Читать книгу ОТРАЖЕНИЕ - Яков Сычиков, Валентин Таборов - Страница 4

Как написать рассказ? Да очень просто. Без всяких платных семинаров, шкурничества и прочего непотребства современной действительности, я расскажу вам, как делается рассказ. В общем делается он так. Все держится на интонациях, на музыке фраз. «Жили-были», это фраза, зачин. «Его звали Иван Иваныч Бесштанов». Это тоже фраза. Этой фразой мы обозначаем начало. Мы дали стартовый выстрел. Дело в шляпе. Есть герой – Иван Иваныч. Можно поиграться на тему вариаций. «В доме номер восемь проживал Иван Иваныч Бесштанов» Тут уже мы одновременно привязываем его к географической точке. Можно иначе: «У Иван Иваныча Бесштанов не ладилось с женой». Но это уже социально-бытовая драма, ну ее в баню! Вариации: не ладилось с соседкой, начальником, сыном, сыном полка, сыном Бога, соседкой по палате, квартире, планете, в конце концов! Выбор в рамках вариационных фраз не принадлежащих никому, кроме жанра, дает право считать нас превосходным рассказчиком с богатой фантазией, не так ли?

Дальше. Берем самый примитивный вариант сюжета: как Иван Иваныч за хлебом ходил, – его же можно сразу и в название определить. Итак, Иван Иваныч собрался утром за хлебом. Можно обрисовать немного быт его жилища: что он увидел, как проснулся. Или просто приступить сразу к делу: «Иван Иваныч Бесштанов, проживающий в доме восемь на улице Кирова (не будем выпендриваться и придумывать улицу имени Саши Грей или Венички Ерофеева) собрался утром за хлебом. Надел свой старинный бушлат, сверху теплый ватничек с надписью на всю спину «AC/DC» (изуродованный в восьмидесятые глупым сыном-школьником), но тем не менее не истертый еще временем, подштопанный только кое-где и залатанный».

Вообще всю эту хрень лучше не писать, потому что современный читатель – а за ним и писатель – стремится к краткости. Итак. «Иван Иваныч собрался за хлебом». Театральная пауза! Дальше. «В этот день он выбрал необычный путь до булочной и пошел промзоной». Так, например.

В общем, в дороге с ним что-нибудь могло случиться. Варианты: нападение, изнасилование, приставание (что ж у нас все об одном?), знакомство с милой дамой, с милой бабушкой, с милой девочкой (Лолита?), с милой собачкой, брошенной на произвол судьбы… Или он узнал в этой дворняге старого друга, с которым охранял в армии границу? В общем, все это вопрос сюжета, главное же обличать любую чушь в форму, в фразу, в музыку! «Иван Иваныч вышел из-за угла и увидел неясную в конце переулка фигуру. Она приближалась». Интрига, да, ядреный корень, это она самая! Точки и многоточия очень с этим помогают.

Ну ладно, переходим сразу к концовке. Допустим, с Иваном Иванычем случились всякие по дороге чудесные вещи или не по дороге, а в самом магазине, булочной, супермаркете, киоске газетном. Он встретил внезапно первую любовь, такую же старую, как он теперь сам. «Что, Петровна, булками торгуешь, лярва старая?! А за меня не пошла?!» Или: «Петровна…» – произносит Иван Иваныч с теплым батоном в дрожащих руках, и две старческие слезы орошают хлеб.

Или – Иван Иваныч в магазине обезвредил преступника, метнув ему между глаз затвердевшим батоном нарезного. Или, наоборот, Иван Иваныч хотел своровать булочку, и был пойман охранником, и вышвырнут безжалостно на улицу. Таким манером мы, кстати, переходим из разряда веселого в разряд серьезного, грустного, а то и остросоциального.

Старик, дребезжа наградами на пиджаке, падает в снег (которого теперь, кстати, днем с огнем не сыщешь), и хипстеры, проходящие мимо, ржут и скалятся: «Спасибо деду за победу!»

Короче, это все фантазии, но чтобы концовка была концовкой, даже если по смыслу, это совсем и не концовка, и можно было бы еще продолжать весь этот бред, мы делаем ее концовкой, облекая простые слова в патетические формы финала. В заключительный раз плавно пересчитываем все ноты финального аккорда. Например: «Иваныч Иваныч приподнялся на коленях, руки его тряслись, вспомнил, как душил фашиста в рукопашной, в голове мелькнула мысль: винтовка – это праздник. Но люди шли мимо, и мимо… И над городом заливал небо кровавый беспощадный закат». Ну, примерно, так.

Или: «Люди шли мимо, не обращая на поверженного в грязь старика никакого внимания, скрип детской коляски напомнил ему, что не все еще потеряно, родятся новые войны (Путинские дотации пошли в дело), и они вернут родину детям, старикам – почесть и хлеб, отменят тюрьмы и границы и пойдут по земле огромной босой семьей… Но мысль его оборвало наехавшее на пальцы колесо детской коляски.

Как-то так.

Теперь убираем из текста все смехуечки, из разухабистого стиля делаем серьезно-деловой, прикрепляем фото с умным лицом в очках, резюме с рекомендациями членов союзов писателей, и можно продавать людям свой опыт. А они потом завалят редакцию издательства «Эксмо» своими совершенными творениями. Впрочем, они сделают это и без нас.