Читать книгу Летчик под грифом «секретно» - Вячеслав Исаев - Страница 5

Операция «Агрессор»
II

Оглавление

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО,

ОСОБОЙ ВАЖНОСТИ

ОПЕРАТИВНЫЙ ДЕПАРТАМЕНТ

ЦЕНТРАЛЬНОГО РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОГО

УПРАВЛЕНИЯ

НАЧАЛЬНИКУ ОТДЕЛЕНИЯ

СССР И ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ

ОТДЕЛА ВНЕШНЕЙ РАЗВЕДКИ

Акция по выведению объекта № 2 из структуры авиационной базы бешар завершена. Есть некоторые осложнения, объект госпитализирован.

Рабат,

резидент


СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО,

ОСОБОЙ ВАЖНОСТИ

РАБАТ, РЕЗИДЕНТУ

Прошу сообщить подробности акции по объекту № 2, в дальнейшем именуемому «пациент», и перспективы его использования в операции «факел».

Начальник отделения

СССР и Восточной Европы

Отдела внешней разведки

Оперативного департамента


СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО,

ОСОБОЙ ВАЖНОСТИ

ОПЕРАТИВНЫЙ ДЕПАРТАМЕНТ

ЦЕНТРАЛЬНОГО РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОГО

УПРАВЛЕНИЯ

НАЧАЛЬНИКУ ОТДЕЛЕНИЯ

СССР И ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ

ОТДЕЛА ВНЕШНЕЙ РАЗВЕДКИ

При приземлении после катапультирования в горной местности у пациента открытый перелом обеих ног. В результате закрытой черепно-мозговой травмы наблюдается потеря памяти. Спецслужбами рабата пациент доставлен в центр допросов управления контрразведки в темаре, помещен в госпиталь центра.

Определить перспективу использования пациента в операции «факел» в настоящее время не представляется возможным. После излечения и реабилитации пациента потребуется всестороннее обследование.

Рабат,

резидент


СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО,

ОСОБОЙ ВАЖНОСТИ

РАБАТ, РЕЗИДЕНТУ

В силу геополитических причин операция «факел» отложена на неопределенный период. Прошу обеспечить пациенту надлежащий медицинский уход под нашим контролем. Допросы сотрудниками центра исключить, контакты пациента ограничить медперсоналом. Вопрос перебазирования пациента будет решен дополнительно, после медицинского заключения о возможности транспортировки.

Начальник отделения

СССР и Восточной Европы

Отдела внешней разведки

Оперативного департамента

* * *

По широкой магистрали из столицы Марокко в южном направлении на большой скорости мчался черный «Мерседес» представительского класса с двумя звездно-полосатыми флажками на капоте. За рулем сидел брюнет неприметной внешности лет сорока, сотрудник американского посольства в Рабате Джейсон Браун. На пассажирском сиденье рядом с ним дремал светловолосый широкоплечий крепыш, на вид моложе водителя лет на пять.

Не доезжая до небольшого городка, расположенного на океанском побережье южнее столицы, «Мерседес» свернул влево и продолжил движение по неширокой прямой, как стрела, дороге, разрезающей обширный лесной массив.

– Это их национальный парк, – увидев, что пассажир проснулся и с недоумением смотрит по сторонам, произнес Браун.

– Послушай, дружище, за каким хреном меня выдернули с насиженного места, заставив пересечь столько часовых поясов? – не проявив интереса к национальному достоянию королевства, спросил крепыш. – Я до сих пор не могу выйти из сонного состояния после перелета.

– Как я тебя понимаю, Алекс! – засмеялся Браун. – После привлекательных китаянок вдруг оказаться в окружении женщин, закутанных в хиджаб. Кому это может понравиться!

Алекс Тэйлор последние три года работал в Пекине в оперативной группе Центрального разведывательного управления под крышей генерального консульства. До перехода на службу в ЦРУ был военным летчиком, летавшим на истребителях различных типов. В свое время выучил русский язык, поскольку начинал работать в отделении СССР и Восточной Европы в оперативном департаменте. Там он и познакомился с Брауном, с которым впоследствии возникли дружеские отношения и который в настоящее время успешно совмещал должность третьего секретаря посольства с работой в качестве помощника резидента ЦРУ. Когда шеф попросил его подыскать надежного человека для контроля за лечением пациента в госпитале «Центра допросов марокканского Управления контрразведки» и последующей плотной работы с ним, лучшей кандидатуры, чем Алекс Тэйлор, не нашлось.

Они подъехали к воротам, перед которыми помимо знака «Проезд без остановки запрещен» на информационном щите красовалась предупредительная надпись на арабском, английском и французском языках: «Стой! Проезд и проход запрещен. Стреляем без предупреждения!»

Тэйлор вопросительно взглянул на Брауна.

– Все в порядке, Алекс. Формально Центр находится под юрисдикцией марокканской контрразведки, но…

– Я понял тебя, Джейсон. Кто платит, тот и заказывает музыку.

Они поднялись на второй этаж трехэтажного здания с колоннами, где их встретила молоденькая женщина в белом халате и, поздоровавшись на английском языке, молча провела по длинному коридору к помещению с номером 10 на двери. Алекс узнал в ней соотечественницу. Перед тем как открыть дверь палаты, женщина предупредила:

– Пациент спит после повторной операции. Он так ничего и не вспомнил. Мистер Гонсалес сказал, что после операции раньше чем через неделю больного не стоит беспокоить.

– Хорошо, Бетти. Мы только взглянем на пациента. А с доктором мы можем поговорить?

– Сожалею, но мистер Гонсалес недавно уехал домой отдыхать – операция была сложной. Будет завтра.

В палате Алекс увидел молодого парня, спящего под капельницей, со следами недавних ссадин на лице и, несмотря на глубокий послеоперационный сон, остатками гримасы, свидетельствующей о перенесенной физической и, вполне возможно, душевной боли. Простояв возле кровати больного не более минуты, гости вышли из палаты и спустились на первый этаж, где Браун показал Алексу его апартаменты для временного проживания, которые были ничуть не хуже люксового номера в пятизвездочном отеле.

Перенеся в номер вещи Алекса, умещавшиеся в двух чемоданах, друзья присели на скамейку в тенистой аллее с тыльной стороны госпитального здания.

– Ну, и что все это значит? – спросил Алекс после того, как Джейсон не спеша закурил сигару.

– Парень этот – русский летчик-истребитель, капитан Шевцов Алексей. Около тридцати лет. Женат, имеет сына. Прибыл в спецкомандировку на алжирскую авиабазу с дислокацией в Бешаре полтора года назад, без семьи. Когда началась возня русских вокруг Афганистана, наши решили заполучить его с помощью агентуры. Для каких конкретных целей, можешь не спрашивать – я об этом ничего не знаю. Мероприятия по вербовке оказались безрезультатными, попытка во время ночных полетов заманить его на территорию Марокко с помощью приводной радиостанции тоже ничего не дала. После этого была проведена акция с помощью еще одного нашего агента, который спланировал полеты с нарушением марокканской границы. Первый полет в составе пары был пристрелочным. Во время второго прохода над территорией Марокко оба были сбиты ракетами класса «земля – воздух». Наш агент погиб, Шевцов уцелел благодаря тому, что в сопло его истребителя вошла ракета без боевой части, то есть болванка, что и было предусмотрено. Отделался, можно сказать, легким испугом, сломав обе ноги при приземлении после катапультирования. Но сильно головой ударился – есть подозрение, что имеет место потеря памяти. Только непонятно еще – частичная или полная.

– А почему алжирского летчика сбили? Для чего понадобилось устранять такого ценного агента?

– Видишь ли, Алекс, я уже сказал тебе, что конечная цель этой акции мне неизвестна. Поэтому могу лишь догадываться, что будут зачищены все концы во избежание возможной утечки на случай, если русские начнут глубоко копать обстоятельства исчезновения своего военнослужащего.

– И какова моя роль в этом деле?

– Очень простая. Во-первых, следить за тем, чтобы условия содержания пациента были максимально комфортными. Во-вторых, исключить всякие контакты с больным, кроме медперсонала. Если будут попытки местных спецслужб допросить летчика, немедленно пресечь. Но основная твоя задача – установить с ним, как только появится возможность, психологический контакт. Ограничений никаких. Можешь даже на чем свет стоит ругать наш Белый дом – главное, чтобы этот парень доверился тебе независимо от того, восстановится у него память или нет. Связь будешь держать со мной. Лечащего врача зовут Майкл Гонсалес, старшую медсестру – она нас встречала – Бетти Вильсон.

– Замужем?

– Почему я других вопросов от тебя больше не ждал?

– Может быть, потому, что я холостяк? – засмеялся Алекс.

– Ты не просто холостяк. Ты – законченный бабник!

Разговор прервал подъехавший к зданию госпиталя джип, из которого вышел в сопровождении двоих автоматчиков мужчина средних лет арабской наружности в белом костюме. Он приветливо поздоровался с американцами, не подходя к ним близко, о чем-то поговорил с охраной. Затем спросил у Брауна:

– Джейсон, ваша контора по-прежнему против того, чтобы мои люди допросили русского летчика?

– Ты прав, Салим! Наша контора категорически на этом настаивает.

– Но ведь он нарушил государственную границу нашего королевства, а не Соединенных Штатов Америки!

– И опять ты прав. Но мы с тобой оба знаем, что русский не хотел ее нарушать. Как у вас принято говорить – на все воля Аллаха! И вообще – ваш король в большом долгу перед нашей конторой, о чем ты знаешь не хуже меня. Напомни еще раз своим людям, чтобы они держались подальше от русского летчика и моего человека. – Браун положил руку на плечо Алекса. – Надеюсь, ты уже видел предписание своего руководства.

– О’кей! – пробормотал себе под нос араб, исподлобья бросив взгляд в сторону незнакомца.

Когда джип уехал, Джейсон пояснил:

– Это директор Центра допросов, Салим Аббас. Ненавидит американцев и все время бесится, оттого что никак не удается нам напакостить.

– Я обратил внимание на его испепеляющий взгляд, – ответил Алекс.

– Не бери в голову и гони в шею всех, кто будет пытаться проявить интерес к Шевцову. Оружие при тебе?

– Конечно!

– Можешь смело применять его в случае необходимости, потому как госпиталь – территория США. Кроме Шевцова здесь сейчас находятся на излечении несколько наших оперативников после какой-то операции в Центральной Африке.

* * *

По договоренности с начальством Алекс Тэйлор не общался с Шевцовым, пока тот не начал ходить после снятия гипса без помощи костылей, но еще с тростью. До этого Алекс наблюдал за русским летчиком лишь со стороны, а общался с ним только медперсонал. Но все вопросы, которые могли возникнуть к русскому, в обязательном порядке должны были согласовываться с Алексом.

Все, что к этому времени должно было стать известно Алексею, – он был найден в горах без сознания, без документов, и его личность до сих пор не установлена. Вопросы, связанные с настоящей его профессией, были под строгим запретом до момента, пока специально созданная врачебная комиссия не придет к окончательному выводу, что Шевцов не валяет дурака и амнезия на самом деле имеет место.

Сомнения в этом вопросе возникли у Джейсона Брауна, курировавшего начальный этап операции, и не без оснований. Во-первых, разработанный сценарий не предполагал такого развития событий. Во-вторых, поведение русского летчика после того, как он окончательно пришел в себя, показалось Брауну более чем странным: Шевцов лишь поинтересовался у Бетти Вильсон, меняющей капельницу, где он находится и что с ним произошло, не выражая при этом абсолютно никаких эмоций. Не получив ответа, только через пару дней он повторил свой вопрос, добавив при этом:

– Скажите, девушка, кто я такой?

Получив к этому времени соответствующий инструктаж, Бетти на русском языке объяснила Шевцову, где и когда он был найден и что в настоящее время он находится на территории Королевства Марокко в военном госпитале. Вопрос о том, кто он такой, Бетти сильно удивил, и она пообещала незамедлительно доложить о нем начальству. В тот же день «начальство» в лице Алекса Тэйлора сфотографировало пациента, потерявшего память, и медсестра сообщила Шевцову, что в целях установления его личности будет направлен запрос в советское консульство.

Обеспокоенный возникшим обстоятельством, Браун после телефонного сообщения Тэйлора сразу же прибыл в госпиталь. Состоявшийся разговор с доктором Гонсалесом, травматологом по специальности, ни к какому результату, естественно, привести не мог. Хотя доктор и склонялся к мнению, что подозревает у пациента амнезию, но полная она или частичная – можно выявить только во время беседы с больным, если на это будет санкция.

– В любом случае, господин Браун, нужны специалисты, которые сумеют распознать ее характер – временный он или постоянный, ретроградная это амнезия или еще какая.

– Что значит – ретроградная, мистер Гонсалес?

– При ретроградной амнезии больной не помнит ничего до момента травмирования. Это все, что я знаю об этом недуге. Извините, господин Браун.

Рассказав о разговоре с доктором Алексу, Джейсон спросил:

– А ты что думаешь, русский на самом деле себя не помнит или притворился дураком?

– Видишь ли, дружище, мне кажется, меня вызвали сюда не думать. Из той информации, которой я располагаю, совершенно невозможно понять, что происходит.

– Ну хорошо. А скажи, Алекс, ты с сочувствием относишься к русскому?

– Не сверли меня своим взглядом, Джейсон. Он мне не друг, – безразличным тоном ответил Алекс. – Но и не враг. Так что не задавай провокационных вопросов.

– Ты неправильно понял меня, Алекс, – попытался неуклюже оправдаться Джейсон. – Просто в скором времени тебе придется устанавливать с Шевцовым контакт, поэтому мне хотелось узнать твое отношение к нему.

Вскоре из Лэнгли прибыли для консультаций два сотрудника аналитического отдела разведывательного департамента, компетентные в вопросах психиатрии и психологии. Была создана врачебная комиссия в составе прибывших из Вашингтона, лечащего врача Майкла Гонсалеса, Джейсона и Алекса. В течение двух часов Шевцову задавали перекрестные вопросы, по результатам ответов на которые импровизированная комиссия пришла к выводу, что пациенту правомочно поставить диагноз «полная ретроградная амнезия».

* * *

Алекс вошел в палату к Шевцову и увидел его задумчиво стоящим у окна. Алексей опирался одной рукой на трость, другой раздвинул жалюзи, словно пытался рассмотреть за окном разгадку своего существования вообще и в этой экзотической стране в частности.

Алекс спросил на правильном русском языке:

– Как вы себя чувствуете?

Шевцов от неожиданности вздрогнул и удивленно оглянулся. Он знал, что за спиной кто-то стоит и наблюдает за ним. И удивился не присутствию постороннего человека в палате, а русской речи, которую услышал.

Нет, это случилось не впервые: на родном языке он постоянно общался с молоденькой симпатичной медсестрой Бетти Вильсон. Она же выступала и в качестве переводчика при общении с остальным медперсоналом. С самого начала, как только Шевцов пришел в себя, он понимал, что вся его прошлая жизнь связана с Советским Союзом, поскольку думал и разговаривал он на русском языке. Он ориентировался в географическом положении и политической обстановке. Но этим и ограничивалось его представление об окружающем мире. Надежда появилась при направлении в советское консульство запроса с его снимком и рухнула окончательно, когда доктор Гонсалес сообщил, что сведениями о пропаже советских граждан на территории Марокко советское консульство не располагает.

И вот теперь с ним заговорил на русском языке мужчина, которого Шевцов видел в своей палате всего несколько раз, не имея представления о том, кто он такой.

– По сравнению с теми, кто уже не в состоянии вообще что-либо чувствовать, я в порядке, – мрачно ответил Шевцов.

– О! – воскликнул Алекс. – У вас порядок с самым, на мой взгляд, главным человеческим качеством – чувством юмора. Все остальное наладится.

– Я так думаю, что спрашивать вас относительно моей личности бесполезно. Скажите хотя бы, почему, не располагая обо мне никакими сведениями, все меня зовут Алексеем?

Не ожидая такого вопроса, Алекс брякнул первое, что пришло на ум:

– Вообще-то, это была моя идея так вас назвать. Дело в том, что меня зовут Алекс. Алекс Тэйлор. Вот я и предложил начальству пока, до выяснения определенных обстоятельств, называть вас именем, созвучным с моим. Мне показалось, что вы ничего не имеете против. Или я не прав?

Шевцов пропустил его вопрос мимо ушей:

– А какое начальство вы имеете в виду?

– Ну, об этом потом, – уклончиво ответил Алекс. – Сейчас вам принесут цивильную одежду – хватит щеголять в госпитальных пижамах. Нет, не вашу – она пришла в негодность. И я организую вам вылазку из этого, очевидно, опостылевшего вам здания.

От такого известия Алексей заметно оживился. Но когда в палату вошла Бетти с пакетами в руках, Алекс в его глазах прочел нечто, позволяющее сделать определенные выводы. При этом подумал: «Джейсон свое дело знает – эта девочка отлично справляется со своей ролью».

Выйдя из здания, они прошлись по тенистым аллеям вблизи госпиталя. Алексей слегка прихрамывал, опираясь на трость, которую он не решался оставить, скорее по привычке, нежели по необходимости. Когда они подошли к стоявшему поблизости армейскому джипу, взгляд Шевцова остановился на пропуске под лобовым стеклом. Но все надписи на нем были на арабском языке. Он вопросительно взглянул на Алекса.

– Да, – кивнул Алекс и открыл дверцу, помогая Алексею занять место пассажира. – Прокатимся. Может, что-нибудь вспомнится.

Они проехали километров около тридцати на юг.

– Давай разомнемся немного, – предложил он и первым вышел из машины. – Я всегда здесь останавливаюсь, когда случается ехать по этой дороге. Взгляни вон в ту сторону. Что ты видишь?

Шевцов, сощурившись от яркого солнца, посмотрел в указанном направлении и неуверенно пожал плечами.

– Это аэропортовские строения, – пояснил Алекс, – мы с тобой сейчас стоим в створе взлетно-посадочной полосы, которая расположена в километре отсюда. Самолеты, заходящие на посадку, пролетают здесь на высоте не выше восьмидесяти метров. Ну очень впечатляющее зрелище! – От взгляда Алекса не ускользнуло легкое беспокойство, охватившее Шевцова. – А теперь посмотри в сторону океана. Кажется, семьсот сорок седьмой «Боинг» снижается.

Огромная махина, ощетинившись четырьмя гондолами двигателей, выпущенными шасси и всей механизацией крыла, словно висела в воздухе без движения. Но уже через минуту это чудо человеческого разума с ревом пронеслось у них над головами и вскоре мягко коснулось невидимой взлетно-посадочной полосы. На очереди висел еще один корабль, чуть поменьше, но тоже впечатляющий своими размерами.

Так они простояли еще минут десять. В то время как Алексей не сводил глаз с очередного идущего на посадку лайнера, Алекс внимательно наблюдал за его реакцией и видел в глазах Шевцова то любопытство, смешанное с восторгом, то удивление, переходящее в растерянность. В какой-то момент ему показалось, что Алексеем начало овладевать беспокойство. Он не знал, куда пристроить руки, которые внезапно как будто начали что-то искать помимо его воли.

Алексей повернулся к Тэйлору и попросил сигарету. Прикурив, жадно затянулся несколько раз подряд.

– Ты курил раньше, – то ли спросил, то ли констатировал Алекс.

– Я не помню, но ощущения знакомые, – мрачно произнес Алексей. Он выбросил окурок и пошел к машине, разглядывая на ходу свои руки.

Алекс резко взял с места, утопив педаль газа до пола. Возвращались молча. Проплывающий мимо пейзаж больше не интересовал Алексея. Он откинул спинку сиденья и, закрыв глаза, то ли задремал, переутомленный избытком свежих ощущений, то ли изобразил видимость, что спит. Алекс не беспокоил своего пассажира. Он силился понять, что мог ощущать потерявший память сбитый летчик, наблюдая в нескольких десятках метров над собой идущие на посадку самолеты – одну из самых зрелищных картин в авиации.

– Возвращаю вашего пациента в целости и сохранности, Бетти! – весело произнес Алекс, встретившись с укоризненным взглядом медсестры, когда они поднялись на второй этаж.

– Вы ужасно легкомысленны, Алекс. Разве не видите, что ему тяжело ходить после перенесенных операций? – ответила Бетти, беря под руку Алексея.

Несмотря на строгость тона, по блеску глаз Бетти Алекс начал кое о чем догадываться. Он наклонился к ее уху и вполголоса произнес:

– Милая Бетти! Не исключено, что в скором времени твой драгоценный пациент будет переведен из госпиталя в другую организацию. Но ты можешь сделать так, что он задержится здесь еще на неопределенный срок.

– Что именно я могу сделать? – не ожидая подвоха, машинально спросила, слегка покраснев, медсестра.

– Сломать парню ногу! – Алекс громко захохотал.

– Вы дурак, Алекс! – с деланым возмущением произнесла Бетти.

«Ну что ж, – подумал Тэйлор. – Второй раз за день я почувствовал нечто, что может внести коррективы в дальнейшее развитие событий. Вопрос только в том, стоит ли сейчас информировать об этом Джейсона».

* * *

В течение двух недель Алекс продолжал вывозить Шевцова за пределы Центра. И всякий раз при виде простых вещей Алексей делал для себя какие-то открытия. Постепенно сомнения, которые все еще оставались у Алекса по поводу амнезии русского летчика, отпали.

Однажды он долго о чем-то разговаривал с медсестрой, после чего сообщил Алексею, который к этому времени уже заметно окреп, что вынужден на некоторое время отлучиться по неотложным делам. С Алексом у Шевцова стали завязываться приятельские отношения. И все-таки он нисколько не расстроился от его неожиданного сообщения. Тому была веская причина – Тэйлор оставлял его целиком и полностью на попечение Бетти Вильсон, этой очаровательной молоденькой женщины, к которой как-то незаметно для себя Алексей почувствовал возникшее, как ему показалось, ранее неведомое странное чувство. Это чувство усиливалось с каждым днем, пока не настал момент, когда он физически стал ощущать отсутствие Бетти.

В то утро она вошла в его палату, чтобы совершить ежедневную процедуру с лекарствами. Бетти присела на край кровати и, не произнеся ни слова, решительно взяла его за руку и положила ее на свое обнаженное колено. Алексей увидел, что нижняя пуговица белоснежного халата как будто случайно расстегнулась. Он почему-то закрыл глаза и медленно повел руку выше колена, ладонью ощущая теплоту внутренней стороны бедра. Он ожидал гневной реакции на свой внезапный выпад, но вместо этого Бетти всем телом подалась к нему. Алексей в ту же секунду понял, что халат был единственным предметом одежды на ее нежном молодом теле.

Бетти отдалась Алексею с таким диким напором и такой страстью, как будто делала это последний раз в жизни. Раскинувшись на широкой кровати и тяжело дыша, они молча смотрели в потолок. И, еще толком не придя в себя после первой близости, с таким же остервенением бросились в объятия друг друга, чтобы вновь ощутить то непередаваемое чувство единения двух истосковавшихся друг по другу тел.

Потом Бетти залезла к Алексею под одеяло, крепко прижалась к нему всем телом и закрыла глаза. Алексей гладил рассыпавшиеся по подушке пышные золотистые волосы, любовался тонкими чертами лица и целовал ее закрытые глаза, улыбающиеся губы, обнаженные плечи и розовые соски небольших упругих грудей.

Незаметно для себя они задремали. А когда открыли глаза, в окно ярко светило солнце, время приближалось к обеду. Бетти встала и сладко потянулась всем своим обнаженным телом. Вновь ощутив желание, он протянул руку к ее манящим бедрам, но Бетти засмеялась, набросила на себя халат и исчезла.

Это продолжалось еще два дня в одно и то же время, рано утром, пока на третий день, сидя вечером на террасе за чашкой кофе, Бетти не произнесла:

– А почему ты больше не спрашиваешь о том, разыскивают тебя твои соотечественники или нет?

Алексей задумался, испугавшись вдруг, что может наступить развязка. Бетти вот-вот сообщит ему, что за ним едут люди из советского консульства и через какой-то час-другой они с ней расстанутся навсегда.

Он не успел ответить – дверь на террасу резко распахнулась. Алексей, сидевший спиной к двери, оглянулся и увидел перед собой троих человек. Первый – в штатском белом костюме арабской наружности, невысокого роста, щупловатый на вид – слащаво улыбался. Позади него стояли два автоматчика с непроницаемыми физиономиями.

Тот, который в штатском, произнес по-английски:

– Мисс Вильсон! Вынужден прервать на время вашу идиллию, нам нужен русский.

Пока Алексей мысленно пытался перевести услышанную фразу, произошло что-то невероятное. Он не успел ничего сообразить, как Бетти в прыжке пантеры оказалась с пистолетом в руке между ним и вошедшими людьми. Автоматчики мгновенно среагировали, стараясь заслонить «щуплого», одновременно вскидывая винтовки М-16, но тот хладнокровно расставил руки и оттеснил охранников обратно за спину, что-то сказав им по-арабски. Затем спокойно обратился к Бетти, которая продолжала держать его на мушке:

– Я же сказал – на время. Не надо так нервничать, мисс Вильсон!

На что Бетти негромко, но твердо, не опуская пистолета, ответила:

– Убирайтесь отсюда, господин Аббас! Русского вы не получите. Вы что, забыли, что, находясь в этом здании, вы находитесь на территории Соединенных Штатов Америки? Я могу напомнить вам прямо сейчас. – Пистолет в руке Бетти угрожающе качнулся, и все услышали щелчок предохранителя.

– Ты сумасшедшая! Благодари Аллаха, что я не воюю с женщинами! – Салим Аббас зло сверкнул глазами, дал знак охранникам, и непрошеные гости покинули террасу.

Алексей даже не успел испугаться. Удивился только, как такая хрупкая женщина могла твердо держать в своей руке массивный пистолет, по виду – «беретту», и где она его взяла. Он только сейчас увидел, что на спинке стула, на котором сидела Бетти, висела дамская сумочка, которую она стала носить после отъезда Алекса, но Алексей не придавал этому значения. Не выпуская из рук «беретты», Бетти подошла к Алексею, обняла его и крепко поцеловала в губы. Затем отстранилась и, хитро сощурившись, произнесла:

– Они получат тебя только через мой труп. Так, кажется, говорят русские?

Алексей взял из ее рук пистолет и, с любопытством осмотрев его, спросил:

– Не слишком тяжелый для тебя? Кто это был?

Бетти поставила пистолет на предохранитель и деловито спрятала его в сумочку.

– Это был директор Центра допросов Салим Аббас.

– Директор чего? – переспросил Алексей.

– Черт возьми! – На лице Бетти мелькнула тень огорчения. – Я не предполагала, что Алекс до сих пор ничего тебе не объяснил. Ну да ладно. Мы находимся на территории Центра допросов марокканского Управления контрразведки. Что происходит в их строениях, нас совершенно не касается. Но здание госпиталя – собственность Соединенных Штатов Америки. Здесь при необходимости лечатся сотрудники посольства, консульства и еще некоторые категории наших граждан.

– Понятно, – буднично, не в соответствии с ситуацией, произнес Алексей. – Вы с Алексом – сотрудники ЦРУ?

Не ответив, Бетти доверчиво прижалась к нему. Поцелуй был долгим.

Переведя дух, он спросил:

– Ты где так хорошо выучила русский язык?

Бетти лукаво улыбнулась:

– В Колумбийском университете.

– На ускоренных курсах медицинских сестер? – Они оба расхохотались как сумасшедшие.

– Да! – продолжая смеяться, ответила Бетти. – А еще у меня бабушка русская. Несмотря на то что она уже давно живет в Америке, она остается очень русской. И вот благодаря ее усилиям я хорошо знаю ваш язык. Я об этом как-нибудь позже расскажу. А сейчас тебе пора спать, и никаких возражений. Я – ответственная за строгое соблюдение режима.

* * *

Ночь была беспокойной из-за нервного перенапряжения вследствие последних событий. Все-таки ближе к утру Алексей уснул. И тут же явственно увидел себя в кабине истребителя, выполняющего взлет. Он долго не может оторваться от полосы, которая скоро должна закончиться. Наконец Алексей понимает, что не включился форсаж, тяга двигателя катастрофически мала. И все-таки он оторвался с последней плиты… Но что это? Откуда вдруг возникла тряска? Почему она не проходит? Ведь все уже начало приходить в норму…

Алексей открыл глаза – кто-то грубо тряс его за плечо, а в грудь упирался ствол автомата. В автоматчике он узнал одного из охранников Аббаса, у входа в палату стоял второй. Его грубо втолкнули на заднее сиденье джипа, надели наручники и повязку на глаза. Зажатый с обеих сторон охранниками, Алексей не думал о том, почему арестован, куда и зачем его везут, а мучительно пытался вспомнить предутренний сон с до боли знакомым сюжетом.

Бетти вошла в палату Алексея как обычно, едва начало всходить солнце. Она все поняла, как только открыла дверь и увидела в беспорядке разбросанные вещи и постельное белье. Осмотрев помещение более тщательно, она направилась в кабинет начальника госпиталя, к телефону засекреченной связи.

Джейсон Браун и пропадавший где-то Алекс появились в госпитале через неделю одновременно. Бетти все это время не находила себе места. Она несколько раз пыталась пробиться на прием к директору Центра, но неизменно слышала одно и то же: «Господин Салим Аббас отсутствует».

После того как Бетти рассказала об обстоятельствах исчезновения русского пациента, Браун попросил ее подробно изложить все, что происходило в госпитале в предшествующие дни и накануне исчезновения Алексея. Выслушав медсестру, Джейсон вопросительно взглянул на Тэйлора. Тот нахально улыбнулся и спросил:

– Скажи-ка, девочка, ты переспала с Алексеем? Как он тебе?

Бетти вспыхнула, гневно сверкнув глазами:

– Послушайте, мистер Тэйлор, я предполагала, что вы наглец, но не до такой же степени! И кстати, если мне ставилась задача соблазнить русского летчика, почему я об этом не знаю?

– Не обижайтесь на Алекса, Бетти. Пребывание в Поднебесной дурно сказалось на его поведении – он одичал в обществе китаянок, – засмеялся Джейсон. – Надеюсь на его скорое исправление… не без вашей помощи.

Бетти безнадежно махнула рукой:

– У русских на этот счет есть хорошая поговорка: горбатого могила исправит.

Алекс намеревался что-то возразить на дерзость Бетти, но в это время раздался настойчивый автомобильный сигнал. Мужчины поспешили на выход, Бетти после секундного колебания тоже последовала за ними в тревожном предчувствии.

Они вышли из здания и увидели удаляющийся на большой скорости джип Аббаса и стоящего у входа Алексея. Вместе со всеми на звуковой сигнал вышел и доктор Гонсалес. Бетти, забыв об осторожности, первой оказалась рядом с Алексеем. Ей очень хотелось броситься ему на шею, но, усилием воли сдержав эмоции, она взяла Алексея за руки и, глядя ему в глаза, спросила:

– Что эти негодяи сделали с тобой? Что с руками?

Алекс с Джейсоном понимающе переглянулись.

– Все нормально, Бетти, не волнуйся. – Алексей осторожно высвободил ладони из крепких рук Бетти и подошел поздороваться со своими кураторами и лечащим врачом.

Доктор Гонсалес спросил:

– Вам вводили какие-либо препараты?

Вопрос этот был излишним – из-под коротких рукавов рубашки на локтевых изгибах виднелись следы от уколов. Гонсалес взял Алексея под руку:

– Прошу прощения, господа! Все вопросы после детального обследования моего пациента – анализ крови и все остальное.

Бетти пошла вслед за доктором, но задержалась возле Джейсона:

– И вы оставите это без последствий?

– Дождемся результатов обследования, – игнорируя вопрос медсестры, произнес Джейсон. – Как только Шевцов придет в норму, вам надо будет исчезнуть. Возможно, на какое-то время. Не исключено, что навсегда.

Бетти почувствовала, как кровь прихлынула к ее лицу, но, понимая, что не в ее силах что-либо изменить, молча ушла вслед за доктором.

Алекс с любопытством взглянул на Джейсона:

– Я чего-то не знаю?

– Судя по недавнему разговору с Бетти, ты знаешь больше моего. Если их отношения на пике, а я чувствую, что это именно так, в наших интересах организовать влюбленным разлуку. – Джейсон протянул Алексу руку. – По результатам обследования пациента звони о своих соображениях, если посчитаешь нужным.

«Мог бы и сам догадаться, что в госпитале сидят стукачи, – подумал Алекс, глядя вслед другу, направившемуся к своей машине. – Впрочем, почему их не должно быть там, где есть интересы нашей конторы? Не удивлюсь, если выяснится, что и Салим Аббас работает на Джейсона».

Часа через два Алекс вошел в палату Алексея. Тот безмолвно лежал на кровати, уставившись в потолок, в ногах у него сидела Бетти. При виде Алекса она решительно встала, намереваясь уйти, но тот остановил ее:

– Останься. И прости меня за то, что наговорил лишнего.

Бетти села на свое место и удивленно посмотрела на Алекса. Он расположился на стоявшем рядом стуле и вопросительно взглянул на медсестру.

– В его крови обнаружен в большом количестве препарат, подавляющий волю. Гонсалес сказал, что будет проводить антидотную терапию. Но организм сильно отравлен, поэтому на его восстановление уйдет не меньше десяти дней.

– Алексей, ты можешь говорить? – спросил Алекс.

– Могу. Но, честно говоря, вряд ли вы услышите от меня что-либо полезное. Каждый день одно и то же – подключали к какому-то аппарату и задавали одни и те же вопросы. Колоть начали дня через три.

– Тебя прогоняли через полиграф, через детектор лжи. А что спрашивали?

– Ну, если отбросить всякую мишуру типа где родился, когда женился, то их интересовал вопрос, с какой целью я нарушил их границу. – Алексей перевел взгляд на Бетти, помолчал, затем вновь обратился к Алексу: – Они сказали, что я советский летчик-истребитель и был сбит при нарушении государственной границы между Алжиром и Марокко. Я не мог ничего понять, и это сильно их нервировало. Как мне показалось, их интересовал вопрос моего сотрудничества с ЦРУ. Они имели в виду тебя, Алекс, и Джейсона Брауна. Можешь мне объяснить, что происходит?

– Пока не могу. Советское консульство никаких данных по тебе до сих пор не прислало, – уклонился от ответа Алекс и сразу же решил направить мысли Алексея в другом направлении: – Ты можешь хотя бы приблизительно рассказать, куда тебя увозили?

– Нет, на глаза надевали повязку. Единственное, что мне показалось – дорога заняла мало времени.

– Хорошо, – произнес, вставая, Алекс. – Ты извини, что так получилось, но обстоятельства заставили меня отсутствовать все это время. Отдыхай. Постарайся отвлечься от того, что с тобой произошло.

Вслед за Алексом из палаты вышла и Бетти.

– Признавайтесь, Алекс, эта акция была спланирована Джейсоном? Решили поиграть в плохих и хороших парней?

– Бетти, я, может быть, и грубиян, – Алекс улыбнулся, – но я честный грубиян. Разумеется, насколько позволительно быть честными в рамках нашей службы. Уверяю тебя, ко всему, что произошло с Алексеем, я не имею отношения и ничего не знал об этом заранее. Я все это время на самом деле был в вынужденной командировке. Веришь мне?

Не без некоторого колебания Бетти ответила:

– Верю.

– А теперь ты мне скажи, желательно тоже честно: Алексей впервые услышал от людей Аббаса, что он русский летчик? – Бетти достаточно было задержаться с ответом на какую-то секунду, как Алекс тут же произнес с усмешкой: – Впрочем, можешь не отвечать, теперь это не имеет значения. Но будь осторожна. – Он взглянул на часы: – Пойду прогуляюсь. А тебе надо побыть с Алексеем, одного его сейчас оставлять нежелательно.

* * *

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО,

ОСОБОЙ ВАЖНОСТИ

РАБАТ, РЕЗИДЕНТУ

Есть основания полагать, что советской внешней разведке стало известно местонахождение пациента. Данный факт 1-е главное управление кгб ссср не афиширует. Предположительно утечка информации произошла из окружения директора центра допросов управления контрразведки салима аббаса.

Учитывая повышенный интерес советской разведки к личности пациента, прошу ускорить сроки его перебазирования по согласованному адресу.

Начальник отделения

СССР и Восточной Европы

Отдела внешней разведки

Оперативного департамента


СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО,

ОСОБОЙ ВАЖНОСТИ

НАЧАЛЬНИКУ ОТДЕЛЕНИЯ

СССР И ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ

ОТДЕЛА ВНЕШНЕЙ РАЗВЕДКИ

ОПЕРАТИВНОГО ДЕПАРТАМЕНТА

Для завершения реабилитационных мероприятий в отношении пациента и перевода его по согласованному адресу необходимо от десяти дней до двух недель.

Прошу уточнить сроки готовности пациента к участию в операции «факел».

Рабат,

резидент


СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО,

ОСОБОЙ ВАЖНОСТИ

РАБАТ, РЕЗИДЕНТУ

Сроки готовности пациента к участию в операции «факел» будут определены по результатам адаптации пациента в подразделении «агрессор».

Начальник отделения

СССР и Восточной Европы

Отдела внешней разведки

Оперативного департамента

* * *

Алексей пришел в норму даже раньше, чем предполагалось. Было ли это заслугой врачей или медсестра Бетти Вильсон приложила максимум своего женского старания, чтобы Шевцов вновь почувствовал себя человеком, доподлинно неизвестно.

Алекс, с усмешкой наблюдавший в последние дни за тем, какими глазами смотрит на Алексея Бетти, склонялся ко второму. А Бетти, помня слова Джейсона о том, что ей, возможно, вскоре придется расстаться с Алексеем навсегда, все меньше и меньше времени оставляла пациента без внимания – и на прогулках на свежем воздухе, и во время отдыха в палате. Утренние постельные рандеву плавно перетекли в вечерние и ночные.

По прошествии двух недель без всякого предупреждения за ней пришла машина из консульства. Алексей в это время был в очередной поездке за пределами Центра, но не с Алексом, а со штатным водителем госпиталя. Как ни уговаривала Бетти водителя консульского лимузина задержаться хотя бы на час, тот был неумолим. Видя, с какой тоской во взгляде Бетти озирается по сторонам, перед тем как сесть в машину, Алекс не выдержал.

– Послушай, девочка! – Бетти с затаенной надеждой подняла на Алекса глаза, полные слез, тот даже растерялся на мгновение. Чтобы скрыть смущение, достал из кармана носовой платок и с улыбкой, не спеша, промокнул Бетти один глаз, затем другой. – Вот что я скажу тебе: во-первых, перестань лить слезы…

– А во-вторых? – всхлипывая уже безо всякого стеснения, поспешила она перебить Алекса, горя нетерпением услышать хоть что-нибудь, вселяющее надежду.

– А во-вторых, постарайся найти способ вернуться домой в Штаты.

Это пожелание Бетти восприняла как пощечину и решила, что даже призрачная надежда еще раз когда-либо увидеть Алексея рухнула. Она отвела внезапно потухший взгляд в сторону и сухо произнесла:

– Спасибо за дружеский совет. Вы так добры, мистер Тэйлор!

Когда Бетти уже садилась в машину, Алекс мягко взял ее под руку и, наклонившись, прошептал:

– Если поступит предложение поработать на какой-нибудь авиабазе в штате Невада, соглашайся. – Увидев, как залилось краской лицо Бетти, он засмеялся и, с легким сердцем захлопнув за ней дверь лимузина, махнул рукой водителю.

Через час после ее отъезда Алексей вернулся с бутылкой французского шампанского и со сладостями для своей Бетти. Он сразу же прошел в ее комнату, но, обнаружив дверь запертой, с удивлением вернулся в свою палату.

Следом за ним вошел Алекс:

– Как поездка?

– Замечательно. На берегу океана побывали – великолепное зрелище! Вот, купил кое-что, хочу Бетти угостить. Ты, кстати, не знаешь, где она?

– Ее в Рабат шеф вызвал для чего-то.

– Надолго? – почувствовав неладное, с тревогой спросил Алексей.

– Я не знаю, не спросил. Да это и неважно. Мы с тобой завтра летим в Штаты.

– А Бетти? – огорошенный таким известием, Алексей растерянно сел на кровать.

– А что – Бетти? – нарочито небрежно спросил Алекс. – Ты, старина, уж не влюбился ли?

Алексей ничего не ответил, машинально вынул из пакета шампанское и хотел уже откупорить бутылку, но Алекс остановил его.

– Э нет, дружище! Не спеши! Завтра возьмем шампанское с собой. А сейчас пойдем ко мне – есть кое-что посущественней и хорошая закуска.

Весь вечер за бутылкой виски Алекс развлекал расстроенного собеседника байками из своей бродяжьей жизни. Затем, прилично захмелевшего, отвел в палату и уложил спать.

На следующий день к обеду они уже были на одной из авиабаз на средиземноморском побережье, где стоял в ожидании вылета грузовой «Боинг» Военно-воздушных сил США, который должен переправить сотрудника Центрального разведывательного управления Алекса Тэйлора и советского военного летчика капитана Алексея Шевцова на авиабазу «Неллис» в штате Невада. Там базируется не так давно сформированная 64-я эскадрилья боевого применения истребительной авиации под названием «Агрессор».

Летчик под грифом «секретно»

Подняться наверх