Читать книгу Кровавый след Марии-Антуанетты - Вячеслав Лялин - Страница 5

После того, как королеву разлучили с детьми и перевели из Тампля в башню замка Консьержери, расположенную в самом центре Парижа, на омываемом водами Сены острове Сите, стало окончательно ясно, что дни арестантки сочтены. Пожалуй, во всей Франции не было ненавистней женщины, чем Мария-Антуанетта. Копившаяся годами и широко культивировавшаяся народная злоба по отношению к королеве достигла своего пика. Чаша народного терпения была переполнена. Народ жаждал королевской крови. И если король Людовик XVI был нелюбим революционерами, находя сочувствие у большинства народа, по политическим мотивам, как правитель страны, а не как простой человек, то ненависть к королеве имела и политический и личный характер. Её обвиняли во всех страшных грехах, презрительно называя «Австриячкой». Её погибели желали представители всех сословий, от простых крестьян до обиженных на королевскую власть аристократов.

Революционные власти, конечно же, исполняя волю французского народа, решили предать бывшую королеву революционному, то есть, несомненно, справедливому суду. Суд, а не простая казнь, должен был, по мнению самых ревностных патриотов Франции, ещё более умножить унижения и страдания королевы. Поэтому её не казнили вместе с горячо любимым супругом, королём Людовиком XVI, чтобы как можно дольше продлить её страдания. Поэтому разлучили с детьми. Поэтому содержали в самой убогой камере, лишив какой-либо связи с внешним миром. Одиночество было для арестантки невыносимым. Все её мысли были поглощены детьми, оставленными ею по требованию тюремщиков, в Тампле.

Королева часами бесцельно кружила по, скупо обставленной простой мебелью, крохотной камере. Лишь иногда позволяя себе полюбоваться видом из тюремного окошка, выходившего на женский двор замка. Ни чего привлекательного во дворе не было, но это было хоть какое-то развлечение. Почти не употребляя той грубой пищи, которую дважды в день доставляли в камеру тюремщики, узница проводила большую часть времени за чтением Евангелия и молитвами. Прерываясь для того чтобы взглянуть на висевший у неё на шее портрет сына и прижать к своей груди локон его бархатных волос.

Мария-Антуанетта в каждом шаге своих тюремщиков угадывала предсказание епископа Памье и поэтому была спокойна. Она достойно, как и положено королевской особе, противостояла каждому новому несчастью. Совершенно несломленной, она предстала перед судьями Революционного трибунала. И когда президент трибунала Арман-Мартен-Жозеф Герман, приняв надменный вид, обратился к подсудимой с обыкновенным, принятым на судебных заседаниях, вопросом:

– Как вас зовут?

Королева, приняв царственную осанку, решила подыграть обвинителям и громогласно ответила:

– Мария-Антуанетта Лотарингско-Австрийская.

– Ваше звание? – продолжал расспросы месье Герман.

– Вдова Людовика XVI Бурбона, бывшего короля Франции.

– Сколько вам лет?

– Тридцать семь.

Затем судья стал перечислять обвинения, выдвинутые против королевы. Оказалось, что Мария-Антуанетта, за годы своего пребывания в несчастной Франции, беспощадно расточала финансы страны, тем самым умножая страдания простого народа. Она полностью подчинила своей воле слабохарактерного короля и влияла на внешнюю и внутреннюю политику правительства, конечно же, действуя во вред Франции. С помощью изощрённых интриг, королева возбудила междоусобную войну в разных провинциях страны. И ещё множество пунктов обвинений пришлось выслушать подсудимой, что, по правде сказать, сильно утомило истощённую королеву. Однако у неё все же хватило сил выслушать не только все обвинения, но и сам приговор, к которому она была совершенно готова.

Обвиняемой, как этого требовала традиция, не предоставили последнее слово. Но королева произнесла несколько фраз, показавшихся судьям, судебным заседателям, стражникам и всем присутствующим в зале суда лицам, странными и непонятными:

– Путь свершится, что положено.

После оглашения приговора, вызвавшего в народе всеобщее ликование, Марию-Антуанетту возвратили в темницу, чтобы она смогла, как следует, подготовиться к смерти.

Перед тем, как палач постриг её волосы, чтобы облегчить работу гильотины, королева попросила стражников принести ей перо, чернила и бумагу. Она хотела написать письмо детям. Строгие тюремщики не посмели идущей на смерть узнице отказать в её последней просьбе и предоставили требуемые письменные принадлежности. Королева уединилась за тюремным столиком и, адресуя своё послание сестре своего покойного мужа принцессе Елизавете, на попечении которой находились королевские дети, аккуратно начертала: