Читать книгу Лаки - Вячеслав Иванов - Страница 2

В далёком-далёком космосе была тишина. По бескрайним просторам Вселенной так же тихо летела ракета. А внутри ракеты тишины не было. Там была ужасная ссора. Бортинженер корабля, худощавый лаки в очках по прозвищу Учёный, ругал, на чём свет стоит, пухлого штурмана по кличке Беда.

– Я поражаюсь тому недотёпе, который решил тебя так назвать, – шумел в гневе Учёный. – Нет, ты не Беда. Ведь беда, по сравнению с тобой, это что-то незначительное, невинное… А ты… Ты – Бедище! Смерч! Тайфун! Землетрясение! Извержение вулкана! Катастрофа!

– Ну что ты, Учёный, какое извержение, – отвечал ему Беда, – я же тихий…

– Тихий, да? Как омут под водой? Как чума незрима вездесущая? Не штурман ты, а эпидемия пузатая! Обжора ненасытная!

– Уж, обжора… Чего я такого съел, что прям «ненасытная»?

– И ты ещё спрашиваешь?! Поглядите на него! Чего это он такого съел?! Всё топливо! Весь запас топлива слопал в один присест и удивляется – «отчего я такой ненасытный»!

– И вовсе не в один присест, а растянул на весь срок, пока вы спали, а я нёс вахту. Да и то сказать, топлива там было, вместе с запасом, всего лишь с маленькую котлетку.

– С маленькую котлетку?! А знаешь ли ты, мясорубка неугомонная, что этой маленькой котлетки нашему межгалактическому звездолёту хватило бы на тысячу лет странствий, а ему, видите ли, на одну вахту, да и то с растяжкой.

– А зачем топливо таким вкусным сделали?

– Уж поверь, не для того наши учёные создавали экологически чистое горючее, чтобы ты его лопал, а чтобы вреда окружающей среде не наносить. И хватит болтать! Ложись на медицинский стол, будем тебе клизму ставить.

– Чего-чего? Тоже мне спец по клизмам нашёлся. Не позволю!

– Отставить клизмы! – скомандовал молчавший до этого невысокий коренастый лак – капитан корабля, именуемый членами экипажа Боссом. – Всё равно топливо уже испорчено. Лучше, штурман, проверьте наш курс.

– Есть проверить курс! – отозвался довольный избавлением от клизмы Беда, и кинулся выполнять распоряжение.

Он подлетел к пульту управления и включил бортовой компьютер.

– Прямо по курсу – звёздная система. Мы пройдём сквозь неё и, по-видимому… По-видимому… Му-му-му…

– Ты язык проглотил? – снова заругался Учёный. – Что там по твое-мо-мо-му?

– По мое-мо-мо-му… – у Беды действительно начались проблемы с речью, – мы у-у-у… врежемся в третью от звезды планету. У-у-у…

– Что за планета? Составь данные.

– У-у-у…

– Позвольте мне, Босс? – вмешался Учёный. – Это старая история. Беда от страха и волнения всегда заикаться начинает.

Бортинженер сел за компьютер и сделал запрос.

– У-у-у… – передразнил он штурмана и похлопал его по плечу. – Не расстраивайся так, приятель, никуда мы врезаться не будем. Мы всего лишь сгорим. Планета имеет атмосферу, и довольно плотную!

– У-у-у… – теперь откровенно заскулил Беда, а Учёный и Босс принялись за работу:

– Каков угол соприкосновения?

– Тридцать градусов.

– Если выбросить парашют?

– Бесполезно. Порвёт.

– Крылья?

– Сгорим раньше, чем начнём планировать.

– Убрать вес корабля?

– Разобьёмся об атмосферу.

– Отклониться от курса?

– Для этого, опять же, необходимо топливо. Можно взять энергию из жизнеобеспечения, но тогда мы погибнем от недостатка кислорода и холода.

– Пустить энергию на торможение?

– На торможение этой энергии не хватит.

– Ваши предложения?

– Таковых нет. Без топлива из простых космических путешественников мы неминуемо превратимся в героических покойников.

– Сколько времени до столкновения?

– Пятнадцать минут, тридцать две секунды.

– Хорошо, раз делать нечего, приказываю команде отдыхать. А я, пожалуй, приведу себя в порядок – не к лицу космическому герою встречать смерть небритым.

Капитан, весело напевая похоронный марш, вышел из рубки. Учёный игнорировал замечание Босса о внешнем виде героев и решил, что последние минуты жизни лучше всего посвятить партии в шахматы с компьютером. А Беда, полностью отдавшись в руки страха, о чём-либо думать уже не мог, так что свои последние минуты, столь быстротечные и столь дорогие, он решил продрожать, глядя в иллюминатор, постукивая зубами и громко скуля.

Однако Босс и Учёный постепенно тоже стали осознавать, что должно произойти через считанные минуты. Противные тиски страха сжали и их сердца, лишили похолодевшие руки крови и бросили её к застучавшим вискам.

Учёному компьютер мгновенно влепил «детский» мат. Тот начал новую партию, пошёл пешкой Е2 – Е4, и вдруг почувствовал, что ему не до шахмат. Он не увидел, каков был ответ компьютера. Слёзы залили его глаза, и он стыдливо прикрыл их рукой, а другой рукой пришлось удерживать внезапно задрожавшую челюсть.

Вскоре вернулся капитан. Видимо руки его так же дрожали, потому что после бритья он стал похож на матёрого хулигана-разбойника. Всё его лицо вдоль и поперёк было исполосовано десятком размашистых порезов. Причем, два из них обосновались на совершенно не предназначенных для бритья местах – вдоль лба и поперёк носа.

Неуверенной походкой капитан подошёл к пульту управления, посмотрел в широкий носовой иллюминатор и, отшатнувшись, поморщился. Третья планета, прямиком в которую с огромной скоростью неслась ракета, за время его отсутствия сильно приблизилась, превратившись из неясной точки в гигантский голубоватый шар. Он уже много раз наблюдал подобное, подлетая к другим космическим объектам, но тогда это казалось ему красивым, хотелось поскорее достичь поверхности и узнать, что скрывается за занавесом атмосферы? Есть ли там жизнь, птицы, цветы? Теперь же ему было всё равно. Неумолимо приближающаяся величественная громада вселяла лишь одно чувство – страх. Впрочем, компанию ему составляли обида на жизнь, за то, что она оказалась такой короткой, на смерть, которая будет напрасной, ну и, конечно, на того, кто эту трагедию организовал. Эх, штурман. Подвёл команду. Натворил дел. Убить его за это мало! Но какой в этом смысл, если скоро погибнут все?

– Две минуты до последней возможности торможения! – сообщил металлический голос компьютера, а на пульте замигала красная лампа тревоги.

Началось!!!

Пошли последние секунды, наполненные страхом. Как в ожидании казни. Последние вздохи, последние мысли, последние удары сердец…

Прощайте, родные! Прощайте, друзья!