«Корабль дураков», или Беседы с корифеями философии

Оглавление

Вячеслав Сорокин. «Корабль дураков», или Беседы с корифеями философии

Предисловие

Беседа первая[1]. Первое знакомство с корифеями

Беседа вторая[5]. Второе знакомство с корифеями

Беседа третья[7]. Третье знакомство с корифеями

Беседа четвёртая. Четвёртое знакомство с корифеями

Беседа пятая. Бонифатий Кедров

I

II

III

Беседа шестая. Аргументы I

Беседа седьмая. Аргументы II

I

II

III

Беседа восьмая[34]. Аргументы III

Беседа девятая[36]. Аргументы IV

Беседа десятая. Аргументы V

Беседа одиннадцатая[38]. Девять олигархов

Беседа двенадцатая[41]. Кто марксист?

I

II

III

IV

V

VI

Беседа тринадцатая[43]. Павел Иванович Веселов

Беседа четырнадцатая. «Корабль дураков» I

I

II

III

Беседа пятнадцатая. «Корабль дураков» II

I

II

III

Беседа шестнадцатая. «Корабль дураков» III

I

II

III

IV

Беседа семнадцатая. Райские яблоки

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

X

XI

XII

XIII

Беседа восемнадцатая. Об идеальном мироустройстве

Беседа девятнадцатая. Изобилие как идеал

I

II

III

Беседа двадцатая. Одержимость идеей

I

II

III

IV

V

Беседа двадцать первая. О высших целях

Беседа двадцать вторая. За что?

I

II

III

Беседа двадцать третья. Итоги

I

II

III

Беседа двадцать четвёртая. Вместо послесловия

Отрывок из книги

Название этой книги, возможно, озадачит читателя. Но название в данном случае обманчиво: никаких бесед с корифеями философии автор вести не предполагает. Понятие «корифей» употреблено им в ироническом смысле и относится исключительно к той категории общественных деятелей в СССР, которые официально считались (и, возможно, считали себя сами) философами. Главной функцией этих деятелей было оправдание официальной идеологии и поддержание её в рабочем состоянии. Одной из целей автора будет поделиться с читателем некоторыми событиями из своей жизни, которые в историческом контексте перестают быть мелкими событиями личной жизни и приобретают характер событий общезначимых. За свою более чем 80-летнюю жизнь (почти 60 лет из которых прожиты в Германии) автору случилось соприкоснуться со многими гранями жизни русской политической эмиграции. Было бы непростительной ошибкой с его стороны, если бы он наблюдения, вынесенные им из общения с некоторыми, без преувеличения, выдающимися деятелями русской политической эмиграции второй половины двадцатого столетия, оставил при себе.

В то время (речь пойдёт, среди прочего, о событиях 60–90-х годов, которые по своим последствиям актуальны и поныне) ещё имело место существование бок о бок двух параллельных культур – постреволюционной коммунистической и дореволюционной. Последняя, после пронёсшегося над страной революционного урагана в 1917 году, переместилась в основном в Европу. Там она и почила навеки. На вопрос, какого он мнения о нынешней русской культуре, писатель Владимир Солоухин в своё время ответил: «Русская культура сегодня вся лежит на парижском кладбище». Сам процесс раздвоения культуры в России на естественно сложившуюся и насильственно навязанную, на культуру «белых» и «красных», на «буржуазную» и «социалистическую» культуру будет ещё не одно десятилетие предметом научных (и не только) споров.

.....

Отдельному человеку гораздо важнее его личное счастье, чем счастье всего человечества, необходимость которого для него не так очевидна, как необходимость личного счастья. Но и попытки дать удовлетворительное определение понятию личное счастье, предпринимаемые в течение веков, не были успешны. Тут также возникает вопрос: стоит ли продолжать поиск? Несомненно, стоит, но не с целью найти ответ на этот вопрос, давно уже ставший одним из «проклятых вопросов» для философии, сколько с целью найти ответ на вопрос, почему ответ на этот вопрос до сих пор не найден. Он не был найден не потому, что для каждого счастье состоит в чём-то другом, чем для его ближнего. Скорее, дело обстоит наоборот: в главном счастье состоит для всех в том же самом. Мы тут словно имеем дело с заколдованным понятием, смысл которого важен для всех, но неизменно ускользает, когда к нему пытаются приблизиться. На одинаковый для всех вопрос – что такое счастье? – оказывается невозможным одинаковый для всех ответ. Казалось бы, вопросы определения понятий должны отступить на задний план перед практическими вопросами, требующими решения. Но практические вопросы неразрешимы до того, как они ясно сформулированы. Если ясное представление о цели невозможно, бессмысленно ставить вопрос о путях к ней. Это как спрашивать человека, не имеющего представления о времени, который час.

Сколько уже было желающих привести человечество к вожделенной цели его земных стремлений – к продолжительному, непрекращающемуся счастью! Возникали стихийно или складывались под влиянием религий и идеологий массовые движения искателей общечеловеческого счастья, оставившие отчётливый след в истории. Но только след, а цель ни в одном случае не была достигнута. Всякий раз цель удалялась по мере приближения к ней, подобно линии горизонта, либо оборачивалась своей противоположной стороной. К разочарованию всех, она внезапно обнаруживала свои отрицательные качества, переставала быть желанной и становилась ненавистной.

.....