Читать книгу Война на весах Фемиды. Война 1941—1945 гг. в материалах следственно-судебных дел. Книга 2 - Вячеслав Звягинцев - Страница 13

Приток свежих сил для пополнения обессиленных и поредевших в боях частей в значительной степени осуществлялся за счет осужденных. С началом войны каждый пятый заключенный, а их находилось тогда в Гулаге около 2,3 млн. человек, был досрочно освобожден от отбывания наказания и направлен на фронт. Всего до конца 1941 года армия пополнилась 420 тысячами бывших заключенных. С учетом же постановлений ГКО об использовании спецконтингента за три года на фронт было направлено около 1 млн. ранее осужденных.80. Кроме того, в военное время очень широко применялся институт отсрочки исполнения приговоров. Так, во второй половине 1941 года трибуналы приговорили к лишению свободы около 66% осужденных военнослужащих. Из них отсрочку предоставили 42%. В 42-м году эти цифры составили, соответственно, 80 и 54%, а в 43-м – 88 и 61%81. Даже если судить по неполным данным Генерального штаба, то из 994,3 тыс. военнослужащих, осужденных трибуналами, к 422,7 тыс., то есть почти половине была применена отсрочка исполнения приговора с направлением осужденных в действующую армию82.

Единственным, но обязательным условием применения отсрочки являлось осуждение военнослужащего без поражения его в правах. Но судьи иногда забывали об этом. Так, военным трибуналом одной из стрелковых дивизий Северо-Западного фронта красноармейцы Конов и Хусаинов были осуждены по закону от 7 августа 1932 года на 10 лет лишения свободы каждый, с применением отсрочки и направлением в действующую армию. Между тем, этот закон в обязательном порядке предусматривал для виновных поражение прав. Поэтому военный трибунал фронта определением от 26 апреля 1942 года исключил из приговора указание на применение к осужденным примечания 2 к ст. 28 УК РСФСР83.

Надо сказать, что институт отсрочки исполнения приговоров, с направлением осужденных в действующую армию, оказался в годы войны весьма эффективным средством исправления осужденных. Большинство солдат и офицеров, нарушивших закон, но сохраненных таким образом для армии, как правило, самоотверженной службой в короткий срок искупали свою вину.

Осужденного трибуналом 25 августа 1941 года за преступную халатность командира эскадрильи И. П. Неустроева вместо 10 лет лагерей направили для исправления в свою часть, применив примечание 2 к ст. 28 УК РСФСР. И он с 26 августа по 15 сентября 1941 года в 18 воздушных боях сбил 5 самолетов противника лично и 6 – в группе с другими летчиками, а в конце года получил два боевых ордена84. В 1943 году Ивану Павловичу было присвоено звание Героя Советского Союза, а к концу войны он довел число своих побед до 23, сбив лично 17 и в группе – 6 самолётов противника.

Нередко вину искупали буквально в день суда. К примеру, военный трибунал 2-й дивизии народного ополчения Ленинградского фронта осудил с применением отсрочки двух солдат. Пока слушалось дело и объявлялся приговор, «судебный зал» (штаб батальона) был отрезан немцами от частей дивизии. Осужденным выдали оружие, и они вместе с конвоирами и судьями выбили группу немцев из населенного пункта, соединившись с основными силами. После боя трибунал снова открыл заседание: было решено освободить осужденных от наказания за мужество и находчивость, проявленные в схватке с врагом.

Сержант Толстых, осужденный с отсрочкой исполнения приговора, в июле 1942 года получил в бою ранение. В период нахождения на излечении в медсанбате он был досрочно освобожден от отбывания наказания и получил предписание следовать в тыловую часть. Узнав об этом, Толстых заявил:

– Если так, то я в тыл не пойду. Подлечусь здесь и снова пойду бить фашистских мерзавцев85.

На первых порах осужденные с отсрочкой продолжали служить не в штрафных, а в обычных войсковых частях. Поскольку их конвоирование или охрана при отправке на фронт не предусматривались, нередко такие осужденные дезертировали и снова совершали преступления. Например, Афонин в 1942 году был осужден военным трибуналом Рязанского гарнизона за дезертирство к 5 годам лишения свободы с отправкой на фронт. В пути следования он дезертировал и в марте 1943 г. тем же трибуналом был осужден к 7 годам лишения свободы с отсрочкой. Следуя на фронт, Афонин снова дезертировал и в мае того же года был в очередной раз осужден на 10 лет лишения свободы. И опять с отсрочкой. Из воинской части Афонин дезертировал в четвертый раз и стал заниматься грабежами86.

26 января 1944 года был издан совместный приказ НКО, НКВД, НКЮ и Прокурора Союза ССР №004/0073/006/23сс, предписывавший отправлять осужденных с отсрочкой исполнения наказания вместе с сопровождающим в штрафные части. Этим же приказом предписывалось не применять отсрочку к осужденным за контрреволюционные преступления, бандитизм, разбой, грабежи, к ворам-рецидивистам, лицам, имевшим уже в прошлом судимость за перечисленные преступления, а также к неоднократно дезертировавшим из Красной Армии.

Отсрочку применяли как к рядовым бойцам, так и к офицерам и генералам. Последних при этом, как правило, лишали воинских званий и отправляли в окопы рядовыми. Так, командир 147-й стрелковой дивизии генерал-майор А. Вольхин был лишен судом генеральского звания и отправлен на фронт простым бойцом. Через несколько месяцев его участь разделил назначенный командиром все той же 147-й стрелковой дивизии генерал-майор Н. Москвин. Остатки дивизии Николай Афанасьевич принял под свое командование 21 сентября 1942 года. А 23 января 1943 года был осужден Военной коллегией к 10 годам лишения свободы с применением примечания 2 к ст. 28 УК РСФСР и лишением воинского звания за то, что, получив от командующего армией боевой приказ об овладении западной окраиной Синявино, проявил преступную бездеятельность и потерял управление дивизией87. В качестве простого солдата его также отправили в окопы.

Повоевать рядовыми довелось немало числу боевых генералов – и строевым командирам, и тыловикам. Например, 27 июня 1942 года заместителем наркома обороны был издан приказ №0522, которым объявлялся приговор военного трибунала Западного фронта. В приказе говорилось, что в соответствии с приказом НКО от 9 мая 1942 года №0362 были преданы суду и осуждены за срыв снабжения 50-й армии и неподготовленность армейских дорог к весенней распутице начальник тыла 50-й армии Западного фронта генерал-майор интендантской службы Сурков, военный комиссар управления тыла армии старший батальонный комиссар Нарышкин, начальник отдела продовольственного снабжения той же армии интендант I ранга Захарьев, начальник организационно-планового отдела управления тыла полковник Комлев, начальник автодорожного отдела военинженер 1 ранга Самошенков, начальник отдела ГСМ военинженер I ранга Лисицын и начальник отделения (по хлебопечению) продовольственного отдела военинженер 2 ранга Хохлов. Сурков, Нарышкин и Комлев были осуждены к расстрелу; Захарьев, Самошенков и Хохлов – на 10 лет лишения свободы каждый, с отсрочкой исполнения приговора до окончания военных действий. Кроме того, все осужденные были лишены военных званий.

Между тем, разжалованного генерала К. В. Суркова не расстреляли. К нему (а также к Нарышкину и Комлеву) Военная коллегия, изменив приговор военного трибунала Западного фронта, тоже применила примечание 2 к ст. 28 УК РСФСР и отправила осужденных в действующую армию88.

Вскоре за К. В. Суркова похлопотал перед И. В. Сталиным командующий Донским фронтом К. К. Рокоссовский и Суркову вновь присвоили генеральское звание. Нашли и соответствующую этому званию должность – его назначили начальником тыла 2-й танковой армии.

Так же непросто сложилась на фронте судьба начальника тыла Северо-Западного фронта генерал-майора интендантской службы Н. А. Кузнецова. Он был арестован 13 января 1942 года. А 6 февраля военный трибунал фронта приговорил его и военного комиссара управления тыла фронта бригадного комиссара И. П. Лопухова к расстрелу за совершение преступлений, предусмотренных ст. ст. 193—17 п. «б» и 193—20 УК РСФСР. Им вменялось в вину, что в конце 1941 года по причине халатности и «элементов морально-бытового разложения» они не организовали должным образом работу тыловых органов. В силу этого, отмечалось в приговоре, в период подготовки войск фронта к наступлению Кузнецов и Лопухов «не приняли решительных мер к полному всестороннему обеспечению войск фронта продовольствием, фуражем и горючим», не подготовили «грунтовые дороги для передвижения автотранспорта», не организовали регулирование его движения на этих дорогах и не приняли мер к сохранности имущества в домах эвакуированных с Валдая граждан. Кузнецов, кроме того, был обвинен в том, что при отступлении в первые дни войны из Прибалтики не принял мер к «эвакуации или уничтожению разных военных складов», которые достались противнику, а 26 декабря 1941 года сбил на своем служебном автомобиле регулировщика, попавшего с травмами в госпиталь89.

Ни Кузнецов, ни Лопухов вину в совершении этих преступлений не признали. Они заявили, что имевшиеся недостатки при подготовке наступательной операции были обусловлены объективными трудностями. В частности, Н. Кузнецов утверждал:

– Как для меня, так и для Военного совета, для начальника штаба было совершенно ясно, что запасов на проведение операции нет. Железнодорожные поставки могли производиться лишь по одной находившейся в распоряжении Генштаба ветке, по которой снабжался также соседний Калининский фронт и 52-я армия. Я неоднократно докладывал об этом Военному совету, говорил о том, что минимальная потребность в запасах на операцию составляет до 30 поездов и что мы скоро и текущую потребность войск будем не в состоянии обеспечить. Командующий войсками генерал Курочкин после моих докладов обычно заявлял: «Буду звонить Сталину, еще 2—3 дня и окончатся оперативные перевозки, а там нам сразу будет подано все».

Военный трибунал фронта не внял доводам обвиняемых и приговорил их к расстрелу. Когда приговор попал к уполномоченному Ставки Н. Булганину, тот наложил на нем следующую резолюцию: «1. Приговор в части лишения звания Кузнецова и Лопухова утвердить. 2. Расстрел заменить лишением свободы с направлением на фронт с предоставлением рядовой работы по решению Военного совета Северо-Западного фронта. Булганин»90.

После этого, определением Военной коллегии от 25 февраля 1942 года Кузнецову и Лопухову расстрел был заменен 10 годами лишения свободы каждому, с отсрочкой исполнения приговора и направлением их в действующую армию.

Через несколько месяцев начальнику тыла РККА генералу А. В. Хрулеву удалось вернуть Кузнецову и звание и должность. По представлению Военного совета фронта судимость с него и Лопухова была снята. По воспоминаниям сослуживцев, он оказался хорошим организатором и очень хорошо проявил себя на фронте в дальнейшем91. Однако вопрос о прекращении этого дела за отсутствием в действиях Кузнецова и Лопухова был поставлен Генеральным прокурором СССР только в 1981 году. При проверке дела был тогда, в частности, допрошен генерал-лейтенант в отставке Сакович, сменивший Кузнецова на должности начальника тыла фронта после его ареста. Он утверждал, что Кузнецов честно и добросовестно выполнял свои обязанности и не его вина в том, что запасы для наступательной операции не были своевременно подвезены. Об этом хорошо было известно военному совету и Булганину, который после провала операции решил свалить всю вину на Кузнецова. Отсутствовала его вина и по всем другим предъявленным пунктам обвинения. Поэтому на Пленуме Верховного Суда СССР, состоявшемся 16 апреля того же года, протест Генерального прокурора был удовлетворен и дело в отношении Н. А. Кузнецова и И. П. Лопухова прекращено за отсутствием в их действиях состава преступления.