Читать книгу Жили люди - Вячеслав Смирных - Страница 6

Отгремела гражданская война. Закончился «военный коммунизм». Миновал страшно голодный 1921 год. Люди устали от беспросветной жизни. Ждали перемен. Декрет СНК РСФСР 1921 года отменил топливную, гужевую, иные трудовые повинности. В марте 1921 года в стране объявлена нэп – новая экономическая политика. Крестьянин вздохнул свободнее. Отныне разрешалась трудовая аренда земли. Можно объединяться в кооперативы, заниматься кустарным ремеслом, неограниченно водить скот, приобретать сложный сельскохозяйственный инвентарь. Легче стало выплачивать продовольственные налоги, а излишками свободно торговать.

Советская власть её земельные комитеты осуществляют административно – территориальные мероприятия. Развёрстывают оставшиеся помещичьи земли по сельским обществам, живым душам, ранее не имевших своих наделов.

В Бендюговке наделили землёй семью учителя Депутатова Василия Никитовича. (Члены его семьи: Депутатова Евгения Давыдовна, Вейдеман Изабелла Давыдовна) – 3 десятины 464 сажени); местного жителя Бащенко Игнатия Тимофеевича – 5 десятин 480 саженей.

Земельные преобразования коснулись и Большой Приваловки. Село соответствовало своему названию. В нём проживало более 4 тысяч человек. Скученность, примитивная обработка земли, малоурожайность для многих жителей были причиной бедности и нищеты.

Волостные, уездные органы принимают решение отделить из переполненного села часть бедняков, предоставить им новые места обитания. Появляются деревни Вишнёвка, Малиновка, Рябиновка, посёлки Верный, Троицкий. Под «боком» у Бендюговки стал расти посёлок Успеновка.

Первые поселенцы здесь появились в 1923 году, порадовавшем крестьян более или менее удовлетворительным урожаем. Название посёлка с большой долей вероятности связано с праздником Успенья, который христиане отмечают на исходе летних дней. Завершена жатва, собран урожай. Закончились земные мучения Божьей Матери Марии. Воскрешённая Иисусом Христом она перешла в лучший мир. Стала народной заступницей.

Люди обращаются к ней с молитвой о помощи. Молились, просили заступы у Девы Марии и большеприваловские переселенцы. Им надлежало освоить на новом месте новые земли, предстояло жить не одно десятилетие. Помощь всевышнего им была крайне необходима.

От автора.

На следующих 5—6 страницах этой главы названы имена жителей Успеновки. Список несколько утомителен для чтения. Не возражаю, если читатель, не вдаваясь в подробности, ознакомится с ним бегло.

Список успеновцев помещён в тексте исключительно для того, чтобы мои односельчане, покинувшие этот мир, не оказались в забытьи, вычеркнутыми из истории.

…Первыми сюда прибывают пожилые, но ещё трудоспособные мужики: Мякотины, Подвигины, Гавриловы, Поповы, Дикоревы, Хатунцевы, Смирных. Следом одиночные, дальние родственники. Молодые мужики вскоре начинают отделяться, заводить семьи, строиться. Вместо приваловских «сотен» стали пользоваться новыми географическими метами: «порядок, «бок», «край», «конец».

Самый многочисленный «бок» – Селиванов (прозвище жителей по фамилии Мякотины). Их старейшина – Андрей Гаврилович Мякотин с женой Марфой Павловной (бабкой Марфуней). Дети: Семён, Василий, Григорий, Никифор, Александра, Анна, Варвара. Селиться старались неподалеку друг от друга.

Дед Андрей специалист по верчению верёвок, вожжей. Для колхоза готовил.

По правую руку деда Андрюхи сын Григорий с женой Прасковьей Акимовной и детьми, Иваном, Еленой.

Рядом сват, отец Прасковьи, Хатунцев Аким Матвеевич (дед Акиша) с женой бабкой Дашей (прозв. – Хиба), мачехой Прасковьи.

В последней избе Девятов Тихон. Его дети (Тишаткины) – незамужние Таня, Зина, Вера, Тоня и сын Андрей.

Слева столько же изб: Мякотин Роман Максимович с бабкой, Поповой Еленой Афанасьевной. (Роман Максимович – дядя Андрею Гавриловичу).

Гаврилов Егор Дмитриевич и супруга бабка Саша. Дети: Анна, Иван, Пётр, Тимофей, Мария.

Крайний – Долгих Иван Емельянович (прозв. – Сорокин). Жена Мария Петровна («сорочиха»). Четверо детей: Николай, Василий, Александр, Зинаида. Рослые, крепкие, как родители.

Параллельно этому, первому порядку, окнами на юг через неглубокий, но длинный лог, впадающий в Грязнушку, поставили глинобитные избы другие хозяева. Основали н о в ы й порядок.

Начинается он со стороны Грязнушки избой Зайцевых, Петра Васильевича и жены Евдокии Харлампиевны («зайчихи»). Дети: Мария, Анна, Илья (жена его тоже Анна), Владимир, Клавдия.

За ними – Хатунцевы, Григорий Егорович (прозв. – Лукин) и жена Евдокия. Дети: Илларион, Валентин, Фёдор, Анастасия.

Сычёвы, Дмитрий Алексеевич (Митюшка), жена Зинаида Ермиловна. Бабка Анисия (мать Дмитрия). Дети: Галина, Николай.

Корчагины: бабка Акулина … (Муж Иван умер в Б. Приваловке). Сыновья Иван и Михаил. Семья Ивана: жена Анна Степановна («Нюра – роза»). Дети: Иван («сидорок»), Анастасия, Нина. (Анастасия на небольшой срок завербовалась на стройки Подмосковья. Неожиданно там заболела и домой не возвратилась).

Хатунцевы, Степан Семёнович, жена Анна Егоровна (дочь деда Егора). Дети: Илья, Анастасия, Семён.

Дикорев Ефрем Семёнович, жена Татьяна Поликарповна (ворожея, воду для больных наговаривала). Дочери: Полина Ефремовна, Мария Ефремовна. Приёмный сын Дикоревых – Чесноков Иван. Его жена Мария Андреевна (из с. Пушкари), дочь Валентина.

Сычёва Марфа Васильевна, муж Поликарп умер в Б. Приваловке. Дети: дочери Олимпиада, Татьяна, сын Николай. (Служил в армии, домой не возвратился).

Гавриловы: Макар Григорьевич, жена Евдокия Ивановна. Дети: Степан, Пётр, Любовь (родные по отцу и матери). Только по отцу – Анна, Иван, Марфа, Семён. (Жена Семёна – Попова Мария Семёновна. Их дочь Галина). (Прозв. – «Капраловы»).

Подвигины: Гавриил Семёнович, жена Аграфена Фёдоровна. Дети: Мария, Анастасия, Яков, Егор, Фёдора.

Дети Якова Гавриловича и Анны Дмитриевны: Николай, Мария, Нина. (Все со средним медицинским образованием).

Подвигин Пётр Семёнович (дед Петруха), брат Гавриила Семёновича. Сын Михаил с женой Марфой Андреевной. Их сын Борис.

Подвигина Василиса Евстафьевна (из д. Волошино). Первый муж Иван Петрович (сын деда Петрухи). Дети: Анастасия, Александр (моряк).

Второй муж – Мякотин Василий Алексеевич, дочь Анна.

Хатунцев Николай Никитович (прозв. – Коля «одинокий»). Жена Мария Матвеевна (прозв. – «хопка» из д. Волошино). Дети: Анна, Варвара, Вера, Таисия, Александра, Василий, Анатолий.

Гаврилов Иван Егорович, жена Ирина Семёновна (из д. Белкино). Дети: Анна, Виктор, Нина, Зоя.

На третьем порядке Селиванова бока тоже девять таких же саманных построек. «Лицом» на восток. Подвигин Егор Гаврилович, жена Агафья Елисеевна (из д. Супруновка). Дети: Иван, Дмитрий, Александр, Семён.

Гаврилов Иван Макарович, жена Анастасия Григорьевна. Дети: Мария, Николай, Михаил.

Мякотин Семён Андреевич, жена Татьяна Петровна (прозв. – «лахва»). Дети: Пётр, Мария, Николай (прозв. – «пылюк»), Анна.

Мякотин Василий Андреевич, жена Анна Макаровна (из семьи Капраловых), дочь Вера.

Дикорев Николай Андреевич (прозв. – «кирлюк»). Жена – Мария («кирлючиха»). Дети: Иван, Борис.

Гаврилов Пётр Егорович (прозв. – «Галкин»), жена Евдокия Алексеевна (сестра Митюшки). Дети: Василий, Вера.

Мякотин Тимофей Романович (сын деда Романа). Жена Любовь Алексеевна (из пос. Графская). Дети: Александра, Мария, Михаил.

Мякотин Фёдор Романович – (прозв. – «клык»), жена Пелагея Ивановна («клычиха»). Дети: Анастасия, Дмитрий (военный), Александра, Любовь.

Мякотин Пётр Романович.

Мякотин Степан Романович, жена А.В.Бащенко, дети: Зоя, Юрий.

Мякотин Алексей Гаврилович (брат деда Андрюхи), жена Анна Николаевна, дочь Елена Алексеевна (прозв. – «волчиха»). (Муж М. И.Корчагин). Дети: Зоя, Анатолий.

Не будь упомянутого лога, не исключено, на Селивановом боку выстроился бы ещё ряд изб, четвёртый, который соединил бы концы первого и н о в о г о. Получилась бы саманная четырёхсторонняя «крепость!»

А пока тут избами ограничен лишь огромный прямоугольный выгон, так необходимый в крестьянском быту: свободный подъезд к избам и огородам, выпас и прогон скота, ранняя ребячья лапта с городками, раздолье для молодых телят, пасущихся возле домов на привязи, нечастые деревенские праздники да вечерние «улицы».

Большеприваловцы облюбовали ещё одно место, удобное для жизни, для работы – левый берег другого оврага, тоже бегущего к Грязнушке, правый которого уже освоил Арсентий Плюта. Напротив него, по-над прудом, как курьи наседки осели ещё десять низкорослых приваловских мазанок. Одна, с деревянными катухами, загонами для скота, плетнёвым забором вокруг огорода. Очень выделяется среди остальных. Хозяин – Хатунцев Никита Андреевич (упомянут выше). Потому и название порядку – «Никитов». В шутку ещё назывался «Никитинской улицей», подразумевалась улица известного поэта в губернском центре.

У Никиты Андреевича немалая семья: Кирилл, Николай, Прасковья, Мария, Егорка, Иван (ум. в 1925 г.), Наталья, Анна. После смерти первой жены привёл вторую, Акулину Ивановну. В семье прибавилось ещё двое Татьяна и Иван. С ними доживали свой век родители. Сыновьям, Николаю, отец поставил избу на Селивановом боку, младшему, Егорке – рядом со своей. У Егора жена Анна (Нюраша, дочь деда Андрюхи). Двое детей, Римма и Вера.

За Нюрашей, продвигаясь на запад в сторону «военного городка», ещё три избушки: кузнеца Петра Павловича (Палыча) Перова с супругой Ариной Харлампиевной и четырьмя детьми: Иваном, Анастасией, Марией, Николаем.

Поповых, Ивана Тихоновича, жены Акулины Ильиничны с детьми, Дмитрием, Марией, Иваном, Александром. Все ребята стали трактористами, как их отец.

Перовых, Ивана Васильевича, жены Марии (бабки Маши), их сына Ивана Ивановича с женой Евдокией Федосеевной и двух детей, Полины и Нины.

С другой стороны деда Никиты три соседа: Смирных Яков Константинович с женой Анной Тихоновной (из д. Мильгуновка) и детей, Валентина, Нины, Людмилы, Миши (умер младенцем).

Мякотин Пётр Харлампиевич с женой Марией Семёновной (прозв. – «мушутура») и детьми, Григорием, Михаилом, Николаем, дочерью Верой.

По убытии из Успеновки семьи П.Х Мякотина, его место заняли Бунины, Аким Иванович и Татьяна Васильевна (из с. Марьевка). Дети: Николай (ранен на войне), Дмитрий (прозв. – «чудак»), погиб, выпав из окна квартиры, Мария (умерла при родах), Валентин (погиб на производстве), Пётр (не вернулся с флотской службы).

Мякотин Степан Харлампиевич (прозв. – «бугровой»), жена Ксения (Аксюта), сын Яков.

Их изба на едва заметном бугорке, высшей в Успеновке географической точке. У её подножия лог крутым коленом сворачивает влево и бежит к Грязнушке.

На другой стороне «колена» бок «лапшонков». Там обосновались «лапши». Последние из переселенцев. Откуда такое прозвище, что означает, неведомо. Не похоже, что они большие умельцы вешать «лапшу на уши». Скорее, большие любители этого съестного продукта!

Разместились «лапши» в двух неравных порядках. В длинном – по центру – выделяется изба Константина Дмитриевича Смирных (прозв. – «богомол»). Вскоре у него под окнами поднимутся вишнёвые, сливовые саженцы, кустарниковые растения. Двор с сараями, погребицей.

Супруга Надежда Сергеевна и шесть детей («богомоловых»): Николай, Яков, Михаил, Дарья, Прасковья, Филипп. Старший, Николка, мастеровой человек, построился подле родителей. У него супруга Елизавета Макаровна, её сестра Аксинья (обе из с. Марьевка), дочь Зинаида (учительница начальных классов), сын Николай (специалист железнодорожного движения).

Крайний – хромой дуролом Даниил. Супруга Акулина Степановна. Дети: Иван, Анастасия, Владимир, Таисия, Клавдия.

По другую сторону деда Костюхи домик Попова Николая Васильевича (прозв. – Коля – «Сталин»). Сестра Анна. Жена Евдокия Васильевна («кучерявка»). Два сына Николай (рыжий – прозв.) и Александр.

Рядом родители Коли-Сталина, Поповы, Василий Михайлович с женой Дарьей (Дашонка – малый рост). Двое сыновей, Михаил и Степан. (Служили в армии, домой не возвратились).

Старшая дочь деда Костюхи, Дарья, вышла замуж за Корчагина Михаила Ивановича. Отец ей поставил домишко рядом с Дашонкой. Дети, Татьяна, Василий, Александра.

Впоследствии их отец уйдёт жить в дом деда Алёши Мякотина к новой жене, Елене Алексеевне (Алёнке «волчихе»).

Следующая изба – торцом к улице – Мякотина Якова Степановича и Анастасии Алексеевны («китаихи»). Сыновья: Валентин, Юрий Яковлевичи.

Попов Григорий Алексеевич, жена Полина (Полиша) Харитоновна. Шесть детей: Нюра, Наташа, Дмитрий и др.

Хатунцев Андрей Нистратович (ум. в 1935 г). Дети: Митрофан, Анастасия (Настюха), Прасковья.

Смирных Стефан Никандрович, жена Пелагея Осиповна. Дети: Николай (1927 г.р.), Вера (1930 г.р.), Пётр (1932 г.р.), Василий (1934 г.р.).

Смирных Ефан Алексеевич (крайний в длинном ряду). Жена Мария Васильевна. Дети: Егор (военный), Анна, Фёдор, Николай, Василий, Дмитрий.

Второй, последний ряд «лапшонкова бока» и всей Успеновки:

Сычёв Алексей, жена Александра (бабка Саша). (Имел маслобойку. Жарил семечки. Сбивал масло на продажу. (Прозв. – Кириллычи).

Дети: Митрофан, жена Мария (Машуха), Михаил, жена Анфиса, Максим Алексеевич, Пётр Алексеевич (прозв.– «Метёлкин»). Дочь Федора.

Попов Тихон Васильевич (участник русско-японской войны), жена Анна Фёдоровна («кочедык»). Дети: Иван, Михаил, Андрей, Евдокия (Дуняха), Домна, Мария (Машуха). (Домна с Прасковьей Смирных работала на добыче торфа под Шатурой. Заболела и скоропостижно там скончалась).

Бунина Лукерья Васильевна (ум. в 1940 г.). Дочь – Бунина Ксения Андреевна (из с. Марьевка). Её муж Бунин Фёдор Иванович («милак»). Их сын Михаил.

Рядом – братья Фёдора: Никон, Семён, Аким Ивановичи.

Попов Семён Михайлович, жена Анна Ивановна. Дети: Екатерина (Катюха), Мария-1, Мария-2, Анна, Борис, Варвара.

В последующие годы Успеновка пополнится новыми жильцами, прибывшими из разных мест:

Мякотина Прасковья Никитовна (дочь Н.А.Хатунцева). После смерти мужа Петра Алексеевича прибудет из пос. Графская с детьми, Александром, Зинаидой, Николаем («бубунчиком»), Иваном.

Кораблёва Анюта (из с. 1 – я Семёновка). Дети: Ольга (Олюшка с сыном Сергеем), Илья, Вера.

Семья Столповских (из с. Макарье) Дмитрий Митрофанович с супругой Прасковьей Дмитриевной, сыном Митрофаном Дмитриевичем. Внуки: Дмитрий и Николай.

На «военном городке» в пустующй домик (между М. Рыбаком и И. Штанько) вселились Измайловы, Арсентий Иванович (ум. в 1937 г.), жена Анастасия. Дети: Мария, Лидия, Варвара, Антонина, Ефросинья Арсентьевны. (Прозв. – «Бирюковы»). Через несколько лет Измайловы поменяются поместьем с Н.Н.Хатунцевым, переехав на н о в ы й порядок.

В избушке Власа Бащенко жили его дочь Агния с мужем Мякотиным Степаном и детьми, Зоей и Юрием. Позже все выбыли на Украину.

По заветам предков

Саманная, соломенная Успеновка на ноги становилась медленно, с трудом. Без рабочего тягла, при недостатке надёжного сельхозинвентаря, отсутствии крепких трудовых навыков жизнь быстро не перестроишь. Хотя приваловские переселенцы пытались этого добиться.

Большой взаимности между ними и хохлами не наблюдалось. Особого тяготения одних к другим не было. Хохлы люди добрые, спокойные жили по правилам добрососедства, но уединённо, стремились к самостоятельности. Внешне отличались от успеновцев. В чистоте содержали дома. Хорошо, опрятно одевались: на плечах кожух, полушубок, на ногах валенки. Большеприваловцы – в фуфайках, лаптях, треухах. У хохлов вкуснее, разнообразнее пища. В борще ветчина, сало, приправа сметаны, укропа, чеснока. Много овощей, особенно в супе: морковь, спаржа, цветная капуста. О варениках, галушках, картопляниках, пампушках, коржиках, ватрушках успеновцы и слухом не слыхивали.

Бедняки завидовали хохлам, жившим материально лучше, сторонились их, общались мало. Разве что молодые ребята приходили иногда на вечерние «улицы» к успеновцам. Со временем картина изменится. То Ивана Сорокина иная хохлацкая семья пригласит с гармонью на свадьбу, крестины. То накануне религиозного праздника позовут Корчагину бабку Акулину помочь готовить угощение. Изредка обращались к Ефрему Семёновичу. Он слыл умелым печником, его супруга Татьяна знахарка. «Сглаз», «вогники» лечила. Иногда прибегали к помощи Хатунцева Никиты по деликатному вопросу кастрировать барашка или хряка. А Влас Никифорович не удержался, сам вышел в поле, где успеновцы повели свою первую на новом месте посевную. Показал, как пользоваться сеялкой, катком, другим сельскохозяйственным инвентарём, какие при этом соблюдать правила.

Появятся смешанные браки. Мякотин Степан женится на Бащенко Агнии Власовне. (Упомянуты выше). На Хатунцевой Марии Никитовне женится сын Венедикта Бащенко – Александр. Братья Штанько, Константин и Пётр, себе жён найдут среди жительниц Успеновки. Минченко Владимир Семёнович возьмёт в жёны Мякотину Александру Андреевну, а его сын Виктор – «хохол», став взрослым, женится на дочери Амельяныча, Зинаиде.

Хохлы свято исполняли заветы своих предков. Много работали. Заботились о стариках, обращались к ним на «вы». Детей растили в труде. Успеновцы многому у них научились, кое-что переняли.

Жизнь хохлов скрашивалась нечастыми праздниками, днями отдыха. Особенно почитались Рождество, масленица, крещение. Отмечая зимние праздники, будто подводили итоги трудовому году, в весенние – набирались сил, отдыхали перед очередной летне-осенней страдой.

К праздникам тщательно готовились. Все дела вершились с божьей помощью, под Его всевидящим оком.

Добрыми, трогательными у хохлов получались новогодние щедривки, рождественские колядки. Щедривками поздравляли, прославляли хозяина, хозяйку, их детей. Хлопцы посыпали порог зерном. В ответ на дружные, добрые пожелания молодёжь получала от хозяев щедрое вознаграждение в виде подарков, сладостей.

Некоторые шутки, поздравления, пожелания:

Щедрик – ведрик, подайте варэник,

Грудочку кашки, кильце ковбаски.

Умочить у масло, щоб було нам смачно.

Чи варили юшку, подайте галушку!

– Что ты, тётка, напекла?

Неси скорийше до окна!

***

Щедривочка щедровала

Пид окошко выбегала.

Чи баран, чи овца, подайте блинца.

Не кусайте, не ломайте,

А по цилому давайте!

Бажаемо хозяину, хозяйке щастя, здоровья!

***

Коляд – коляд, колядница

Добра з мэдом паляница,

А без мэду не така,

Дайте, дядьку, пятака.

Неси сала, не скупися,

Щоб ячминь твий уродывся,

Щоб нажали сто кип жита,

Щоб семья була вся сита!

Щоб скотинка водилася,

Щоб пшениця родилася,

Щоб у хати всього мали —

Колядникив пригощали!

Хозяева всегда приветливо принимали детей, внимательно выслушивали их божественные тексты, исполнение молитвы «Рождество твоё!».

Колядовать приходили и из ближайших деревень. Все желали друг другу добра, здоровья, благополучия.

Ребята, девчата постарше, Маруся Штанько, Христя Минченко, Ваня Плюта, Саша Бащенко слаженно, прочувствованно исполняли рождественские песни. Подавали им пирожков, вареников, колбасы, а то и небольшие деньги. Днём собирались у кого-либо в хате и отмечали праздник.

Ребята все вежливые, трезвые, не курили. С куревом случались курьёзы. В Свирино подросток Ваня Сулима в окружении сверстников решил подышать дымком. Неожиданно рядом оказался односельчанин. Оторопевший Ваня сунул окурок в сгиб локтя и ждал пока уйдёт дядька. Ожог Ваня вытерпел, но руку повредил. Не стала разгибаться.

Особо хохлы почитали Пасху, Красную горку, Троицу. Заранее белили стены хат и горниц снаружи и внутри. Мыли полы. Если земляные – смазывали белой глиной. Сами временно переселялись в сараи или повети.

Жители старших возрастов старались попасть в церковь (Сухие Гаи, В. Хава, Ветнёвка). Посещали кладбища, поминали сродников, разговлялись.

Для нарядной, радостной молодёжи особенно желанна была Троица. Жилые помещения украшали зеленью. Девушки плели на голову венки из цветов, из колосьев пшеницы. Выходили в поле, когда цвела рожь, «качались» на волнах посевов. Пели, просили у Господа солнышка, тепла, богатого урожая:

Сийся, родыся,

Жито, пшеныця,

Всяка пашеница10

На столи хлибамы,

В печи пирогамы!

А коль чувствовалась засуха, из пшеничных, ржаных

стеблей с колосьями готовили букеты и несли в церковь для освящения. Уважаемые старики, Исаак, Влас Бащенко или Владимир Козуб приглашали из В. Хавы или Сухих Гаёв священника. С молящимися хлеборобами он выходил в поле и проводил молебен. Верили, надеялись на божью помощь, на минование природной беды.

Меж тем беда рукотворная, всеохватная зародилась и созревала по всей стране. Беда – коллективизация, строительство колхозов.

Беда рукотворная Начало трагедии положил ноябрьский 1929 года пленум ЦК ВКП (б), принявший решение «проводить курс на решительную борьбу с кулаком, на выкорчёвывание корней капитализма в сельском хозяйстве».

Ещё в декабре 1927 года И. Сталин наметил курс на коллективизацию, на объединение разрозненных хозяйств в единое целое.

Весной 1930 года в стране начался массовый поход против сельских эксплуататоров – кулаков. Власть к ним стала присматриваться ещё с прошлого года. Надо было их изолировать от бедняцкого населения. «Иначе кулаки станут вредить колхозам, мешать организации новой жизни», – так объясняли представители власти свои действия.

Политбюро ЦК ВКП (б) от 30.01.1930 года принимает постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». Требовалось отменить аренду земли, запретить применение наёмного труда, отобрать у кулаков жилые и хозяйственные постройки, скот, зерно, средства производства, сельхозинвентарь. Надлежало с насиженных, обжитых мест изгнать наиболее трудоспособную, трудолюбивую часть крестьянства.

Главный признак эксплуататора – наём рабочей силы. Хотя рабочую силу нанимали и середняки, и бедняки (вспахать, засеять огород, обмолотить зерно, поработать пастухом, нянькой). А также наличие сложной сельхозтехники. Для ретивых исполнителей объектом для раскулачивания был дом, крытый железом, лошадь во дворе, пяток овец.

В конце 1930 года правительство приняло очередное постановление «О недопущении кулаков и лишенцев в кооператив». Исключением были семьи,

в которых имелись «преданные советской власти красные партизаны, красноармейцы и краснофлотцы, сельские учителя и агрономы».

Раскулачивание проводилось в большинстве случаев произвольно, в принудительном порядке. Районные деятели, члены сельских советов, представители бедноты обходили наиболее крепкие крестьянские дворы, переписывали всё, что могло приглянуться или пригодиться, если не в колхозе, то у себя дома. Действовали по принципу «грабь награбленное».

Сведения нередко искажались в угоду властям. Больше «компрометирующих», негативных данных, легче раскулачить, выгнать из дома, отправить на Соловки, в Сибирь, за Урал.

Бендюговские «эксплуататоры» почувствовали карающую руку советской власти в лице марьевских сельсоветчиков, бедняков-активистов из «Коммуны», из Успеновки. Это – Дениска косой, Кирюшка картавый, Макарка, хромой Даниил, Максимка Кириллычев. Голытьба, которая не пахала, не сеяла, лишь умела отнимать чужое, составлять протоколы да угрожать высылкой к «белым ведмедям».11 Мал клоп, да вонюч…

Поощрялась инициатива частных лиц на конфискацию у кулаков скота, инвентаря, зерна в пользу колхоза. Нередко такие инициаторы руководствовались жадностью, завистью, местью, возможностью поживиться чужим добром.

Одновременно шла агитация по вовлечению крестьян в колхоз. Двадцатипятитысячник (фамилия забыта), прибыший в помощь местным организаторам, сельсоветские агитаторы обещали в колхозе разные блага, сулили безбедную жизнь. Надо лишь записаться. Свести рабочий скот, сдать крестьянские орудия труда на колхозный двор.

– В колхозе всё будет общее, народное, доступное.

(И конкретно – ничьё.– (авт).

Не все желали вступить в колхоз. Сомневались в его целесообразности. Таких облагали непосильным налогом. Их лишали права голоса. Им прямая дорога на высылку. Вскоре они убедились: «Не хочешь вступать, понудят, заставят вступить».

Собрание в Успеновке проходило в просторной избе Акима Бунина. Собралось несколько десятков крестьян. Судили, рядили: «Что делать?». Один из первых записался Константин Дмитриевич Смирных. Прежде он посоветовался с семьёй: «Как быть?». Разные варианты предлагали супруга, дети. Всё не то. Всё ненадёжно.

– Поступим, как все, – высказался один из сыновей, Михаил.

Так и порешили. Со слезами на глазах вёл двух коней Константин Дмитриевич на колхозный двор. Отдал и телегу, плуг, борону. У большинства успеновцев и того не было. Не нажили. Горевать им было не о чем. Пополнил колхозный двор своим скотом, инвентарём и Никита Андреевич Хатунцев.

Неясная история с мельницей – ветрянкой, махавшей крыльями в аккурат посреди деревни. Перевёз ли её Никита из Б. Приваловки и тут установил заново. Или другая догадка – купил у Арсентия Плюты. Работал на ней, передал в колхоз. Потому организаторы – экспроприаторы на север его с семьёй не отправили.

Колхозу дали название «День урожая». Документ датирован 30 октября 1930 года.

Разгром

Первого из бендюговских «эксплуататоров» борцы за крестьянское счастье потревожили Плюту Арсентия Демидовича. Стали описывать хозяйство. В свидетели из взрослых пойти никто не согласился. Привлекли 16 – летнюю Веру Бащенко. Описали:

«Дом – 0,5 дома (дерев.) – 150 руб.». (Возможно, другой половиной владел кто – то из старших детей? – (авт.).

Сарай – 100 руб.

Конюшня – 25 руб.

Корова рябая – 90 руб.

Жеребёнок – 1 (25 руб.).

Сноповязка – 150 руб.

Борона деревянная – 2 руб.

Плуг однолемешный – 10 руб.

Два погребца – 10 руб.

Солома овсяная -…

Мякина -…

(Оприходовали и солому-мякину. В колхозе всё пригодится, если не погниёт. – (авт).

Забрали зерно, личные вещи. Всего на 527 рублей. (В другом документе – на 572 р.).

А. Плюта обязался описанное имущество хранить в целостности и сохранности, пока его не перевезут на сельсоветский склад. Подписью своей заверил в этом председателя Марьевского сель. совета А.В.Котову 10.02.1930 года.

Арестован 24.09. 1930 года. Украинец. Хлебопашец. Образование низшее. Беспартийный. Обвинение по ст. ст. 58—10, 107 ч.2.

А. Плюта был человеком гордым. У власти ничего не просил. Ему тогда было 60 лет, супруге 54. Приговор: «Три года ссылки в Северный край». Разъехались его дети. Василий с семьёй (жена, двое детей) в Графскую, где уже спасался односельчанин Минченко Фёдор Семёнович (1886 г.р.). Жена Евдокия Макаровна, дети, Иван, Василий, Александра, Кристина.

И.Н.Бащенко загребли, видимо, ночью. Без свидетелей.

Архивная справка сообщает:

Бащенко Исаакий Никифорович – 65 лет, жена Кузьмина Мария Григорьевна – 57 лет. До революции имел купчей земли 100 десятин;

Паровой двигатель с чувальным барабаном;

10 лошадей, коров – 20—25, мелкий скот.

Постоянно пользовался наёмной силой 4—20 человек.

В период революции имел арендованной земли 10—20 десятин;

Двигатель паровой с чувальным барабаном;

Шесть лошадей, 5 коров, 15 овец.

Постоянных и сезонных рабочих.

Краткая биография

В выступлениях против власти замечен не был. Все виды (налогов?) на 100% выполнил. Сын его служит на ответственной работе – пом. начальника милиции и других выборных должностях.

Лишён голоса в 1929 году по ст.69 «а».

11.02.30 года Бащенко Исаак Никифорович дал подписку председателю сельсовета Котовой А. В. на хранение описанного имущества.

Бащенко Василий Исаакович – 28 лет.

Дети: сын Алексей 5 лет, дочь Вера 4 лет.

Имущество отца и сына Бащенко:

Дом деревянный обложен кирпичом.

Рига. Сарай соломенный.

Выход – 1.

Лошадь – 1, корова – 3 лет.

Плуг двухлемешный.

Бочки – 4 шт.

Сани-козырьки; соломорезка; соха.

Дрова, колёса, ось.

Кадки – 3,

Лампа, киот.

Стол, шкаф, два стула.

Стол раскладной.

Кровать железная.

Зеркало, счёты.

Семья Исаака Никифоровича оказалась на Севере. Скорбная «Книга памяти Коми АССР» хранит имена сосланных:

Бащенко Исаак Никифорович – 1865 г.р.

Сын Василий Исаакович – 1902 г.р.

Жена Зинаида Абрамовна – 1904 г.р.

Дети: Владимир (1934 г.р.), Юрий (1935 г.р.), Юлия (1940 г.р.). (Видимо, родились в ссылке).

Все приговорены и высланы на основании Постановления СНК ВЦИК от 1.02.1930 г. как члены кулацкой семьи.

Место жительства определили: пос. Окос Усть-Куломского р-на; пос. Зинстан Коми АССР.

В той антикулацкой кампании имели место редкие случаи, когда незаконно пострадавшие граждане после многочисленных просьб, обращений, заявлений, добивались пересмотра дел и некоторого смягчения мер наказания.

Видимо, так произошло у А.Д.Плюты и В.И.Бащенко. Оба они значатся в списках кулаков, отправленных на спецпоселение в Коми АССР. В архиве сохранились короткие документы:

Резолюция по А. Плюте (2.07.31 г.):

«Восстановить, так как дочь учительница и (неразборч. слово) не кулачить».

Воспользовался ли Арсентий Демидович таким подарком со стороны власти? В Успеновке его больше не видели.

Постановление РИКа: «В части раскулачивания Бащенко Василия Исааковича – подтвердить, а семью исключить из списка кулаков. Возвратить ей часть имущества умершего отца Василия Исааковича».

Бащенко Влас Никифорович получил официальную характеристику:

«До революции имел 30 десятин арендной земли. Постоянных 3 и 10 сезонных работников. Кабальный труд. Имел сложный сельхозинвентарь: жатка, культиватор.

После революции 29 га арендной земли и 20 десятин, скрытой от сельхозналога, арендованной у бедноты на кабальных условиях».

Влас Никифорович вступает в колхоз. Сдаёт добровольно имущество, подлежащее обобществлению. Выплачивает хлебопоставку за 1930 год: ржи 5 ц. 52 кг., проса 1 ц. 53 кг. Участвует в колхозном весеннем севе.

На 1931 год комиссия по хлебопоставкам даёт новое твёрдое задание: уплатить 2 ц. хлеба, 2 кг. шерсти, 10 кур.

Сын Михаил иждивенец, жил с отцом. В ноябре 1930 года его взяли в армию.

Служил по адресу: гор. Воронеж, 33, авиапарк. Его семья обложена твёрдым заданием на 1931 год. Михаил обращается за помощью и разъяснением к политкому парка. Потребовалась справка – характеристика на его отца, Власа Никифоровича.

Из Марьевского сельсовета (2.07.31 г.) в воинскую часть прислали ответ за подписью председателя Ушакова, уполномоченного Крутских и представителей бедноты (7 человек). В нём указано, что В.Н.Бащенко до революции имел уже (50)! десятин земли, (25)! сезонных работников…

Влас Никифорович обратился в РИК с ходатайством снять твёрдое задание. Через месяц комиссия ответила: «Отказать. А сына Михаила… отозвать из армии».

Марьевский сельсовет (председ. Сухоруков) сообщил в РИК, что Бащенко Михаил «вычищен из колхоза 25.05.31 года как кулак – арендатор 40 десятин земли. Имел работников. Лишён избирательных прав».

Справка: «Три брата Бащенко Михаила участвовали в гражданской войне. Старший умер в 1922 году. Два других где-то на советской службе.

Бащенко Карп Власович, 1900 г.р., выбыл неизвестно куда».