Читать книгу Маэстро, ваш выход! - Вячеслав Жуков - Страница 5

Валерий Ищенко считал, что вот наступил тот переломный момент в его жизни, который принято считать счастливым случаем. Хотя до этого дня ему крупно не везло. Не везло с женщинами. Не везло с работой. По долгу он нигде не задерживался. И не потому, что работа не нравилась ему. Причина крылась в другом. Куда бы он ни устраивался, нигде не платили столько, сколько первоначально обещали. Поэтому Валерий работал, как говорится, до первой получки. И так бы может, мыкал горе, если б ни его новая подружка Алла. С ней у него было не как с остальными девушками, которых всех без исключения, Валера считал обыкновенными шлюхами. Алла работала администратором в гостинице. Зарабатывала прилично, и не требовала от Валерия денег. Более того, узнав, что он опять без работы, немедленно взялась за его трудоустройство и обзвонила массу своих знакомых. И вскоре у Валерия появилась возможность выбора. Хотя попасть на хорошее место, ничуть не проще, чем прорваться в отряд космонавтов.

Только спустя две недели, вернувшись однажды с работы, Алла радостно сообщила, что у Валеры есть реальный шанс устроиться водителем к одному очень крутому бизнесмену.

– До этого у него работал один. Накопил денег и ушел, – объявила Алла.

Валерий призадумался, кое в чем увидев неувязочку. Спросил:

– Чего ж он ушел, если этот бизнесмен ему так хорошо платил?

Алла терпеливо втолковала Валерию то, чего он сам просто не понимал.

– Ну как ты не поймешь? Просто он открыл свое дело. Так что не теряй времени, пока место еще свободно. За пару тысяч баксов в месяц, я думаю, можно повозить кого угодно. Вот тебе адрес. Завтра смотайся туда. Обратишься к секретарше этого бизнесмена. Ей тебя порекомендовала одна моя знакомая. Кстати, ее зовут Юля. И она прехорошенькая девочка. Так что смотри, – пригрозила Алла, сжав пальчики в кулачок, – поосторожней там с ней. Не прояви свои кобельские наклонности. Иначе у нас тобой будет все кончено.

Валерию не составило большого труда убедить Аллу, что девушки лучше ее он в жизни не встречал. А закончилось убеждение на кровати, бурным сексом, после которого Алла едва придя в себя, сказала:

– И все-таки, ты настоящий кобель.

Валера против этого не возражал. А на другой день пошел в ту фирму, адрес которой ему дала Алла. И разыскал секретаршу Юлю.

Достаточно было бросить один единственный взгляд, чтобы убедиться в том, что Алла не соврала. Секретарша Юля и в самом деле была девушкой редкой красоты. Впрочем, в офисе Розовского, куда попал Валерий, все было редкой красоты. Обстановка. Машины. И добрейшие люди.

Юля, узнав, зачем пришел Валерий, мило улыбнулась ему и пообещала быстренько утрясти вопрос с его трудоустройством. Валерий не знал, как благодарить ее. Понимая, что одним спасибо за такое не отделаешься.

– Я ваш должник. Можете всегда на меня рассчитывать, – пообещал он.

На что хорошенькая секретарша не упустила заметить:

– Смотрите. Ловлю на слове. А память у меня хорошая, – улыбнулась она и вошла в кабинет к Розовскому. Пробыла там не более пяти минут, потом вышла и сказала, что Леонид Степанович Розовский хочет познакомиться с Валерием. Она широко распахнула перед будущим водителем шефа дверь, тем самым, приглашая его войти в кабинет. И Валерий не заставил себя упрашивать, вошел.

Вот так сразу, Розовский показался ему обыкновенным мужиком, к которому фортуна благосклонно повернулась своим мохнатым передком, а не лысой жопой, как к самому Валерию. А если этого Розовского переодеть в костюм не за восемь штук баксов, а в дешевку, пошитую в нашем отечестве, то в толпе его не отличишь от остальных. Ничего в нем такого уж представительного и нет. Но в жизни ему круто повезло. Повезло стать богатым. Жену красавицу заиметь повезло. На нее Валерий запал сразу, как только увидел. Вот только момента подходящего не представлялось, чтобы насадить ее на клык. Девушка она, судя по всему, темпераментная, и вряд ли Розовский, который годами намного старше ее, полностью удовлетворяет свою женушку.

Однажды у Валерия представился случай познакомиться с Инной Розовской поближе.

Утром он как обычно заехал за шефом и привез его в офис. И только, когда машина остановилась возле входа в здание, бизнесмен вдруг вспомнил, что, уходя из дома, забыл захватить с собой папку, в которой лежали договора по ряду дочерних предприятий, с которыми он должен ознакомить совет директоров. До начала заседания совета еще было время, и Розовский послал Валерия за документами к себе домой, предварительно позвонив жене, чтобы отыскала папку.

Наверное, Валерий слишком быстро приехал. Но стоило ему остановиться возле ворот, он увидел, как дверь открылась, и на улицу торопливо вышел молодой мужчина, который, почему-то заметив Валерия, панически закрутил головой во все стороны, словно искал укрытие, куда бы спрятаться. Но прятаться было поздно. Он был замечен. Более того, к водителю тут же пришла мысль, что в отсутствие мужа, навещал он его красавицу супругу не просто так. И Валерий решил этим воспользоваться, когда очутился дома у Розовских.

Инна выглядела немного растерянной, и в то же время глаза ее излучали маниакальный блеск, который появляется у женщины только в момент экстаза. Она глянула на Валерия своими голубыми глазами.

– Папку? Ах да, – вспомнила она. – Леонид Степанович звонил. Пойдемте, глянем. Эта папка должна лежать на его столе, – сказала она, гостеприимно пригласив Валерия проследовать в домашний кабинет Розовского.

Они вошли, но той обещанной папки на столе почему-то не оказалась. Инна удивленно пожала плечами.

– Странно. Леонид Степанович звонил, сказал, что она должна лежать вот тут, а ее нет, – проговорила она, смутившись под напористым взглядом Валерия. – Ой, сегодня у меня что-то все валится из рук, – и тут же отвернулась.

Валерий прекрасно понимал, почему у красотки такое состояние. Кажется, он приехал далеко не вовремя и своим визитом нарушил ее приятные мгновения с тем молодым человеком. Хотя, если постараться, их можно восстановить, с ним, с Валерием. А Розовский подождет со своими документами. Впредь будет осмотрительней. Рано ему еще склерозом страдать.

– Может, там, в столе, – указал Валерий на нижние ящики стола, обделанные инкрустацией с изображением диковинных животных.

Инна, не раздумывая, согласилась заглянуть в стол мужа, хотя раньше предпочитала не заглядывать туда, тем самым не нервировать его. Розовский не любил, если супруга начинала совать свой нос не туда, куда надо.

Ее ошибкой было повернуться к Валерию задом. Хотя атласный халат, в который она одета, был достаточно длинным, но стоило ей наклониться, как под ним контрастно проступили контуры ее круглой попки. И глядя на нее, Валерий уже не мог сдержаться. Схватив Инну за бедра, он со всей силы прижал ее к себе, немного напугав, потому что девушка тут же воскликнула:

– Вы что? Вы с ума сошли. Что вы делаете?

Но Валерий знал, чего делает. Инна выпрямилась, и тогда он развернул ее, не выпуская из своих рук, хотя девушка стала отчаянно сопротивляться, напоминая птичку, попавшую в хитроумный силок к искусному ловцу.

– Отпустите немедленно. И не делайте глупостей. Вы – сумасшедший, – произнесла Инна голосом, в котором воедино слилось возбуждение от мужского объятия и страх за разоблачение. – Вы даже не представляете, что с вами будет, если Леонид Степанович узнает. А потом, за кого вы меня принимаете?

Валерий не выпуская ее из рук, отыскал своими губами ее губы. Но поцелуй был коротким. Жена бизнесмена уже, кажется, начала потихоньку обмякать, позволив ему запустить руку под халат и прикоснуться к обнаженному бедру. Теперь дело оставалось за малым.

Тут же, в кабинете ее муженька, Валерий присмотрел кожаный диван, на котором бы женушка бизнесмена в лежачем положении да еще обнаженной, смотрелась бы совсем неплохо. Но в этот самый, неподходящий для Валерия момент, лежащий у него в кармане сотовый телефон, разразился звонками.

Звонил Розовский. Видно бизнесмен стал терять терпение, или предчувствие горячего ревнивца заставило его переосмыслить столь необдуманное решение, вот так послать водителя к себе домой одного. Так или иначе, но Розовский был страшен в гневе.

– Чего ты там возишь? – заорал он на Валерия, не давая тому опомниться. – В общем так, – пригрозил он. – Если через пятнадцать минут ты не привезешь документы, я тебя выгоню. И так, смотри на часы, – напомнил он.

Валерий быстро застегнул расстегнутую молнию на ширинке. В глазах у Инны вспыхнула злость. Она почувствовала себя униженной. Действия водителя были похожи на насмешку. Насмешку над ней. А может, это Ленечка решил, таким образом, проверить ее верность? Она точно не знала, но твердо знала другое, если бы Розовский сейчас не позвонил, Валерий добился бы своего. Она сама была близка к тому, чтобы отдаться этому негодяю. И теперь ей стало стыдно за свою слабость. А еще страшно от мысли за то, что было бы с ней потом. Возможно бы, до убийства на почве ревности дело не дошло, но она нисколько не сомневалась, узнай Розовский об ее измене, и она оказалась бы на обочине жизни, причем, без гроша в кармане. Для ее эгоистичного муженька, измена жены, равнозначна, предательству. Ленечка бы ее не простил. И все это из-за негодяя Ищенко. Инна зверем взглянула на Валерия, и он понял по ее глазам, что она не станет держать язык за зубами. А стало быть, не успеет он доехать до офиса, как супруга немедленно позвонит Розовскому. И решив упредить необдуманный шаг с ее стороны, он сказал торопливо:

– Вашему мужу об этом знать совсем необязательно.

Девушка глянула на него с коварным прищуром, посчитав его трусом.

– Да?

– Да, – кивнул Валера. – Потому что тогда возникнуть неприятности не только у меня, но и у вас, – произнес он уверенным тоном, отчего вызвал у Инны трепет. Волнуясь, она спросила:

– Отчего же у меня? Разве я вам дала повод заняться со мной любовью?

Валерий отрицательно покачал головой.

– Нет. Конечно же, повода вы мне не давали. И любовью мы с вами не занимались. Был всего лишь поцелуй, который, кстати, вам понравился…

Щеки девушки вспыхнули стыдливым румянцем. И покрутив головой, она протянула с негодованием:

– Какой же вы наглец. И такого наглеца Леонид Степанович держит возле себя. Чувствую, наживет он с вами неприятностей.

Валерий сделал вид, как будто не услышал колкого замечания, продолжил то, о чем собирался предупредить Инну:

– Я заметил, между ног у вас влажно. Сдается мне, что до меня, кто-то там поработал своим членом…

Руки Инны, в которых она держала найденную наконец-то папку с документами, затряслись от услышанного.

– Что? Да вы, что себе позволяете? Говорить мне такое. Хам!

Но Валерий ничуть не смутившись от такого оскорбления, сказал:

– Когда я сюда приехал, видел, как из ваших ворот выскочил подозрительный мужчина. Между прочим, молодой. Он стыдливо отворачивался от меня, а сам на ходу заправлял рубашку в брюки. Думаю, это его сырость осталась у вас между ног, – взглядом Валерий указал Инне на ее пах.

Ему показалось, что сейчас глаза у девушки вылезут на лоб.

– Вон отсюда, – крикнула она, указав рукой на дверь.

Валерий выхватил папку из ее руки, но прежде чем выскочить в дверь, не забыл напомнить:

– Ухожу. Но хочу напомнить, что будет лучше, если Леонид Степанович, не узнает про того мужчину. А заодно и про мой нежный поцелуй.

– Вон! – заорала Инна, вне себя от злости.

Валерий выскочил в дверь. Обратно он гнал так, как, наверное, это сделал бы знаменитый гонщик Шумахер. И ошалевшие от такой наглости гаишники, даже не успевали тормознуть его. Хотя, сам Валерий не столько думал о них, сколько о том, пожалуется ли голубоглазая разъяренная тигрица с прелестным именем Инна на него своему мужу.

Инна оказалась достаточно неглупой девушкой, и Леонид Степанович Розовский так ничего и не узнал про своего водителя, а заодно и про любовника, которого завела себе его ненасытная до секса женушка. Сам же Валерий посчитал, это событие еще одним счастливым случаем, потому что Розовский не выгнал его с работы. Но видно два счастливых случая, это уже перебор в его непутевой судьбе. И третьего уже не будет. А иначе как расценить тот факт, что, проснувшись утром и с трудом разодрав веки, он увидел в спальне ментов, а у себя под одеялом короткоствольный автомат. Как и зачем этот автомат очутился в его кровати, Валера не знал. Голову был готов дать на отсечение, что к оружию, найденному у него, он не имеет никакого отношения. Но что ментам до его клятвенных заверений. Не верят они ему.

На первом же допросе, майор Туманов показал Валерию письменное заключение экспертизы, из которого значилось, что Леонид Степанович Розовский застрелен из автомата, который опера нашли у него в постели.

Застрелен! В голове у Валерия не укладывалось, как такое могло случиться. Ведь не виновен он. Но как это доказать ментам, когда, по утверждению майора Туманова, улики говорят об обратном.

В следственном изоляторе, Валерия поместили в малогабаритную одиночку. В интересах дела решено было исключить все контакты с сокамерниками. От одиночества тоска глодала душу так, что хотелось волком выть. Путным словом не с кем обмолвиться. Надзиратели народ такой, что с ними много не поговоришь. Лица у всех них разные, а глаза одинаковые, как у псов, что лают во дворе тюрьмы. Злые глаза. И не только в течение дня в амбразуру в двери эти глаза наблюдают за ним, но даже и ночью подглядывают.

И Валерий возненавидел их всех. Кроме одного. Прапорщик Глебов, мужик с понятием не то, что остальные. Когда его дежурство, зайдет он к Валерию на несколько минут в камеру, за жизнь поговорить. Покурить даст. Не жмот он, а мужик с сочувствием, хоть и при исполнении. Кажется, он один только и понимает, что Валерий не убийца, а жертва обстоятельств.

– Понимаешь, я в тот вечер поддал немного. Тоже ведь устаешь от руля. Покрути баранку с утра до вечера. Вечером отвез шефа домой. Потом в офис заехал. Секретарша у шефа, классная девочка. У меня давно на нее член стоял. Подружка моя как раз на сутках была. Квартира свободная. Ну, думаю, привезу ее на ночь, отдеру как следует. А секретутка эта, сучка, заупрямилась. Оказывается у нее в этот вечер уже свидание назначено.

– Выходит, опоздал ты, – с сочувствием спросил прапор Глебов, оставив дверь камеры на всякий случай открытой, если дежурный пойдет, чтоб вовремя увидеть его. Если узнает он о том, что надзиратель панибратство с подследственным разводит, не поздоровится тогда Глебову. Поэтому, он тоже по своему рискует. А из-за доброты своей пострадать может и еще как.

– Опоздал, – соглашаясь с Глебовым, кивнул Валера, припоминая, что в тот вечер было дальше. – Ну посидели мы с секретуткой, кофейка попили, потом она попросила меня отвезти ее к метро «Университет». Там ее хахаль ждал.

– Ничего мужик-то? Ты его в лицо-то видел? – как бы, между прочим, полюбопытствовал Глебов.

– Я близко подъезжать не стал. А издали он так, ничего в нем особенного нету. Не пойму, Юлька такая фартовая девочка, и чего она в нем нашла, – с удивлением проговорил Валера. Глебов и в этом ему посочувствовал:

– Женщин никогда не поймешь, чего им нужно. Значит, ты этой секретутке так болт и не вставил?

Валера разочарованно помотал головой.

– И не только ей. Прямо какая-то невезуха выпала. Моя подружка на работе, а шишка чешется. Поехал к ресторану «Огни Москвы». Я там частенько ужинаю. Уж больно место там романтическое. На берегу Москвы-реки. Сидишь, кушаешь и смотришь, как мимо по реке катера прогулочные плавают. И девок там всегда полно. Но в этот вечер, как назло, ни одной. Всех уже расхватали. В общем, я остался в пролете. Выпил грамм сто пятьдесят коньяку, поужинал и поехал домой к подружке. Я сейчас у нее живу. Чтоб со скуки не умереть, еще с собой бутылку коньяка прихватил. Только раздавил ее, слышу звонок в дверь. Парень какой-то пришел. Чего-то говорит мне, а у меня все перед глазами, как в тумане. Одним словом, чувствую, что вырубаюсь. Не помню даже, как за ним дверь закрывал. А утром меня уже менты будят и говорят, будто я своего шефа убил. Представляешь? А я даже не ездил за ним. Проспал.

– А может, ты не помнишь, как его?.. – спросил Глебов. Валера даже засмеялся, настолько вопрос ему показался глупым.

– Вот и менты на это давят. Будто я был так сильно пьян, что ничего не помню. Но дело тут все в другом. Чем хочешь готов поклясться, что меня подставили. Ты мне веришь? – с мольбой обратился Валера к прапору надзирателю Глебову.

Тот пожал плечами.

– Я не следователь. Наше дело охранять таких, как ты. А их, копаться в ваших делах. Только скажу тебе как на духу, пятнадцать лет тут работаю. За эти годы нагляделся всякого. И могу сказать, просто так, сюда никто не попадает. В чем-то человек да совершает ошибку. Пусть и маленькую. Есть в человеке изъян. Червоточинка. Вот она и доводит до тюрьмы. Ты ведь тоже не так прост, – с прищуром посмотрел Глебов на Валеру и, улыбнувшись, пригрозил пальцем. – Тоже, небось, кое-что не договариваешь.

Оставшись один, Валера плюхнулся на шконку и, подложив руки под голову, стал водить глазами по потолку.

Кто-то из тюремных философов, побывавших тут до него, карандашом корявыми буквами написал на потолке: «Твой грех, живет в тебе. Хочешь избавиться от него, вспомни, что с тобой было вчера».

Валера призадумался. Ничто так не обостряет мысль, как тюрьма. Даже там, в кабинете следователя, он не мог собраться с мыслями, сосредоточиться, как тут, в тюрьме. В этой постылой одиночной камере.

Спрыгнув со шконки, он подскочил к двери и со всей силы стал колотить в нее, прежде, чем услышал неторопливые шаги прапорщика Глебова.

Щелкнул замок. Потом с неприятным скрежетом, отодвинулась задвижка и в окно заглянула широченная физиономия прапорщика.

– Чего ты? – с недовольством спросил Глебов, гоняя во рту жевачку.

Валера почувствовал от прапора запах спиртного. Ручаться не мог, но, кажется, поднял он Глебова из-за стола. Вон у того и на усах остались хлебные крошки, которые он второпях даже не успел, как следует смахнуть.

– Мне срочно надо увидеться с майором Тумановым, – заторопился Валера.

Прапорщик от удивления сдвинул пилотку на затылок.

– С майором Тумановым? – переспросил он, потом глянул на часы. – Вряд ли майор сидит и дожидается, когда я ему позвоню. Время восемь часов вечера. Твой Туманов, поди уж дома. Женку прижимает. А зачем он тебе так срочно понадобился? – осведомился прапорщик, принимая вдруг возникшее желание подследственного за обыкновенную блажь. Наскучило парню торчать тут одному, вот и решил с майором побалакать.

– Позвони, Глебов, – взмолился Валера. – Будь человеком. Я тут кое-что вспомнил, что майора заинтересует. Это очень важно. Понимаешь? Для меня.

– И чего ж ты такого, особенного вспомнил? – усмехнулся Глебов, хотя у самого глаза отражали довольно серьезный настрой.

– Есть кое-что такое, что докажет мою невиновность. Меня подставили. И я догадываюсь, кто. Позвони, Глебов. Прошу тебя, – настойчиво добивался своего Валера, чувствуя, что прапорщик в глубоком раздумье. – Ну что тебе стоит? Майор Туманов сам мне говорил, что готов выслушать меня хоть днем, хоть ночью, если я вспомню что-нибудь существенное. А я вспомнил.

– Ну ладно, – с неохотой согласился прапор, убирая свою широкую харю из окошка, тут же закрыв его.

Отойдя в дальний конец коридора, прапорщик Глебов достал из кармана сотовый, набрал номер и, услышав знакомый голос, заговорил тихонько:

– Это я. Есть новости, – выждав паузу, во время которой прослушал ответ, он продолжил: – Тот водитель, за которым ты просил присмотреть, кажется, что-то вспомнил. Я не знаю, почему у него освежилась память, но он просится на аудиенцию с майором Тумановым. Вот почему я и звоню тебе, – сказав это, прапорщик Глебов замолчал, бросая настороженный взгляд в коридор.

Не желательно бы вести здесь такие разговоры. Говорят, у стен есть уши. А у тюремных стен тем более. Не услышал бы кто. Рисковать приходиться за долю малую. Сколько жил, никогда не думал, что станет работать на бандюков. Презирал их всегда и ненавидел. Давил в меру возможности. А вот вышло так, что спутался с мафией. Беспредельщиками, для которых нет в жизни ничего святого. И все из-за проклятых денег, на которые польстился он.

Выслушав все, о чем ему говорил человек, которому он позвонил, Глебов вдруг побелел лицом, почувствовав себя нехорошо.

– Послушай, мы ведь так не договаривались. Вы просили поставлять вам нужную информацию. Я поставлял. Но такие дела… Может вы как-то сами, без меня? – вкрадчиво поинтересовался Глебов и услышав в трубке сотового частые гудки, сказал обиженно: – Вот, сволочь! Кем он себя возомнил? Даже поговорить по-человечески не хочет.

От расстройства он долго топтался на месте, словно позабыв, зачем вообще приходил сюда. И даже выкуренная наспех сигарета, не помогла успокоиться. А, докурив ее, он устало побрел по коридору к двери камеры, где с нетерпением ждал его возвращения Валерий Ищенко.

Все также опять щелкнул замок. Со скрежетом отодвинулась щеколда. И опять также в окошке в двери, показалось усатое раскормленное лицо прапорщика Глебова. С ответом он не торопился, и Валера не выдержал.

– Ну? – нетерпеливо спросил он прапорщика.

– Хер гну, – с недовольством ответил прапор, помолчал самую малость, потом добавил, не меняя недовольного тона: – Позвонил я. Нет твоего майора на месте. Я ж говорил тебе, он, небось, уже жену пялит, а ты тут беспокоишься о нем. Меня беспокоишь, – проговорил он сердито.

– Да не о нем я беспокоюсь, а о себе. Срок мне светит приличный. И ни один адвокат не поможет, если я сам себе не помогу. А я тут такое вспомнил, что поможет снять с меня вину. Ты еще ему позвони. Ладно? Домой позвони, – попросил Валера.

Глебов нахмурился.

– Вот только ночи подожду. Ты думаешь, если тебе придурку не спится, значит и другие не спят, – он уже хотел закрыть окно, но Валера подскочил, вцепился в дверку руками.

– Глебов, выручай. У меня двадцать штук «зелени» есть, на квартире лежат за батареей в тряпке. Выйду и они твои. Обещаю. Только позвони майору, – попросил Валера.

Прапорщик Глебов задумчиво хмыкнул.

– Видно ты и впрямь вспомнил что-то важное, – улыбнулся он и пообещал раздобрев: – Ладно. Позвоню. Но смотри, насчет баксов не обмани меня.

Когда окно закрылось, Валера с ногами залез на шконку и, не зная, чем бы еще занять свои мозги, подумал о том, что двадцать тысяч долларов за один звонок прапорщику будет многовато. Но главное, пообещать, чтоб прапор купился. От щедрот душевных он Глебову отстегнет пару штук. А оставшиеся восемнадцать тысяч предложит майору Туманову, чтоб выпустил его отсюда под залог.

Потом он стал думать о своей подружке Алле, считая встречу с ней, роковой. Ведь это она, сучка, втюхала его шофером к Розовскому. С ней у него будет еще время потолковать, когда он окажется на свободе. Ненасытная тварь. Ей только одно подавай. Еще не родился такой жеребец, который бы сполна удовлетворил ее. Этой дуре на память, Валера подарит вибратор.

Вдруг он услышал, как в двери щелкнул замок. Но не так, как днем. На этот раз поворот ключа надзирателя был настолько тихим, как если бы это делал домушник, перепутавший дверь камеры с дверью квартиры миллионера, у которого установлена сигнализация. Даже задвижка на этот раз отползла без всякого скрежета.

Дверь медленно открылась, и в проеме показалась широченная морда прапорщика Глебова. На этот раз водкой от него разило так, что Валере показалось, будто в камеру на пол вылили ведро неразбавленного спирта.

– Не спишь? – тихо промурлыкал прапор, входя в камеру.

Что-то в его поведении Валере показалось подозрительным. По крайней мере, взгляд почему-то сейчас у Глебова не такой, как обычно. Но может, устал он бедолага. Все-таки, ночь. Да и судя по всему, перебрал он лишнего.

– Не спится, – ответил Валера, пытаясь понять, с какими новостями пожаловал к нему в «камору» надзиратель. И так и поняв, спросил:

– Ну ты звонил?

Прапорщик, улыбнувшись во весь рот, охотно кивнул.

– Звонил, – сказал он и тут же добавил: – И знаешь, что он мне сказал?

Валера и предположить не мог, что прапорщику сказал майор Туманов. Но сейчас даже одно то, что Глебов все-таки дозвонился, уже обрадовало Валеру. И он нетерпеливо попросил:

– Ну, говори ты, не тяни. Что сказал Туманов?

Глебов плюхнулся рядом на шконку.

– Обещание свое помнишь, насчет денег? – напомнил он Валере.

– Да помню, помню, – поспешил Валера заверить прапора, тут же подумав про себя, что и пару штук с него многовато будет. Издевается, гад. Сказал бы сразу и все. За это Валера ему даст не две, а тысячу баксов.

– Плакали твои денежки, добрый молодец. А майор Туманов сказал, что сейчас ночь. Завтра с утра он встретиться с тобой. Выслушает, что ты там накопал в закромах своей памяти. Хотя и недоволен он был, что я потревожил его. Почему, говорит этот, сукин сын, сразу ничего не говорил.

Валера улыбнулся, впервые почувствовав себя уверенней. Даже какое-то необъяснимое спокойствие появилось на душе. Будто все, что происходящее, уже перестало его касаться. И он удивился даже. Разве так может быть, когда вопрос стоит о его собственной судьбе? Оказывается, может.

– Завтра. Все завтра. А сегодня давай выпьем? – предложил Глебов и потряс в руке металлической флягой темно-зеленого цвета, на которую Валера только сейчас обратил внимание. Судя по всему, во фляге была водка. Или спирт. Валера точно не знал. Но от предложения выпить за удачный исход завтрашней встречи не отказался. Да и не часто бывает такое, чтоб за здорово живешь, надзиратель тебя водочкой угостил. Нет, что ни говори, а этот прапор Глебов свой мужик, в доску.

– А ну-ка, возьми кружку со стола, – сказал Глебов, кивнув на маленький столик, на котором одиноко стояла помятая железная кружка, побывавшая в сотнях рук, таких же горемык, как Валера.

– Давай, – проговорил Валера и, не слезая со шконки, потянулся к столу. Он не обратил внимания на то, с каким проворством прапор Глебов, стянул со своей головы пилотку и вложил в нее металлическую флягу.

Протянутая к столу рука, рухнула вниз, когда прапорщик Глебов не сильно, но очень точно ударил флягой, завернутой в пилотку, Валеру в правый висок. Не давая телу упасть на пол, прапорщик быстро подхватил его, возвращая обратно на шконку. Прислушался, тихо ли в коридоре. Для большей убедительности даже, выглянул. Вдруг кто-то подследит из своих. Но в коридоре было тихо. А главное, не души. И Глебов вернулся в камеру. Посмотрел на Валеру. Не сомневался, что парень был жив. Удар был рассчитан так, чтобы только отключить подследственного. А дальше…