Читать книгу Христианство и зло - Вячеслав Сорокин - Страница 2

В любви можно видеть главный определяющий принцип всех дел и поступков человека. Но не в той любви, которая воспевается поэтами и охотно обсуждается философами, не в эротической любви; и не в любви к ближнему, которой требует от человека Христос, но в любви к себе и собственному благу. Любовь к себе не противоречит заповеди любить ближнего. Эта заповедь была бы невыполнима, если бы в любовь человека к себе уже не была включена как её составляющая любовь к другому. На отношении любви к другому держится очень многое и для самого любящего. Любовь к другому благо для обоих. Но есть ли заслуга в таком отношении к другому, благодаря которому человек счастлив сам? Если любовь к другому благо для любящего, в ней так же нет заслуги, как нет заслуги в любви к себе.

Порой любовь отрицательная ценность – в тех случаях, когда её не желают. В основании любого доброго дела должна лежать не только готовность его совершить, но и готовность его принять. Любовь не возникает без причины, а если причина есть, она возникнет с необходимостью, поэтому требование любить ближнего абсурдно: человека, не заслуживающего любви, не полюбят, а если он заслуживает любви, он уже любим. Заповедь любви может быть неприемлема для обеих сторон, если она одного обязывает дать то, что он не может дать, а другого принять то, что он не хочет иметь. Достаточно представить себя на месте человека, которого любят все и оказывают ему принятые в таких случаях знаки внимания, чтобы понять и почувствовать, как нежеланна может быть такая любовь. Если заменить заповедь любви на заповедь ненависти, ничто не изменится для человека: ненависть к другому против воли так же невозможна, как и любовь, и её так же абсурдно требовать.

Другому важна не наша любовь, но благо, связанное с ней, а его он может получить от нас независимо от того, любим мы его или нет. Но когда любовь сама по себе благо, как любовь между мужчиной и женщиной, её хотят ради неё самой. Такой любви тем более абсурдно требовать. Она не подчиняется воле, и человек любит, даже если не хочет любить, либо не любит, хотя хотел бы любить. Благо того, кого любят, это и благо любящего. Мать счастлива благом своего ребёнка, и так же счастлив друг благом друга, а коллега благом коллеги, к которому он благожелателен. Называть ли такую любовь эгоистической, другой вопрос, но такой любовью держится мир.

В отличие от принципа «люби ближнего», принципу «люби себя» следуют охотно, но он не аморален. И он не эгоистичен, если понимать под эгоизмом тот феномен, когда любят только себя. Патологический, экстремальный эгоизм невозможен. Любовь к другому может быть сильнейшей потребностью души. Нравственные принципы порой вынуждают человека любить ближнего даже против своего интереса. Каждый ожидает деятельной любви от ближнего, не только чувства, но действий, способствующих его благу. Перечислить все благотворные следствия любви невозможно, но в этом и нет необходимости. Достаточно признать принцип: всякий добрый и желанный для другого поступок проистекает из любви к нему, которая чаще всего имеет форму симпатии и благожелательности. Согласием с этим принципом устраняется надобность в перечислении всех тех добрых дел, которые возможны как следствия любви. Всякое доброе дело есть следствие любви.

Любовь невозможна по требованию, тем более бессмысленно принуждать к любви. Любовь – как положительное отношение к человеку, как симпатия – является с необходимостью, когда есть причина для неё. Такая любовь один из важнейших факторов общежития, им держится всякий союз, всякая дружба и взаимопомощь. Назначение любви не разобщать, но объединять. Разобщает вражда. Для существования целого необходимо то и другое: любовь как связующая сила и вражда как сила, помогающая избегать всего постороннего и чужеродного. Вражда возможна только по отношению к тому, что воспринимается как зло, и в этом смысле она такая же необходимая и положительная ценность, как и любовь. Любовь как симпатия – это та скрепа в отношениях между людьми, которой держится целое. Она полезна в своей функции связующего начала. И даже не о пользе тут должна идти речь, но о необходимости. Абсурдно говорить о пользе фундамента для здания. Нет фундамента – нет прочного здания, нет прочных стен и надёжной крыши над головой. Фундамент поэтому не «полезен», он составная часть здания. Без любви невозможно существование единого общественного организма. Поскольку она составляет условие возможности этого организма, так же бессмысленно ценить её за её пользу, как бессмысленно ценить сердце, или голову, или тело за их пользу. Для человека не важно иметь голову или сердце, или тело, но невозможно не иметь их. Как невозможно существование математики без линий, точек и форм, так невозможно существование общества без прочных взаимовыгодных связей между его членами. Любовь как симпатия составляет одно из условий возможности этих связей. В этом смысле любовь не только добро и ценность, но и чистая необходимость.