Читать книгу Изображение души господина А. Роман - Vysheslav Filevsky - Страница 14

Густое облако тупой страсти, становящееся всё непроницаемее духовно, как бы опустилось на людей. И они, очарованные им, стяжали, грабили, ублажали тела свои низменными удовольствиями и славили власть…

Самые разнообразные цепи страстного рабства продавались в лавках всех стран в огромном количестве. И люди изо всех сил старались купить и повесить на себя всё новые, всё более совершенные, всё более иностранные и прекрасные, как им казалось, цепи. Просто с полок их сметали… Говорили, что в этом состояла особенность развития общества землян, без которого человечество погибло бы…

Цепи же были духовно тяжёлыми, точнее – ядовитыми, а яд патокой представлялся. Поэтому ради приобретения новых, изощрённых цепей люди готовы были работать днями и ночами, хотя их никто, вроде бы, не заставлял. Работать, как думали, на себя… Пишу – и слёзы от смеха по щекам текут… И люди представляли такой воистину рабский труд свободным.

«Работай, негр», даже тогда, когда я помогаю тебе отправиться на тот свет¹¹… Ха-ха-ха-ха – свободы они добились… Хотя, может быть, это и не так смешно. Потому что в мире Лжи дело не в том, чтобы быть свободным, а в том, чтобы только чувствовать и воображать себя свободным. Этого достаточно…

Тем более, что рабство свободных людей оказалось несравнимо приятнее негритянского рабства восемнадцатого века в Соединённых Штатах, например. И уж, конечно, приемлемее для современного изнеженного человека. Потому что предполагало наличие значительных подчас удобств, какие и не снились неграм в кандалах: самый изысканный не только телесный, но и духовный разврат… Правда, богатым рабам он был доступен в большем количестве, а бедным – в меньшем. За это бедные рабы ненавидели богатых: самим жаждалось в дерьме богатства утонуть да на прочих бедняков плевать. Но ОПИС¹² исправно работало, и бедные безусловно подчинялись богатым и даже благодетелями их считали:

«Вот заключит соглашение какое выгодное такой-то или такой-то сын сучий – тогда и нам на стол икорка перепадёт», – говаривали бывало и боготворили бандитов.

В непроницаемом облаке страсти слабоумие не ощущалось. Поэтому богатые свободно грабили бедных и в наглую потешались над ними. Рабство стало повальным, и по-настоящему свободных людей в мире не существовало уже…

Но, по благословение свыше, господин А. сорвал с себя цепи постыдного страстного рабства, преодолел действие облака страсти и тем перестал быть не только русским, а и вовсе землянином… Нет, конечно, не пришельцем. Тело господина А. было самым обычным. Чужим до уровня инопланетности господина А. делали изменения разума и качества души…

Если разум окружающих становился всё более изощрённым, то разум господина А. как бы погружался в негу созерцания Истины – то есть, истончался. А в то время, как души современников холодели и тупели, душа господина А. возгоралась и становилась всё более чувствительной…

Меня и господина А. объединяло то, что каждый из нас был выродком своего времени. Оба вырождались в одинаковом направлении. Поэтому иногда мне кажется, что мы с господином А. братья роднее, чем однояйцовые – братья по духу. Мы оба при бытии в теле оказались не там, где надо, и в не нужное время… А такое всё равно, что с луны свалиться… Может быть, ощущая это, современники и называли господина А. евреем, подразумевая под этим не столько то, что он представитель еврейского народа, а то, что господин А. – отщепенец, выродок какой-то…

Думаю, обижался господин А. на соотечественников зря. Потому что на поверку евреи лучше русских: у них есть государство еврейское, где всё еврейское в почёте… А осталось ли хоть что-то русское в Федерации Российской? И в почёте ли оно? Попробуйте-ка, к примеру, купить одежду ребёнку, которая не была бы исписана иностранными словами. И ведь такое производится потому, что люди в сердцах своих подсознательно хотят выжечь всё русское, кроме некоторых не самых лучших качеств своих предков.

Не злитесь: это – правда. Если я буду льстить вам, правда не нарисуется. Во лжи – выгода. А я уже стар выгадывать. Будто держа смерть за руку, рассказываю всё это вам. Правду – её, матушку – тщусь изобразить прежде всего. А сладкая правда, увы, не на Земле. И понятных вам образов у неё нет…

Всё – на х. й. Только великое и непостижимое Небо; высокая, тихая радость и справедливость Его, слёзы умиления и счастья…

Вы обрели справедливость? – То-то. Читайте молча.