Читать книгу Моя жизнь. Часть 2 - Вячеслав Тельнин - Страница 8

Первое воспоминание об этом кружке относится ещё к тому времени, когда я ходил в детский сад. Папа и я были на большом зелёном поле. Справа невдалеке росло несколько деревьев, а далеко впереди стояли пятиэтажные дома. Вокруг папы и меня были взрослые и дети, и все они смотрели на белокрылую модель самолёта, которая летела к этим домам. Я смотрел тоже. И думал – долетит или не долетит эта модель до этих домов? Долетела. Клюнула носом в стену дома, затем – вниз, а два белых крыла концами скользили по стене пятиэтажки. И так – по вертикали между окон с высоты пятого этажа и до самой земли. Кто-то из ребят побежали за моделью.

А другие – возились с бензиновым двигателем ещё одной модели, пытались её завести. Завели. Кто-то запустил эту модель в сторону рощицы. Вроде, она влетела в рощицу, заглохла и упала по веткам куда-то вниз.

Второе воспоминание относится к какому-то из начальных классов школы. Мы с папой – в помещении кружка. Помещение длинное и широкое. По центру его – большущий, многометровый овальный стол. Мы с папой – у одного конца стола, а Щёголев – у другого. Он держит в руках такую же белокрылую модель самолёта, как и та, которая долетела до пятиэтажки. И вот он плавно запускает её над столом, и модель летит к нам, и папа её ловит.

Потом мы с папой идем по улице, и он несёт другую модель. Она более толстая и в фюзеляже, и крылья толще, чем у той белокрылой схемки (схематической модели самолёта). К тому же, эта модель шевелит закрылками и задним краем хвоста – это Щёголев сидит в помещении кружка и через пульт управления по радио отправляет модели команды. Когда самолёт находится в воздухе, то таким образом можно управлять её полётом.

Потом мы с папой вернулись к Щёголеву, и рассказывали ему, когда и что происходило с моделью.

Потом, когда я подрос, то перестал ходить в кружок начинающих конструкторов. А родители хотели, чтоб я был чем-то занят. У папы в ОблСЮТ был знакомый – Андрей Андреевич. Он руководил секцией картингистов. А я, пока ходил в кружок начинающих конструкторов, видел, как картингисты гоняли по асфальту рядом со станцией. Но это меня не привлекало. Папа привёл меня в подвал станции, где картингисты изготовляли свои картинги. Но и там мне не захотелось заниматься. В станции были и другие кружки, например, тот, где учили передавать и принимать по рации сообщения азбукой Морзе. Ещё там занимались авиамоделисты. И ещё кто-то там был – теперь не помню. Ведь не зря для ОблСЮТ выделили четырёхэтажное здание.

У папы со Щёголевым были какие-то общие интересы, и папа у него бывал. Иногда брал меня с собой. Но теперь кружок располагался в здании школы номер пятнадцать, а мы жили на улице имени Софии Ковалевской, и это было рядом. И вот, во время очередного посещения кружка, Щёголев спросил меня: «Хочешь у меня заниматься? Я тебя чемпионом сделаю.» Помню, в его комнате был творческий беспорядок: большой овальный стол (но короче, чем прежний – тот бы просто не поместился здесь) стоял не в центре комнаты, а рядом со стеной – чтоб осталось место для других вещей и для людей. В воздухе резко пахло чем-то, на полу стояло ведро, полное мёда. Позже я узнал, что пахло эмалитом, а в ведре была эпоксидная смола. На стенах висели готовые модели, на стапелях изготовлялись новые модели. Были там и белокрылые схемки, и модели с маленькими двигателями и винтами. Также висели у потолка коробчатые змеи. Интересно было увидеть, как это всё летало. Так или иначе, я согласился. А учился я тогда классе в шестом, ещё в школе номер двенадцать.

Щёголев поставил меня заниматься схемкой с резиновым мотором. Помню, как наматывал тонкую белую резину на два гвоздя, вбитые в одну доску. Так изготовлялся резиновый мотор. После намотки концы перевязывали рядом с гвоздями так, что на обоих концах резинового мотора получалось по петле. Затем смазывали новый мотор касторовым маслом. К модели (её сделал кто-то до меня) примерно под основанием крыльев (а может, немного ближе к хвосту) прикреплялся крючок. На него надевалась одна петля мотора. Вторая петля надевалась на второй крючок, который крепился к винту. Винт делал тоже не я, так как это сложная работа. Каждая лопасть изготовлялась отдельно. Их было две. Они насаживались на металлический штырь так, чтобы между ними было достаточно места под захват штыря двумя крюками. Эти два крюка соединялись вместе, и место соединения крепилось ко второму штырю, а этот второй штырь вставлялся в дрель вместо сверла. Дрель была ручная.

На тренировки мы ходили на то самое поле, что было в моём первом воспоминании о кружке. Там я учился дрелью заводить резиномотор. Один человек держал в руках модель, а я натягивал резину и в натянутом состоянии крутил ручку дрели. Дрель крутила винт, а винт крутил мотор. На резине начинали появляться узлы. И, когда вся резина уже была сплошь в узлах, мотор считался заведённым. Я прекращал крутить дрель и подходил к модели ближе, до тех пор, пока винт не коснётся модели. Тогда я брался одной рукой за винт, а другой рукой отцеплял дрель от винта. Дрель я бросал на землю и освободившейся рукой брался за рейку, игравшую роль фюзеляжа. В этот момент напарник отпускал модель. Двигатель был заведён, и модель готова к полёту.

Я смотрел – откуда ветер – и бросал модель ему навстречу (если ветер оказывался не сильный) и немного вверх. И перед тем, как бросить модель, я отпускал винт. Если всё было сделано правильно, то модель набирала высоту, пока работал резиномотор и крутился винт. А затем она переходила в планирующий режим. Хорошо, если она попадёт в восходящий поток воздуха, тогда снова начнёт кругами набирать высоту и может улететь на несколько километров, прежде чем сядет на землю. Чтобы на соревнованиях этого не случилось, стабилизатор оснащают резинкой, поднимающей его задний край кверху киля, а также палочкой сзади – напротив конца рейки-фюзеляжа. Эту палочку привязывают нитками к концу рейки (для этого делают её сантиметра на два длиннее, и к этому выступу привязывают палочку от стабилизатора). От этого резинка между палочкой и верхом киля напрягается. А между нитками помещают фитиль, который горит ровно три минуты и который зажигают, когда двигатель заведён, и модель готова к полёту. И только после этого запуска ют её.

Полёт каждой модели оценивают в секундах: чем дольше модель провела в воздухе, тем больше очков она набирает. Но здесь есть предел: три минуты – 180 очков. Если модель летала дольше трёх минут, ей всё равно поставят этот максимум. Чтоб после трёх минут полёта модель не улетела на несколько километров, и был придуман фитиль. Если три минуты прошли, то фитиль доходит до ниток и пережигает их. Резинка между верхом киля и концом стабилизатора сокращается, и задний конец стабилизатора поднимается. Он теперь работает как тормоз, и модель вскоре садится на землю. Эти фитили тоже делал кто-то другой, а не я сам.

Это поле называлось «ДОСААФовский аэродром». Там, за стеной леса, стояли тренировочные самолёты. На День авиации на этом аэродроме проводились прыжки парашютистов. А в июне ОблСЮТ проводила здесь областные соревнования по авиамоделизму и ракетомоделизму (Тогда два северных округа ещё входили в состав Тюменской области). Несколько команд из северных городов – по команде от города, и команды три-четыре от Тюмени: ОблСЮТ, кружок Щёголева от Судостроительного завода, от Дворца пионеров команда и ещё какая-то. По авиамоделизму было несколько направлений: схематичные модели планеров, схематичные резиномоторные модели самолётов, фюзеляжные модели планеров, фюзеляжные резиномоторные модели самолётов, таймерки, «утки», экспериментальные модели самолётов, радиоуправляемые модели самолётов, кордовые модели-копии реальных самолётов, воздушный бой кордовых моделей. Были ещё какие-то виды, но я забыл их названия.

И вот начались соревнования. Каждый участник мог сделать несколько попыток. Вначале запустишь модель, затем бежишь за ней, приносишь её обратно. И лишь потом идёшь к стенду, где записаны баллы за каждую твою попытку. Попыток было, вроде, три. И у меня была самая большая сумма очков за все попытки.

Теперь объясню некоторые термины.

Таймерки – это модели с бензиновым двигателем, который должен работать после запуска модели определённое число секунд и по таймеру выключиться. А баллы – вроде, те же секунды, проведённые в полёте. Двигатели у них были мощные, и при запуске модели её просто бросали вверх, а уж дальше двигатель тянул модель. Главной бедой таймерок были неточные таймеры. Двигатель при этом мог работать дольше, чем требовалось, и результат не засчитывался. А таймер мог сработать и раньше, и результат мог быть занижен.

«Утки» – стабилизатор спереди, а крылья сзади внизу. Двигатель – бензиновый, расположен перед стабилизатором. По внешнему виду модель напоминала утку, откуда и взялось название. «Утки» летали плохо, и баллы за полёт им удваивали.

Кордовые модели. У кордовой модели в торце левого крыла было два отверстия. Через них внутрь модели входили две тонкие прочные проволоки (корды). А от торца левого крыла эти проволочки, длиной несколько метров каждая, шли к рукоятке в руке человека. Одна проволока крепилась к верху рукоятки, другая – к низу её. Человек стоял в центре, а модель летала вокруг него. А внутри модель была устроена так, что при взятии рукояти на себя закрылки модели поднимались вверх, и вся модель поднималась выше. При взятии низа рукояти на себя закрылки модели опускались, и модель шла вниз. При умении человека модель могла сделать мёртвую петлю или ещё какой-нибудь манёвр. Для этих полётов нужны были два человека: механик (он регулировал и заводил двигатель, а также вбрасывал модель в полёт после его запуска) и пилот, управлявший полётом модели с помощью рукоятки.

Воздушный бой кордовых моделей. В бою участвуют две кордовые модели. К каждой из них сзади крепится цветная лента из мягкой бумаги. Её длина – метра два-три. Ширина – сантиметра четыре. Цвет может быть любым, но у разных моделей цвета лент должны быть разными. Пилоты встают в центре круга, а их механики заводят двигатели. Двигатели капризны – у одной модели двигатель заведётся, механик выбросит её в полёт, а у второго механика двигатель не заводится. Когда наконец заведётся, то у первой модели кончается бензин. Никакого боя не получается.

Но рано или поздно оба механика заведут свои двигатели почти одновременно и выбросят модели в полёт. Тут дальнейшее зависит от пилотов. Управляя своей моделью, каждый пилот стремится зайти ею в хвост модели противника и своим винтом отрезать кусок чужой ленты. Причём чем больше отрезов он сделает, тем больше очков заработает. Тут ещё надо беречь свою ленту. Это всё в воздухе. А у пилотов есть ещё проблемы на земле: иногда надо присесть, чтобы пропустить над собой руку противника, и следить, чтобы ни с противником не столкнуться, и чтоб корды не перехлестнулись. Так что этот воздушный бой – интригующее зрелище.

И вот, через несколько дней соревнования закончились. Команды-участницы выстроились на асфальтированном кольце кортодрома.

На нём проходили воздушные бои, и он был огорожен высокой сеткой – чтоб в случае обрыва корда модель не попала в зрителей. А асфальт нужен был для соревнований автомоделистов. Этот кортодром находился в распоряжении ОблСЮТ.

В центре кортодрома стояли организаторы соревнований. Они вызывали участников, занявших призовые места, и вручали награды, а занявшим первое место повязывали через плечо шёлковую ленту с надписью золотыми буквами: «Юный чемпион области», и под ней ещё: «Тюмень 1972 год». И авиарисунок. Одна сторона ленты была алой, а другая – синей. Я тоже получил такую ленту и две художественные книги в подарок. У нашего кружка оказалось больше наград и лент, чем у любой другой команды, и наш кружок занял первое место по области по авиамоделизму, получил кубок победителя.

На следующий год кружок переехал из здания школы номер пятнадцать в помещение, где до этого размещалась детская комната милиции. Это было метрах в ста от школы номер двенадцать. А я в середине шестого класса перешёл из двенадцатой в пятнадцатую. Вот такой взаимный обмен школами. Теперь же я ходил в седьмой класс и в кружок Щёголева на первом этаже жилой пятиэтажки в ста метрах от школы.

В новом учебном году Щёголев перевёл меня на фюзеляжную резиномоторную модель. В этот раз он снова дал мне готовую модель – ивановскую. Её сделал какой-то Иванов. Мне осталось только соорудить резиномотор для неё. Фюзеляжная модель тяжелей схематической, и поэтому резина была не круглой, а ленточной. И снова два гвоздя в одной доске, снова намотка резины на эти гвозди, перевязка пучка резины у гвоздей, чтоб сформировать крепёжные петли, снова обработка касторовым маслом. Только на этот раз резиномотор был внутри фюзеляжа. Уже не помню, как крепилась к фюзеляжу задняя петля. А передняя надевалась на металлический крюк, который проходил сквозь бобышку[1] и крепился к винту. Дрель для завода резиномотора была та же самая. При заводе один человек держал модель, а я откидывался назад с дрелью в руках, и часть резиномотора с бобышкой выходила из фюзеляжа; по её состоянию я мог определить, когда надо кончать крутить дрель и вставлять бобышку на место.