Читать книгу А что будет с нами дальше?.. (сборник) - Вячеслав Шориков - Страница 3

Двухэтажный пассажирский «Боинг-747» авиакомпании KLM легко, словно дельфин в прыжке, оторвался от бетонной дорожки и круто взмыл, оставляя под крыльями вечерний город Амстердам.

В самолёте не было свободных кресел. Кроме одного. Это место оказалось рядом с Максом. Везение невероятное. Макс ещё в Питере нервничал, мучаясь вопросом: как удастся перенести восьмичасовой прыжок через океан с его не вполне ещё здоровой спиной?..

* * *

Летом Макс всё же решился ставить дом, точнее, избу. Настоящую, деревенскую. Из круглых, грубо отёсанных бревен. В три окна по фасаду.

Сруб у него был. Рубили с братьями ещё в девяностом. Руководил всем отец. Три июльских недели с утра они махали топорами, а по вечерам устраивались в саду. И сидели вокруг мангала с горящими углями. И жарили шашлык из свиной шеи или куриных окорочков. И запивали пивом или красным вином.

И говорили. И не могли наговориться. Как не могут наговориться родные, близкие люди, что живут в разных городах и так редко собираются вместе.

Хорошее было время.

Так они больше никогда не соберутся. Всей семьёй: три брата, отец и мать.

Потом Макс этот сруб раскатал, сложил в саду в два ряда и хранил, прикрытый кусками рубероида. Восемь лет хранил. Не однажды было желание продать сруб – чтобы глаза не мозолил.

Не продал. Жаль было отдавать в чужие руки. И стыдно. Перед братьями. Перед собой, наконец.

И вот решился поставить. Вызвал на подмогу кавказца. Звали его Георгий. Из беженцев. Их теперь немало в дачном посёлке. Ребята в большинстве очень даже приличные – не пьянствуют, ведут себя тихо и незаметно. И держатся особняком. И все как один при деле. Кто чем занимаются – торгуют, шьют, порют, плотничают, водят машины. Для местных мужиков – что-то вроде живого укора.

Георгий должен был появиться с утра, в пятницу, но позвонил, что у младшего сынишки внезапно подскочила температура и они вызвали «скорую».

Макс до этого звонка уже был одет во всё рабочее. Настроился. Даша пыталась его отговаривать. Но отговаривать Макса, когда он что-то решил, дело обыкновенно пустое и бесполезное.

– Забываешь, что тебе скоро полтинник, – махнула рукой Даша.

– Достаточно, что ты это помнишь, – ответил Макс.

И отправился в сад.

К вечеру выставил на фундаментные столбы два первых ряда. На самом что ни на есть пердячем пару. Лучше не скажешь. Венцы, как и положено, были сработаны из самых толстых кругляков. Вес у них был такой, что у Макса, когда ворочал и укладывал брёвна, жилы звенели, будто струны, а пот капал с носа, точно с мартовской сосульки.

Только на следующее утро он почувствовал в спине неладное. Что-то вроде глухого нытья. Но появился Георгий, и Макс напрочь забыл о всяких ощущениях.

Они подняли сруб за два выходных. Всё это время неприятности в спине лишь усиливались. Закончилось тем, что в пояснице появилась настоящая боль, похожая на зубную.

С этой болью он пережил осень и зиму. Знакомый тренер принёс пару книжек о том, что за проблемы бывают у человека с межпозвоночными дисками. В этих книжках чёрным по белому говорилось, что самое распространённое – это спинномозговая грыжа. Что лучше всего с ней бороться хирургическими методами. Что методы эти известные. Иногда, правда, бывает так, что больной после операции навсегда остаётся сиамским близнецом с инвалидной коляской…

Макс решил бороться за здоровую спину без помощи хирургов. Для начала решил собрать информацию. Оповестил знакомых. Оказалось, что для многих проблемы со спиной – буквально родные. Так что Макса забросали советами и рецептами. Оставалось только перепробовать те, что выглядели приемлемыми. И выбрать те, что действительно помогают.

Помогала гимнастика. Много гимнастики. Через боль. Всегда через боль. Особенно помогало, когда Макс выходил в сад, цеплялся руками за толстую ветку яблони и висел. И заставлял позвоночник, махая ногами, скручиваться. И раскручиваться.

И парная помогала. Хотя боли случались такие, что Макс не мог дойти до общественной поселковой бани (это метров семьсот-восемьсот) без остановок. Боль не давала идти, и каждые метров сто-сто пятьдесят Макс приседал. И так, сидя на корточках, пережидал боль.

Зато в парной боль почти исчезала. Макс ходил в баню в такие дни и часы, когда там было поменьше народу. Это позволяло прямо в парной делать самые разные упражнения – приседать, сгибаться-разгибаться и прочие.

Еще помогала ходьба. Причём не просто ходьба, а быстрая, похожая на спортивную. Только вихляние бедрами надо утрировать.

Так к весне Макс начал чувствовать, что спина идёт на поправку.

Летом уже вовсю играл в теннис. Даже участвовал в любительском теннисном турнире в парке Победы.

Но всё равно, когда взял билеты до Нью-Йорка, то не мог не думать о том, как удастся высидеть в самолётном кресле столько часов.

И тут такое везение…

* * *

Набрали высоту. Принесли ужин. Макс слегка перекусил, но при этом выпил грамм триста виски, неразбавленного. Это немало подивило соседей и чёрную грудастую стюардессу. Сверкая перламутровой улыбкой и на редкость живыми чёрными глазищами, она не удержалась и спросила, разумеется, по-английски, не русский ли он случайно.

– Yes, of course, – с пьяненькой улыбкой ответил Макс. После чего попросил стюардессу принести одеяло.

Макс, на зависть другим пассажирам, откинул у свободного кресла подлокотник и улегся калачиком.

Под одеялом Максу стало так хорошо, что он, сам того не желая, пустил «шептуна» и начал подрёмывать.

Сквозь дрёму и мелодичное жужжание моторов лениво перебирал картинки с впечатлениями минувшего дня. Как прилетел в Амстердам. Как добрался до Central Station.

Было пасмурно. Накрапывал редкий дождик. На улице Rokin Small Макс выпил кружку пивка.

Начало темнеть. Макс пошёл по улице Ramrak. В бюро для туристов ему объяснили, что уже поздно и лучше устраиваться на ночлег самостоятельно.

С площади, где высился филиал музея мадам Тюссо, свернул в узкую улочку. Шёл себе, шёл и почувствовал, что далеко может зайти и всё не туда.

Кругом в уличных кафешках сидели типы и типчики с лицами всех рас и национальностей. Иные были явно неопределённого пола и сексуальной ориентации. И почти все в открытую покуривали травку, шумно затягиваясь и передавая «косячок» соседу по столику. Откидывались на спинку кресла, запрокидывали голову и закатывали мутнеющие от блаженства глаза с расширенными зрачками.

Макс развернулся и пошёл обратно. Прошёл метров сто, пока не наткнулся на гостиничку Doria.

Поднялся в reception. Молодая, симпатичная и по-доброму улыбающаяся девушка лет двадцати оглядела Макса профессиональным взглядом и предложила номер за шестьдесят долларов.

– Could you show me? – спросил Макс.

– With pleasure, – ответила дамочка.

Номер оказался каморкой метров в восемь-десять. Но с телефоном, телевизором, душем и клозетом. Чистенько и даже уютно. Макс, не раздумывая, согласился.

В этой каморке в центре Амстердама ему приснился сон. От этого сна Макс не мог отряхнуться всё утро. Будто летели они с Дашей над океаном. И вдруг самолёт начал падать. Они с Дашей в ужасе обнялись, и Макс выдохнул сакраментальную фразу: «Вот, Дашенька, и пиздец нашему счастью!..»

Из дневниковых записей Макса

…Утром позвонил Докучаев. Длинно и сладко расхваливал моё теннисное учебное пособие для начинающих. Удивлялся, как это мне удалось написать то, что не удалось в этом «великом теннисном городе» никому. Было понятно, что говорилось всё это неспроста.

Не ошибся. Докучаев попросил уговорить Важенина, чтобы финалы нашего турнира прошли на кортах его, Докучаева, клуба. Договорились, что я с Важениным появлюсь в клубе ближе к вечеру.

…Сыграли пару. Я с Важениным против Докучаева и Орлова, их старшего тренера. Первый сет был за нами, второй – за ними. Третий сет мы получили в «подарок».

После душа нас ожидал стол, накрытый в клубном ресторанчике.

Выпили коньяку, привезенного Докучаевым из Грузии. Закусили. Прикинули, что к чему. Договорились, как будем делить славу. Ударили по рукам.

За ужином поймал на себе любопытный взгляд молодой особы лет тридцати. Находилась за стойкой бара и курила длинную сигарету. Стройная шатенка с подёрнутыми лёгким недоумением глазами. Производила впечатление женщины, что пребывает в дурном сне и никак не может проснуться.

Подхожу к стойке. Покупаю шоколадку «Тройка». Дарю барменше.

– Спасибо, – смущённо. – Но это не совсем то, что я хотела бы получить от вас в подарок…

– Не понял, – говорю, потому что действительно не понял.

– Подарите «Желанную». Я столько о ней слышала…

Тут несколько удивлённым, похоже, выглядел я.

Сходил за книгой, которая лежала на дне спортивного баула. Достал авторучку, открыл обложку и, вопросительно глядя на молодую особу, приготовился сымпровизировать автограф.

– Меня зовут Даша…