него иммиграционное досье всего на полстраницы. Случайно, не вы его интервьюировали на визу?

– Это было после меня. Леониду двадцать пять лет, откуда у него взяться биографии больше чем на полстраницы?

– Если его действительно зовут Леонид, – сказал Рэмблер. – Если ему действительно двадцать пять. Я настаиваю на датировке углеродом. Вы знаете, что все, что к нам приходит из-за «железного занавеса», – это приманка. Часть масштабнейшей операции КГБ. Сюда входит еврейская эмиграция – он же сюда прибыл по израильской визе, так? Вы что думаете, что Брежнев разрешил бы тысячам людей уехать, если бы его не подтолкнул КГБ, который спит и видит, как наводнить Америку своей агентурой? И, кстати, многие из них даже не евреи. Как называется институт, который посещал этот ваш Леонид? Одна из этих еврейских школ – беершеба, кажется?

Джош нахмурился. Ему действительно не пришло в голову экзаменовать Леонида на эту тему. Особенно потому что сам-то он… ну да, на Йом-Киппур полагалось думать мрачные мысли, а на Рош ха-Шану – радостные, и еще переодеваться на Пурим и крутить дрейдл на Хануку… этим его иудаизм в основном исчерпывался. Так что экзаменатор для Леонида из него был никакой.

Рэмблер не знал пощады:

– Имейте в виду: то, что я сказал о паранойе, относится к агентам – не ко мне. Я являю из себя образец реализма, и постоянная бдительность – это непреложная часть моей работы. Я не могу быть параноидален по определению.

– Мне кажется, компромисс возможен. – Джош сказал мягко, но с твердостью. (Это трудно, кто бы спорил.)

«Интересно, где здесь золотая середина», – думал он. За своего агента нужно заступаться – тем самым ты проявляешь уверенность в качестве своей работы, – но если слишком бодаться, то создается впечатление, что он тобой манипулирует. «Ничего я в этом не понимаю», – проскочила предательская мысль.

– Вы что-то сказали? – Рэмблер сморщился, наблюдая, как Джош кусает ногти.

Попался! Джош покраснел.

– Во-первых, – пробормотал он, – Закс не просит аванс.

– Подозрительно, – кивнул Рэмблер. – Беженец без гроша в кармане? На что он вообще живет?

– Он вывез редкие марки из России.

– А, ну да. – Рэмблер что-то пометил у себя. – Вы не удосужились проверить его легенду у дилеров-филателистов, не так ли? А что там советская таможня, уже марки не проверяет? Ваш друг вот так вот взял и вывез свою коллекцию?

– Понял. – Сердце Джоша провалилось сквозь пол. – Значит, на вас нельзя рассчитывать в плане материалов, которые он мог бы передать русским? Хотя бы одну страничку фейкового досье – допрос эмигранта?

Рэмблер покачал головой:

– Сначала он должен прийти сюда лично и ответить на пару вопросов. Возможно, у меня найдется время задать их ему лично.

«Когда-нибудь твое желание сбудется», – подумал Джош. – Как бы мне хотелось, чтобы Леонид тебя «прочитал»».