Читать книгу Малютки - Вячеслав Киктенко - Страница 4

Въезд в книгу. Или – влёт:

Я ехал вдаль посредством самолёта,

Смотрел в окно пейзаж и кушал вкусно,

И мысль пришла в самом конце полёта,

Что самолёт работает – искусно…

Из цикла «Безумные»

Я горд и дерзок. Тьмы тому резонов.

Мне чужд ваш тон. Мне больно слышать визг.

Безумная! Ваш гардероб – изыск.

А я не чужд штормовки

И кальсонов.

***

О, нежная, нежная!.. всё во мне пело,

Я всё рассказал ей, чем сердце немело,

Всю жизнь мою! Я не солгал ей ни раза!!

Безумная, о, как она побледнела

В тот миг, когда я (по сюжету рассказа)

Печально заснул и упал с унитаза!..

В летном саду

По саду летала девица,

Взлетав, заходила в пике.

Безумная! Отроковица!

Как можно так биться, так биться, —

Как птица, подкрылышки ситца

Распахивая на ветерке?..

Вотще! Так ведь можно и сбиться

На спазме, и дико забиться

В экстазме, и сладко забыться

В оргазме, и гадко разбиться

В развязном таком

Гамаке!

Корма – забота общая

«Я не сделаюсь вашей женою! – Прокричала безумная, – нет!..»

Вот и ладненько. За накладною мы в рабочий прошли кабинет.

Там стояла бутылочка спирта. Очень кстати стояла. Без флирта,

Но со страстью мы выпили. Фас – ничего, я подумал. И профиль

Ничего. Увлажнили картофель. Усушили полтонны колбас.

Ничего. Хоть столкуемся, если поплотней не сойдёмся. И бюст

Ничего. К сожалению, в кресле главных чакр не расчухать. Под хруст

Огуречный мы тяпнули снова. Повторили. Ни звука, ни слова.

Только выстрелы где-то… война… или банда какая… она

Вдруг халат расстегнула. Особа ничего себе – то ей корма

В закрома, то сама как… особо ничего оказалась корма.

***

Мой приватный логопед

Как-то сел на лисапед,

В грязь упал, и напугался,

И захрюкал, как свинья,

Матюгался, заикался,

Стал такой же, как и я.

…ходим мы теперь вдвоём

К логопеду на прием.

Такой как есть, зато искренний

Мздоимец я. А что? Я очень многим гажу.

Я в спорах нетерпим. Гусей гоню. Пинком.

Закусываю удила, коварствами влеком,

А если закушу губу, то и поглажу

Её же. Изнутри. Своим же языком.

Вот так-с. И ничего.

***

Я обожаю в людях ложь.

Люблю носить в кармане нож.

Люблю сироток обижать,

От страха по ночам визжать,

Скулить, сутяжничать, стяжать,

И – никого не уважать!

Что тут поделаешь? Люблю.

***

Хорошо выйти в полдень из дома

И в приятном кафе по пути

Посидеть, выпить чашечку кофэ,

Отдохнуть, и на службу идти.

А на службе печально, печально…

Но на службе занять можно в долг,

Повздыхать и немножко подумать,

И тихонько исполнить свой долг.

Воспоминание о спортивной юности и кузнечном цехе

Был я молод,

Пил я солод,

И набравшись дивных сил,

Вдаль метал тяжелый молот,

И удары наносил,

И металл, горяч и золот,

Как хотел, так и месил!..

***

Как сделать бизнес? Тут нужна сноровка.

А перед сном так сладко помечтать:

Секретный текст… шпионская шифровка…

Шикарный бизнес – Родину продать!

Но как продать? Кому?.. тут нужен опыт.

Мечты-то есть. Нет опыта. Ну что ж…

Пожалуй, всё же, в розницу. Не оптом,

Оптовика, пожалуй, не найдёшь.

***

Её любил один дебил.

Она дебила – не любила.

За это он её – убил…

Зачем она себя убила?

Дебил… подумаешь, дебил!

А что дебилу делать было?

Круговорот культур в природе

«Червяк – культиватор почвы…»

(Сельскохозяйственное)

Червяк уже разбит. Он корчится на грядке.

Знобит его, знобит, – волнисто передергивает складки

Былого червяка. Но – всё в порядке.

В конвульсиях разбитые остатки,

Но – всё в порядке, все в порядке, все в порядке.

Сезон избыт.

Взят урожай, и взятки, в общем, взяты.

И отдыхает штык и черенок лопаты.

Червяк убит?

Но зреют, зреют новые посадки, и, корчась, прорастает новый быт,

И – все в порядке, все в порядке, все в порядке…

Такой вот, брат, кульбит.

.

***

О, панспермия! С Юры, с Перми

Протягновен вагине я,

Моя любовь не струйка спермы,

Не утомлённая струя,

Всей планетарной биофермы

Нежнейший взрыв – любовь моя!

***

Шах Мазоха, большой сладострастник,

Рассуждал: если боль, это праздник,

Чем больнее, тем слаще. Да-да.

А чем хуже, тем лучше. Поскольку

В боль миров просочит свою больку

Несравненная польза вреда.

***

Катал девчонкам записки,

Хватал девчонок за писки,

Всю жизнь в облаках витал…

На палец жизнь намотал.

Оставил внукам записки.

«Дед – мудрый! Жизнь повидал!..»

Имперская грёза

Я живу в эсенге. Мать честная!

Почему я живу в ЭСЕНГЕ…

Грёза гордая, стружка резная,

Да сквозная заноза в мозге…

Потому и живу, мать честная,

Кучерява жизня в эсенге!

Спаси Нас Господи…

Довели до белого колена

Я зол. Я болен. Всё политики.

Ворье!..

А тут еще упёр

Мой полувер

Из полуклиники

Какой-то полувор!..

***

Мы в школу шагали, а в школе шакалы,

Которые сделали нас ишаками,

Указками били, дерьмом нагружали,

Пасли, и над ухом дышали, дышали…

Что это было?

В мозгу ходил-бродил Шагал.

Маразм борзел. Мигал. Шизел.

Какой-то ширился прогал,

Зиял, зиял… и поузел.

Кумир

Вклад довольно значительный

Внес мужик замечательный.

Был он дюже рачительный,

И восстал как пиит!..

Голубями обкаканный,

Голубыми обпуканный,

Он на площади Пушкина

Одиноко стоит.

Неразделенная любовь

Раз Полина Виардо

Выпила яиц ведро.

Залилась, как сто сирен!..

А Ивану хоть бы хрен.

Гению – гениево,

Тургеневу – тургениево.

Так себе

– Рванём с пристуком?

– Недосуг…

– Махнём по сукам?

– Не до сук…

Секрет унылых физиогномий на пляже

Ходят тётьки. У тётек – титьки.

Смотрят дядьки. А дядькам – дудки!

Вот потому и кривятся будки.

Ровесники, ровесницы…

Уже не потянешь любую подряд

В театр, подворотню, кусты…

Про девушек наших уже говорят:

«Со следами былой красоты…»

***

И всё равно я выпью «За!»,

За негу ног и милых рук,

За бесшабашные глаза

Климактерических подруг!..

***

Я к вам пришёл со свежестью во взоре,

А вы такая гадкая… увы,

Я к вам пришел поговорить про горе,

А вы мне все про счастие… эх вы!

Какие-то лунные шашни в оконное лезут стекло,

И люди, как спящие башни, ворочаются тяжело.

С летательного аппарата летит золотое кольцо,

И кроличье – дегенерата – вытягивается лицо.

Ты понял? Прости, безмятежность шататься и жить как во сне,

Прости, нездоровая нежность к любовнице, детям, жене.

Ты понял? Не царственным было мерило всего, всех вещей,

А тихой улыбкой дебила. Улыбкой на всё, вообще…