Читать книгу Исповедь сумеречного беглеца - Yako Darrel - Страница 2

Она своим криком «Кей-Кей» сверлила мне мозг выклёвывала, разрывала, вытаскивала из моей черепной коробки его по кусочку, как плоть личинки жука короеда. Эта обнаглевшая тварь сейчас сидела на ветке валежника и практически орала мне в ухо.

Это была довольно большая птица, крупнее дрозда. В окраске ее оперения бросались в глаза ярко-рыжий хвост и черновато-бурая шапочка. Она чем-то напомнила мне синицу: постоянно перепрыгивала с ветки на ветку, долбила клювом пойманную добычу – личинку короеда, зажав ее умело пальцами своих ног и при этом сопровождая свои бессмысленные действия разнообразным щебетанием. Увидев, что я проснулся, она беспардонно и бесшумно перелетела на низкорослую сосну, и словно дразня меня распустила веером свой рыжий хвост.

Вот сейчас она мне точно напомнила мне мою ревнивую подругу Сабрину, которая даже не знала где я нахожусь в данный момент. Она думала, что я ее бросил в очередной раз и подлец улетел на Карибы тусоваться с местной красавицей Паулой и тремя ее двоюродными сестрами или подругами. Но как же она именно сейчас ошибалась!

Дай бог ей здоровья, этой гнусной птице. Если бы не она, все для меня закончилось, наверное, сейчас и скорее всего очень печально. Но теперь у меня появился шанс, который я скорее всего, нет, точно я его не упущу.

Они тихо стояли на краю оврага всматривались через приборы ночного видения в темноту сырого леса. Четыре черные бархатные тени, затянутые в легкоузнаваемую экипировку Лимесовского спецназа. Они поочередно снимали и протирали свои монобинокли ночного видения. Но эти игрушки теперь им мало помогали и были просто бесполезны, а сейчас просто они им мешали, как и вся та куча стрелкового хлама, которым они были обвешены до зубов. В сумерках «ночники» как мертвому припарки.

На грязном фоне наступающего утра выделялись своим особым видом две снайперские винтовки Республики Голем укутанные как малые дети в модный теперь модульный камуфляж. Итак, это были две группы снайперского прикрытия на основных направления моего отхода. Они не должны были ни под каким предлогом собираться вместе. Я не думаю, что они заблудились, им было просто насрать на приказы своих отцов командиров. Однако именно сейчас я стал для них самой большой ошибкой их жизни.

Еще в школе спецназа мы пересекались с бойцами снайперских групп. Это были хорошо подготовленные для стрельбы ребята, но только для стрельбы. Они никогда особо не выделялись высокоуровневой подготовкой для ближнего рукопашного, особенно ножевого боя. Да и зачем им это было надо. Когда ты с расстояния в километр можешь уложить три выстрела из пяти во врага за две секунды. Ты даришь своей жертве непрошенный подарок. Ты властелин времени, ты его владелец. Оно для тебя замедляется ударами твоего сердца, которые ты считаешь, от начала первого выстрела до конца третьего. Тот на которого ты охотишься все еще думает, что жив, но он уже мертв, просто ты об этом знаешь, а он нет. Он не догадывается, что третья последняя, контрольная пуля войдет в него аккурат еще до падения его бренного тела на землю. Ты Бог, от трех точных выстрелов еще никто и никогда не выживал.

И вот эти ангелы Ада собрались здесь на моей заповедной территории все вместе что бы исполнить свое предназначение и отслужить свою черную мессу за упокой моей души, но это мы еще посмотрим.

Утренние сумерки и густой туман, собравшиеся вместе на дне оврага так укутали окрестности, своим пуховым одеяло, что это лесное волшебство полностью скрыло и меня и кучу валежника в котором я затаился.

Я почти не дышал, осторожно быстро рваными глотками хватал воздух и очень медленно его выдыхал, чтобы мое дыхание не сыграло со мной злую шутку выдав паром мое местоположение.

Сейчас моя борьба с кучей валежника напоминала детскую игру «разбери пирамидку». Когда следующий мой шаг, любое движение моей руки могли стать для меня последними. Я осторожно разобрал завалившую меня часть мусора и веток и вот мое тело выбиралось на божий свет и смешавшись с грязью уже двигалось в сторону моих противников.

Осторожно ползком, как черный тайпан я проскользнул в нишу под уступом, над котором стояли спецназовцы. Я отчетливо слышал их голоса и уже смог различать тихие команды, отдаваемые приземистым лейтенантом.

– Сержант заканчивай курить, время!

– И слушай меня…

– Значит так, мы с моим вторым номером оборудуем позицию чуть левее этого места, для контроля перехода им оврага.

– Ты со своим вторым номером возьмешь чуть правее, метров через сто выйдешь на другую сторону оврага и оборудуешь позицию там.

– Ориентир вон та высокая сосна, не эта, дебил, а вон та правее.

– С этого момента до окончания операции радиомолчание.

– Я сам свами свяжусь…

Всем все понятно?

– Так точно господин лейтенант позиция через сто метров на вершине этого оврага, ориентир сосна и радиомолчание.

– Ну мы пошли?

– Да идите вы уже и да, Сержант, не вздумай там курить, говорят, что у нашей цели очень острый нюх.

– Он что собака? – хохотнул кто-то

– Он волк для тебя идиот…

– Ходят слухи, что он на какой-то там операции против наших зубами вырвал парню кадык и…

– Заканчивай трепаться и двигай на позицию, там эту сказку своему второму номеру расскажешь…

Просипел голос командира. Он повернулся к своему второму номеру, что-то прошептал ему на ухо и тот бегом пустился кода-то в глубину леса.

Это была их уже вторая фатальная ошибка и называлась она радиомолчание. Я тихо ощупал два спецножа на разгрузке, один из них с коротким и широким лезвием был хорош в рукопашной схватке накоротке, на длину руки, второй с длинным и тонким лезвием был великолепен для броска. Шершавые ручки ножей покорно ложились в мою руку, а рифленые рукоятки ласково царапали кожу моей ладони. Я вынул осторожно мой верный Зиг снял его с предохранителя и с мягким щелчком навернул на него глушитель. Теперь я был во всеоружии и готов был нанести неожиданный удар первым.

Время тянулось мучительно долго и было сейчас на моей стороне. Они все эти «охотнички» были уверены, что я еще не достиг этой точки, они думали, что я заблудился и у них еще есть фора, вагон времени.

– Надо выждать пока они обустроят позицию и начнут корректировку линии огня.

Думал я, прижимаясь к влажной глине оврага, пытаясь не соскользнуть, ища опору.

– Первым надо будет убрать второй номер, он слабее и у него обычно автомат.

– Им от жадности начальство редко выдает пистолеты…

– Так… его я убираю ножом, лейтенанта, если он очнется, и спросонья пока он будет путаться в ремнях снайперки я уложу из Зига.

Наконец-то через час все затихло, и только одинокий дятел продолжал непрерывно долбить сухую сосну, пытаясь вынести мозг всем окружающим и особенно мне.

– Устроились…

– Мне надо начинать…

– Господи помоги!

– Первого ножом, второго из Зига…

– Главное не торопиться…

Я вылез из своего убежища и пригнувшись начал быстро подниматься на склон оврага обходя ветки и кустарник, так обильно обсыпавший склоны оврага. Итак, через полчаса я был в зоне прямой видимости снайперского расчета. Их действительно было трудно заметить и если бы не их просчеты, вроде как бы и мелочь, я бы точно вышел под их выстрел или даже под перекрестный огонь. Но в данный момент охотником был уже я, а жертвою они.

Раннее утро в морозном лесу, оно какое-то особенное, что ли. Дождь перестал идти и через несущуюся пелену облаков пробивались редкие лучи солнца, которые пугливо отскакивали от неожиданно обнаруженных деревьев и кустов. Земля еще парила, и одинокий дятел вел свой веселый перестук на перегонки с вечно кукующей кукушкой. Пересмешник уже завел свою звонкую соловьиную трель.

– Кукушка, кукушка сколько мне жить?

– Тьфу, поживу еще, а то себе накаркаешь или накукуешь…

Восходящее солнце светило мне в спину, что и было как раз мне на руку. Лейтенант похоже спал, положив голову на приклад винтовки, а его второй номер, щуплый парнишка что-то увлеченно рассматривал через бинокль с дальномером. Свой автомат калибра 5,45 он положил почему-то слева, и чтобы его взять ему было необходимо будет повернуться на правый бок, что открывало мне дополнительное время для маневра, если что. Карты сложились в Роял-флеш, как бы сказал заядлый игрок в покер.

Итак, «укол» должен быть очень точным в сонную артерию. Нож держу «обратным» хватом, бросаю нож и пока второй номер захлебывается кровью, выпускаю обойму Зига в лейтенанта. На словах все. А как на деле?

Однако все случилось, на удивление, очень быстро. Я плыл как в замедленной съемке. От второго номера меня отделяли восемь метров или четыре секунды его жизни. Он не ожидал нападения и его руки были заняты биноклем, который отлетел метров на пять, как мне показалось. Он пытался, захлебываясь кровью зажать дрожащими руками рану от ножа через которую под жутким давлением уходила его жизнь. Он хотел, но не мог подняться так как я сидел на его спине выпуская из Зига пулю за пулей в тело спящего лейтенанта, которое дёргалось в конвульсиях до тех пор, пока пятая пуля не попала в его висок. Все было кончено через 20 секунд. Я, тяжело дыша привстал на правое колено и оглянулся. Вокруг было тихо и даже дятел с надоедливой кукушкой закончили свою работу. Со стороны мое поведение было похоже на скорбь по погибшим товарищам, а может это был мой знак уважения.

На мое удивление я был еще жив и даже не ранен, передо мной лежали два остывающих трупа и их надо было срочно куда-то убрать. Первая мысль в кучу валежника, где я прятался, но это было достаточно далеко, и я потерял бы кучу времени, а у меня над душою, всего в нескольких шагах от свободы висел еще один расчет снайперов. Их можно было бы и оставить жить, и не трогать, но рисковать собою я так я не мог. При моей эвакуации они точно могли составить мне большую проблему.

Я оглянулся вокруг и в пяти метрах увидел неглубокую ямку, в которую точно уместится тело коротышки-лейтенанта, а еще чуть дальше в кустах, можно было спрятать и его второй номер. На все про все я потратил 20-25 минут. Конечно, это была «сырая» работа, так на скорую руку, но сразу увидеть убитых было сложно. Я их обильно присыпал сырою листвой и хвоей, которых тут было в изобилии, разметал залитые кровью листы. Все оружие, кроме одной снайперской винтовки, которую оставил себе, я выбросил со склона в глубину оврага.