Читать книгу БИТВА - Вячеслав Киктенко - Страница 2

БИТВА

***

ПОД КРОВЛЯМИ

«…вот когда бы на кровли свои, хоть однажды, всем миром

Люди все возлегли в ясный час, осиянный Эфиром,

И для целой вселенной

Предстали бы чуткой антенной,

Ветви тёмных дерев наклонились бы мягко над всеми,

По-над миром, прозрачным отныне овамо, осемо,

И, расслышавшие наконец, все друг друга припомнив, узнали,

Снова стали бы звёзды родными, как долы и близи, и дали,

Месяц, шаря радаром, шурша золотой камышиной,

Нам шептал бы с вершин расступившихся:

«Вот вы и стали большими…

И, похоже, пора наступает не только плохие

По-над миром ловить голоса, но и дальнюю быль про стихии,

Чутким слухом ловите, уж коли настала пора вам,

Коль распахнуты стали, прозрачны, как чистые рамы,

Точно створки оконные, с визгом промытые к Пасхе,

И всем миром решите потом – это быль, сновидения, сказки?..»

1. Битва дерева с камнем. Эфир.

***

На речном берегу, где песку намело,

Рядом с хижиной рыбака

В камни кручёное древо вросло.

Так врастают в легенды века.

Дерево камню – досада:

Роняет в щель семена.

Дереву камня – не надо.

Дереву влага нужна…

Не вспомнить, какое столетье

Враждуют два чудака.

Влага обоих жалеет.

Обоих поит Река…

***

Но если семя в трещинах камня

Вдруг заворочалось в срок,

Проверенный срок веками:

Камень – скала – песок,

Когда поползут из трещин

Ростки молодые, тогда

Камень зубьём скрежещет…

Камню, значит, беда.

При мысли о дереве сумрачно стынет,

Не потому, что такой уже злой,

А потому, что не хочется стать пустыней.

А до того – скалой.

***

Волну за волною гонит река,

Наплывает время на время.

Забыли спорщики – у рыбака

Есть дом. Есть жена. Есть племя.

Женщина чует все фазы луны,

Рассказывает их мужчине,

И он тонко правит силу волны

В реке, в мирозданье, в пустыне.

И не попрёк, а добрый совет

Мерцая, дают всегда

Поступком на земле – Человек.

Лучом на небе – Звезда.

***

Есть корни. Стихии. Камень.

Леса шумят над горой.

Займётся в дереве пламень,

Спасёт суглинок сырой.

Но если сквозь пласт обгорелый

Пробьётся весной росток,

Снова у камня ревность:

Ростка переменный ток.

Пусть даже земля – могила,

И умирает зерно,

Есть луч. Колючая сила.

Колос. Пажить. Гумно…

***

Издревле земля и лоно – могилы.

Но знал человек всегда,

Есть, кроме хищных, живые силы:

Солнце. Воздух. Вода.

Это сильней революций.

Стихии. Это навек.

Камни с деревьями бьются.

А человек…

***

Он блистал, герой Эфира!

Даже в помраченьях мира

Он светился, весь в огне,

Весь от мира в стороне,

Чуть покашливал порой,

А порой – гора горой,

Как серебряным ремнём,

Опоясанный огнём.

В том огне, как на ремне,

В сумке, словно в колчане,

Золотились письмена,

Проступали имена,

И ворчал, и кашлял он,

Будто старый почтальон

У заспавшихся дверей,

Отворяйте, мол, скорей…

И в земле, воде, огне,

В воздухе, и где-то вне

По ночам сверкал он…

Днём

Громом говорил ко мне.

Он вращал Эфиром, он

На коне скакал, вдогон

Битве блещущей,

С копьём,

С громыханьем, как гроза,

С булавами, как с репьём,

С молнией во все глаза,

С бородой, как облака,

Вьющейся через века…

***

Издревле земля и лоно – могилы.

Но знал человек всегда,

Есть, кроме хищных, живые силы:

Солнце. Воздух. Вода.

Это сильней революций.

Стихии. Это навек.

Камни с деревьями бьются.

А человек…

***

«… – а кто ты такой? Скажи…

– А ты кто такой? Ответь…

– Мне сказано – не можи!

– И мне сказали – не сметь!

– Нет, ничего не поймёшь,

Коль всяк человек ложь.

– Да что мы с тобой поймём,

Оба-два дурака?

Из тебя – хороший бетон…

– А из тебя – доска…

– А кто это доказал?

– А тот, кто взял и сказал.

– Ой, дураки-дураки…

– Ох, дурачьё-дурачьё…

– Как тут не сдохнуть с тоски?

– А знамо как, ё-моё,

Знаю я, как нам быть:

Морды до смерти бить!

– А, знаешь, пожалуй, ты прав,

Хоть камень, хоть истукан…

– А ты не трожь моих прав,

Чурка, лесной великан…

– А нож – завсегда нож…

– А всяк человек – ложь…

Но крикнула сверху звезда:

– «Не может такого быть! —

Надо, туда-сюда,

Надо не только бить,

Надо того… любви…»

– Это – мир на крови?..»

***

Ты не вор? Ты неправ! Это дело в народе

Всё почетнее ныне. В тоске, в безысходе

Отыскать каплю света не можешь во тьме?

Стыд и совесть похерил? Не мучайся, право,

Знамя Вора над Русью взошло величаво…

Не похерил? Тогда твоё место в тюрьме.

В каталажке теперь твоё место, похоже,

Это прежде ты был работягой, надёжей,

А теперь повернула иначе судьба

Чудака-мужика, не способного выжать

И по капле сцедить из себя, чтобы выжить,

Хоть какую-то совесть. Не то что раба.

***

А муж – он рыбак, он кормилец, добытчик,

Как помощь в годину лихую – соседи.

А мир, он всегда человеку обидчик,

Да что человеку! Мир злобен со всеми.

Да что там со всеми! Он сам себе ворог,

На все на четыре стихии распорот —

На землю, на воздух, на воду, на пламень,

И всё это так перекручено миром,

Что даже коренья вгрызаются в камень,

И если бы мир не объят был Эфиром,

Как будто плацентой младенец в утробе,

Давно человек всё и вся бы угробил.

Корни, грунты, перевои лихие,

Норов на нрав. На стихию стихия…

***

Думал рыбак, а его жена

Думала вслед ему:

«Куда не глядишь – война…

Злобные потому.

Четыре стихии бьются.

Волны гасят огни.

Ветер слизнёт, как с блюдца,

Семена со стерни.

Семена прорастают в камне.

Камень гнобит семена.

Но эта – меж всеми – война мне,

По крайней мере, ясна.

Неясен – Эфир… кто такой он?

Таится он почему?

Гневен? Или покоен?

Не говорит никому…»

Но вскинул глаза отважно,

Золотокудр, как свет,

И крикнул Эфиру бражно

Внук рыбака, поэт:

– «Я кончу гнилую пьянку,

Я перейду на кефир!..

Но для чего несознанку

Крутишь с нами, Эфир?..»

И был отголосок поэту,

Словно очнулись льды

И полетел по свету

Снег из-под бороды:

– «А кто ты таков?.. Поди ты,

Проспись во своих кустах…

Ишь, не хватало пииты

В наших больших местах!

Наши места – пустыня,

Здесь не до грёз, простак,

Блага хотишь…

Благостыня

Не осенит за так.

Не укорю в обмане,

Правдой не накажу,

Но – слышал струну в тумане? —

На струну посажу!

Я не служитель в рясе,

Не суд тебе, не палач,

Пой, мяучь, придуряйся,

Вытягивайся и плачь,

Здесь ни к чему твой пафос,

Не вопрошай ко мне,

Неполномочен хаос

Шуметь «на ты» тишине»…»

– «А как же мне быть, скажи мне,

Ответь, как же быть всем нам?

Так хочется быть не чужими

Стихиям и временам!..»

– «Вот-вот, – временам и брашнам,

Где рубитесь вперекрест,

А вечность – по долам страшным.

Она не из ваших мест.

Да вам не взнуздать и сушу,

Где заварили содом.

А вы поглядите – в душу.

И – друг на друга, потом.

Однажды, не портя крови,

Договоритесь впредь

Однажды возлечь на кровли

И – просто в небо смотреть.

Но только всем миром, разом,

«Молчать» приказав словам.

И – да сокроется разум,

И – да откроется вам…»

***

А те семена, что не сжёг огонь,

Воздух взметнул, понёс,

На землю, как на руку, как на ладонь,

Ронял их и вкривь и вкось.

А те, что выронила рука,

К себе загребла река.

Утёс прибрежный стоял в реке.

Точила глыбу вода.

Огни и воды – накоротке.

Камню – беда.

Молнии, ливни… старый утёс

Трещинами оброс.

В трещины камня ветер набил

Влажные семена,

И дрогнул камень – в расщелине ил

Выкармливал ветвь. Она

Корнями рылась у камня в тылу

И – расколола скалу.

Корни, как раки, на берег вползли,

И зарычали в земле.

Гора песка взросла на мели

Памятником скале.

– Я победил! – Величав и туп,

Ухал дуплистый дуб.

Минули годы. Вошли века

В медленный круговорот,

Руины камня – волны песка

Дуб окружили тот.

– Кто победил? Ответь на вопрос… —

Тихо спросил утёс.

***

То снег, то пух. На лёгкой белой ноте

Мне подают обидные слова.

А я здесь в пеpвый pаз живу. И вы живёте.

И надо бы опомниться спеpва!

Неполнотою чувств, несовеpшенным жестом

Не раз, должно быть, вам чинил неловкость я,

Вы впpаве позабыть – несовеpшенствам

Плачевен и убог здесь, на земле, судья.

Ещё снесут нас волны снегопада,

Тpава устанет вслед нам pокотать…

Дpузья мои, а вдpуг забвенья и не надо,

И надо бы, опомнясь, заpыдать?

Там, в бездну снесены, слабее, беспощадней,

Покинув нас,

поют

в тумане

Остpова…

Пpощай, Обида, Музыка,

Пpощайте

Беспамятные, гоpдые слова!..

Любовь рыбака и жены

– Я который век смотрю, мой любимый, на них,

И до сих пор никак не пойму

То ли дерево глупое, то ли камень псих,

Враждуют зачем? Почему

Не спросят совета? Ведь дом наш вблизи.

Ты умный, у них спроси.

– Хорошо, я спрошу, хоть мне и претит,

Как вас ненависть не сожрала?

Почему моя женщина сильно грустит

И глупеет, глядя на ваши дела?

Я спрошу их так… или спросить не так? —

Отвечал с улыбкой рыбак.

– А может, рассказать им про единство душ,

Про то, что кровно родство всех и вся,

Про то, что все повыползли из солнечных луж,

Из которых пить бы ещё, да уже нельзя,

Рассказать, чтоб не точили друг на друга ножи?..

– Расскажи, умный мой, расскажи!

– А вдруг они пробурчат – смотри, какие мы разные,

И рады дружить, да, видимо, с разных звёзд…

И все слова твои, дорогая, слова прекрасные

Не сольют нас в объятиях. Звезда звезде рознь.

– А ты про любовь им скажи, скажи им с отчим укором,

И любовь им сделается добрым корнем.

– Ах, какая ты умная! – засмеялся рыбак жене,

Каменный болван чурку полюбил деревянную!

Да когда человек у человека не всегда в цене,

Как им разжевать эту мысль, всю неотсюдную, странную?

Нет, пусть уж бодаются, до сокрушения лба…

А вообще-то, жена, ты не так уж глупа.

Я и сам не ведаю, за что полюбил тебя,

Мы же ведь тоже разные, и даже очень,

Сколько веков друг на друга смотрели, скрипя

Сердцем, как пустая капуста и выдранный кочень…

– Да-да, мой любимый, я помню, как было под сердцем темно,

Холодно, розно, бессмысленно. Покуда не стали одно.

А теперь я люблю тебя, милый, затмила миры

Наша любовь. Нет миров. Есть только ты, только я.

– Ну, видишь как просто – вышли из глупой игры,

И вот, завязались меж нас все узлы бытия.

Я заврался, наверное… слишком сложно я говорю…

– Говори, говори, мой любимый, любого боготворю!