Читать книгу Дорогами миров - Вячеслав Неклюдов - Страница 3

После импровизированного перекуса и коньячка Степаныч предложил нам полежать. Завалившись на свой спальный мешок на верхней полке, я впервые за долгие годы получал удовольствие. Ещё в раннем детстве, когда мы с родителями путешествовали на поезде, самым излюбленным для меня местом было валяться именно на верхней полке и смотреть в окно. Поезд тихо покачивался, погромыхивая на стыках. Перед моим взором пролетали деревья, дороги, какие-то посёлки, параллельно двигающиеся по дорогам машины, которые то мы обгоняли, то, наоборот, они нас. Тихо в радиоточке пела Алла Пугачёва:

Почему-то именно эта песня ассоциировалась у меня с поездками на поезде. Натянутые вдоль пути провода, казалось, бежали наперегонки с составом. Характерный запах вагона ничуть меня не пугал, даже наоборот, это был аромат долгого путешествия. Под тихий перестук колёс так хорошо было мечтать о новых местах и городах! О дальних странах мечтать было не принято, в Советском Союзе за границу ездили только дипломаты и ответственные партработники. Тогда я даже представить себе не мог, что через какое-то время мне удастся посетить кучу стран и городов, от Камчатки до Америки.

А когда мы путешествовали с родителями в своей или чьей-то машине, мне так хотелось поваляться, вытянув ноги, и я очень жалел, что у нас нет подобной техники. Сейчас, владея микроавтобусом, в дальних поездках на Чёрное море так могут расслабляться моя жена и дочка, мне же приходится двое суток находиться за рулём.

А тут шикарное авто, верхняя полка, на которой можно даже отгородиться от прохода занавеской. Лёгкое покачивание так расслабляюще действует на усталый, в переизбытке эмоций и новостей организм, что я не заметил, как уснул.

Утром Сергей Степаныч громким командным голосом закричал:

– Рота, подъём!

– Степаныч, – почему-то еле шевелящимся языком простонал я, – не в армии, не ори, встаю уже.

Язык был как ватный. Странно, вчера под хорошую закуску выпили-то всего по сто пятьдесят на брата, а язык не ворочается. Коньяк вроде не палёный, полковник обычно приносит хорошие напитки, да и голова не болит, странно…

Вдруг слышу ругань моих попутчиков:

– Николаич, что у тебя за коньяк был – языком пошевелить не могу?!

– Володь, у самого такая же фигня, будто всю ночь болтал, а теперь, уставший, еле движется.

Проводник, глядя на нас, хитро ухмылялся в свои усы:

– Что, хлопцы, тяжело языком ворочать?

– Степаныч, тебе же русским языком сказали: язык еле шевелится.

– А с чего вы, голубки, решили, что вы на русском разговариваете? – опять с хитрецой в голосе вкрадчиво спросил он.

– А на каком же? – Полковник подошёл к холодильнику, чтобы взять чего-нибудь попить холодненького. – Я других не знаю, так, по несколько слов могу сказать, но чтобы осознанно…

– А ты попробуй поматерись.

И тут Серёга выдал очень витиеватую фразу, которая в переводе означала: кто-то ещё меня будет чему-то учить?

Степаныч уже ржал во весь голос:

– А сейчас как? Шевелится?

– Мля буду – вообще без проблем! – Полковника было не узнать: ошарашенный, он стоял с бутылкой воды в руке, ничего не понимая.

А до меня только дошло.

– Мужики, а ведь мы на межмировом языке болтаем!

– В смысле – на межмировом? – переспросил Володька.

Пришлось им объяснять, как мне когда-то разжёвывал шеф, что при переходе через портал у нас просыпается знание межмирового языка, данное нам при рождении, но в нём нет матерщинных слов. Поэтому без привычки нам кажется, что язык еле шевелится – он привыкает к новому произношению, а вот мат звучит уже по-русски!

Степаныч меня похвалил:

– Молодец, всё точно! Мы сами, когда в первый раз вернулись на нашу Землю, никак не могли перестроиться на русский язык, пока один из нас не матюкнулся от души, вот тогда голова и вспомнила. Сейчас я даже не задумываюсь, на каком языке мне разговаривать, всё автоматом приходит. Потом и вы привыкнете.

– Вообще зашибись! – пришёл в восторг Серёга. – Слушай, Степаныч, а другие языки я тоже так могу автоматом выучить?

– Тут уже порталы не помогут. – Проводник стал накрывать на стол. – Хотя знание уже двух языков помогает быстрее усваивать любые другие языки, было бы желание. Вы давайте быстрее умывайтесь, завтракаем, я вам двоим прививки всажу, и пора идти на встречу, мы уже в Кедровом мире.

Втроём, не сговариваясь, мы кинулись к лобовому стеклу. Ярко светило солнце. Автомобиль стоял на просторной, по-летнему зелёной поляне, вокруг которой высились громадной высоты деревья. Они действительно напоминали наши кедры. Только высотой метров пятьдесят. И лишь на верхних метрах двадцати от не очень толстых и практически ровных стволов в разные стороны отходили густые ветки, поэтому внизу сквозь деревья очень хорошо просматривался какой-то коттеджный посёлок, расположенный метрах в ста от нашей стоянки. Над поляной мелькали какие-то птицы, но в машине их было не слышно. Через поляну проходила грунтовая, но довольно ровная дорога.

– Посёлок Юкки, – пояснил проводник. – В нём у нас встреча со сталкерами, которые должны были приготовить защитные костюмы для поездки в Заброшенный мир.

Я посмотрел на часы: они показывали пять утра по нашему времени.

– Степаныч, а здесь который час?

– По-местному – полдень.

– А название посёлка похоже на финское.

– Точно, есть такая деревня в Ленинградской области. Возможно, здесь есть представители финно-угорских племён. Путешествуя по разным мирам, нам приходилось часто встречать потомков людей, случайно или преднамеренно попавших на Дорогу миров. Мы как-то и не спрашивали, через какие порталы они попали в тот или иной мир. Выходцев с Земли здесь много. Но… давайте все вопросы потом. Быстро приводим себя в порядок, и за дело. Да, и ещё: форма одежды летняя!

Напоминать дважды нам не нужно, и я первым кинулся в уборную.

– Степаныч? – Баринов выглядел смущённым. – А как здесь душ принимать?

– А в чём проблема? Как дома принимаешь, так и здесь.

– Да, я читал, что в кемперах ограниченный запас воды и, чтобы экономить, люди сначала намочат тело, потом выключают душ, затем мылятся, а после включают воду и всё смывают.

– Ну, если хочешь, можешь и так. – В словах проводника сквозила усмешка. – А вообще-то здесь можно мыться свободно, – добродушно продолжил он. – У нас замкнутый цикл, как в космическом корабле. В баках стоит «живая мембрана» – тоже эллинская разработка, она идеально очищает всю воду и канализацию, за счёт этого и живёт. А в питьевом баке стоит минерализатор для питьевой воды, так что от жажды мы не умрём.

Пока мы чистили зубы, умывались и ополаскивались в душе, Степаныч раздвинул пошире отсеки салона, выдвинул кухонный стол и приготовил на всех завтрак, ничего экзотического – сыр, масло, колбаса, варёные яйца, сахар, лимон и хлеб. Утром все согласились на чай.

Увидев подобную трансформацию салона, мужики пришли в полный восторг:

– Как в номере люкс! Даже дышать легче стало!

Сев за стол завтракать, я позвал:

– Селена!

– Доброе утро всем! – появляясь в полный рост перед нами и помахав ручкой, произнесла она.

Все вразнобой стали здороваться.

– Селеночка, пока мы завтракаем, просвети нас, пожалуйста, насчёт этого посёлка, краткая информация.

– Посёлок Юкка. Территориально занимает около четырёх квадратных километров. Население примерно пять тысяч человек. Это не самый крупный жилой массив. Довольно развита инфраструктура посёлка – есть свои школы, детские сады, магазины, кинотеатры, больницы. Управляется всё Советами почётных граждан, типа мини-парламента. Жители занимаются в основном лесозаготовками и сельским хозяйством. Очень развита рыбная промышленность, рядом находится сеть больших озёр. Есть охотничья артель, заготавливают пушного зверя. Особую ценность представляет здесь мех чешира. Это довольно крупный пушной зверь, размером с песца, но, в отличие от земного собрата, он хорошо лазает и по деревьям.

– Чеширский кот? – со смехом переспросил я.

– Скорее рысь, – пояснила Селена. – А также недалеко есть нефтяная скважина и небольшой завод, который занимается переработкой нефтепродуктов в смазочные материалы. Здесь довольно чистый экологический район. Вообще территория Кедрового мира не имеет единого административного центра. Посёлки объединяются в автономные округа по видам производства определённой продукции, а также близости к другим порталам. Благодаря уникальным свойствам местных деревьев у жителей есть постоянный спрос на деревянные изделия в разных мирах. И эта планета считается своеобразным экологическим заповедником, где очень бережно относятся к любому виду деятельности.

– А в чём уникальность здешних деревьев? – с набитым ртом спросил Володя.

– Древесина этих лесных гигантов обладает необычайной красотой и прочностью. Она не боится ни жучков, ни влаги, ни сухости, наоборот, от воды становится прочнее камня. Она чем-то схожа по свойствам с земным тиком, но превосходит его по всем параметрам. Пока дерево растёт, его нетрудно срубить. Но после этого в древесине начинается процесс кристаллизации смолы. И если доски, например, намочить, процесс мгновенно ускоряется. Дерево становится очень прочным, практически вечным и не поддаётся обработке. Поэтому добыча древесины здесь ведётся небольшими партиями. Спилили, обработали, упаковали и стараются сразу же пустить его в дело. Строят дома, изготавливают мебель, какую-то сувенирную продукцию или отправляют под заказ в другие миры. Экспорт подобной древесины очень хорошо окупается. Географически на планете два огромных материка, и оба пересекает экватор. Климатически Юкка находится в субтропиках, где кедровые деревья соседствуют с эндемиками, характерными для земного Таиланда. Индекс гравитации девять десятых от земной, поэтому здесь легче ходить.

– Интересно, мангустины у них здесь растут? – поинтересовался я.

– Да, фрукты относятся к агрохозяйственной деятельности жителей этого мира.

– Что это за фрукт? – поинтересовался Серёга.

– О! Я в Таиланде пробовал. Это круглый плод размером с яблоко, сверху покрыт толстой, до одного сантиметра бордово-фиолетовой несъедобной кожурой, под которой находится четыре или восемь белых долек, будто зубчиков чеснока, но очень вкусных!

Селена продолжила:

– Валюта здесь в основном алахарская крона, но охотно принимают и бартер. Можно расплачиваться золотом или товаром. Жители торгуются охотно и азартно. За уникальную вещь можно получить очень хорошую прибыль. Чем-то ещё могу помочь? – поинтересовалась Селена.

– Нет, дорогая, спасибо, – ответил я.

Голограмма тут же исчезла.

– Блин, чем их тут удивить-то можно? – задумался Володька.

Степаныч, встав из-за стола, ответил:

– Мы им тут и технику подгоняли, как колёсную, так и вездеходную. Возили дизель-генераторы, охотничьи ружья, текстиль, кое-какие продукты, в основном консервированные. Даже джинсы наши здесь продавали, да и не только здесь, вагонами покупали! – Он аж рассмеялся, видимо вспоминая былое.

– Может, что-то из искусства, скульптуры, картины здесь пойдут? – задумался Володька.

– Мы не предлагали, но вполне возможно, – подтвердил проводник.

– Эх, кабы раньше знать… – расстроился Баринов.

– А тебе здесь чего хочется купить? – спросил я его.

– Дом хочу себе построить, а тут такое уникальное дерево.

– Дом – это хорошо, – согласился Степаныч. – Всё в твоих руках, помотаешься с нами, дай бог, всё и сладится. – Подойдя к одному из шкафчиков, он достал какой-то свёрток, положил его в наплечную сумочку и накинул ремень от неё себе на плечо. – Закругляйтесь, нам пора.

– Оружие берём? – поинтересовался полковник.

– Не надо. Здесь всё спокойно.

Мужики, быстренько доев, убрали за собой всё со стола и, переодевшись в летнее, пошли на выход.

Выйдя через тамбурную дверь, я глубоко вздохнул, пытаясь почувствовать все ароматы нового мира. Этот своеобразный ритуал выработался у меня благодаря многочисленным поездкам. Обычно я его провожу, сразу же выходя из салона самолёта. В каждой стране мира воздух пахнет своеобразно. В Турции или Таиланде он тяжёлый и влажный, как в сауне. В Египте – ветреный, пыльный и сухой. В Греции, на Крите, даже в аэропорту уже ощущается запах моря. В Германии воздух как в столице, чувствуется какая-то загрязнённость. В Нью-Йорке – опять сухость и запах, который трудно описать.

На улице было довольно жарко, где-то ближе к тридцати градусам по Цельсию. Но несмотря на температуру, дышалось очень легко. Воздух пах свежестью, немного хвоей и каким-то, как мне показалось, фруктовым ароматом. Почва чем-то напоминала наш бузулукский бор – песок и чернозём. Щебетание птиц, целыми стаями носящихся над нами, звучало как журчание горного ручья.

Мы с удивлением оглядывались по сторонам. Это же не какая-то там заграница, это вообще другая планета, может, в далёкой галактике, а может, вообще в другой вселенной!

Степаныч, махнув нам рукой, энергично двинулся к посёлку. Не знаю, по какой причине он не стал в него заезжать, но мне очень нравилось идти по лесу и дышать свежим, ароматным воздухом. Бодро шагая с моими спутниками, я думал: наверное, хорошо здесь было бы жить, выйдя на пенсию. Тишина, шикарная природа, натуральные продукты. А как тут у них с развлечениями, есть ли телевидение и Интернет? Дорогая ли жизнь? Пенсия-то у нас в России смешная. А учитывая, что я родился в 1965 году, то по какой-то причине наше государство практически лишило меня её.

Нет. Я как предприниматель плачу каждый год по 25 тысяч рублей только пенсионных отчислений, но, когда ради интереса зашёл на сайт посмотреть свою пенсию, то увидел, что ничего у меня не начисляется, какие-то смешные 15 тысяч рублей! Заинтересовавшись этим вопросом, позвонил по телефону, указанному на сайте. И выяснил, что пенсия мне начислялась до 2004 года, а после, извините, всё… То есть, сколько бы я ни платил пенсионных отчислений, если доживу до пенсионного срока, мне дадут минимальную пенсию!!! На сегодня за десять лет я заплатил уже 250 тысяч рублей, а на счёте у меня всего пятнадцать! На х…, простите, я вообще открыл это ИП? Не понимаю я пенсионных реформ в России…

А домики-то здесь стильные, обратил я внимание, когда мы подошли к посёлку. И заборов нет, кругом газончики. Архитектура чем-то напоминает красивые шале финской постройки, но с более прямой крышей. Видимо, снега тут не бывает, поэтому и не нужны резкие скаты. Учитывая необычайную прочность деревянных стен, здесь не строили из камня и кирпича. Оригинальный, почти янтарный цвет досок заставлял стены светиться на солнце. Такой дом смотрелся надёжно и солидно, и вместе с тем он был весьма красив и изящен. Где-то были видны коттеджи с мансардным этажом, где-то полноценные два этажа, но чаще всего встречались уютные одноэтажные домики.

Видя наш заинтересованный взгляд, Степаныч пояснил: – Местные жители живут в основном в одноэтажных постройках. В домах с двумя этажами располагаются различные торговые или административные заведения: магазины, поликлиники, школы, мастерские и тому подобное.

Около некоторых домиков стояли какие-то двухколёсные транспортные средства, похожие на наши мотоциклы, но более футуристической формы. Гироскутеры, понял я, о них Степаныч рассказывал.

Вдруг на одном из перекрёстков перед нами появился наш КамАЗ! В кузове он вёз упакованные доски, видимо, с лесопилки. Увидев нас со Степанычем во главе, водитель громко просигналил и помахал проводнику рукой! Степаныч с достоинством кивнул ему в ответ.

– Офигеть, мля, – выругался Сергей. – Наши КамАЗы на краю галактики, расскажу кому – не поверят…

– Сергей Николаевич, – остановил его проводник, – а вот рассказывать об этом никому не надо. Стас дал нам подписку, а вас я не успел предупредить. Это и вас, Владимир Витальевич, касается. Вы люди взрослые, должны понимать.

– Да, понятно, понятно, – согласились они.

Глазея по сторонам, мы добрались до одного двухэтажного домика. Проводник жестом показал нам – ждать здесь, а сам, подойдя к двери коттеджа, нажал кнопку звонка. Через небольшой промежуток времени дверь ему открыл загорелый крепкий молодой человек, одетый в наши джинсы и обычную серенькую клетчатую рубашку с коротким рукавом. Они пожали друг другу руки, о чём-то поговорили, и Степаныч махнул нам рукой:

– Заходи, братва!

Зайдя внутрь, я увидел, что это не жилое помещение, а какой-то магазин или, точнее, склад. Куча полок с разными коробками, какими-то инструментами и приспособлениями тянулись практически по всему периметру. В комнате было довольно светло и, опять же, несмотря на загруженность вещами, очень легко дышалось. Видимо, опять это свойство уникального дерева, подумал я.

– Знакомьтесь, парни, это местный сталкер Абрам, а это моя команда – Стас, Сергей и Владимир.

Мы пожали друг другу руки, а Володька не преминул заметить:

– Абрам, судя по имени, вы относитесь к евреям.

– Да, – согласился тот. – А что не так?

– У нас на Земле представители этой нации занимаются профессиями, как бы сказать, без физической составляющей. Врачи, юристы, банкиры, ювелиры, политики. А вам, судя по вашему крепкому виду, приходится нагружать свой организм…

Абрам улыбнулся:

– Наверное, я не в отца пошёл, он у меня как раз ювелир! И в соседней комнате находится его мастерская. Здесь недалеко есть небольшой прииск по добыче драгоценных камней, так его изделия покупают даже монаршие семьи на Алахаре. Хотя работа сталкера тоже хорошо оплачивается, риск в нашем деле присутствует, но и прибыль бывает гораздо выше, чем у отца.

– Так вы с Земли? – поинтересовался я.

– Лично я родился уже здесь, а вот мой отец ещё при революции, уплывая из Одессы в Стамбул, вместе с кораблём и ещё кучей беженцев через случайный портал попал на Алахар. Но потом решил переселиться сюда, здесь спокойнее и живётся, и работается. Хотя мои братья и сёстры и разъехались по разным мирам, мне мой бизнес удобнее держать тоже здесь.

В это время открылась дверь, и к нам вошёл очень импозантный мужчина. Видно, что в возрасте, но по-своему ещё крепкий орешек. Одет в рубашку с жилеткой, из кармашка которой торчала золотая цепочка, идущая, вероятно, к часам, в зауженные брюки и… домашние мягкие тапочки. Седоватые волосы, зачёсанные назад, контрастировали с загорелым лицом. На носу – старомодное пенсне. Казалось, мы попали в начало двадцатого века. Увидев нас, он поправил окуляры и шикарным бархатистым басом спросил:

– Абрам, у нас гости?

– Вот это голос! – не удержался я. – Вам бы с Шаляпиным петь!

– О! Как приятно, – заулыбался он. – Молодой человек таки знает самого Шаляпина! Вы это на полном серьёзе? Ничем не рискуя? Нет, вы мне просто начинаете нравиться! Разрешите представиться: Давид Иосифович Каганович, отец этого обалдуя!

Мы все заулыбались. И, пожимая ему руку, стали представляться по именам.

– Абрамчик, – повернулся к сыну Давид Иосифович, – сделай гостям праздник, угости их чаем.

Сын кивнул и предложил нам подняться на второй этаж в гостиную.

Комната на втором этаже напоминала уютный музей. Деревянная мебель в старинном классическом стиле, шкафы со стеклянными дверцами, диваны и кресла с высокой кожаной спинкой, сиденья которых, как и спинки, были декорированы рельефной каретной стяжкой. Посередине гостиной стоял большой круглый стол на резных изогнутых ножках, который окружали под стать ему старинные стулья. Только цвет дерева выдавал в них местный кедр, но от этого они только выигрывали. Всё смотрелось солидно, дорого и богато.

Жестом пригласив нас присаживаться на стулья, Абрам достал из шкафа красивый фарфоровый сервиз, явно антикварный, и стал расставлять его на столе.

– Откуда такая роскошь? – спросил Володька. – Это же уникальная посуда!

Давид Иосифович улыбнулся:

– С Земли-с. Видите ли, молодой человек, когда мы бежали от большевиков, каждый вёз то, что успел прихватить. У меня были камушки, у кого-то посуда. Попав в другой мир, нужно было как-то устраиваться. Мне повезло, что бриллианты ценятся везде, и я очень быстро сумел приспособиться к новой реальности. А ностальгируя по России, я стал чуть позже скупать у своих, так сказать, соплеменников всё, что связывало меня с родиной.

– Так сколько же вам лет? – удивился Сергей.

– Много, очень много. – Он снял пенсне и принялся протирать его платочком. – Кстати, у меня даже есть раритет – патефон, но, правда, только одна пластинка с несколькими песнями Фёдора Ивановича Шаляпина. Жаль, больше ничего достать не удалось, мне очень нравится его исполнение, я предлагал любые деньги, но мои поиски не увенчались успехом.

Меня тут же охватил азарт, и, боясь спугнуть удачу, я скромно предложил:

– Давид Иосифович, думаю, я смогу вам помочь.

Все недоумённо уставились на меня.

– Вы музыку слушаете только на патефоне или у вас есть какие-то другие цифровые устройства?

– Батенька, не считайте нас уж такими отсталыми. – Он надел пенсне. – Естественно, у меня в кабинете стоит цифровая музыкальная станция, в которой огромная база различных произведений из других миров. Они, конечно, не на русском языке, а на межмировом, а я искал именно на русском и в стиле моей молодости.

«Пора подсекать», – подстегнул я себя, теперь не продешевить бы, но всё таким же спокойным голосом продолжил:

– Дело в том, что у меня в машине есть хорошая музыкальная подборка российских исполнителей двадцатого века, в том числе и Федора Шаляпина.

Дрожащим голосом Давид Иосифович воскликнул:

– Да вы что?! Неужели это правда?! И Шаляпин?! Не могу поверить! Просите всё, что угодно!

«ЕСТЬ!» – мысленно обрадовался я.

– Могу всё это продемонстрировать вам, как только вернёмся к автомобилю. Надеюсь, у вас есть какой-нибудь носитель, чтобы мы могли скопировать файлы?

– Абраша, сынок, не расчёсывай мне нервы. – Он не смог усидеть на месте, подскочил к сыну и принялся трясти его за плечи. – У тебя есть таки носитель? Я не могу поверить, что моя мечта сбудется!

– Папа, да успокойтесь вы, всё сделаем, сейчас чайку попьём…

– К чёрту чай! Неси шампанское! Это дело нельзя не отметить!

Сын молча пожал плечами, убрал фарфоровый сервиз и достал хрустальные фужеры. Потом сходил куда-то в другую комнату и принёс большую бутылку, похожую на нашу из-под шампанского, но примерно в два раза крупнее, и блюдо с какими-то засахаренными фруктами. А отец всё не мог успокоиться, ходил по комнате, периодически тряся меня за плечи от радости и что-то сумбурно бормоча себе под нос.

Абрам разлил нам пузырящийся напиток, а Давид Иосифович, взяв свой фужер в руки, стоя произнёс:

– Дорогие мои друзья! Я имею вам кое-что сказать… Это, конечно, не крымское, но очень недурственное вино. Я поднимаю этот бокал за то, чтобы все мы сохраняли оптимизм! Чтобы у всех присутствующих и их родных всегда – я подчёркиваю: всегда! – исполнялись все их желания, даже, казалось бы, самые неисполнимые! И чтобы наши дети ценили историю и культурное наследие нашей родины! За вас, мои дорогие! До дна!

Мы дружно чокнулись бокалами. Вино, шипя и пузырясь во рту, оказалось очень вкусным, ярко присутствовал какой-то ягодно-фруктовый оттенок, но я так и не разобрал, что это, наверное, из местных ягод, подумал я.

Давид Иосифович, залпом опустошив бокал, стал тут же собираться:

– Пойдёмте, господа, скорее!

– Папа, да погодите вы, господа пришли ко мне за товаром. Давайте я сначала их обслужу, а потом вы пойдёте с ними за своим эксклюзивом.

Видно было, что Давиду Иосифовичу не терпится, но бизнес есть бизнес, придётся немного подождать.

– Да, ты прав, сынок. Делай своё дело, а потом позовёте меня, я пока подготовлюсь. – Кивнув нам, как царский офицер, отец удалился в другую комнату.

Сын вздохнул:

– Господа, идёмте ко мне на склад, вам по списку всё подготовлено, но надо подобрать размеры. – Спустившись на первый этаж, он подвёл нас к одному из стеллажей. – Вот, выбирайте маски. Смотрите, чтобы маска полностью закрывала вам лицо до висков.

Увидев это чудо, мы втроём стали ржать:

– Дарт Вейдер, блин!

Маска практически точно, только без шлема, напоминала маску героя фильма «Звёздные войны» Дарта Вейдера!

Абрам удивлённо смотрел на нас, а Степаныч пояснил:

– У нас на родине в одном из фантастических фильмов есть такой отрицательный герой-злодей, сторонник Тёмной силы, и если на эту маску надеть шлем с широкими полями, то получится полная его копия.

Мы со смехом стали подбирать на себя эти маски.

Абрам всё удивлялся, объясняя:

– Это очень удобная маска! Очки с автоматическим светофильтром, видно и в полной темноте. Встроенный радиопередатчик. Живая фильтрующая мембрана, так что бактерии Заброшенного мира вам не страшны и не нужен запас воздуха. Маска герметически соединяется с защитным костюмом. – Из соседнего шкафа он достал чёрный костюм, напоминающий наши водолазные из неопрена. – Дело в том, что бактерии, точнее, вирусы Заброшенного мира могут проникать и через порезы сразу в кровь. Поэтому приходится надевать подобные костюмы. Они очень прочные, их нелегко порвать. Удар ножом костюм выдержит, но пуля его пробивает. Это не военная разработка, а для спасателей. Поэтому и не такой прочный. Он регулирует температуру тела, в нём не замёрзнешь и не изжаришься. Защищает от радиации и других электромагнитных излучений. Обратите внимание, на нём есть несколько технологичных заплаток. – Абрам показал на более светлые кругляшки, находящиеся на бёдрах, ягодицах, плечах, шее и на уровне сердца. – Надеюсь, вам это не пригодится, но на всякий случай: это специальные мембраны, через которые можно сделать, например, противошоковый укол или даже ввести адреналин в сердце, чтобы оказать помощь в заражённой зоне, не снимая костюма. Костюмы подбирайте себе по размеру. Маска прилепляется автоматически, стоит только поднести её к капюшону. Так же прилепляются перчатки и обувь. Они здесь. – Он указал на другой ящик.

Мы влезли в костюмы, подобрали по размеру обувь, она походила на небольшие сапоги, надели перчатки, которые были тоньше ткани одежды, но Абрам нас заверил, что они прочнее, чем кажутся. Натянув обтягивающий капюшон на голову, я поднёс маску к лицу – раздался звук, будто что-то присосалось, и маска прилипла к капюшону.

– Снять её очень просто, – продолжал инструктировать Абрам, – потяните её за подбородок снизу вверх…

С лёгким чпоком маска отлипла от головы.

– Ботинки и перчатки снимаются как обычные.

Серёга вынес свой вердикт:

– Чувствую себя как глиста в скафандре!

Тут уже все присутствующие рассмеялись.

– Оригинально! Как глиста в скафандре! – потешался Абрам. – Надо запомнить, своих парней подколоть!

– Так, всё снимаем, – скомандовал Степаныч, – и несём в машину.

– Есть! – дружно ответили мы и, смеясь, стали разоблачаться.

Степаныч, достав свёрток из принесённой сумки, протянул его Абраму:

– Здесь всё, как договаривались.

Сталкер кивнул и взял оплату.

Выйдя на улицу, мы увидели Давида Иосифовича, который ходил неподалёку от дома, ожидая нас. Видно было, что ему просто не терпится получить желанное, и, увидев нас, обрадованно помахал руками.

– Вы идите к машине вперёд, – сказал Степаныч, доставая сигареты, – а мне с Абрамом надо парой слов перекинуться.

Радостно возбуждённые, как дети, которым на Новый год подарили желанные подарки, мы не спеша отправились к кемперу.

– Давид Иосифович, – обратился к нему Володька, – так всё же сколько вам лет?

– А сколько вы мне дадите? – парировал он.

– Где-то ближе к шестидесяти.

– Батенька, вы мне льстите. На самом деле я родился в 1897 году в Одессе.

– Как в 1897-м? Вам, получается, сто двадцать лет?!

– Будет через месяц, – с достоинством ответил ювелир.

– Ничего не понимаю… – Володьку было не узнать. – Здесь время, что ли, идёт по-другому или живая вода продаётся?

– Нет, время идёт нормальным темпом и живой воды в этом мире точно нет. Но вот в Медине… А разве Сергей Степаныч вам не рассказал про ОСОБЕННОЕ свойство порталов?

– А что за свойство? – вмешался в беседу Серёга.

– Дело в том, что когда вы проходите через портал в другой мир, то его излучение убивает всю инфекцию, находящуюся в вашем организме. Кроме того, происходит своеобразная чистка от шлаков, накопленных вашим телом, чтобы вы ничего заразного не смогли перенести в другой мир.

– А я-то думаю, – усмехнулся Сергей, – почему у меня насморк и кашель вдруг пропали? Да и самочувствие прекрасное, а оказывается, вот в чём дело – я просто здоров!

Мы все тут же стали прислушиваться к своим ощущениям. У меня тоже был насморк, да и начинались хрипы в дыхании, а тут дышу полной грудью – и ничего! Хотя… спина не прошла – ноет потихоньку, но это грыжа, а не инфекционное заболевание…

– И чем чаще вы перемещаетесь между мирами, – продолжил Давид Иосифович, – тем это благоприятнее для вашего организма – это как бы первый шаг к омоложению.

– А второй какой? – с интересом спросил Баринов.

– Второй… – Давид Иосифович на мгновение задумался. – Я посоветовал бы вам посетить курорты Медины, вот там практически «живая вода» и есть. Правда, не всем эти курорты по карману, но, если разбогатеете, очень рекомендую. Пять дней на этом курорте сбрасывают минимум десять лет возраста.

Сергей снова вмешался в разговор:

– Но, может, есть и третий шаг, ну кроме как вести здоровый образ жизни? Хотя это уже не для нас, поздновато…

– Есть и третий, – усмехнулся ювелир. – В мире Гедер.

– А там что? Молодильные яблочки? – вступил в беседу и я.

– Яблочки там отменные, – подтвердил Давид Иосифович. – Но самое главное, там растут очень редкие и в то же время великолепные по своим лечебным свойствам эндемики. Нигде больше не встречающиеся. Из них делают уникальные лекарства, которые помогают от различных заболеваний и, кроме того, омолаживают организм.

– О лекарствах слышал, – подтвердил я. – У меня даже в индивидуальной аптечке есть таблетки из того мира, но пока ничего не использовал.

– Ну вот, – улыбнулся Давид Иосифович, – а вы таки меня уверяете, что ничего не знаете!

– А жена ваша?

– Жена… умерла уже давно.

– Извините.

– Ничего… Но у меня всё хорошо! Четверо детей, десять внуков и уже даже есть пра- и даже праправнуки! – с гордостью похвастался он.

– Ого! – уважительно почти в один голос восхитились мы.

– Они с вами, здесь живут?

– Нет, здесь мы живём с младшим сыном, он единственный, кто пока ещё не завёл семью, хотя уже давно пора. А все остальные на Алахаре. И я там жил долгое время, но после смерти жены решил перебраться сюда. А теперь привык и вряд ли куда ещё буду переезжать.

– Мужики! – воскликнул я. – Забыл вам сказать, но и нашему Степанычу стукнуло девяносто шесть лет!

– Бляха-муха! – выругался полковник. – А я думал, он наш ровесник. Стас, уже ради всего этого я не жалею о нашей поездке.

– Я тоже, – присоединился Володька.

– Ну а я и подавно, – кивнул я.

По дороге к нашей стоянке мы расспрашивали Давида Иосифовича о местной жизни, о том, почему мало народу на улицах, о кулинарии, о доходах населения. Он степенно, с достоинством нам объяснял, что жить ему здесь нравится – свежий воздух, спокойно, предсказуемо, соседи хорошие, работящие. Сейчас почти все на работах, дети в школах. Кухня здесь многонациональная и натуральная и для нашего желудка очень подходящая, много мяса, рыбы, зелени, овощей. Делают даже свой кефир и йогурты. Много фруктов и злаков, которые не росли в России, но есть и похожие. Народ здесь зарабатывает хорошо, на дворец, конечно, не хватит, но построить новый дом, содержать какой-либо транспорт, раз в год свозить свою многодетную семью в вояж по другим мирам – вполне по силам. Со своих доходов все жители отчисляют в поселковый совет десять процентов. Эти деньги расходуются на инфраструктуру городка.

Интернета у них нет, он даже слова такого не знает, но эфирная сеть существует. Как мы поняли из его объяснений, эфир здесь – более широкое понятие, по нему передаются теле- и радиосигналы, а также осуществляется компьютерная связь. Раз в месяц в большие посёлки из Алахара привозят кристаллы с записями фильмов, концертов, имперских новостей и т. п. Конечно, это всё устаревшее на месяц, но им и так хорошо. Передатчики вещают практически на весь материк и связаны в единую компьютерную сеть. Так что они в курсе всех новостей, новинок моды или технологий.