Читать книгу На графских развалинах - Вячеслав Жуков - Страница 2

Николай Петрович Трубников был удивлен тому вниманию, с каким к нему отнеслись в главном управление уголовного розыска.

– Вот что значит солидная организация, – сказал себе Трубников, проходя через проходную.

Как и обещал дежурный, пропуск для него уже был выписан. Дальше следовало войти в здание. Но блуждать по коридорам бывшему пограничнику долго не пришлось.

Стоило ему открыть дверь, как тут же перед ним появился высокий широкоплечий мужчина лет тридцати с небольшим, представившийся подполковником Тумановым.

– Пойдемте к нам в кабинет. Там и расскажите о том, что случилось, – приветливо предложил подполковник. Держался он так уверенно, что рядом с ним Николай Петрович почувствовал какое-то необъяснимое спокойствие. Такое разве что можно испытать, придя на исповедь к священнику. И Трубников дожидаться не стал, пока они придут в кабинет, начал объяснять все прямо тут в коридоре.

– Да понимаете, какая история со мной приключилась… – произнес запальчиво бывший пограничник и глянул на шедшего рядом Туманова.

Тот кивнул головой, давая понять, что внимательно слушает.

– Я с собакой гулял. Вдруг ко мне подбежала девушка… А потом – машина. И из этой машины в нее выстрелили. И ее убили. Понимаете, я сам видел, что она лежала на тротуаре. Кровь на груди. Я пришел домой и позвонил в милицию. Но они не приехали. А утром пораньше я пошел с собакой гулять, смотрю, а трупа уже и нету. Хотя я почти всю ночь не спал и не слышал, чтобы подъезжала какая-то машина.

– Разберемся. Вы главное не волнуйтесь, а то еще пропустите что-нибудь важное, – попросил подполковник.

Трубников вздохнул. Он бы не волновался, если бы убийство произошло не на глазах у него.

В кабинете, куда его привел подполковник Туманов, сидели еще двое: один молодой, высокий здоровяк и рядом с ним невысокого роста черноглазый усач, похожий на цыгана. Этот усач что-то рассказывал молодому своему коллеге. Но стоило Трубникову с подполковником войти, как усатый сразу замолчал на полуслове, уставившись своими черными глазенками на Николая Петровича.

– Вот Николай Петрович Трубников, – кивнул Федор Туманов на Трубникова, – утверждает, что был свидетелем убийства.

– Да. Был, – подтвердил Трубников. – Девушку убили, можно сказать на моих глазах.

– Николай Петрович выгуливал собаку и видел, как все произошло. А, придя домой, позвонил по телефону ноль два, но оттуда не выехали… – досказал за Трубникова подполковник Туманов.

Сам Трубников на это кивнул, тем самым, подтверждая, что все так и было, и никак не прокомментировал сказанное подполковником. Сейчас он даже засомневался, верят ли ему оперативники, или может, считают за чудака, способного выдумать и не такое. По крайней мере, глядя на их лица ничего невозможно было понять. Особенно по харе черноглазого усача, которого подполковник представил, как майора Грекова. Сидит майор с такой физиономией, будто вообще не замечает Трубникова, и не слушает, чего тот им говорит. Сидит и, покачивая ногой, думает о чем-то своем.

Наверное, только по этому черноглазый усач Николаю Петровичу показался не очень. Его молодой коллега, старший лейтенант Ваняшин, сидел за столом с авторучкой в руке, хотя пока и ничего не записывал.

– Ну что же, – сказал подполковник Туманов, когда Трубников закончил свое повторное объяснение. – Этот факт, о котором вы нам рассказали, мы, конечно, проверим. И если найдем ему подтверждение, будем разбираться.

Сказанное подполковником, Трубникову показалось скептическим.

– Постойте. Так вы что, мне не верите? – заволновался бывший пограничник.

– Понимаете, Николай Петрович, – сказал Туманов, поразмыслив, – допустим, что мы хотим вам верить. Но нужны конкретные подтверждения кроме слов.

– Подтверждения?.. Правильно, – воскликнул Трубников. – Вы сто раз правы. Как же я сразу-то забыл?

– А что такое? – спросил Туманов, видя, что Трубников засуетился.

– Сейчас… – Николай Петрович сунул руку в карман куртки, пошарил там и достал скомканную салфетку. Ту самую, на которой девушка губной помадой написала телефонный номер.

– Она спросила, есть ли у меня сотовый, и попросила позвонить…

– Чего ж вы не позвонили? – спросил майор Грек, пристально глянув в глаза Трубникову.

– Да из головы у меня вылетело. Все-таки, такое потрясение… – сказал Трубников в свое оправдание.

Грек кивнул, но тут же попросил Трубникова скосить глаза в сторону, отведя руку вверх и вниз, и даже пощелкал пальцами.

– Посмотрите-ка туда, гражданин, – сказал Грек.

Трубников посмотрел, как велел Грек, при этом сказав раздраженно:

– Да что вы, в самом деле. Как в кабинете у невропатолога. С психикой у меня все в порядке. Если надо, могу справку медицинскую принести.

Ваняшин взял у Трубникова скомканную салфетку, развернул ее.

Майор Грек брезгливо поморщился.

– Вы, гражданин, этой туалетной бумажкой какое место подтирали?

Видно в карман куртки попали капли дождя, и теперь мало того, что салфетка оказалась влажной, так губная помада на ней была размыта, и разобрать можно было лишь первые три цифры телефонного номера.

Трубников посмотрел с сожалением. Салфетка и в самом деле напоминала использованную туалетную бумагу. Но сказанное черноглазым майором он посчитал уж слишком, поэтому тут же произнес:

– Ничего я ей не подтирал.

– А чего ж тогда она у вас перепачкана в коричневом? – не унимался Грек.

– Да это конфетка шоколадная в кармане у меня лежала. Я для пса, Грея, беру. Ну видно от дождя и растаяла.

Грек кивнул.

– Тогда ясно. А я уж подумал…

– Не…е, – замотал головой Трубников.

На лице старлея Ваняшина отобразилось полное разочарование.

– Да тут ничего не разберешь, – сказал он.

– Что ж вы, гражданин, так халатно отнеслись к вещественному доказательству? – посетовал Грек, взяв салфетку в руки.

Трубников безнадежно махнул рукой.

– Я ж говорю, из головы вылетело. Только и вспомнил про нее сейчас.

Грек кивнул и сказал Трубникову:

– Ладно. Вы пока подождите в коридоре, а мы тут небольшое совещанице проведем, – посмотрел он на Федора Туманова.

Туманов не возражал.

– Хорошо. Подожду, – согласился Николай Петрович, начиная сомневаться. Может, права была супруга, говоря, что не стоило ему затевать эту возню. Ничего, никому не надо. Вон и этот усатый майор, хотя он здесь и не главный, но отнесся ко всему сказанному Николаем Петровичем с явным недоверием.

Едва за Трубниковым закрылась дверь, Грек сказал Туманову:

– Николаич, чего этот дедушка приперся к нам?

– Ну ты же слышал. Он пришел с устным заявлением о случившемся преступление. Убийстве, – подчеркнул Туманов.

– Его устным заявлением даже зад не подотрешь, – насупился Грек. – У нас что, других дел нету, как его устную заяву проверять.

– Ничего не поделаешь, Саня. Работа у нас такая. Так что давайте, езжайте с Лешкой. Посмотрите все там, как следует. Потом позвоните мне.

– А…а, – с недовольством простонал Грек, в который раз сожалея, что связал себя с уголовным розыском, и, вставая, тут же напустился на Ваняшина: – Леш, тебе что особое приглашение надо, чтобы ты свою жопу поднял со стула.

– Да не надо мне ничего, – спокойно сказал Ваняшин.

– Слыхал, что сказал Николаич? Тогда вставай и вперед. – Выйдя в коридор, Грек сказал поджидавшему их Трубникову: – Сейчас мы поедем, и вы нам с лейтенантом Ваняшиным покажите то место, где была убита девушка. Ну и посмотрим, что там… – в голосе майора отсутствовала какая-либо определенность. Скорее, вынужденное обязательство.

Трубников с готовностью согласился.

* * *

– Ну и где это было? – спросил Грек, когда Ваняшин остановил машину возле сквера там, где указал ему Трубников.

Трубников первым вылез из машины.

– А вот тут все и было, – сказал он, стоя на обочине тротуара. – Вот тут я стоял. А она здесь.

– И вы своими глазами видели, как в нее стреляли? – не унимался Грек, осматривая пятачок асфальта, на котором со слов Трубникова лежала девушка.

Еще там, в кабинете оперативников Николай Петрович Трубников дал подробные объяснения, как и в чем, была одета девушка. Особых примет он не заметил. Симпатичная мордашка со слов бывшего пограничника была без изъянов. Хотя это все майора Грека не очень интересовало.

– А может, труп затолкали в багажник машины и увезли? – высказал Ваняшин предположение, которое Грека не очень-то убедило.

– Леша, нам меньше возни, – шепнул он Ваняшину, не понимая, чего тот так мечется в порыве отыскать убитую девушку. – Ладно, раз тебе так неймется, иди по скверу прогуляйся. Погляди там, – сказал Грек своему молодому помощнику, и тут же обратился к Трубникову: – Значится так, гражданин Николай Петрович. Трупа девушки на том месте, где указали вы, мы не нашли…

Трубников на это промолчал.

– Более того, – продолжил Грек, наблюдая за Ваняшиным, который вместо того, чтобы зайти в гущу сквера, поперся по траве вдоль тротуара метрах в трех от него. – Ну сами согласитесь, даже малейшего намека нет на то, что здесь кого-то убили, – сказал усатый майор Трубникову и заметив, что Ваняшин остановился и что-то рассматривает на земле, крикнул ему: – Леш, ты чего там нашел?

– Да вот, – указал Ваняшин пальцем в траву, – крышка канализационного люка…

Грек с досады плюнул, покачав головой.

– Леш, ты ведь не сантехник, – напомнил он старлею о его профессии.

– Разумеется, – парировал Ваняшин, но упрямо остался при своем мнение. – Только крышка тут сдвинута немного в сторону. Такое впечатление, будто ее совсем недавно открывали. Может даже, наспех.

– Ну да. Такой умник как ты ее сдвигал. Делать ему было нечего, как тебе. Вот перемажешься в дерьме, тогда узнаешь, – попытался майор Грек все-таки переубедить упрямого своего помощника не лезть, куда не надо.

Но Ваняшин наклонился, ухватил обеими руками за край тяжелой крышки, и слегка приподняв ее, отодвинул в сторону. И тут же Грек с Трубниковым услышали его удивленный возглас:

– Ого!

Для Грека это послужило сигналом, чтобы не остаться в стороне. Он подбежал первым. Трубников за ним.

– Ну чего там, Леш? – спросил Грек, наклонившись и заглядывая в глубокий колодец из которого тянуло такой вонью, что майора чуть не стошнило.

На дне колодца в трубах, бурлила и клокотала какая-то дрянь. Грек не сомневался, что вонь исходила от этих труб, которые проржавели и подтекали. Но сейчас внимание усатого майора было всецело поглощено другим. Он увидел труп девушки валявшийся на этих трубах.

– Опаньки, – проговорил Грек.

– Вот, стало быть, она где, – оторопело произнес стоявший рядом Трубников.

Грек достал из кармана пиджака трубку мобильника, набрал номер телефона Федора Туманова.

– Николаич, хочу тебя обрадовать. Мы нашли ее, – сказал усатый майор в трубку, покосившись на Ваняшина. Про то, что не ранее как пару минут назад он отговаривал Ваняшина лезть в этот колодец, Грек умолчал, пустившись в объяснения:

– Тут в траве канализационный колодец, оказывается. Его вот так сразу и не заметишь с тротуара. Так девица в нем лежит.

Подполковник Туманов пообещал немедленно выехать на место и прихватить с собой следователя и криминалиста с фотографом.

* * *

– Помнится, Николай Петрович, вы говорили, что у девушки на плече была сумочка, когда она подбежала к вам? – уточнил Туманов, осматривая труп.

Трубников стоял с бледным лицом. Глядеть на убитую ему не доставляло большого удовольствия. Одно утешало, он оказался прав и ничего не выдумал с убийством девушки, как поначалу посчитал усатый майор Грек, думая, что у Трубникова не все в порядке с головой. Услышав вопрос подполковника Туманова по поводу сумочки, Николай Петрович кивнул.

– Да была. Я это хорошо запомнил. Из нее она достала салфетку и губную помаду, – сказал он.

– А теперь ее нету, – задумчиво произнес Туманов, наблюдая за действиями криминалистов дотошно осматривающих труп.

– Нету, – повторил Трубников и тут же добавил оживленно: – Но я вам сказал правду. Сумочка у нее была. Небольшая дамская сумочка. На плече. Я ее не сразу и заметил. Белого цвета.

Туманов на это ничего не сказал, скользнув взглядом по толпе любопытных, которых два здоровяка сержанта не пропускали за веревочное ограждение.

– Скажите, Николай Петрович, – обратился подполковник к Трубникову, – а раньше вы эту девицу тут не видели? Вы ведь живете неподалеку?

– Вон в том доме, – показал Трубников на девятиэтажный дом, стоящий от проезжей части улицы в каких-то тридцати метрах. – Но эту девушку я тут не видал. Признаться, поначалу даже принял за проститутку. Тут по вечерам такие девицы шастают. Полным полно.

– А потом ваше мнение о ней изменилось? – спросил Туманов.

– Ну не знаю… – без определенности ответил Трубников. – Вроде бы и не похожа она на проститутку. А там кто их разберет, – махнул он рукой.

Отчасти он был прав. Туманов и сам не раз убеждался, днем, кажущаяся неприступной девушка, вечером становилась сговорчивой жрицей любви, причем, не за самую высокую цену. Как было с убитой девушкой, оставалось только гадать.

– Кто из вас обнаружил этот колодец? – спросил подполковник у Грека с Ваняшиным, кивнув на открытую горловину канализационного колодца.

– Лешка, – немного с завистью сказал Грек. – Я бы мимо прошел, не заметил эту крышку в траве. А к чему ты, Николаич, об этом спросил? – решил поинтересоваться он у Туманова.

– Да к тому и спросил, что с тротуара да еще в такой траве эту крышку не заметно, – объяснил Федор Туманов.

Грек согласился.

– Еще как не заметно.

– Значит, отсюда следует что?.. – подполковник не договорил, посмотрел на Грека. Но тот отмолчался, всего лишь захлопав своими черными глазами.

– Что тот, кто сбросил труп девушки сюда, знал об этом колодце, – досказал за Грека старлей Ваняшин.

– Правильно, – одобрил Федор Туманов. – И возможно, что убийца даже живет где-то по соседству с вами, Николай Петрович, в одном из ближайших домов. И не раз ходил тут по этому тротуару.

– Ну уж этого я не знаю, – развел руками Трубников. – Хотя, все может быть, – добавил он, после короткого раздумья. Ведь подполковник был прав: с тротуара крышка люка и в самом деле не видна.

– Жаль, документов при ней нет, – посетовал майор Грек, заметив тут же, что тогда не пришлось бы заниматься установлением личности убитой и тем самым терять драгоценное время. – А так теперь возись с ней, – проворчал он, покосившись на труп девушки.

– Не ворчи, Сан Саныч. Сам говорил, такая наша работа, – заметил на это Леха Ваняшин.

Грек сердито махнул рукой и ничего не ответил Ваняшину. Он был не в настроение. Подойдя к Федору Туманову, спросил:

– Ну, чего скажешь, Николаич?

– А чего тут можно сказать, если мы даже не знаем мотива преступления.

– Верно, – согласился Грек.

– Со слов Трубникова, девушка бежала от тех домов, – кивнул Туманов на стоящие неподалеку дома. – Возможно, проживала тут.

– Все, может быть, – согласно кивнул Грек, догадываясь, что последует за предположением подполковника. И к своему сожалению, не ошибся.

– Придется вам с Лешкой пошерстить тут.

– Николаич… – попытался заупрямиться Грек. Но переубедить подполковника ему не удалось.

– Надо, Саня. Опера – ноги кормят, – произнес Туманов ходившую среди сыщиков фразу, и отошел к фотографу, который усердно щелкал фотоаппаратом. Причем, делал это с таким удовольствием, будто убитая была непревзойденной фотомоделью, и ему предстояло ее запечатлеть в разных позах для обложки модного журнала. Для этого он подступал к ней с разных сторон и даже от удовольствия высунул кончик языка.

Грека сейчас фотограф не интересовал. В конце концов, здесь у каждого свои строго разграниченные обязанности. Сейчас Сан Саныча Грека заботило другое. На противоположной от сквера стороне, стояло несколько многоэтажек, и если как сказал Туманов, они с Ваняшиным будет совершать в них по квартирный обход, то по времени это займет дня три, не меньше. Об этом он не упустил сказать Лехе Ваняшину. Но старший лейтенант отнесся к этому вполне равнодушно.

– Раз надо, значит, будем, – ответил он.

Майор Грек взглянул на приятеля Леху сердито. Вот послал Бог помощника. Ему что, молодой, до восемнадцатого этажа бегом добежит. А какого Сан Санычу Греку. Об этом хотя бы кто подумал.

Когда труп девушки увезли, а толпа любопытных стала расходиться, подполковник Туманов взглянув с жалостью в приунывшую усатую физиономию Грека, сказал:

– Ладно. Я с вами.

Хотя для Сан Саныча Грека это заявление особой радости не принесло.

– Ну раз с нами, тогда пошли, – сказал на это Грек.

– А ты чего такой понурый? – поинтересовался Туманов у Грека.

Грек махнул рукой.

– Нет, этот Трубников хорош. Подкинул нам работенки, – возмутился он. – Кто убил девушку, он не видел. Говорит, проехала машина. А какая машина? Ни марки, ни цвета ее он не разглядел. Сказал, темного цвета. Ночью, под дождем и красная и зеленая, все покажутся темными. И как нам теперь искать эту машину?

Вопрос предназначался подполковнику Туманову, но тот не спешил на него отвечать, что не устраивало Грека. Какое-то время он шел молча рядом с Тумановым, потом спросил:

– Николаич, ты чего молчишь-то, как воды в рот набрал?

– А чего тут говорить? Во многом ты прав.

Грек на это хмыкнул.

– Еще бы я был не прав, – не без бахвальства заметил он.

– Но искать того, кто это сделал, нам все равно придется. Так что, хочешь или нет… – сказал Туманов.

– Да если хочешь знать, этот Трубников у меня не вызывает доверия, – добавил Грек, желая высказаться до конца.

– Это почему же? – удивленно спросил Ваняшин.

– Потому, что, по-моему, он хитроватый мужик и чего-то нам не договаривает.

– А чего? – не унимался Ваняшин.

– Это ты пойди у него спроси. Он, небось, сейчас со своей бабкой щишки рубает, а у меня с утра во рту маковой росинки не было, – захныкал Грек. – Анютка завтрак не приготовила. Пришлось на работу голодным идти.

– А…а, – понимающе кивнул Туманов. Теперь он догадался, отчего у Грека было такое плохое настроение. Не работается ему на голодный желудок.

Ваняшин улыбнулся, глянув на идущего рядом усача, энергично размахивающего руками.

– Друг, Сан Саныч, – положил Ваняшин руку на плечо Греку. – Как ты знаешь, мак относится к разряду запрещенных культур, – с улыбкой проговорил старлей.

Грек нахмурился.

– Да ну тебя, Лешка, с твоими подкольчиками. Достал уже на хер. И лапищу свою с меня убери. Понял? – скинул Грек руку Ваняшина со своего плеча. – Тоже мне умник. Нашел подставку.

– Значит, так, друзья мои, – сказал Федор Туманов, остановившись перед крайним к проезжей части домом. Ему почему-то казалось, что девушка если и выбежала из какого-то дома, то непременно из этого.

– А почему из этого, а не вон из того? – настойчиво спросил Грек, указав на другой дом.

– Молчи, – толкнул Ваняшин Грека в бок. – Если наш старшой говорит, то, стало быть, так и есть, – сказал он майору.

– Отвали, Леха, – огрызнулся Грек, уставившись на подполковника и настоятельно дожидаясь от того ответа.

– Потому, что этот дом находится ближе к дороге, – ответил Туманов.

– Понятно, – протянул Грек. Хотя на самом деле Сан Санычу было мало что понятно, но больше приставать к Туманову он не стал.

Остановившись перед домом, Федор распределил каждому по подъезду.

– Ваняшину – крайний слева. Ты, Грек, идешь в средний.

Себе подполковник взял крайний подъезд справа.

Дом был девятиэтажный, что, по мнению Грека, оказалось очень хорошо.

– Представляю, как бы ты карабкался на восемнадцатый этаж, – съязвил Ваняшин, кивнув на тот дом, который предлагал для обхода Грек.

– Ты обо мне не переживай, – надувшись, ответил Грек и деловито направился к подъезду.

Но изо всех троих удача выпала лишь Федору Туманову. Стоило ему позвонить в первую попавшуюся квартиру на первом этаже, представиться и описать приметы девушки, как довольно еще молодая и привлекательная женщина припомнила странный случай, который произошел у них в подъезде позавчера ночью.

– Вы знаете, к нам в дверь вдруг кто-то позвонил, – сказала она. – Мы с мужем еще не спали. Обычно к нам так поздно никто не приходит. А тут звонок. Такой настойчивый. Муж, естественно, пошел и открыл дверь.

– И кто же к вам позвонил? – спросил Туманов.

Женщина изобразила на приятном личике крайнее удивление.

– Девушка, – сказала она. – Та самая, о которой вы спрашиваете.

Чтобы как-то подыграть ей, Туманов с удивлением хмыкнул, а женщина сказала:

– Представьте себе.

– Представляю, – сказал Туманов. – Только не могу понять, зачем она позвонила вам?

– Вот именно, – энергично проговорила женщина с явным неудовольствием. – Мы поначалу сами не поняли. Так она позвонила к нам и к соседям и побежала на второй этаж. И там тоже звонила в двери. Сумасшедшая. Устроила в подъезде целый переполох.

– Значит, не только вас, но и соседей потревожила? – уточнил Туманов, предполагая, что если уж не здесь, то, возможно, от соседей удастся хоть что-то узнать стоящее.

Женщина махнула рукой.

– Потревожила, но вышли только мы и Дмитрий Михайлович из сто пятой квартиры.

– Дмитрий Михайлович, говорите? – задумчиво переспросил подполковник.

Женщина кивнула и тут же добавила:

– Она даже забежала к нему в квартире. Правда, недолго. Скажите, разве нормальная так бы поступила? Нет, у ней явно с головой не в порядке, – констатировала женщина.

Подполковник Туманов терпеливо выслушал ее, потом решил немедленно наведаться в сто пятую квартиру.

– Это прямо над нами. На втором этаже, – указала женщина наверх.

Хозяин сто пятой квартиры Дмитрий Михайлович долго и внимательно рассматривал удостоверение подполковника Туманова. Потом показал свое, следователя генеральной прокуратуры. При этом не забыв напомнить въевшуюся в его лексикон фразу: «Время сейчас такое, что за всеми только и гляди. А уж в документы, тем более».

Убедившись, что удостоверение у подполковника подлинное, Дмитрий Михайлович распахнул дверь, говоря Туманову:

– Входите.

Подполковник вошел.

В квартире кроме самого Дмитрия Михайловича Заславского была его жена, инвалидка, передвигавшаяся по дому в коляске. На подполковника Туманова она глянула настороженно.

Заметив ее взгляд, Дмитрий Михайлович поспешил успокоить супругу:

– Не волнуйся. Это подполковник, из уголовного розыска.

Трудно сказать, подействовали ли его слова успокоительно, но напряжение с лица супруги не спало. Во всяком случаи, так показалось Туманову. И колкий ее взгляд буквально пронзал Федора.

– Так я слушаю вас Федор…

– Николаевич, – подсказал Туманов.

– О чем вы меня хотите спросить? – спросил Заславский, пригласив Туманова пройти в кухню.

– Позавчера ночью к вам позвонила девушка… – начал подполковник.

Заславский догадался, махнул рукой, чтобы Туманов не продолжал.

– Ненормальная какая-то, – сказал он.

– Почему? – удивился Туманов.

– Потому что едва Митя открыл дверь, как она влетела к нам в квартиру, – проговорила супруга, подкатившая на своей коляске так тихо, что сидящий к ней спиной подполковник даже не услышал.

Туманов обернулся и поймал на себе пристальный взгляд женщины.

– Да. Это все так и было, – подтвердил Заславский.

– Но она как-то мотивировала свой поступок? – спросил Туманов. – Ведь согласитесь, ни с того ни с сего люди вот так в квартиру не забегают.

– В нашем прогнившем обществе случается и не такое, – сердито заметила супруга Заславского.

Заславский встал, подошел к ней.

– Дорогая, побудь пока в комнате. Дай нам с товарищем подполковником поговорить, – произнес он, выпроваживая жену, которая, кажется, на него рассердилась, что-то проворчала, но Заславский настойчиво добавил: – Не мешай нам. – Проводив супругу до комнаты, он закрыл за ней дверь, и вернувшись в кухню, сказал Туманову: – Извините. Жена у меня инвалидка. На этой почве у нее часто случаются неврозы. Ну и ворчит, конечно. Всегда чем-нибудь да недовольна. Поговорить нам нормально не даст. Пусть там побудет.

Федор равнодушно пожал плечами. Женщина и в самом деле выглядела издерганной, поэтому, возможно, Заславский поступил правильно, отправив ее в соседнюю комнату.

– Как вам будет угодно, – сказал Туманов. А Заславский вернулся к вопросу подполковника по поводу мотивировки столь странного поступка девушки.

– Она сказала, что за ней гонится какой-то псих и хочет ее изнасиловать.

– Вот как, – задумчиво произнес Туманов. На первый взгляд, все выглядело вполне банально. Несомненно, убитая была девушкой красивой, но убивать ее только за то, что она кому-то взяла и отказала в сексуальной утехе, это уж слишком.

– Да уж не знаю, как и что там у них было, – развел руками Заславский. – Я вышел на площадку, глянул вниз. Там возле двери и в самом деле кто-то стоял, но я толком не разглядел. Предложил ей вызвать милицию, но она отказалась. Побыла у нас минут десять, потом ушла. – Заславский замолчал, пытливо глянул Туманову в глаза, словно стараясь разгадать, о чем думает старший оперуполномоченный по особо важным делам. И тут же на его лице отобразилось разочарование, потому что ничего по глазам подполковника он понять не мог.

Туманов сидел на табуретке с отрешенным взглядом, и у Заславского создалось впечатление, что подполковник его вовсе не слушает. А он так старательно тут распинался. Выходит зря. И вообще, кажется, что еще немного и этот Туманов и вовсе закроет глаза и уснет прямо сидя на табурете.

Подумав об этом, Заславский покачал головой. Ну и опер, этот подполковник, и за что только жалованье получает из казны.

– Скажите, Дмитрий Михайлович, в течение этих десяти минут, пока она была у вас, она что-то говорила вам? Может быть, о себе что-то? – спросил Туманов.

Заславский отрицательно покачал головой.

– Ничего она не говорила. Села в прихожей на пуфик и молчала. Даже не рассказала в подробностях, кто тот человек. Ну который хотел ее изнасиловать и бежал за ней. Я ж говорю, ненормальная какая-то. Как я только заговорил про милицию, она подхватилась и к двери.

Федор Туманов посмотрел в окно.

– Вы не глядели в окно, когда она ушла? Ведь отсюда из этого окошка прекрасный обзор и хорошо видно, кто входит в подъезд и выходит.

– Правильно. Видно, – замялся Заславский. – Но я не глядел. Жена, знаете ли, почувствовала себя плохо. Попросила подать капель.

– Ну да, – вспомнил Туманов. – Ведь у нее невроз.

Заславский внимательно поглядел.

– И не только, – добавил он. – Еще у нее больное сердце. Ее нельзя беспокоить…

Туманов понимающе кивнул и для того, чтобы поточнее установить, о той ли девушке идет речь, попросил Заславского написать на листе бумаги объяснение, а в нем указать подробные ее приметы.

– Опишите ее с ног до головы, – предложил подполковник. – Как художник. Волосы, лицо, одежду… Возможно, какие-то детали, на которые вы обратили внимания.

– Да какие там детали… – Заславский призадумался. Могу только так сказать описать портрет в общих чертах, – сказал он, усаживаясь поудобней и беря в руку свою авторучку. От предложенной Тумановым авторучки, Заславский отказался. Не поленился, сходил в комнату и принес оттуда свою ручку, чем вызвал у подполковника короткую усмешку. Впрочем, сам Заславский этой усмешки не заметил. Он был слишком увлечен предстоящим описанием примет девушки. Еще не начиная писать, сказал:

– Красивая она. Но особых примет, там родинок или еще чего-то я у нее не заметил.

– Опишите ее такой, какой она вам показалась, – предложил подполковник.

Заславский вздохнул.

– Попробую. А скажите, о том, что она ко мне забежала, вы узнали от жильцов снизу? – спросил он.

Туманов посчитал, что врать бессмысленно, поэтому сказал:

– От них.

– Я так и думал. Не только меня, но и соседей потревожила, – произнес Заславский с недовольством и наконец-то принялся писать.

* * *

Закончив с обходом квартир, Федор Туманов вышел из подъезда и увидел своих доблестных помощников сидящих на скамейке напротив дома в тенечке под высоченным тополем. И если Леха Ваняшин слизывал мороженое, то усатый Грек с довольной улыбкой потягивал пивко из бутылки и при этом что-то рассказывал. Что касаемо рассказов, то в этом Грек был непревзойденный мастер. Ваняшин слушая его заливался хохотом. Причем, оба вели себя так, будто совсем не замечали своего старшого.

Федор подошел, плюхнулся на скамейку рядом. И только после этого Грек замолчал.

– Сидим? – напустив на себя строгий вид, спросил Туманов, хотя вряд ли это подействовало на приятелей.

– А чего нам еще? – как будто удивился Грек.

– Неужели обошли всех жильцов с первого по девятые этажи? – попытался прояснить подполковник.

Грек махнул рукой.

– Да безнадега это, Николаич. Я вот до пятого этажа все квартиры обошел, а выше, извини. Не могу. Сердечко шалит.

– А пиво сосать у тебя сердечко не шалит? – спросил Туманов.

Грек надул щеки.

– Ну к чему уж так сразу переходить на личное? – обиделся он на Федора.

– А к тому. Ты какую по счету бутылку пьешь? – спросил Туманов. Хотя можно было и не спрашивать, достаточно всего лишь было глянуть на землю с торца скамейки. Там аккуратным рядком стояли три пустые бутылки из-под пива. Это свидетельствовало о том, что Грек сидит здесь уже давно.

– Вот, – показал усатый майор бутылку в руках, надеясь, что подполковник те пустые бутылки не заметил. Но он ошибся. Федор их заметил еще когда подходил.

– Неужели? – с долей ехидства усмехнулся Туманов и ногой пнул пустые бутылки. – А это чья батарея?

– Да мы тут с Лешкой, – начал было врать Грек, но Ваняшин возмутился:

– Чего ты с Лешкой?

Грек понял, что влип и начал выкручиваться как мог.

– Николаич, посмотри какая жара, – произнес он, сопя.

– Действительно, – согласился Туманов. – Сегодня и в самом деле, что-то жарковато. – Федор расстегнул пуговицу на рубашке.

Грек воспринял это как шаг в свою пользу, произнес плаксиво:

– А я, Николаич, на жаре долго без жидкости не могу.

– Ну взял бы минералки, а не пива.

Грек вздохнул и сделал такое проникновенное лицо, что не верить ему было просто нельзя.

– Не было минералки. Вот и пришлось взять пива. Ты лучше скажи, у тебя есть чего по этой девке? – спросил он у Туманова. – А то у нас с Лешкой голяк. Ничего.

– Ты сколько квартир обошел? – спросил Федор у Ваняшина.

Тот расправился с мороженым. Скомкал и бросил обертку под скамейку.

– Все квартиры в подъезде с первого по девятый этаж, – ответил Ваняшин и добавил: – Но дома находились не все жители. Кто-то на работе или еще где-то. В общем, из двадцати семи квартир побывал я только в восемнадцати.

– Ну и?..

– Ничего, – покачал головой Ваняшин. – Девушку с такими приметами никто здесь не видел.

– У меня такая же картина, – вздохнул Грек. – Зря только ноги обивал. Да еще на пятом этаже чуть собака не покусала. Хозяйка вывела эту сволочь на прогулку, а она как кинется на меня.

– Наверное, ты загляделся на ее хозяйку, – хихикнул Ваняшин.

Грек глянул на него.

– Сиди уж. Да и с какой стати я должен на нее заглядываться, если у меня Анютка есть. Она у меня во женщина, – усатый майор поднял толстый палец правой руки вверх.

Ваняшин засмеялся и отвернулся. А Грека это зацепило. Он нахмурился.

– Чего ты ржешь. Может в твоем понимание она и не такая уж красавица. Но для жизни она баба во, – он опять поднял свой толстый палец, едва ли не сунув его Ваняшину в нос.

– Так, хлопцы! – на этот раз уже на полном серьезе произнес Федор Туманов. – Вы, наверное, забыли, для чего мы здесь? Так я вам обоим напомню, что произошло убийство девушки. И вам надо раскрывать его, а не выяснять отношения.

– А чего этот Ваняшин лезет в мою душу своими грязными лапами… – огрызнулся Грек.

– Все. Хватит, – довольно резко сказал подполковник Туманов. Уже давно понял, что иногда в общение со своими подчиненными следует быть построже, а то на шею сядут.

Грек замолчал, обиженно поджав губы. Ваняшин с равнодушным видом поглядывал на двух парней, которые что-то не поделили и задирались друг на друга. Но для настоящей драки им чего-то не хватало. Кажется, он знал чего.

– Вот в этом подъезде, на втором этаже, – указал Федор Туманов на тот подъезд, в который только что ходил, – живет некто Заславский.

Грека пока сказанное Тумановым не взяло и потому лицо его выражало полную скуку.

– Так вот в тот вечер, перед тем как девушка была убита, она забежала к этому Заславскому в квартиру.

– Ну да? – Грек захлопал своими глазенками.

– Благословения что ли на тот свет получить?

– Мелешь сам не знаешь чего, – строго заметил на это Туманов.

– Ну, а чего в таком случаи ей к нему было забегать? – еще не отойдя от обиды на Ваняшина, сердито произнес Грек.

– Между прочим, этот Заславский следователь генеральной прокуратуры. Так вот он утверждает, будто девушка сказала ему, что ее преследуют и хотят изнасиловать, – сказал Туманов.

Грек недоверчиво покачал головой.

– Вот значит как. Кому-то не дала, и он ее жахнул, – рубанул он рукой по скамейке. И при этом усач усмехнулся.

Федор Туманов понял иронию Грека как надо. Сам в этом сомневался. Да и когда такое было, чтобы в женщину стреляли из пистолета за сексуальный отказ.

Но старший лейтенант Ваняшин придерживался во всем этом своего мнения.

– А почему бы и нет? Может она путалась с каким-нибудь бандюком.

– Да ну тебя, Лешка, – окончательно рассердился на Ваняшина Грек. – Вечно ты все с ног на голову переворачиваешь.

– Потому и переворачиваю, что другой версии у нас пока нет, – с возмущением произнес Ваняшин.

Федор Туманов со своим молодым помощником спорить не стал. Да и Грек это делал всего лишь из-за принципиальности. Не хотелось, чтобы молодой старлей воспринимал себя умней всех и в частности, его, майора Александра Александровича Грекова. Поэтому считал, что такого, как Ваняшин при каждом удобном случаи надо ставить на место.

Да и по мнению подполковника Туманова, старший лейтенант сейчас был не совсем прав, говоря, что другой версии у них пока нет.

– Кое-что, друзья мои, у нас все-таки есть, – улыбнулся Туманов.

Грек с Ваняшиным уставились на него. Ваняшин промолчал, а нетерпеливый Грек не упустил спросить с усмешечкой:

– А что у нас есть, Николаич? Пара объяснений: Трубникова, да этого следака, к которому девка заскочила?

– И еще, – Федор достал из кармана пиджака салфетку. Ее операм передал Трубников, утверждая, что девушка написала на ней губной помадой номер и просила позвонить по нему. Салфетка была вся перепачкана шоколадной конфетой и поэтому имела неприятный вид. Лично Греку лишний раз ее даже в руки неприятно было брать.

– Ну и что? Три цифры телефонного номера. Подумаешь, – Грек сделал кислую физиономию. – Если бы там был записан весь номер целиком.

– А ты приглядись внимательно, – посоветовал Туманов.

Грек глянул.

– А чего мне глядеть? – спросил он с недовольной усмешкой.

– Внимательно смотришь? – настойчиво произнес Туманов.

– Да лучше уж некуда, – отмахнулся Грек, не понимая, к чему Туманов затеял этот разговор. Внимательно, невнимательно, как детишки в песочнице.

– Эта салфетка из ресторана «Орион», – сказал подполковник и этим слегка удивил Грека. Тот даже спросил:

– А как это ты узнал?

– Я же тебе сказал, смотри внимательно, – Туманов поднял салфетку на уровне глаз, отгородившись ею от солнышка, и тут же Грек увидел едва проступающие на салфетке буквы.

– Черт возьми, – несколько обескуражено произнес он. – Здорово ты это… Смотри-ка, – толкнул он локтем Ваняшина в бок. – И вправду – «Орион». Ну ты даешь, Николаич.

– Да ладно тебе, – махнул рукой Федор, помолчал, а потом сказал: – Теперь надо сгонять в этот ресторан. Наверняка, убитая была там. И возможно даже в этот вечер, когда ее убили, – заключил Туманов и первым встал со скамейки.

Свою машину опера оставили с торца дома. Первым к ней шел Туманов. За ним семенил Грек, на ходу допивая пиво. Леха Ваняшин шел последним. Проходя мимо парней, которые как два бойцовых петуха наскакивали друг на друга, бестолково размахивая руками, Ваняшин приостановился.

– Ну вы чего, друг другу нормально морды расквасить не можете?

Парни, кажется, забыли о недавней ссоре, недобро уставились на нахала, который посмел вмешаться в их отношения.

– Тебе чего, козел, надо? – подступил к Ваняшину один из них с бицепсами качка.

Леха вздохнул.

– Наверное, ты в школе был отъявленным грубияном, – произнес он с сожалением за пробелы в воспитание качка, испытывая желание немедленно надрать хлопцу уши. Но тот уже и сам почувствовал интерес к драке. Сжав кулак, намахнулся.

– Ты у меня сейчас в пятак получишь, – прорычал он, набычившись, воодушевленный тем, что его приятель, с которым они не поделили бутылку водки, не остался в стороне и тоже готов вступиться.

Топая за Тумановым, майор Грек заметил, что Леха Ваняшин приотстал. Обернулся и увидел, оба парня, скорчившись, сидят прямо на тротуаре, а Ваняшин рысцой скачет за ним и Тумановым.

– Ты что ли их толкнул? – спросил Грек.

Того апперкота, который провел Ваняшин, он не видел, а то бы позавидовал.

– Да я их пальцем не трогал, – соврал Ваняшин.

Грек прищурился, ничего не сказал, но глянул на приятеля Леху с недоверием, зная его страсть. А их у Ваняшина было три. Первая – это девушки. Такой, как их старлей ни одну юбку не пропустит. Вторая – быстрая езда. А третья – помахать кулаками. Вот только сан Саныч не знал, какая из них является пороком. Вроде, как бы для настоящего опера, эти все три страсти годятся.

– У, чертяка. Весь в меня, – не то похвалил, не то осудил Грек старлея, который уже запрыгнул за руль милицейской «Волги».