Читать книгу Самураи. Первая полная энциклопедия - Вячеслав Шпаковский, В. О. Шпаковский - Страница 11

Несмотря на то что войны в самой Японии шли практически непрерывно, по своему масштабу это были достаточно мелкие столкновения. Вражеских нашествий на свою территорию страна не знала, и сёгун и его самураи никак не ожидали, что кому-то придет в голову идея завоевать их острова. Между тем такое решение принял внук знаменитого Чингисхана, монгольский хан Хубилай, ставший в 1264 году императором Китая. Покорив весь Китай, Хубилай обратил взор к Японским островам, отделенным от материка лишь узким проливом. Китайцы и корейцы предоставили войску Хубилая корабли, монголы посадили на них свою конницу и китайско-корейскую пехоту, и в 1274 году флот направился к Японии. Опустошив острова Цусима и Ики, монголы высадились на острове Кюсю.

Вот он, Асикага Такаудзи (1305–1358), положивший начало новой эпохи в истории Японии и основатель сёгуната Асикага.

Уже первые столкновения показали японским воинам, что одной только самурайской храбрости, для того чтобы победить в сражении с необычным противником, явно недостаточно. Дело в том, что самураи сражались по определенным правилам: вначале стреляли свистящими стрелами с тупыми наконечниками, а потом уже с острыми. Затем начинались поединки знатных воинов и бои между отрядами их вассалов, и только в конце все это превращалось в массовое сражение. Для монголов, воспитанных на законах Чингисхана, все эти правила и церемонии были просто смешны, и, хотя по качеству вооружения они уступали самураям, победа и в силу их многочисленности, и более высокой военной организации была бы на их стороне. К тому же они уже имели наполненные порохом железные бомбы, которые метали при помощи катапульт, и фитильные гранаты, сделанные из обожженной глины.

Книга в книге. «Воевать по традиции!»

То, как было принято воевать у самураев, хорошо описал Джеймс Клейвелл в своем романе «Сёгун», так что достаточно всего лишь закрыть глаза, чтобы все это себе наглядно представить.

Нападающие набрали скорость, защитники стояли под знаменами своих капитанов, подшучивая над «врагом», как они обычно делали, растянувшись в свободном строю шеренгой в три или четыре человека. Скоро атакующие должны будут спешиться на расстоянии полета стрелы. Тогда самые храбрые воины с обеих сторон начнут со свирепым видом подходить к противнику, бросая вызов самыми оскорбительными фразами о своем превосходстве и благородном происхождении. Начнутся отдельные вооруженные стычки, постепенно увеличиваясь в количестве участников, пока один из командиров не отдаст приказ об общей атаке, и тогда каждый человек начнет сражаться сам за себя. Обычно большинство побеждает меньшинство, тогда вводятся резервы и снова идет бой, пока нервы одной стороны не выдержат и несколько отступающих трусов не соединятся в массу отступающих, в результате чего другая сторона побеждает. Обычным делом была и измена. Иногда целые полки, следуя приказам своих командиров, переходили на сторону противника, приветствуемые как союзники – всегда желанные, но никогда не надежные. Иногда побежденные командиры ускользали, чтобы перегруппироваться для нового сражения. Иногда воюющие сопротивлялись до смерти, иногда со всеми церемониями совершали сэппуку. В плен попадали редко. Некоторые просились на службу к победителям. Иногда их принимали, но часто отказывали. Смерть была уделом побежденных, быстрая для смелых и позорная для трусов. Таков был характер всех боев в этой стране, даже самых больших битв, солдаты здесь были такие же, как и везде, за исключением того, что они были намного более свирепы и лучше подготовлены к смерти за своих господ, чем где-либо еще в мире.

На Кюсю самураи оказали монголам сильное сопротивление. Японцы понесли большие потери, но и враг не продвинулся в глубь территории. Опасаясь ночного нападения, монгольские военачальники после боя посадили свою армию на суда, чтобы спокойно дождаться утра у берега, а с восходом солнца начать новое сражение. Но ночью совершенно неожиданно налетел страшный ураган – тайфун, и весь флот захватчиков был полностью уничтожен – погибли все корабли с находившимися на них солдатами!

Прошло семь лет, прежде чем хан Хубилай решился на повторное вторжение в Японию. Во второй экспедиции участвовало более 3000 кораблей и свыше 100 000 воинов. Монголам не удалось высадиться в той же бухте, что и в прошлый раз: вдоль всего берега была воздвигнута пятиметровая каменная стена. В свою очередь японские самураи отважно выходили в море на небольших маневренных судах и брали монгольские парусники на абордаж. По мере того как приближался переломный момент кампании, для японцев становилось все более очевидным, что одного только личного мужества для победы над врагом явно не хватит, и тогда вся нация преклонила колени, моля богов спасти их от врага. Бывший император Камэяма даже обратился к основательнице своего рода и отправил посланца в храм Исэ просить божественной помощи у праматери всех императоров Богини солнца Аматэрасу. И его просьба была, очевидно, услышана. Потому, что в ту же ночь налетел страшный тайфун, получивший у японцев название ками-кадзэ («божественный ветер»), который и потопил весь вражеский флот. Тех, кто успел высадиться на берег, уничтожили сами самураи, так как количество их было невелико. Вот так по воле стихии Япония избежала печальной участи монгольского порабощения. Ну а сами японцы после этого невероятно возгордились, так как воочию убедились в том, что им покровительствуют сами боги, которые – если в критическую минуту их хорошенько попросить – обязательно им помогут и защитят землю своих потомков.

Фигура самурая из Метрополитен-музея в Нью-Йорке. На нем доспех до-мару с характерными наплечниками гёё.

На фото: пилоты-камикадзе японских ВВС с самурайскими мечами (Вторая мировая война)

Будучи конными лучниками, японские самураи сражались не только летом, но и зимой, и вот тогда-то их доспехи зачастую сильно намокали, а после замерзали и приходили в негодность. И, разумеется, каждый воин имел при себе по две тетивы для лука, чтобы намокшую в любой момент можно было заменить на запасную. Огата Гэкко (1859–1920). Японская ксилография. Музей Уолтерса в Балтиморе. Мериленд.

Прошло больше 600 лет, и японцы вновь вспомнили слово «камикадзе», пришедшее к ним из старинных преданий, вот только теперь оно наполнилось для них совершенно другим смыслом. Произошло это в 1944 году, когда Япония, являвшаяся в годы Второй мировой войны союзницей фашистской Германии и Италии, стала терпеть от армии США одно поражение за другим. Уступая американским войскам в военной мощи, японцы сделали ставку на свой высокий боевой дух. В авиацию стали вербовать добровольцев, готовых уничтожить корабли врага ценой собственной жизни. Назвали этих летчиков в память о прошлом камикадзе. Многие считают, что первый же полет у них обычно был и последним и что после взлета у их самолетов отваливалось шасси. На самом деле это не так. Целью пилота была не гибель, а нанесение максимального урона врагу. Поэтому, если он не находил достойной цели, его обязанностью было вернуться на базу: известны камикадзе, совершившие по 10–12 вылетов и тем не менее оставшиеся в живых! Причем кроме самолетов для самоубийственных атак против американцев были подготовлены и человекоуправляемые торпеды «Кайтен», и набитые взрывчаткой катера, и даже отряды водолазов, вооруженные минами на длинных бамбуковых шестах. Но все эти ухищрения японцам, по большому счету, так и не пригодились! А отчаянные усилия японского командования и жертвенный героизм летчиков так и не смогли переломить ход войны, определенный самой историей: хотя камикадзе и потопили более 30 американских кораблей, 1 сентября 1945 года Япония все равно была вынуждена капитулировать. А вот что касается душ погибших камикадзе, то считается, что они нашли свое успокоение в храме Ясукуни в Токио – в том самом храме, в котором обожествлялись души японских воинов, погибших в различных войнах.

Да, что и говорить – история порой совершает весьма хитроумные зигзаги, однако в данном случае для нашего повествования важнее то, что самураи никаких выводов из монгольского вторжения не сделали! Ну, было оно и было. Боги нам помогли? Помогли! Следовательно, как мы жили, так мы и будем жить. Ни военные приемы, ни организация монгольского войска, ни его вооружение никакого впечатления на самураев не произвели!

Наконечник стрелы с прорезным изображением мона.

Куда больше уроков в области развития военного дела они извлекли опять же из войн на своей собственной территории в сражениях друг против друга! Хотя это и понятно: ведь эволюция доспехов и оружия всегда происходит в тесной связи с историческими событиями, прежде всего внутри страны и под влиянием перемен в ее жизни. Военная наука и искусство оружейников чутко воспринимают происходящие в обществе изменения, стремясь как можно лучше соответствовать запросам времени, хотя, опять-таки, очень многие при этом оглядываются на зарубежный опыт. Ну а если такого опыта нет, то поневоле придется использовать свой собственный…

И вот чтобы продемонстрировать, каким образом политическая обстановка была способна оказать влияние на модификацию доспехов, обратимся к одному из эпизодов японской истории, известному под названием войны эпохи Намбокутё. А было так, что установление в стране господства самураев и окончание войны Гэмпэй не принесло Японии ни мира, ни покоя. Камакурский сёгунат совершил ту же самую ошибку, что и японские императоры, – допустил усиление местной знати. Противоречиями между ним и главами военных домов решил воспользоваться очередной император, мечтавший вернуть себе всю полноту политической власти. На свою сторону он постарался привлечь кланы Асикага и Нитта и с их помощью разбить войска сёгуната. Попытки 1324 и 1332 годов закончились неудачей, однако в 1333 году главе клана Асикага Такаудзи удалось наконец-то захватить императорскую столицу Киото, а его союзник Нитта Ёсидада вторгся в Камакуру. Камакурский сёгунат был низложен, в результате чего потерпевший поражение канцлер-сиккэн, правивший от имени сёгуна, и 800 его сторонников торжественно совершили ритуальное самоубийство – сэппуку.

Самурай с мечом нагамаки, у которого рукоятка была равна длине клинка. Мотонобу Канэ, 1507 г. Музей Бунко. Япония

Клан Асикага победил, и титул сёгуна перешел к Асикага Такаудзи – первому сёгуну эпохи Муромати (1335–1573). Однако, добившись победы над общим врагом, победители тут же начали сражаться друг с другом. Едва только Асикага перенес свою столицу в Киото, как это тут же вызвало новую войну – войну Северного и Южного дворов, которая пришлась на период Намбокутё (1336–1392). Власть оставалась в руках сёгунов клана Асикага, однако прочной, как раньше, она уже не была. Местные крупные феодалы даймё очень скоро приобрели практически полную независимость и начали содержать целые армии, с которыми они нападали на соседей, стремясь захватывать все новые и новые земли. В ответ на феодальные усобицы в стране начались крестьянские восстания, причем в 1428, 1441, 1447, 1451, 1457 и 1461 годах отряды крестьян – до-икки – вырывались даже на улицы Киото, и правительство вынуждено было делать им уступки. Десятилетие, с 1467 по 1477 год, было отмечено чередой непрерывных столкновений между двумя группировками японской военной знати, получивших название Войны годов Онин – Буммэй. Причем бои начались прямо в Киото и распространились затем на всю страну. Горели усадьбы, сталкивались армии. Самураи неделями не снимали своих доспехов, и вот тут-то и выяснилось, что старые доспехи нуждаются в усовершенствовании.

Сэндзаки Нориясу с копьем в руке. Про него было известно, что еще в детстве он сумел зарубить врага, чтобы отомстить за своего брата. Однако, имея воинственный и мужественный характер, он любил читать книги и с удовольствием слагал стихи вака (японская песня) и трехстишия хайку.

Прежде всего, благородным конным самураям теперь приходилось все больше сражаться не друг с другом, а против асигару – пехоты, набранной из крестьян и вооруженной длинными копьями. Вот тут-то и оказалось, что многочисленные шнуры, располагавшиеся на наружных частях доспехов, никуда не годятся: они задерживают наконечники копий и те не могут с них соскользнуть. К тому же шнуры легко намокали во время дождя и переправы через реку, из-за чего доспехи становились тяжелыми, а быстро высушить их было нельзя, к тому же зимой они смерзались от холода, что приводило к их порче. Все это было известно и раньше, но, видимо, просто не очень бросалось в глаза, либо сами «войны» велись так, что эти недостатки до этого времени не проявлялись! Однако заметить недостатки – это одно, а вот придумать, как их можно исправить (особенно если делать это вопреки традициям!), – совсем другое.

Еще одной причиной пересмотра отношения к старым доспехам стало распространение среди асигару очень длинных двуручных мечей но-дати. До этого такие мечи были исключительно у всадников, обычно действовавших парой: господин и слуга. Дело в том, что ножны меча были настолько длинными, что извлечь меч из них без посторонней помощи было неудобно: желательно было бы ножны при этом придержать. Теперь этим страшным оружием все чаще и чаще вооружались именно асигару, носившие их либо за спиной, либо на плече, причем сражались они чуть ли не нагими, поскольку для того, чтобы свободно владеть подобным мечом, требовалась большая свобода конечностей. Но зато и удары им были столь сокрушительными, что от них тогдашние доспехи уже не защищали!

И вот если мы посмотрим на доспехи самураев XIII–XIV веков, то увидим, что да, действительно, процесс развития доспехов шел непрерывно, как, собственно, и везде в мире, где от их совершенства зависела сама жизнь и никакая внутренняя изоляция была не в силах помешать этому процессу. Так, уже в начале XIV века доспехи о-ёрой получили второй панцирный рукав котэ, а на ноги – поножи сунэате с наколенниками татэ-оги (до того поножи обычно наколенников не имели). Вошли в моду маски хамбо с нашейником нодова, а сикоро на шлеме приобрело просто огромные размеры. Тогда же распространяются и доспехи смешанного типа мару до-ёрой, причем теперь уже даже штаны и те обшиваются спереди металлическими пластинками. Что же касается доспехов до-мару, то они в это время становятся по-настоящему массовыми, и с ними нередко носят нагрудные пластины от о-ёрой и наплечники о-соде. А вот панцирные набедренники хайдатэ вошло в моду завязывать под коленями так, что они стали напоминать штаны; очень популярными становятся маски хоатэ или сару-бо – «морда обезьяны», опять-таки вместе с нашейником. Если посмотреть на этих воинов в традиционных доспехах, то выглядят они достаточно защищенными.

Однако если сравнить их с пехотинцами асигару, то будет очевидно, что они проигрывают им прежде всего в мобильности: в ближнем бою они легко победили бы этих воинов. Но те, вооруженные большими мечами или длинными копьями и быстро и легко передвигаясь по тесным городским улицам, скорее всего одержали бы верх в схватке с самураями, одетыми в эти доспехи. Так сама жизнь подводила самураев к необходимости радикального изменения их доспехов, и это, пожалуй, было для них самым важным уроком: даже самые лучшие и впечатляющее доспехи прошлого необходимо было так или иначе заменять на новые!

Художник Утагава Куниёси изобразил самурая Иноуэ Масатада в доспехах до-мару, стреляющим из крупнокалиберного ружья какаэ-дзуцу. Один из дошедших до нашего времени образцов этого оружия имеет вес 3,75 кг, калибр 85 мм и длину 140 cм. Национальный музей истории Японии.