Читать книгу Русский серебряный век: запоздавший ренессанс - Вячеслав Шестаков - Страница 3

Предметом настоящей книги является тот очаровательный, ни на что не похожий, период русской культуры, который получил название «Серебряный век». Тема эта не новая, об этой эпохе написаны сотни книг и в России, и за рубежом. Но каждый раз в этой теме открываются новые, еще неизвестные и неизведанные стороны. К сожалению, авторы, пишущие о «Серебряном веке», довольно редко определяют, что они имеют в виду, говоря об этой эпохе. Остаются неопределенными ее исторические рамки, ее концептуальные мотивы, наконец, ее философские истоки. Исторические параметры «Серебряного века» разными авторами трактуются по-разному. Похоже, что границы его эластичны и не поддаются точному измерению. Одни относят начало «Серебряного века» к концу XIX-го, другие к началу XX-го столетия. Точно также не определен и конец этого яркого периода русской поэзии и искусства. Чаще всего концом считается 1918 год, но довольно часто «Серебряный век» обнаруживается и в советской поэзии 30-х годов (Ахматова, Мандельштам, Цветаева). Пожалуй, к традициям этой эпохи можно отнести и Иосифа Бродского, ученика Анны Ахматовой, который заимствовал от неё не столько стиль стихосложения, сколько дух мужественного противостояния Железному веку.

Известно, что термин «Серебряный век» пришел в русскую литературу из античности, что еще и еще раз доказывает мою мысль об античном геноме, генетически вошедшем в тело Российской культуры[6]. Попытка построить своеобразную «металлургическую» типологию истории на основе различной ценности известных металлов принадлежит древним грекам. Уже Гесиод говорил о пяти типах истории: золотом, серебряном, медном, бронзовом и героическом веке. Овидий упростил эту типологии, отказавшись упоминать о неизвестно откуда взявшемся героическом веке. Во всяком случае, русская литература черпала свое представление о серебряном веке из Овидия, имея в виду, правда собственный литературный опыт. Общая идея, несмотря на некоторые разногласия, сводилась к тому, чтобы сопоставить свою современность с золотым веком пушкинской поэзии. Александр Сергеевич Пушкин сам дал некоторые основания для такого видения золотого века своими двумя строфами: «Кто на снегах взрастил Феокритовы нежные розы? В веке железном, скажи, кто золотой угадал»?

Надо сказать, что термин «Серебряный век» изобрели слависты, историки русской литературы и поэзии, сначала западные слависты, а затем это понятие перекочевало и на российскую почву. Обычно первым, кто применил этот термин к русской поэзии, литературе, называют поэта и критика Н. А. Оцупа. В 1933 году он написал статью «Серебряный век русской поэзии», которая была опубликована в парижском журнале «Числа». Ничего концептуального в этой статье не было, и поэтому было бы безосновательно называть его теоретиком и основоположником этой эпохи. С гораздо большим основанием родоначальником этого термина можно было бы назвать философа Н. А. Бердяева. Правда, Бердяев не так уж часто обращался к терминам – Серебряный или Золотой век. Чаще всего, говоря о начале русского XX-го столетия, он употребляет термин «духовный ренессанс», утверждая, что в эту эпоху в России существовал «культурный, религиозный и художественный ренессанс». Поэтому о стилистике литературы начала века он писал скорее в терминах «русского Возрождения», чем в понятиях «Серебряного века», хотя термин «Золотой век» встречается в его оценке русской литературы.

В своей книге «Истоки русского коммунизма» Бердяев следующим образом оценивает русскую литературу XIX века: «Русская литература – самая профетическая в мире, она полна предчувствий и предсказаний, ей свойственная тревога о надвигающейся катастрофе… Русская литература этого века не была ренессансной по своему духу. Лишь в Пушкине были проблески ренессанса. То был золотой век русской поэзии. Этот русский ренессанс совершался в очень узком кругу русского культурного дворянства. Он быстро сорвался и литература пошло другими путями. Начиная с Гоголя, русская литература становится учительной, она ищет правду и учит осуществлению правды»[7].

В русской культуре начала XX-го века Бердяев обнаруживает два новых начала, которые не были свойственны XIX-му веку: символизм и эстетизм. И опять-таки он не употребляет термин «Серебряный век», связывая эту эпоху с духовным, и даже эстетическим ренессансом. В статье «Русская религиозная мысль и революция», написанной в 1928 году, он пишет: «Начало века было в России временем большого умственного и духовного возбуждения. Пробудились творческие инстинкты духовной культуры, которые долгое время были подавлены в господствующих формах интеллигентского сознания. Мы пережили своеобразный философский, художественный, мистический ренессанс. Кризис русской интеллигенции в конце прошлого века произошел также в художественном и литературном движении. Происходило освобождение искусства и эстетики от гнета социального утилитаризма и утопизма. Творческая активность в этой области освободилась от обязанности служить делу социальной и политической революции, и революционность была перенесена внутрь искусства. Образовались новые течения в искусстве, готовился расцвет русской поэзии, который характеризует начало 20-го века. Появился русский эстетизм и русский символизм. Русский эстетический ренессанс вошел другим элементом в русское духовное движение начало 20-го века, и он не только не успокоил это движение, но и внес в него черты упадочности. Эстетизм по природе своей склонен жить отражениями, а не первичными реальностями и потому ведет к декадансу. Этот декаданс и начал обнаруживаться в нашем верхнем культурном слое. Русское эстетическое и художественное движение скоро в известной своей части обнаружило склонность к религиозным исканиям и мистике. Мистикой тут оказались искусство Достоевского и символическая поэзия Вл. Соловьева. Но религия и мистика получили слишком литературный характер и потому не первично-жизненный, а вторично отраженный»[8].

Бердяев не считает русский ренессанс начала XX-го века религиозным, как это принято в нашей литературе. В статье, посвященной десятилетию журналу «Путь», названной «Русский духовный Ренессанс начала XX века и журнал «Путь», он пишет: «Сейчас можно определенно сказать, что начало XX-го века ознаменовалось у нас ренессансом духовной культуры, ренессансом философским и литературно-эстетическим, обострением религиозной и мистической чувствительности. Никогда еще русская культура не достигала такой утонченности, как в это время. Вряд ли можно сказать, что у нас был религиозный ренессанс. Для этого не было достаточно сильной религиозной воли, преображающей жизнь, и не было участия и движения широких народных слоев. Это было все-таки движением культурной элиты, оторванной не только от процессов, происходивших в народной массе, но и от процессов, происходивших в широких кругах интеллигенции[9]».

Термин «Серебряный век» получил широкое хождение в связи с изучением русской литературы и поэзии начала XX-го века. Пожалуй, приоритет в этом отношении принадлежит зарубежной славистике. В 1975 году профессор Мичиганского университета Карл Проффер издал антологию русской литературы под заголовком «Серебряный век русской культуры». Калифорнийский профессор Джон Боулт распространил понятие «Серебряного века» на русскую живопись в своей книге «Серебряный век: русское искусство начала ХХ века и группа «Мир искусства» (1979).

В России об искусстве «Серебряного века» писали Сергей Маковский в своей книге «На Парнасе Серебряного века», А. Эткинд «Содом и Психея. Очерки интеллектуальной жизни Серебряного века» (1996), М. Гаспаров в поэтической антологии «Русская поэзия «Серебряного века» (1993). Под этим мерцающем заголовком изданы несколько сборников русских и зарубежных славистов на английском языке (1992)

Традиционно к этой эпохе относится творчество русских символистов: В. Брюсова, Ф. Соллогуба, А. Белого, А. Блока, В. Иванова, а также сторонников акмеизма – М. Кузмина, Н. Гумилева, Г. Иванова. Но образ «Серебряного века» сохраняется и в поэзии более позднего времени. Анна Ахматова в своей «Поэме без героя» описывает Петербург 1913 года в терминах «Серебряного века»:

Со временем «Серебряный век» стал расхожим термином, клише, штампом, которым применялся и применяется буквально к каждому явлению русской культурной истории. Сначала речь шла о русской поэзии, затем о русской литературе, затем о русском искусстве, и, наконец, о русской философии. В XX-ом веке в Москве появились десятки ресторанов и гостиниц с названием «Серебряный век».

Разнобой в оценках и понимании феномена «Серебряного века» не мог не породить закономерной критики. В результате появилась книга, скорее даже памфлет американского слависта, родившегося в Одессе и обосновавшегося в Гарвардском университете, Омри Ронена (настоящее имя Имре Сёрени, 1937–2012) «Серебряный век как умысел и вымысел». Книга была написана на английском языке и переведена на русский в 2000-м году с обстоятельным предисловием Вячеслава Иванова. Омри Ронен делает очную ставку многим интерпретациям «Серебряного века» как в русской, так и в западной славистике. Он дает подробный критический анализ различным концепциям, связанным с этой эпохой. Чтение этой книги доставляет удовольствие, и не случайно, что Вячеслав Всеволодович Иванов относит ее к золотому веку русской критики. Но вывод, который делает Омри Ронен в своем демифологизирующем анализе термин «Серебряный век», самый что ни на есть негативный: «Хочется заключить критику понятия «Серебряный век» выражением надежды, что изложенная история ошибочного термина убедит читателей и филологов изгнать из чертогов российской словесности бледный, обманчивый и надоедливый призрак обозначаемого им, но не существовавшего в XX-м столетии историко-литературного явления».[10]

Отдавая должное критическому таланту Омри Ронена, не стоит на наш взгляд, вообще отказываться от термина «Серебряный век». Если этот термин употреблялся некоторыми русскими и зарубежными славистами некорректно, некритично, то это не означает, что не существовало самого явления, который этим термином обозначался. Еще Шекспир интуитивно ощутил релятивность отношения имени и вещи.

Критика Ронена относится к области литературы и поэзии. Но помимо этой области русской культуры существует и живопись, и театр, и музыка, и балет, которые, на мой взгляд, с полным правом могут быть отнесены к «Серебряному веку». Быть может, стоит не просто отмахнуться от термина, а предпринять его более обстоятельное исследование, выходящее за рамки литературы и поэзии. Этим я и собираюсь заняться в своей книге.

Оценивая антиномию, поставленную Омри Роненом, является ли «Серебряный век» вымыслом или умыслом, следует сказать, что он не является ни тем, и не другим. Что такое вымысел? Это создание фикций, того, что на самом деле не существует. Категория эта довольно негативная. Ведь вымысел далек от истины. Но умысел и того хуже. Согласно Толковому словарю русского языка, это действие с заранее обдуманным намерением, как правило, предосудительного толка, например преступления или обмана. Характерно, что термин «умысел» фигурирует чаще всего в судебной юрисдикции. Считается, что вина обвиняемого отягощается, если он совершил какое-то злодеяние с умыслом, т. е спланировал его заранее. Очевидно, что «Серебряный век» нельзя обвинить в том, эта эпоха русской культуры была простой фикцией, и тем более сознательным, предумышленным обманом.

В противоположность Омри Ронену я бы назвал «Серебряный век» определенным замыслом, т. е. проектом будущего. В этой эпохе было много оглядок назад, на прошлое истории, но в ней же существовала настойчивая футурологическая интенция, стремление увидеть будущее в образе гармонии и красоты. Это стремление было во многом утопическим, из-за чего русский «Серебряный век» стал кратковременным феноменом русской истории и культуры. Но вместе с тем, в нем реализовались лучшие потенции русского интеллектуализма.

Нельзя не видеть, что все произведениям литературы и искусства «Серебряного века», как бы они не отличались по жанру или стилю, свойственно нечто общее, что позволяет рассматривать их как определенное художественное и культурное целое. Прежде всего, эта общность проявляется в общей эстетической программе, на которую указывал еще Н. Бердяев. Эта программа включала в себя эстетизм, как реакцию на отношение к искусству как инструменту социальной политики, признание красоты в самом широком понимании этого слова главным критерием художественной деятельности. Эстетизм получил глубокое философское обоснование у Вл. Соловьева, К. Леонтьева, Н. Бердяева и нашел практическое применение в деятельности ряда художественных объединений, в частности, группы «Мир искусства».

Представляется целесообразным рассмотреть особенности культуры «Серебряного века» не на одном каком-либо виде искусства, в частности, литературе и поэзии, а в целом на всей художественной культуре эпохи, включая эстетику, живопись, музыку, театральное искусство и балет. В нашей искусствоведческой литературе попытки такого рода не предпринимались, предметом исследования служил, как правило, какой-либо один вид искусства. Но если говорить о «Серебряном веке», то следует рассматривать его если и не в глобальном, то хотя бы в национальном масштабе, как определенный Gestalt, синтез и целеустремленность различных художественных поисков. Настоящая книга является попыткой рассмотреть «Серебряный век» как синтез различных видов искусств и успешных художественных поисков в начале XX-го столетия.

Учитывая то обстоятельство, что «Серебряный век» стал литературоведческим клише, мы пытаемся в нашей книги заглянуть за пределы литературы и поэзии, в еще плохо изученные сферы философии, эстетики, живописи, музыки и балета. Иными словами, мы рассматриваем «Серебряный век» как категорию культуры, функция которой заключается в синтезе различных видов искусства и достижениях авангардного искусства. Именно это определяет структуру настоящей книги, в ней последовательно мы рассматриваем особенности философии и эстетики этой эпохи, а затем анализируем их на материале различных видов искусства, от живописи до балета.

Существует традиционное представление о «Серебряном веке» как культуре созерцательной, имагинативной, изолированной от реальности, далекой от активной деятельности. Нам кажется такое представление неадекватным. Именно в период «Серебряного века» в России появилось стремление к общению с другими культурами. Русская культура – поэзия, живопись, балет – впервые предстали перед всем миром как воплощение энергии, силы и страсти. Все это поразило Европу и Америку, на несколько десятилетий русское искусство стало самым популярным феноменом, которым не только восхищались, но и которому стремились подражать.

«Серебряный век» был недолговечен и не выдержал столкновения с «Железным веком» – эпохой революций, бесконечных войн – мировых и локальных, тривилизации художественных ценностей обезличенной «массовой культурой». На самом деле, именно в это время в русской культуре произошло много изменений, переоценок традиционных ценностей, появление новых жанров и стилей искусства. Правда, революционной эту эпоху не назовешь. Но она надолго останется в памяти всего человечества как культура, в которой красота и человечность могут успешно противостоять мировым и национальным конфликтам, разрушать государственные барьеры и приносить всем людям веру в конечную победу красоты над насилием и злом.